Одиссея Песнь двадцать первая

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая

Мысль вло­жи­ла такую боги­ня Пал­ла­да Афи­на
В грудь Пене­ло­пы разум­ной, Ика­рье­вой доче­ри милой:
Лук при­не­сти жени­хам и седое желе­зо, чтоб этим
В зале сто­ло­вой открыть состя­за­нье — нача­ло убий­ства.

    Τῇ δ᾽ ἄρ᾽ ἐπὶ φρεσὶ θῆκε θεὰ γλαυκῶπις Ἀθήνη,
κούρῃ Ἰκαρίοιο, περίφρονι Πηνελοπείῃ,
τόξον μνηστήρεσσι θέμεν πολιόν τε σίδηρον
ἐν μεγάροις Ὀδυσῆος, ἀέθλια καὶ φόνου ἀρχήν.

5     Вверх она под­ня­лась высо­кою лест­ни­цей дома,
Силь­ной рукою кра­си­во изо­гну­тый ключ захва­ти­ла —
Мед­ный, видом пре­крас­ный и с руч­кой из кости сло­но­вой.
Внутрь она дома пошла, в кла­до­вую, с слу­жан­ка­ми вме­сте.
Мно­гим хозяй­ским доб­ром была та пол­на кла­до­вая:

    κλίμακα δ᾽ ὑψηλὴν προσεβήσετο οἷο δόμοιο,
εἵλετο δὲ κληῗδ᾽ εὐκαμπέα χειρὶ παχείῃ
καλὴν χαλκείην· κώπη δ᾽ ἐλέφαντος ἐπῆεν.
βῆ δ᾽ ἴμεναι θάλαμόνδε σὺν ἀμφιπόλοισι γυναιξὶν
ἔσχατον· ἔνθα δέ οἱ κειμήλια κεῖτο ἄνακτος,

10     Золо­том, медью, а так­же для выдел­ки труд­ным желе­зом.
Там же и лук нахо­дил­ся упру­гий царя Одис­сея
Вме­сте с кол­ча­ном, наби­тым несу­щи­ми сто­ны стре­ла­ми.
В Лакеде­моне с ним встре­тясь, при­нес это в дар Одис­сею
Сын Еври­та Ифит, с бога­ми бес­смерт­ны­ми схо­жий.

    χαλκός τε χρυσός τε πολύκμητός τε σίδηρος.
ἔνθα δὲ τόξον κεῖτο παλίντονον ἠδὲ φαρέτρη
ἰοδόκος, πολλοὶ δ᾽ ἔνεσαν στονόεντες ὀϊστοί,
δῶρα τά οἱ ξεῖνος Λακεδαίμονι δῶκε τυχήσας
Ἴφιτος Εὐρυτίδης, ἐπιείκελος ἀθανάτοισι.

15     Встре­ти­лись в доме они Орти­ло­ха, разум­но­го мужа,
Оба в Мес­се­ну при­быв. Одис­сей туда при­был за дол­гом.
Весь мес­сен­ский народ упла­тить этот долг был обя­зан.
Три­ста овец с пас­ту­ха­ми тогда увез­ли из Ита­ки
В мно­го­ве­сель­ных судах чер­но­бо­ких мес­сен­ские му́жи.

    τὼ δ᾽ ἐν Μεσσήνῃ ξυμβλήτην ἀλλήλοιϊν
οἴκῳ ἐν Ὀρτιλόχοιο δαΐφρονος. ἦ τοι Ὀδυσσεὺς
ἦλθε μετὰ χρεῖος, τό ῥά οἱ πᾶς δῆμος ὄφελλε·
μῆλα γὰρ ἐξ Ἰθάκης Μεσσήνιοι ἄνδρες ἄειραν
νηυσὶ πολυκλήϊσι τριηκόσι᾽ ἠδὲ νομῆας.

20     Юным совсем, Одис­сей из-за них-то послом и при­ехал
Длин­ной доро­гой в Мес­се­ну. Посла­ли отец и герон­ты.
Что до Ифи­та — искал лоша­дей он про­пав­ших. Их было
Сче­том две­на­дцать кобыл и при них жере­бя­та их, мулы.
Ста­ли они для него убий­ст­вом и роком, когда он

    τῶν ἕνεκ᾽ ἐξεσίην πολλὴν ὁδὸν ἦλθεν Ὀδυσσεὺς
παιδνὸς ἐών· πρὸ γὰρ ἧκε πατὴρ ἄλλοι τε γέροντες.
Ἴφιτος αὖθ᾽ ἵππους διζήμενος, αἵ οἱ ὄλοντο
δώδεκα θήλειαι, ὑπὸ δ᾽ ἡμίονοι ταλαεργοί·
αἳ δή οἱ καὶ ἔπειτα φόνος καὶ μοῖρα γένοντο,

25     К Зев­со­ву сыну позд­нее при­шел, креп­ко­душ­но­му мужу
И соучаст­ни­ку мно­гих наси­лий, герою Герак­лу.
Гостя он умерт­вил сво­е­го — и в соб­ст­вен­ном доме!
Не усты­дил­ся ни взо­ра богов, ни сто­ла, на кото­ром
Сам он его уго­щал, нече­сти­вец! Его умерт­вил он

    ἐπεὶ δὴ Διὸς υἱὸν ἀφίκετο καρτερόθυμον,
φῶθ᾽ Ἡρακλῆα, μεγάλων ἐπιίστορα ἔργων,
ὅς μιν ξεῖνον ἐόντα κατέκτανεν ᾧ ἐνὶ οἴκῳ,
σχέτλιος, οὐδὲ θεῶν ὄπιν ᾐδέσατ᾽ οὐδὲ τράπεζαν,
τὴν ἥν οἱ παρέθηκεν· ἔπειτα δὲ πέφνε καὶ αὐτόν,

30     И без­за­кон­но при­сво­ил коней его креп­ко­ко­пыт­ных.
Их-то ища, с Одис­се­ем Ифит повстре­чал­ся. Ему он
Лук отца пода­рил, Еври­та вели­ко­го. Сыну
Лук оста­вил Еврит, во двор­це уми­рая высо­ком.
Ост­рый меч и копье бое­вое ответ­но Ифи­ту

    ἵππους δ᾽ αὐτὸς ἔχε κρατερώνυχας ἐν μεγάροισι.
τὰς ἐρέων Ὀδυσῆϊ συνήντετο, δῶκε δὲ τόξον,
τὸ πρὶν μέν ῥ᾽ ἐφόρει μέγας Εὔρυτος, αὐτὰρ ὁ παιδὶ
κάλλιπ᾽ ἀποθνῄσκων ἐν δώμασιν ὑψηλοῖσι.
τῷ δ᾽ Ὀδυσεὺς ξίφος ὀξὺ καὶ ἄλκιμον ἔγχος ἔδωκεν,

35     В дар при­нес Одис­сей, чтоб гостя­ми им быть меж собою.
Но не при­шлось им друг дру­га узнать за сто­лом, перед этим
Был Герак­лом убит уж Ифит Еври­тид бого­рав­ный,
Лук пода­рив­ший ему. Нико­гда Одис­сей мно­го­ум­ный,
На кораб­лях чер­но­бо­ких в дале­кий поход отправ­ля­ясь,

    ἀρχὴν ξεινοσύνης προσκηδέος· οὐδὲ τραπέζῃ
γνώτην ἀλλήλων· πρὶν γὰρ Διὸς υἱὸς ἔπεφνεν
Ἴφιτον Εὐρυτίδην, ἐπιείκελον ἀθανάτοισιν,
ὅς οἱ τόξον ἔδωκε. τὸ δ᾽ οὔ ποτε δῖος Ὀδυσσεὺς
ἐρχόμενος πόλεμόνδε μελαινάων ἐπὶ νηῶν

40     Это­го лука с собою не брал. Но, как память о милом
Дру­ге, дома хра­нил и носил у себя лишь в Ита­ке.
Близ­ко к две­рям подо­шла Пене­ло­па, боги­ня средь жен­щин,
Ста­ла на глад­кий дубо­вый порог, кото­рый когда-то
Выскоб­лил плот­ник искус­но, пред тем по шну­ру обте­сав­ши,

    ᾑρεῖτ᾽, ἀλλ᾽ αὐτοῦ μνῆμα ξείνοιο φίλοιο
κέσκετ᾽ ἐνὶ μεγάροισι, φόρει δέ μιν ἧς ἐπὶ γαίης.
Ἡ δ᾽ ὅτε δὴ θάλαμον τὸν ἀφίκετο δῖα γυναικῶν
οὐδόν τε δρύϊνον προσεβήσετο, τόν ποτε τέκτων
ξέσσεν ἐπισταμένως καὶ ἐπὶ στάθμην ἴθυνεν,

45     В нем кося­ки утвер­дил и бле­стя­щие две­ри наве­сил.
Тот­час быст­ро ремень от коль­ца отвя­за­ла цари­ца,
Всу­ну­ла ключ и, с силой упер­шись, назад оттолк­ну­ла
Створ­ки двер­ные засо­вом. Взре­ве­ли пре­крас­ные две­ри,
Слов­но бык на лугу, удар от клю­ча полу­чив­ши.

    ἐν δὲ σταθμοὺς ἄρσε, θύρας δ᾽ ἐπέθηκε φαεινάς,
αὐτίκ᾽ ἄρ᾽ ἥ γ᾽ ἱμάντα θοῶς ἀπέλυσε κορώνης,
ἐν δὲ κληῗδ᾽ ἧκε, θυρέων δ᾽ ἀνέκοπτεν ὀχῆας
ἄντα τιτυσκομένη· τὰ δ᾽ ἀνέβραχεν ἠΰτε ταῦρος
βοσκόμενος λειμῶνι· τόσ᾽ ἔβραχε καλὰ θύρετρα

50     Так они заре­ве­ли и настежь тот­час рас­пах­ну­лись.
Тут на высо­кий помост взо­шла Пене­ло­па. Сто­я­ло
Мно­го на нем сун­ду­ков, бла­го­вон­ной одеж­дою пол­ных.
Став на нос­ки, сня­ла она лук, на гвозде дере­вян­ном
Вме­сте висев­ший с бле­стя­щим футля­ром, в кото­ром лежал он.

    πληγέντα κληῗδι, πετάσθησαν δέ οἱ ὦκα.
ἡ δ᾽ ἄρ᾽ ἐφ᾽ ὑψηλῆς σανίδος βῆ· ἔνθα δὲ χηλοὶ
ἕστασαν, ἐν δ᾽ ἄρα τῇσι θυώδεα εἵματ᾽ ἔκειτο.
ἔνθεν ὀρεξαμένη ἀπὸ πασσάλου αἴνυτο τόξον
αὐτῷ γωρυτῷ, ὅς οἱ περίκειτο φαεινός.

55     Там же и села она, поло­жи­ла футляр на коле­ни,
Выну­ла лук Одис­сея и гром­ко над ним раз­ры­да­лась.
После того как она мно­го­слез­ным насы­ти­лась пла­чем,
В зал к жени­хам родо­ви­тым напра­ви­ла шаг Пене­ло­па,
Лук неся Одис­се­ев в руках, боль­шой и упру­гий,

    ἑζομένη δὲ κατ᾽ αὖθι, φίλοις ἐπὶ γούνασι θεῖσα,
κλαῖε μάλα λιγέως, ἐκ δ᾽ ᾕρεε τόξον ἄνακτος.
ἡ δ᾽ ἐπεὶ οὖν τάρφθη πολυδακρύτοιο γόοιο,
βῆ ῥ᾽ ἴμεναι μέγαρόνδε μετὰ μνηστῆρας ἀγαυοὺς
τόξον ἔχουσ᾽ ἐν χειρὶ παλίντονον ἠδὲ φαρέτρην

60     Вме­сте с кол­ча­ном, наби­тым несу­щи­ми сто­ны стре­ла­ми.
Сле­дом ящик слу­жан­ки нес­ли, в кото­ром лежа­ло
Мно­го желе­за и меди — ору­жье того вла­сте­ли­на.
В зал вой­дя к жени­хам, Пене­ло­па, боги­ня средь жен­щин,
Ста­ла вбли­зи кося­ка веду­щей в ком­на­ту две­ри,

    ἰοδόκον· πολλοὶ δ᾽ ἔνεσαν στονόεντες ὀϊστοί.
τῇ δ᾽ ἄρ᾽ ἅμ᾽ ἀμφίπολοι φέρον ὄγκιον, ἔνθα σίδηρος
κεῖτο πολὺς καὶ χαλκός, ἀέθλια τοῖο ἄνακτος.
ἡ δ᾽ ὅτε δὴ μνηστῆρας ἀφίκετο δῖα γυναικῶν,
στῆ ῥα παρὰ σταθμὸν τέγεος πύκα ποιητοῖο,

65     Щеки закрыв­ши себе покры­ва­лом бле­стя­щим, а рядом
С нею, с обе­их сто­рон, усерд­ные ста­ли слу­жан­ки.
Тот­час она к жени­хам обра­ти­лась и сло­во ска­за­ла:
«Слу­шай­те сло­во мое, жени­хи бла­го­род­ные! Вторг­лись
В дом Одис­сея вы с тем, чтобы есть здесь и пить непре­рыв­но,

    ἄντα παρειάων σχομένη λιπαρὰ κρήδεμνα.
ἀμφίπολος δ᾽ ἄρα οἱ κεδνὴ ἑκάτερθε παρέστη.
αὐτίκα δὲ μνηστῆρσι μετηύδα καὶ φάτο μῦθον·
«Κέκλυτέ μευ, μνηστῆρες ἀγήνορες, οἳ τόδε δῶμα
ἐχράετ᾽ ἐσθιέμεν καὶ πινέμεν ἐμμενὲς αἰεὶ

70     Зная, что дол­гое вре­мя хозя­и­на нет уже дома.
Вы при­ве­сти ника­ко­го дру­го­го пред­ло­га не в силах,
Кро­ме того, что хоти­те женить­ся и взять меня в жены.
Что ж, начи­най­те теперь! Состя­за­нья награ­да пред вами!
Выне­су лук я боль­шой Одис­сея, подоб­но­го богу.

    ἀνδρὸς ἀποιχομένοιο πολὺν χρόνον· οὐδέ τιν᾽ ἄλλην
μύθου ποιήσασθαι ἐπισχεσίην ἐδύνασθε,
ἀλλ᾽ ἐμὲ ἱέμενοι γῆμαι θέσθαι τε γυναῖκα.
ἀλλ᾽ ἄγετε, μνηστῆρες, ἐπεὶ τόδε φαίνετ᾽ ἄεθλον.
θήσω γὰρ μέγα τόξον Ὀδυσσῆος θείοιο·

75     Тот, кто на лук тети­ву с наи­мень­шим натянет уси­льем
И топо­ров все две­на­дцать сво­ею стре­лою про­стре­лит,
Сле­дом за тем я пой­ду, этот дом за спи­ною оста­вив,
Мужа мило­го дом, пре­крас­ный такой и бога­тый!
Думаю, буду о нем хоть во сне вспо­ми­нать я неред­ко».

    ὃς δέ κε ῥηΐτατ᾽ ἐντανύσῃ βιὸν ἐν παλάμῃσι
καὶ διοϊστεύσῃ πελέκεων δυοκαίδεκα πάντων,
τῷ κεν ἅμ᾽ ἑσποίμην, νοσφισσαμένη τόδε δῶμα
κουρίδιον, μάλα καλόν, ἐνίπλειον βιότοιο,
τοῦ ποτὲ μεμνήσεσθαι ὀΐομαι ἔν περ ὀνείρῳ».

80     Так ска­зав, сви­но­па­су Евмею она при­ка­за­ла
Пред жени­ха­ми и лук поло­жить и седое желе­зо.
Лук со сле­за­ми при­няв­ши, его поло­жил он на зем­лю.
Пла­кал так­же Филой­тий, увидев­ши лук гос­по­ди­на.
Стал их ругать Анти­ной, по име­ни на́звал и мол­вил:

    Ὣς φάτο, καί ῥ᾽ Εὔμαιον ἀνώγει, δῖον ὑφορβόν,
τόξον μνηστήρεσσι θέμεν πολιόν τε σίδηρον.
δακρύσας δ᾽ Εὔμαιος ἐδέξατο καὶ κατέθηκε·
κλαῖε δὲ βουκόλος ἄλλοθ᾽, ἐπεὶ ἴδε τόξον ἄνακτος.
Ἀντίνοος δ᾽ ἐνένιπεν ἔπος τ᾽ ἔφατ᾽ ἔκ τ᾽ ὀνόμαζε·

85     «Эх, дере­вен­щи­на! Толь­ко о нынеш­нем дне ваши думы!
Что вы, несчаст­ные, здесь раз­ли­ва­е­тесь в пла­че? Напрас­но
Жен­щине вы толь­ко серд­це вол­ну­е­те! Тяж­ко стра­да­ет
И без того уж она, поте­ряв доро­го­го супру­га.
Мол­ча сиди­те и ешь­те, а если жела­е­те пла­кать,

    «Νήπιοι ἀγροιῶται, ἐφημέρια φρονέοντες,
ἆ δειλώ, τί νυ δάκρυ κατείβετον ἠδὲ γυναικὶ
θυμὸν ἐνὶ στήθεσσιν ὀρίνετον; ᾗ τε καὶ ἄλλως
κεῖται ἐν ἄλγεσι θυμός, ἐπεὶ φίλον ὤλεσ᾽ ἀκοίτην.
ἀλλ᾽ ἀκέων δαίνυσθε καθήμενοι, ἠὲ θύραζε

90     Вон ухо­ди­те отсюда, оста­вив­ши лук здесь и стре­лы,
Чтоб нам начать состя­за­нье совсем без­опас­ное. Вряд ли
Будет лег­ко натя­нуть тети­ву нам на лук этот глад­кий.
Нет ни еди­но­го мужа меж эти­ми все­ми мужа­ми,
Кто порав­нять­ся бы мог с Одис­се­ем. Я сам его видел,

    κλαίετον ἐξελθόντε, κατ᾽ αὐτόθι τόξα λιπόντε,
μνηστήρεσσιν ἄεθλον ἀάατον· οὐ γὰρ ὀΐω
ῥηϊδίως τόδε τόξον ἐΰξοον ἐντανύεσθαι.
οὐ γάρ τις μέτα τοῖος ἀνὴρ ἐν τοίσδεσι πᾶσιν
οἷος Ὀδυσσεὺς ἔσκεν· ἐγὼ δέ μιν αὐτὸς ὄπωπα,

95     Пом­ню его хоро­шо. Тогда еще маль­чи­ком был я».
Так он ска­зал. Но в груди наде­ял­ся дух его креп­ко,
Что тети­ву он натянет и мет­ко желе­зо про­стре­лит.
Пер­вым ему пред­сто­я­ло отведать стре­лы́ из могу­чих
Рук Одис­сея, кото­ро­го он так бес­стыд­но бес­че­стил

    καὶ γὰρ μνήμων εἰμί, πάϊς δ᾽ ἔτι νήπιος ἦα».
Ὣς φάτο, τῷ δ᾽ ἄρα θυμὸς ἐνὶ στήθεσσιν ἐώλπει
νευρὴν ἐντανύσειν διοϊστεύσειν τε σιδήρου.
ἦ τοι ὀϊστοῦ γε πρῶτος γεύσεσθαι ἔμελλεν
ἐκ χειρῶν Ὀδυσῆος ἀμύμονος, ὃν τότ᾽ ἀτίμα

100     В доме его, и това­ри­щей всех под­би­вая на то же.
К ним обра­ти­лась тогда Теле­ма­ха свя­щен­ная сила:
«Про­сто беда! Совсем меня сде­лал безум­ным Кро­ни­он!
Милая мать, такая обыч­но разум­ная, пря­мо
Мне гово­рит, что пой­дет за дру­го­го, поки­нув­ши дом наш,

    ἥμενος ἐν μεγάροις, ἐπὶ δ᾽ ὤρνυε πάντας ἑταίρους.
Τοῖσι δὲ καὶ μετέειφ᾽ ἱερὴ ἲς Τηλεμάχοιο·
«Ὢ πόποι, ἦ μάλα με Ζεὺς ἄφρονα θῆκε Κρονίων·
μήτηρ μέν μοί φησι φίλη, πινυτή περ ἐοῦσα,
ἄλλῳ ἅμ᾽ ἕψεσθαι νοσφισσαμένη τόδε δῶμα·

105     Я же толь­ко сме­юсь и раду­юсь духом безум­ным!
Что ж, начи­най­те теперь! Состя­за­нья награ­да пред вами!
В наше вре­мя такой не име­ет жены ни ахей­ский
Край, ни Мике­ны, ни Аргос, ни Пилос свя­щен­ный, ни чер­ный
Весь мате­рик, ни сама каме­ни­стая наша Ита­ка.

    αὐτὰρ ἐγὼ γελόω καὶ τέρπομαι ἄφρονι θυμῷ.
ἀλλ᾽ ἄγετε, μνηστῆρες, ἐπεὶ τόδε φαίνετ᾽ ἄεθλον,
οἵη νῦν οὐκ ἔστι γυνὴ κατ᾽ Ἀχαιΐδα γαῖαν,
οὔτε Πύλου ἱερῆς οὔτ᾽ Ἄργεος οὔτε Μυκήνης·
οὔτ᾽ αὐτῆς Ἰθάκης οὔτ᾽ ἠπείροιο μελαίνης·

110     Зна­е­те это вы сами. К чему мою мать вос­хва­лять мне?
Прочь отго­вор­ки, одна­ко! Доволь­но уж нам состя­за­нье
Даль­ше откла­ды­вать. Вре­мя наста­ло. Пора нам увидеть.
Так­же и сам я охот­но на луке себя испы­таю.
Если его натя­ну и желе­зо стре­лой про­стре­лю я,

    καὶ δ᾽ αὐτοὶ τόδε γ᾽ ἴστε· τί με χρὴ μητέρος αἴνου;
ἀλλ᾽ ἄγε μὴ μύνῃσι παρέλκετε μηδ᾽ ἔτι τόξου
δηρὸν ἀποτρωπᾶσθε τανυστύος, ὄφρα ἴδωμεν.
καὶ δέ κεν αὐτὸς ἐγὼ τοῦ τόξου πειρησαίμην·
εἰ δέ κεν ἐντανύσω διοϊστεύσω τε σιδήρου,

115     То горе­вать мне уже не при­дет­ся, что с новым супру­гом
Дом наш почтен­ная мать покида­ет, когда уже сам я
В силах с пре­крас­ным ору­жьем отца мое­го обра­щать­ся».
Так ска­зал Теле­мах, вско­чил и с плеч сво­их сбро­сил
Пур­пур­ный плащ и пере­вязь ски­нул с мечом мед­но­ост­рым.

    οὔ κέ μοι ἀχνυμένῳ τάδε δώματα πότνια μήτηρ
λείποι ἅμ᾽ ἄλλῳ ἰοῦσ᾽, ὅτ᾽ ἐγὼ κατόπισθε λιποίμην
οἷός τ᾽ ἤδη πατρὸς ἀέθλια κάλ᾽ ἀνελέσθαι».
Ἦ καὶ ἀπ᾽ ὤμοιϊν χλαῖναν θέτο φοινικόεσσαν
ὀρθὸς ἀναΐξας, ἀπὸ δὲ ξίφος ὀξὺ θέτ᾽ ὤμων.

120     Преж­де все­го топо­ры он уста­вил, для всех их глу­бо­кий
Общий выко­пав ров, по шну­ру уров­няв их искус­но,
Зем­лю кру­гом при­топ­тал. Удив­ле­ние всех охва­ти­ло,
Как все искус­но он сде­лал, пред тем ниче­го не видав­ши.
Став на порог, тети­ву Теле­мах наце­пить попы­тал­ся.

    πρῶτον μὲν πελέκεας στῆσεν, διὰ τάφρον ὀρύξας
πᾶσι μίαν μακρήν, καὶ ἐπὶ στάθμην ἴθυνεν,
ἀμφὶ δὲ γαῖαν ἔναξε· τάφος δ᾽ ἕλε πάντας ἰδόντας,
ὡς εὐκόσμως στῆσε· πάρος δ᾽ οὐ πώ ποτ᾽ ὀπώπει.
στῆ δ᾽ ἄρ᾽ ἐπ᾽ οὐδὸν ἰὼν καὶ τόξου πειρήτιζε.

125     Три­жды всем телом на лук нале­гал он, согнуть домо­га­ясь,
Три­жды силы терял, — но все же наде­ял­ся в серд­це
И тети­ву наце­пить и стре­лу про­стре­лить сквозь желе­зо.
Может быть, силь­но напряг­шись, в чет­вер­тый он раз и надел бы,
Если б его не сдер­жал Одис­сей, кив­нув голо­вою.

    τρὶς μέν μιν πελέμιξεν ἐρύσσεσθαι μενεαίνων,
τρὶς δὲ μεθῆκε βίης, ἐπιελπόμενος τό γε θυμῷ,
νευρὴν ἐντανύειν διοϊστεύσειν τε σιδήρου.
καί νύ κε δή ῥ᾽ ἐτάνυσσε βίῃ τὸ τέταρτον ἀνέλκων,
ἀλλ᾽ Ὀδυσεὺς ἀνένευε καὶ ἔσχεθεν ἱέμενόν περ.

130     К ним обра­ти­лась опять Теле­ма­ха свя­щен­ная сила:
«Горе! Как вид­но, все­гда я оста­нусь негод­ным и сла­бым,
Или же молод еще, не могу поло­жить­ся на руки,
Чтобы суметь отра­зить чело­ве­ка, напав­ше­го пер­вым!
Ну-ка, теперь попы­тай­тесь и вы, кто меня посиль­нее,

    τοῖς δ᾽ αὖτις μετέειφ᾽ ἱερὴ ἲς Τηλεμάχοιο·
«Ὢ πόποι, ἦ καὶ ἔπειτα κακός τ᾽ ἔσομαι καὶ ἄκικυς,
ἠὲ νεώτερός εἰμι καὶ οὔ πω χερσὶ πέποιθα
ἄνδρ᾽ ἀπαμύνασθαι, ὅτε τις πρότερος χαλεπήνῃ.
ἀλλ᾽ ἄγεθ᾽, οἵ περ ἐμεῖο βίῃ προφερέστεροί ἐστε,

135     Глад­кий лук натя­нуть. Пора при­сту­пить к состя­за­нью!»
Так ска­зав­ши, на зем­лю он лук опу­стил Одис­се­ев
И при­сло­нил его к глад­кой и креп­кой двер­ной поло­вин­ке,
Рядом с луком к коль­цу и стре­лу ост­ри­ем при­сло­нив­ши.
Сел после это­го в крес­ло, кото­рое рань­ше оста­вил.

    τόξου πειρήσασθε, καὶ ἐκτελέωμεν ἄεθλον».
Ὣς εἰπὼν τόξον μὲν ἀπὸ ἕο θῆκε χαμᾶζε,
κλίνας κολλητῇσιν ἐϋξέστῃς σανίδεσσιν,
αὐτοῦ δ᾽ ὠκὺ βέλος καλῇ προσέκλινε κορώνῃ,
ἂψ δ᾽ αὖτις κατ᾽ ἄρ᾽ ἕζετ᾽ ἐπὶ θρόνου ἔνθεν ἀνέστη.

140     Тут к жени­хам Анти­ной обра­тил­ся, Евпей­том рож­ден­ный:
«Встань­те и все по поряд­ку один за дру­гим под­хо­ди­те,
С места того начи­ная, откуда вино нам раз­но­сят».
Так ска­зал Анти­ной. И понра­ви­лось всем пред­ло­же­нье.
Пер­вым меж все­ми Леод под­нял­ся, Ойно­пом рож­ден­ный.

    Τοῖσιν δ᾽ Ἀντίνοος μετέφη, Εὐπείθεος υἱός·
«Ὄρνυσθ᾽ ἑξείης ἐπιδέξια πάντες ἑταῖροι,
ἀρξάμενοι τοῦ χώρου ὅθεν τέ περ οἰνοχοεύει».
Ὣς ἔφατ᾽ Ἀντίνοος, τοῖσιν δ᾽ ἐπιήνδανε μῦθος.
Λειώδης δὲ πρῶτος ἀνίστατο, Οἴνοπος υἱός,

145     Был он у них пред­ска­за­тель по жерт­вам и воз­ле кра­те́ра
В зале обыч­но сидел, в глу­бине. Одно­му лишь Лео­ду
Были бес­чин­ства про­тив­ны, и всех жени­хов осуж­дал он.
Пер­вым лук Одис­се­ев он взял с мед­но­ост­рой стре­лою.
Стал, взой­дя на порог, и лук натя­нуть попы­тал­ся,

    ὅ σφι θυοσκόος ἔσκε, παρὰ κρητῆρα δὲ καλὸν
ἷζε μυχοίτατος αἰέν· ἀτασθαλίαι δέ οἱ οἴῳ
ἐχθραὶ ἔσαν, πᾶσιν δὲ νεμέσσα μνηστήρεσσιν·
ὅς ῥα τότε πρῶτος τόξον λάβε καὶ βέλος ὠκύ.
στῆ δ᾽ ἄρ᾽ ἐπ᾽ οὐδὸν ἰὼν καὶ τόξου πειρήτιζεν,

150     Но натя­нуть не сумел. Непри­выч­ные, неж­ные руки
Очень ско­ро уста­ли. И он к жени­хам обра­тил­ся:
«Не натя­нуть мне, дру­зья! Пусть попро­бу­ют так­же дру­гие!
Мно­гим знат­ным мужам при­не­сет этот лук огор­че­нье, —
Духу их и душе. Гораздо желан­нее разом

    οὐδέ μιν ἐντάνυσε· πρὶν γὰρ κάμε χεῖρας ἀνέλκων
ἀτρίπτους ἁπαλάς· μετὰ δὲ μνηστῆρσιν ἔειπεν·
«Ὦ φίλοι, οὐ μὲν ἐγὼ τανύω, λαβέτω δὲ καὶ ἄλλος.
πολλοὺς γὰρ τόδε τόξον ἀριστῆας κεκαδήσει
θυμοῦ καὶ ψυχῆς, ἐπεὶ ἦ πολὺ φέρτερόν ἐστι

155     Встре­тить поги­бель, чем жить оста­вать­ся, все то поте­ряв­ши,
Из-за чего мы схо­ди­лись сюда, что жела­ли все­днев­но.
Может быть, кто и теперь надеж­дою полон, желая
В жены взять Пене­ло­пу, супру­гу царя Одис­сея.
Каж­дый, одна­ко, кто лук натя­нуть попы­та­ет­ся тщет­но,

    τεθνάμεν ἢ ζώοντας ἁμαρτεῖν, οὗθ᾽ ἕνεκ᾽ αἰεὶ
ἐνθάδ᾽ ὁμιλέομεν, ποτιδέγμενοι ἤματα πάντα.
νῦν μέν τις καὶ ἔλπετ᾽ ἐνὶ φρεσὶν ἠδὲ μενοινᾷ
γῆμαι Πηνελόπειαν, Ὀδυσσῆος παράκοιτιν.
αὐτὰρ ἐπὴν τόξου πειρήσεται ἠδὲ ἴδηται,

160     Пусть дру­гую себе ахе­ян­ку ищет, дара­ми
Серд­ца ее домо­га­ясь. Она ж за того пусть выхо­дит,
Кто при­не­сет ей всех боль­ше и кто ей судь­бою назна­чен».
Так он гром­ко ска­зал, и лук опу­стил Одис­се­ев,
И при­сло­нил его к глад­кой и креп­кой двер­ной поло­вин­ке,

    ἄλλην δή τιν᾽ ἔπειτα Ἀχαιϊάδων εὐπέπλων
μνάσθω ἐέδνοισιν διζήμενος· ἡ δέ κ᾽ ἔπειτα
γήμαιθ᾽ ὅς κε πλεῖστα πόροι καὶ μόρσιμος ἔλθοι».
Ὣς ἄρ᾽ ἐφώνησεν καὶ ἀπὸ ἕο τόξον ἔθηκε,
κλίνας κολλητῇσιν ἐϋξέστῃς σανίδεσσιν,

165     Рядом с луком к коль­цу и стре­лу ост­ри­ем при­сло­нив­ши.
Сел после это­го в крес­ло, кото­рое рань­ше оста­вил.
Гнев­но напал Анти­ной на Лео­да и гром­ко вос­клик­нул:
«Что за сло­ва у тебя сквозь огра­ду зубов изле­те­ли!
Страш­ные, тяж­кие! Слу­шаю их, воз­му­ща­ясь всем серд­цем!

    αὐτοῦ δ᾽ ὠκὺ βέλος καλῇ προσέκλινε κορώνῃ,
ἂψ δ᾽ αὖτις κατ᾽ ἄρ ἕζετ᾽ ἐπὶ θρόνου ἔνθεν ἀνέστη.
Ἀντίνοος δ᾽ ἐνένιπεν ἔπος τ᾽ ἔφατ᾽ ἔκ τ᾽ ὀνόμαζε·
«Λειῶδες, ποῖόν σε ἔπος φύγεν ἕρκος ὀδόντων,
δεινόν τ᾽ ἀργαλέον τε, — νεμεσσῶμαι δέ τ᾽ ἀκούων —

170     Мно­гим, конеч­но, мужам при­не­сет этот лук огор­че­нье,
Духу их и душе, — раз ты натя­нуть не уме­ешь!
Вид­но, почтен­ная мать не таким роди­ла тебя на́ свет,
Чтобы уметь со стре­ла­ми справ­лять­ся и с луком упру­гим.
Зна­чит ли это, что так­же дру­гие его не натя­нут?»

    εἰ δὴ τοῦτό γε τόξον ἀριστῆας κεκαδήσει
θυμοῦ καὶ ψυχῆς, ἐπεὶ οὐ δύνασαι σὺ τανύσσαι.
οὐ γάρ τοί σέ γε τοῖον ἐγείνατο πότνια μήτηρ
οἷόν τε ῥυτῆρα βιοῦ τ᾽ ἔμεναι καὶ ὀϊστῶν·
ἀλλ᾽ ἄλλοι τανύουσι τάχα μνηστῆρες ἀγαυοί».

175     Так ска­зав, к козопа­су Мелан­фию он обра­тил­ся:
«Живо огонь разо­жги в обеден­ном зале, Мелан­фий!
Там табу­рет­ку боль­шую поста­вишь, покро­ешь овчи­ной,
Сала круг нам боль­шой при­не­сешь из гото­вых запа­сов,
Чтобы мы, юно­ши, лук разо­грев­ши и сма­зав­ши жиром,

    Ὣς φάτο, καί ῥ᾽ ἐκέλευσε Μελάνθιον, αἰπόλον αἰγῶν·
«Ἄγρει δή, πῦρ κῆον ἐνὶ μεγάροισι, Μελανθεῦ,
πὰρ δὲ τίθει δίφρον τε μέγαν καὶ κῶας ἐπ᾽ αὐτοῦ,
ἐκ δὲ στέατος ἔνεικε μέγαν τροχὸν ἔνδον ἐόντος,
ὄφρα νέοι θάλποντες, ἐπιχρίοντες ἀλοιφῇ,

180     Силу на нем испы­та­ли, к кон­цу при­ведя состя­за­нье».
Неуто­ми­мый огонь раз­жег средь сто­ло­вой Мелан­фий
И табу­рет­ку боль­шую поста­вил, покрыв­ши овчи­ной;
Сала круг им нема­лый при­нес из гото­вых запа­сов.
Лук разо­грев, жени­хи его про­бо­вать ста­ли. Одна­ко

    τόξου πειρώμεσθα καὶ ἐκτελέωμεν ἄεθλον».
Ὣς φάθ᾽, ὁ δ᾽ αἶψ᾽ ἀνέκαιε Μελάνθιος ἀκάματον πῦρ,
πὰρ δὲ φέρων δίφρον θῆκεν καὶ κῶας ἐπ᾽ αὐτοῦ,
ἐκ δὲ στέατος ἔνεικε μέγαν τροχὸν ἔνδον ἐόντος·
τῷ ῥα νέοι θάλποντες ἐπειρῶντ᾽· οὐδ᾽ ἐδύναντο

185     Лука согнуть не смог­ли. Не хва­ти­ло для это­го силы.
Делать не ста­ли попы­ток дру­гих Анти­ной с Еври­ма­хом,
Всех жени­хов вожа­ки и пер­вые знат­но­стью рода.
Вышли меж тем сви­но­пас и коро­вий пас­тух Одис­сея
Из дому — вме­сте, один и дру­гой одновре­мен­но. Сле­дом

    ἐντανύσαι, πολλὸν δὲ βίης ἐπιδευέες ἦσαν.
Ἀντίνοος δ᾽ ἔτ᾽ ἐπεῖχε καὶ Εὐρύμαχος θεοειδής,
ἀρχοὶ μνηστήρων· ἀρετῇ δ᾽ ἔσαν ἔξοχ᾽ ἄριστοι.
τὼ δ᾽ ἐξ οἴκου βῆσαν ὁμαρτήσαντες ἅμ᾽ ἄμφω
βουκόλος ἠδὲ συφορβὸς Ὀδυσσῆος θείοιο·

190     Вышел за ними и сам Одис­сей, на бес­смерт­ных похо­жий.
После того как они вне дво­ра и ворот очу­ти­лись,
Голос повы­сив­ши, с лас­ко­вой он обра­тил­ся к ним речью:
«Вы, сви­но­пас и коро­вий пас­тух, — я ска­зал бы вам сло­во…
Или уж мне про­мол­чать? Но ска­зать меня дух побуж­да­ет.

    ἐκ δ᾽ αὐτὸς μετὰ τοὺς δόμου ἤλυθε δῖος Ὀδυσσεύς.
ἀλλ᾽ ὅτε δή ῥ᾽ ἐκτὸς θυρέων ἔσαν ἠδὲ καὶ αὐλῆς,
φθεγξάμενός σφε ἔπεσσι προσηύδα μειλιχίοισι·
«Βουκόλε καὶ σύ, συφορβέ, ἔπος τί κε μυθησαίμην,
ἦ αὐτὸς κεύθω; φάσθαι δέ με θυμὸς ἀνώγει.

195     Как бы дер­жа­лись вы, если б откуда-нибудь появил­ся
Вдруг Одис­сей и его к нам сюда боже­ство при­нес­ло бы?
Ста­ли бы вы помо­гать жени­хам иль ему, Одис­сею?
Пря­мо ска­жи­те мне то, что дух вам и серд­це при­ка­жут».
Так на это в ответ коро­вий пас­тух ему мол­вил:

    ποῖοί κ᾽ εἶτ᾽ Ὀδυσῆϊ ἀμυνέμεν, εἴ ποθεν ἔλθοι
ὧδε μάλ᾽ ἐξαπίνης καί τις θεὸς αὐτὸν ἐνείκαι;
ἤ κε μνηστήρεσσιν ἀμύνοιτ᾽ ἦ Ὀδυσῆϊ;
εἴπαθ᾽ ὅπως ὑμέας κραδίη θυμός τε κελεύει».
Τὸν δ᾽ αὖτε προσέειπε βοῶν ἐπιβουκόλος ἀνήρ·

200     «Зевс, наш роди­тель! О, если б испол­ни­лось это жела­нье!
Пусть бы вер­нул­ся тот муж, пус­кай бы при­вел его бог к нам!
Ты бы узнал, како­вы у Филой­тия сила и руки!»
Всем бес­смерт­ным богам и Евмей сви­но­пас помо­лил­ся,
Чтобы в свой дом, нако­нец, Одис­сей мно­го­муд­рый вер­нул­ся.

    «Ζεῦ πάτερ, αἲ γὰρ τοῦτο τελευτήσειας ἐέλδωρ,
ὡς ἔλθοι μὲν κεῖνος ἀνήρ, ἀγάγοι δέ ἑ δαίμων·
γνοίης χ᾽ οἵη ἐμὴ δύναμις καὶ χεῖρες ἕπονται».
Ὣς δ᾽ αὔτως Εὔμαιος ἐπεύχετο πᾶσι θεοῖσι
νοστῆσαι Ὀδυσῆα πολύφρονα ὅνδε δόμονδε.

205     После того как он их насто­я­щие выведал мыс­ли,
К ним он обо­им тогда обра­тил­ся с таки­ми сло­ва­ми:
«Дома я! Это я сам! Пре­тер­пев­ши несчет­ные беды,
Я на два­дца­том году воро­тил­ся в роди­мую зем­лю.
Меж­ду рабов мое­му воз­вра­ще­нию рады, я вижу,

    Αὐτὰρ ἐπεὶ δὴ τῶν γε νόον νημερτέ᾽ ἀνέγνω,
ἐξαῦτίς σφε ἔπεσσιν ἀμειβόμενος προσέειπεν·
«Ἔνδον μὲν δὴ ὅδ᾽ αὐτὸς ἐγώ, κακὰ πολλὰ μογήσας
ἤλυθον εἰκοστῷ ἔτεϊ ἐς πατρίδα γαῖαν.
γιγνώσκω δ᾽ ὡς σφῶϊν ἐελδομένοισιν ἱκάνω

210     Вы лишь одни. Не слы­хал я, чтоб кто и дру­гой меж­ду ними
Веч­ным богам о моем воз­вра­ще­ньи домой помо­лил­ся.
Как оно будет, обо­им вам пол­ную прав­ду ска­жу я:
Если моею рукой жени­хов боже­ство одо­ле­ет,
Вам обо­им я жен при­ве­ду и иму­ще­ство дам вам,

    οἴοισι δμώων· τῶν δ᾽ ἄλλων οὔ τευ ἄκουσα
εὐξαμένου ἐμὲ αὖτις ὑπότροπον οἴκαδ᾽ ἱκέσθαι.
σφῶϊν δ᾽, ὡς ἔσεταί περ, ἀληθείην καταλέξω.
εἴ χ᾽ ὑπ᾽ ἐμοί γε θεὸς δαμάσῃ μνηστῆρας ἀγαυούς,
ἄξομαι ἀμφοτέροις ἀλόχους καὶ κτήματ᾽ ὀπάσσω

215     Рядом с моим вам построю дома. И вы буде­те оба
Мне, как това­ри­щи сына, как бра­тья его по рож­де­нью.
Вам я и при­знак могу пока­зать, по кото­ро­му ясно
Мож­но уве­рить­ся, кто я, и вся­кие кинуть сомне­нья.
Вот он — рубец, нане­сен­ный клы­ком каба­на мне, когда мы —

    οἰκία τ᾽ ἐγγὺς ἐμεῖο τετυγμένα· καί μοι ἔπειτα
Τηλεμάχου ἑτάρω τε κασιγνήτω τε ἔσεσθον.
εἰ δ᾽ ἄγε δή, καὶ σῆμα ἀριφραδὲς ἄλλο τι δείξω,
ὄφρα μ᾽ ἐῢ γνῶτον πιστωθῆτόν τ᾽ ἐνὶ θυμῷ,
οὐλήν, τήν ποτέ με σῦς ἤλασε λευκῷ ὀδόντι

220     Я и сыны Авто­ли­ка — охо­ти­лись в долах Пар­на­са».
Так ска­зав, от боль­шо­го руб­ца он лох­мо­тья отки­нул.
Лишь увида­ли они, лишь в подроб­но­сти всё рас­смот­ре­ли, —
Кину­лись оба в сле­зах к Одис­сею, обня­ли рука­ми,
В голо­ву, в пле­чи любов­но и жар­ко его цело­ва­ли.

    Παρνησόνδ᾽ ἐλθόντα σὺν υἱάσιν Αὐτολύκοιο».
Ὣς εἰπὼν ῥάκεα μεγάλης ἀποέργαθεν οὐλῆς.
τὼ δ᾽ ἐπεὶ εἰσιδέτην εὖ τ᾽ ἐφράσσαντο ἕκαστα,
κλαῖον ἄρ᾽ ἀμφ᾽ Ὀδυσῆϊ δαΐφρονι χεῖρε βαλόντε,
καὶ κύνεον ἀγαπαζόμενοι κεφαλήν τε καὶ ὤμους

225     Голо­ву, руки в ответ и сам Одис­сей цело­вал им.
Так, в сле­зах, и поки­ну­ло б их захо­дя­щее солн­це,
Если бы сам Одис­сей не сдер­жал их, про­мол­вив­ши гром­ко:
«Будет взды­хать вам и пла­кать, а то кто-нибудь вдруг увидит,
Вый­дя нару­жу из дома, и всем, кто внут­ри там, рас­ска­жет.

    ὣς δ᾽ αὔτως Ὀδυσεὺς κεφαλὰς καὶ χεῖρας ἔκυσσε.
καί νύ κ᾽ ὀδυρομένοισιν ἔδυ φάος ἠελίοιο,
εἰ μὴ Ὀδυσσεὺς αὐτὸς ἐρύκακε φώνησέν τε·
«Παύεσθον κλαυθμοῖο γόοιό τε, μή τις ἴδηται
ἐξελθὼν μεγάροιο, ἀτὰρ εἴπῃσι καὶ εἴσω.

230     Пооче­ред­но вхо­ди­те, один за дру­гим, а не вме­сте.
Пер­вым я, вы же после. И вот что да будет вам зна­ком:
Все тут, сколь­ко ни есть жени­хов бла­го­род­ных, конеч­но,
Дать ни за что не поз­во­лят мне лук и кол­чан со стре­ла­ми.
Ты же, Евмей бого­рав­ный, мой лук поне­сешь через залу,

    ἀλλὰ προμνηστῖνοι ἐσέλθετε, μηδ᾽ ἅμα πάντες,
πρῶτος ἐγώ, μετὰ δ᾽ ὔμμες· ἀτὰρ τόδε σῆμα τετύχθω·
ἄλλοι μὲν γὰρ πάντες, ὅσοι μνηστῆρες ἀγαυοί,
οὐκ ἐάσουσιν ἐμοὶ δόμεναι βιὸν ἠδὲ φαρέτρην·
ἀλλὰ σύ, δῖ᾽ Εὔμαιε, φέρων ἀνὰ δώματα τόξον

235     Пря­мо ко мне подой­дешь и отдашь мне. А жен­щи­нам ска­жешь,
Пусть они тот­час запрут все две­ри от ком­нат слу­жа­нок.
Если же кто или сто­ны муж­чин, или гро­хот услы­шит
В нашей огра­де, пус­кай из ком­нат никто не выхо­дит,
Каж­дая пусть у себя сво­им зани­ма­ет­ся делом.

    ἐν χείρεσσιν ἐμοὶ θέμεναι, εἰπεῖν τε γυναιξὶ
κληῗσαι μεγάροιο θύρας πυκινῶς ἀραρυίας,
ἢν δέ τις ἢ στοναχῆς ἠὲ κτύπου ἔνδον ἀκούσῃ
ἀνδρῶν ἡμετέροισιν ἐν ἕρκεσι, μή τι θύραζε
προβλώσκειν, ἀλλ᾽ αὐτοῦ ἀκὴν ἔμεναι παρὰ ἔργῳ.

240     Ты ж на воротах дво­ра, Филой­тий боже­ст­вен­ный, креп­кий
Засов задви­нешь, верев­кой его закре­пив­ши немед­ля».
Кон­чив, в две­ри вошел он для жиз­ни удоб­но­го дома,
На табу­рет­ку там сел, кото­рую рань­ше оста­вил.
За Одис­се­ем боже­ст­вен­ным оба раба появи­лись.

    σοὶ δέ, Φιλοίτιε δῖε, θύρας ἐπιτέλλομαι αὐλῆς
κληῗσαι κληῗδι, θοῶς δ᾽ ἐπὶ δεσμὸν ἰῆλαι».
Ὣς εἰπὼν εἰσῆλθε δόμους εὖ ναιετάοντας·
ἕζετ᾽ ἔπειτ᾽ ἐπὶ δίφρον ἰών, ἔνθεν περ ἀνέστη·
ἐς δ᾽ ἄρα καὶ τὼ δμῶε ἴτην θείου Ὀδυσῆος.

245     Лук в руках меж­ду тем уж вер­тел Еври­мах непре­рыв­но,
Там и тут его грея на жар­ком огне. Но и так он
Лука не мог натя­нуть. И сто­нал бла­го­род­ным он серд­цем.
В гне­ве сло­во ска­зал, нако­нец, Еври­мах и про­мол­вил:
«Толь­ко одно огор­че­ние мне за себя и за всех вас!

    Εὐρύμαχος δ᾽ ἤδη τόξον μετὰ χερσὶν ἐνώμα,
θάλπων ἔνθα καὶ ἔνθα σέλᾳ πυρός· ἀλλά μιν οὐδ᾽ ὣς
ἐντανύσαι δύνατο, μέγα δ᾽ ἔστενε κυδάλιμον κῆρ·
ὀχθήσας δ᾽ ἄρα εἶρος τ᾽ ἔφατ᾽ ἔκ τ᾽ ὀνόμαζεν·
«Ὢ πόποι, ἧ μοι ἄχος περί τ᾽ αὐτοῦ καὶ περὶ πάντων·

250     Но я не столь­ко о бра­ке скорб­лю, хоть и это мне горь­ко, —
Мно­го ахе­я­нок есть и дру­гих на Ита­ке, омы­той
Всюду вол­на­ми, рав­но как и в про­чих кра­ях наших раз­ных, —
Сколь­ко о том, что таки­ми бес­силь­ны­ми мы ока­за­лись
Пред Одис­се­ем, подоб­ным бес­смерт­ным богам, и не можем

    οὔ τι γάμου τοσσοῦτον ὀδύρομαι, ἀχνύμενός περ·
εἰσὶ καὶ ἄλλαι πολλαὶ Ἀχαιΐδες, αἱ μὲν ἐν αὐτῇ
ἀμφιάλῳ Ἰθάκῃ, αἱ δ᾽ ἄλλῃσιν πολίεσσιν·
ἀλλ᾽ εἰ δὴ τοσσόνδε βίης ἐπιδευέες εἰμὲν
ἀντιθέου Ὀδυσῆος, ὅ τ᾽ οὐ δυνάμεσθα τανύσσαι

255     Лука его натя­нуть! Позор нам и в даль­нем потом­стве!»
Так отве­тил ему Анти­ной, Евпей­том рож­ден­ный:
«Это­му ввек не бывать, Еври­мах! Ты и сам пони­ма­ешь.
Празд­ну­ет празд­ник народ Апол­ло­на-вла­ды­ки сего­дня
Чистый. Ну как в этот день натя­ги­вать лук нам? Спо­кой­но

    τόξον· ἐλεγχείη δὲ καὶ ἐσσομένοισι πυθέσθαι».
Τὸν δ᾽ αὖτ᾽ Ἀντίνοος προσέφη, Εὐπείθεος υἱός·
«Εὐρύμαχ᾽, οὐχ οὕτως ἔσται· νοέεις δὲ καὶ αὐτός.
νῦν μὲν γὰρ κατὰ δῆμον ἑορτὴ τοῖο θεοῖο
ἁγνή· τίς δέ κε τόξα τιταίνοιτ᾽; ἀλλὰ ἕκηλοι

260     Мож­но его отло­жить. Топо­ры же оста­вим на месте:
Труд­но поду­мать, чтоб мог кто-нибудь их отсюда похи­тить,
В зал высо­кий вой­дя Одис­сея, Лаэр­то­ва сына.
Пусть же теперь вино­чер­пий нам довер­ху куб­ки напол­нит!
Мы совер­шим воз­ли­я­нье и лук Одис­се­ев отло­жим.

    κάτθετ᾽· ἀτὰρ πελέκεάς γε καὶ εἴ κ᾽ εἰῶμεν ἅπαντας
ἑστάμεν· οὐ μὲν γάρ τιν᾽ ἀναιρήσεσθαι ὀΐω,
ἐλθόντ᾽ ἐς μέγαρον Λαερτιάδεω Ὀδυσῆος.
ἀλλ᾽ ἄγετ᾽, οἰνοχόος μὲν ἐπαρξάσθω δεπάεσσιν,
ὄφρα σπείσαντες καταθείομεν ἀγκύλα τόξα·

265     Зав­тра ж Мелан­фию, коз пас­ту­ху, при­ка­жем с зарею
Коз при­ве­сти, ото­брав наи­бо­ле откорм­лен­ных в ста­де.
Бед­ра их в жерт­ву сожжем слав­но­лу­ко­му мы Апол­ло­ну,
После ж испро­бу­ем лук и к кон­цу при­ведем состя­за­нье».
Так ска­зал Анти­ной. И понра­ви­лось всем пред­ло­же­нье.

    ἠῶθεν δὲ κέλεσθε Μελάνθιον, αἰπόλον αἰγῶν,
αἶγας ἄγειν, αἳ πᾶσι μέγ᾽ ἔξοχοι αἰπολίοισιν,
ὄφρ᾽ ἐπὶ μηρία θέντες Ἀπόλλωνι κλυτοτόξῳ
τόξου πειρώμεσθα καὶ ἐκτελέωμεν ἄεθλον».
Ὣς ἔφατ᾽ Ἀντίνοος, τοῖσιν δ᾽ ἐπιήνδανε μῦθος.

270     На руки всем им немед­ля гла­ша­таи по́лили воду,
Юно­ши, влив­ши в кра­те́ры напи­ток до само­го вер­ха,
Чаша­ми всех обнес­ли, воз­ли­я­нье свер­шая из каж­дой.
Выпи­ли после того, сколь­ко каж­до­му серд­цем жела­лось.
Замы­сел хит­рый тая, ска­зал Одис­сей мно­го­ум­ный:

    τοῖσι δὲ κήρυκες μὲν ὕδωρ ἐπὶ χεῖρας ἔχευαν,
κοῦροι δὲ κρητῆρας ἐπεστέψαντο ποτοῖο,
νώμησαν δ᾽ ἄρα πᾶσιν ἐπαρξάμενοι δεπάεσσιν.
οἱ δ᾽ ἐπεὶ οὖν σπεῖσάν τ᾽ ἔπιόν θ᾽ ὅσον ἤθελε θυμός,
τοῖς δὲ δολοφρονέων μετέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·

275     «Слу­шай­те сло­во мое, жени­хи досто­слав­ной цари­цы!
Выска­жу то я, к чему меня дух мой в груди побуж­да­ет.
Вас, Еври­мах и подоб­ный богам Анти­ной, все­го боль­ше
Я умо­ляю, — ведь ты, Анти­ной, пред­ло­жил так разум­но
Лука сего­дня не тро­гать и все пре­до­ста­вить бес­смерт­ным.

    «Κέκλυτέ μευ, μνηστῆρες ἀγακλειτῆς βασιλείης·
ὄφρ᾽ εἴπω τά με θυμὸς ἐνὶ στήθεσσι κελεύει·
Εὐρύμαχον δὲ μάλιστα καὶ Ἀντίνοον θεοειδέα
λίσσομ᾽, ἐπεὶ καὶ τοῦτο ἔπος κατὰ μοῖραν ἔειπε,
νῦν μὲν παῦσαι τόξον, ἐπιτρέψαι δὲ θεοῖσιν·

280     Зав­тра пошлет боже­ство победу, кому поже­ла­ет.
Дай­те, одна­ко же, глад­кий мне лук, чтобы мог испы­тать я
Руки и силу мою, чтобы мог я увидеть, жива ли
Сила, какою когда-то пол­ны были гиб­кие чле­ны,
Или ее уж во мне погу­би­ли нуж­да и ски­та­нья».

    ἠῶθεν δὲ θεὸς δώσει κράτος ᾧ κ᾽ ἐθέλῃσιν.
ἀλλ᾽ ἄγ᾽ ἐμοὶ δότε τόξον ἐΰξοον, ὄφρα μεθ᾽ ὑμῖν
χειρῶν καὶ σθένεος πειρήσομαι, ἤ μοι ἔτ᾽ ἐστὶν
ἴς, οἵη πάρος ἔσκεν ἐνὶ γναμπτοῖσι μέλεσσιν,
ἦ ἤδη μοι ὄλεσσεν ἄλη τ᾽ ἀκομιστίη τε».

285     В него­до­ва­ньи над­мен­ном кру­гом жени­хи зашу­ме­ли.
Страх объ­ял их, что лук поли­ро­ван­ный стран­ник натянет.
С бра­нью к нему Анти­ной обра­тил­ся и так ему мол­вил:
«Стран­ник несчаст­ный! Ума у тебя не оста­лось ни крош­ки!
Мало тебе, что спо­кой­но теперь ты средь нас, мно­го­буй­ных,

    Ὣς ἔφαθ᾽, οἱ δ᾽ ἄρα πάντες ὑπερφιάλως νεμέσησαν,
δείσαντες μὴ τόξον ἐΰξοον ἐντανύσειεν.
Ἀντίνοος δ᾽ ἐνένιπεν ἔπος τ᾽ ἔφατ᾽ ἔκ τ᾽ ὀνόμαζεν·
«Ἆ δειλὲ ξείνων, ἔνι τοι φρένες οὐδ᾽ ἠβαιαί·
οὐκ ἀγαπᾷς ὃ ἕκηλος ὑπερφιάλοισι μεθ᾽ ἡμῖν

290     Можешь обедать и долю свою цели­ком полу­ча­ешь,
Слу­ша­ешь наши беседы и речи? Еще нико­гда тут
Стран­ник иль нищий дру­гой раз­го­во­ров не слу­ша­ли наших.
Ты оту­ма­нен вином медо­слад­ким. Боль­шой про­ис­хо­дит
Вред для того, кто без удер­жу пьет его, меры не зная.

    δαίνυσαι, οὐδέ τι δαιτὸς ἀμέρδεαι, αὐτὰρ ἀκούεις
μύθων ἡμετέρων καὶ ῥήσιος; οὐδέ τις ἄλλος
ἡμετέρων μύθων ξεῖνος καὶ πτωχὸς ἀκούει.
οἶνός σε τρώει μελιηδής, ὅς τε καὶ ἄλλους
βλάπτει, ὃς ἄν μιν χανδὸν ἕλῃ μηδ᾽ αἴσιμα πίνῃ.

295     Вред боль­шой от вина полу­чил и кен­тавр мно­го­слав­ный
Еври­ти­он во двор­це Пири­фоя, отваж­но­го духом,
В гости при­шед­ши к лапи­фам. Вином повредив­ши рас­судок,
Он нехо­ро­шее дело свер­шил в Пири­фо­е­вом доме.
Горе геро­ев взя­ло, вско­чи­ли они, пота­щи­ли

    οἶνος καὶ Κένταυρον, ἀγακλυτὸν Εὐρυτίωνα,
ἄασ᾽ ἐνὶ μεγάρῳ μεγαθύμου Πειριθόοιο,
ἐς Λαπίθας ἐλθόνθ᾽· ὁ δ᾽ ἐπεὶ φρένας ἄασεν οἴνῳ,
μαινόμενος κάκ᾽ ἔρεξε δόμον κάτα Πειριθόοιο·
ἥρωας δ᾽ ἄχος εἷλε, διὲκ προθύρου δὲ θύραζε

300     Вон его через сени и гибель­ной медью кен­тав­ру
Нос и уши отсек­ли. А он, повредив­шись рас­суд­ком,
Прочь пошел, уно­ся и пло­ды сво­е­го ослеп­ле­нья.
С этой поры меж мужей и кен­тав­ров враж­да раз­го­ре­лась.
Преж­де все­го повредил он себе же, вином нагру­зив­шись.

    ἕλκον ἀναΐξαντες, ἀπ᾽ οὔατα νηλέϊ χαλκῷ
ῥῖνάς τ᾽ ἀμήσαντες· ὁ δὲ φρεσὶν ᾗσιν ἀασθεὶς
ἤϊεν ἣν ἄτην ὀχέων ἀεσίφρονι θυμῷ.
ἐξ οὗ Κενταύροισι καὶ ἀνδράσι νεῖκος ἐτύχθη,
οἷ δ᾽ αὐτῷ πρώτῳ κακὸν εὕρετο οἰνοβαρείων.

305     Так и с тобой бы, поверь мне, боль­шая беда при­клю­чи­лась,
Если б ты лук натя­нул. Сожа­ле­нья ни в ком ты не встре­тишь
В нашей Ита­ке. Тебя в кораб­ле мы немед­ля отпра­вим
На мате­рик, к Ехе­ту царю, истре­би­те­лю смерт­ных.
А уж оттуда тебе не спа­стись. Так сиди же спо­кой­но,

    ὣς καὶ σοὶ μέγα πῆμα πιφαύσκομαι, αἴ κε τὸ τόξον
ἐντανύσῃς· οὐ γάρ τευ ἐπητύος ἀντιβολήσεις
ἡμετέρῳ ἐνὶ δήμῳ, ἄφαρ δέ σε νηῒ μελαίνῃ
εἰς Ἔχετον βασιλῆα, βροτῶν δηλήμονα πάντων,
πέμψομεν· ἔνθεν δ᾽ οὔ τι σαώσεαι· ἀλλὰ ἕκηλος

310     Пей и меч­тать пере­стань в состя­за­нье всту­пать с моло­ды­ми!»
Тут ему Пене­ло­па разум­ная так воз­ра­зи­ла:
«Нехо­ро­шо, Анти­ной, и непра­вед­но ты посту­па­ешь,
Что оби­жа­ешь гостей Теле­ма­ха, к нему при­хо­дя­щих!
Да неуже­ли ты ждешь, что раз этот стран­ник натянет

    πῖνέ τε, μηδ᾽ ἐρίδαινε μετ᾽ ἀνδράσι κουροτέροισιν».
Τὸν δ᾽ αὖτε προσέειπε περίφρων Πηνελόπεια·
«Ἀντίνο᾽, οὐ μὲν καλὸν ἀτέμβειν οὐδὲ δίκαιον
ξείνους Τηλεμάχου, ὅς κεν τάδε δώμαθ᾽ ἵκηται·
ἔλπεαι, αἴ χ᾽ ὁ ξεῖνος Ὀδυσσῆος μέγα τόξον

315     Лук Одис­се­ев, на руки и силу свою пола­га­ясь, —
Он уведет меня в дом свой, и я ему ста­ну женою?
Сам ника­ких он на это, конеч­но, надежд не име­ет.
Сно­ва возь­ми­тесь за чаши и духа не мучь­те подоб­ной
Мыс­лью себе: нико­гда не бывать непри­ли­чью тако­му!»

    ἐντανύσῃ χερσίν τε βίηφί τε ἧφι πιθήσας,
οἴκαδέ μ᾽ ἄξεσθαι καὶ ἑὴν θήσεσθαι ἄκοιτιν;
οὐδ᾽ αὐτός που τοῦτό γ᾽ ἐνὶ στήθεσσιν ἔολπε·
μηδέ τις ὑμείων τοῦ γ᾽ εἵνεκα θυμὸν ἀχεύων
ἐνθάδε δαινύσθω, ἐπεὶ οὐδὲ μὲν οὐδὲ ἔοικεν».

320     Ей на это ска­зал Еври­мах, Поли­бом рож­ден­ный:
«Мно­го­ра­зум­ная стар­ца Ика­рия дочь Пене­ло­па!
Что он с собою тебя уведет, непри­лич­но и думать.
Мы лишь боим­ся сты­да от муж­ских пере­судов и жен­ских,
Чтоб кто-нибудь не ска­зал меж ахей­ца­ми низ­кой поро­ды:

    Τὴν δ᾽ αὖτ᾽ Εὐρύμαχος, Πολύβου πάϊς, ἀντίον ηὔδα·
«Κούρη Ἰκαρίοιο, περίφρον Πηνελόπεια,
οὔ τί σε τόνδ᾽ ἄξεσθαι ὀϊόμεθ᾽· οὐδὲ ἔοικεν·
ἀλλ᾽ αἰσχυνόμενοι φάτιν ἀνδρῶν ἠδὲ γυναικῶν,
μή ποτέ τις εἴπῃσι κακώτερος ἄλλος Ἀχαιῶν

325     — Сва­та­ют худ­шие люди супру­гу отваж­но­го мужа!
Лук его натя­нуть они совер­шен­но не в силах!
А появил­ся чужой чело­век, забред­ший к ним нищий, —
И без уси­лья и лук натя­нул и про­ма­ху не́ дал. —
Так они ска­жут. Для нас же боль­шим это будет позо­ром».

    ἦ πολὺ χείρονες ἄνδρες ἀμύμονος ἀνδρὸς ἄκοιτιν
μνῶνται, οὐδέ τι τόξον ἐΰξοον ἐντανύουσιν·
ἀλλ᾽ ἄλλος τις πτωχὸς ἀνὴρ ἀλαλήμενος ἐλθὼν
ῥηϊδίως ἐτάνυσσε βιόν, διὰ δ᾽ ἧκε σιδήρου.
ὣς ἐρέουσ᾽, ἡμῖν δ᾽ ἂν ἐλέγχεα ταῦτα γένοιτο».

330     Тут ему Пене­ло­па разум­ная так воз­ра­зи­ла:
«Нет, Еври­мах, уж ско­рей нехо­ро­шую сла­ву полу­чат
Те, кто, ничуть не сты­дясь, досто­я­ние все истреб­ля­ют
Слав­но­го мужа. А что же позор­но­го видишь ты в этом?
Стран­ник этот — сло­же­нья хоро­ше­го, ростом высо­кий,

    Τὸν δ᾽ αὖτε προσέειπε περίφρων Πηνελόπεια·
«Εὐρύμαχ᾽, οὔ πως ἔστιν ἐϋκλεῖας κατὰ δῆμον
ἔμμεναι οἳ δὴ οἶκον ἀτιμάζοντες ἔδουσιν
ἀνδρὸς ἀριστῆος· τί δ᾽ ἐλέγχεα ταῦτα τίθεσθε;
οὗτος δὲ ξεῖνος μάλα μὲν μέγας ἠδ᾽ εὐπηγής,

335     Может знат­ным отцом, как он сам гово­рит, похва­лить­ся.
Дай­те так­же ему поли­ро­ван­ный лук и — посмот­рим!
Вот что я вам ска­жу, и это испол­не­но будет:
Если лук он натянет и даст Апол­лон ему сла­ву,
Я его в пла­тье оде­ну хоро­шее, в плащ и рубаш­ку,

    πατρὸς δ᾽ ἐξ ἀγαθοῦ γένος εὔχεται ἔμμεναι υἱός.
ἀλλ᾽ ἄγε οἱ δότε τόξον ἐΰξοον, ὄφρα ἴδωμεν.
ὧδε γὰρ ἐξερέω, τὸ δὲ καὶ τετελεσμένον ἔσται·
εἴ κέ μιν ἐντανύσῃ, δώῃ δέ οἱ εὖχος Ἀπόλλων,
ἕσσω μιν χλαῖνάν τε χιτῶνά τε, εἵματα καλά,

340     Дам ему так­же копье, чтоб от псов и мужей защи­щать­ся,
Дам подош­вы для ног, и меч при­ве­шу дву­ост­рый,
И ото­шлю, куда его дух понуж­да­ет и серд­це».
Ей на это в ответ Теле­мах рас­суди­тель­ный мол­вил:
«Мать моя, лук этот дам иль не дам я, кому поже­лаю!

    δώσω δ᾽ ὀξὺν ἄκοντα, κυνῶν ἀλκτῆρα καὶ ἀνδρῶν,
καὶ ξίφος ἄμφηκες· δώσω δ᾽ ὑπὸ ποσσὶ πέδιλα,
πέμψω δ᾽ ὅππη μιν κραδίη θυμός τε κελεύει».
Τὴν δ᾽ αὖ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Μῆτερ ἐμή, τόξον μὲν Ἀχαιῶν οὔ τις ἐμεῖο

345     Боль­ше прав на него, чем я, тут никто не име­ет, —
Ни из ахей­цев, кто власт­ву­ет здесь, в каме­ни­стой Ита­ке,
Ни из живу­щих напро­тив Элиды, питаю­щей ко́ней,
На ост­ро­вах. И никто меж­ду них поме­шать мне не смо­жет
Стран­ни­ку лук пода­рить, при жела­ньи, хотя бы наве­ки.

    κρείσσων, ᾧ κ᾽ ἐθέλω, δόμεναί τε καὶ ἀρνήσασθαι,
οὔθ᾽ ὅσσοι κραναὴν Ἰθάκην κάτα κοιρανέουσιν,
οὔθ᾽ ὅσσοι νήσοισι πρὸς Ἤλιδος ἱπποβότοιο·
τῶν οὔ τίς μ᾽ ἀέκοντα βιήσεται, αἴ κ᾽ ἐθέλωμι
καὶ καθάπαξ ξείνῳ δόμεναι τάδε τόξα φέρεσθαι.

350     Луч­ше вер­нись-ка к себе и зай­ми­ся сво­и­ми дела­ми —
Пря­жей, тка­ньём; при­ка­жи, чтоб немед­ля взя­лись за работу
Так­же слу­жан­ки. А лук — не жен­ское дело, а дело
Мужа, всех боль­ше — мое! У себя я один пове­ли­тель!»
Так он ска­зал. Изу­мив­шись, обрат­но пошла Пене­ло­па.

    ἀλλ᾽ εἰς οἶκον ἰοῦσα τὰ σ᾽ αὐτῆς ἔργα κόμιζε,
ἱστόν τ᾽ ἠλακάτην τε, καὶ ἀμφιπόλοισι κέλευε
ἔργον ἐποίχεσθαι· τόξον δ᾽ ἄνδρεσσι μελήσει
πᾶσι, μάλιστα δ᾽ ἐμοί· τοῦ γὰρ κράτος ἔστ᾽ ἐνὶ οἴκῳ».
Ἡ μὲν θαμβήσασα πάλιν οἶκόνδε βεβήκει·

355     Сына разум­ное сло­во глу­бо́ко про­ник­ло ей в серд­це.
На́верх под­няв­шись к себе со слу­жан­ка­ми, пла­ка­ла дол­го
Об Одис­сее она, о люби­мом супру­ге, покуда
Сла­дост­ным сном не покры­ла ей век боги­ня Афи­на.
Лук же изо­гну­тый взял и понес сви­но­пас бого­рав­ный.

    παιδὸς γὰρ μῦθον πεπνυμένον ἔνθετο θυμῷ.
ἐς δ᾽ ὑπερῷ᾽ ἀναβᾶσα σὺν ἀμφιπόλοισι γυναιξὶ
κλαῖεν ἔπειτ᾽ Ὀδυσῆα, φίλον πόσιν, ὄφρα οἱ ὕπνον
ἡδὺν ἐπὶ βλεφάροισι βάλε γλαυκῶπις Ἀθήνη.
Αὐτὰρ ὁ τόξα λαβὼν φέρε καμπύλα δῖος ὑφορβός·

360     Гром­ко тогда жени­хи закри­ча­ли в обеден­ном зале.
Так не один гово­рил из юно­шей этих над­мен­ных:
«Эй, куда это лук ты несешь, сви­но­пас неудач­ник?
Вот бес­тол­ко­вый! Вда­ли от людей, средь сви­ней, тебя ско­ро
Псы твои же сожрут, кото­рых ты выкор­мил, если

    μνηστῆρες δ᾽ ἄρα πάντες ὁμόκλεον ἐν μεγάροισιν·
ὧδε δέ τις εἴπεσκε νέων ὑπερηνορεόντων·
«Πῆ δὴ καμπύλα τόξα φέρεις, ἀμέγαρτε συβῶτα,
πλαγκτέ; τάχ᾽ αὖ σ᾽ ἐφ᾽ ὕεσσι κύνες ταχέες κατέδονται
οἶον ἀπ᾽ ἀνθρώπων, οὓς ἔτρεφες, εἴ κεν Ἀπόλλων

365     Мило­стив к нам Апол­лон и дру­гие бес­смерт­ные будут».
Так они крик­ну­ли. Лук поло­жил он, где шел в это вре­мя,
Мно­ги­ми кри­ка­ми, в зале зву­чав­ши­ми, в страх при­веден­ный.
Но со сво­ей сто­ро­ны Теле­мах угро­жаю­ще крик­нул:
«Лук отне­си! Не слу­шай­ся всех, это кон­чит­ся пло­хо!

    ἡμῖν ἱλήκῃσι καὶ ἀθάνατοι θεοὶ ἄλλοι».
Ὣς φάσαν, αὐτὰρ, ὁ θῆκε φέρων αὐτῇ ἐνὶ χώρῃ,
δείσας, οὕνεκα πολλοὶ ὁμόκλεον ἐν μεγάροισιν.
Τηλέμαχος δ᾽ ἑτέρωθεν ἀπειλήσας ἐγεγώνει·
«Ἄττα, πρόσω φέρε τόξα· τάχ᾽ οὐκ εὖ πᾶσι πιθήσεις

370     Я хоть моло­же, а вот пого­ди, тебя выго­ню в поле,
Кам­ни бро­сая вослед! Ведь намно­го тебя я силь­нее!
Если б настоль­ко ж я был пре­вос­ход­ней рука­ми и силой
Так­же и всех жени­хов, у нас нахо­дя­щих­ся в доме!
Живо я кое-кого, тво­ря­ще­го тут без­обра­зья,

    μή σε καὶ ὁπλότερός περ ἐὼν ἀγρόνδε δίωμαι,
βάλλων χερμαδίοισι· βίηφι δὲ φέρτερός εἰμι.
αἲ γὰρ πάντων τόσσον, ὅσοι κατὰ δώματ᾽ ἔασι,
μνηστήρων χερσίν τε βίηφί τε φέρτερος εἴην·
τῷ κε τάχα στυγερῶς τιν᾽ ἐγὼ πέμψαιμι νέεσθαι

375     В ужа­се вон бы заста­вил убрать­ся из наше­го дома!»
Так ска­зал он. На речь его весе­ло все засме­я­лись.
Тяж­кий гнев, что у них под­нял­ся к Теле­ма­ху, улег­ся.
По́днял лук сви­но­пас и понес через зал его даль­ше,
Стал перед сыном Лаэр­та разум­ным и лук ему подал.

    ἡμετέρου ἐξ οἴκου, ἐπεὶ κακὰ μηχανόωνται».
Ὣς ἔφαθ᾽, οἱ δ᾽ ἄρα πάντες ἐπ᾽ αὐτῷ ἡδὺ γέλασσαν
μνηστῆρες, καὶ δὴ μέθιεν χαλεποῖο χόλοιο
Τηλεμάχῳ· τὰ δὲ τόξα φέρων ἀνὰ δῶμα συβώτης
ἐν χείρεσσ᾽ Ὀδυσῆϊ δαΐφρονι θῆκε παραστάς.

380     Вызвав потом Еври­клею кор­ми­ли­цу, так ей ска­зал он:
«Вот что велел Теле­мах, Еври­клея разум­ная, сде­лать:
Креп­ко-накреп­ко две­ри запри от ком­нат слу­жа­нок.
Если же кто или сто­ны муж­чин, или гро­хот услы­шит
В нашей огра­де, из ком­на­ты пусть все рав­но не выхо­дит.

    ἐκ δὲ καλεσσάμενος προσέφη τροφὸν Εὐρύκλειαν·
«Τηλέμαχος κέλεταί σε, περίφρων Εὐρύκλεια,
κληῗσαι μεγάροιο θύρας πυκινῶς ἀραρυίας.
ἢν δέ τις ἤ στοναχῆς ἠὲ κτύπου ἔνδον ἀκούσῃ
ἀνδρῶν ἡμετέροισιν ἐν ἕρκεσι, μή τι θύραζε

385     Каж­дая пусть у себя сво­им зани­ма­ет­ся делом».
Так он гром­ко ска­зал. И бес­кры­лым оста­лось в ней сло­во.
Две­ри закры­ла она от ком­нат, где жили слу­жан­ки.
Мол­ча выско­чил вон из дома коров­ник Филой­тий
И на дво­ре, обне­сен­ном огра­дою, запер ворота.

    προβλώσκειν, ἀλλ᾽ αὐτοῦ ἀκὴν ἔμεναι παρὰ ἔργῳ».
Ὣς ἄρ᾽ ἐφώνησεν, τῇ δ᾽ ἄπτερος ἔπλετο μῦθος,
κλήϊσεν δὲ θύρας μεγάρων εὖ ναιεταόντων.
Σιγῇ δ᾽ ἐξ οἴκοιο Φιλοίτιος ἆλτο θύραζε,
κλήϊσεν δ᾽ ἄρ᾽ ἔπειτα θύρας εὐερκέος αὐλῆς.

390     Под колон­на­дой лежал там канат кора­бель­ный, спле­тен­ный
Весь из папи­ру­са. Им он засов завя­зал и, вер­нув­шись,
На табу­рет­ке усел­ся, кото­рую рань­ше оста­вил,
За Одис­се­ем гла­за­ми следя. Во все сто­ро­ны лук свой
Тот уж вер­тел и повсюду огляды­вал, цел ли остал­ся

    κεῖτο δ᾽ ὑπ᾽ αἰθούσῃ ὅπλον νεὸς ἀμφιελίσσης
βύβλινον, ᾧ ῥ᾽ ἐπέδησε θύρας, ἐς δ᾽ ἤϊεν αὐτός·
ἕζετ᾽ ἔπειτ᾽ ἐπὶ δίφρον ἰών, ἔνθεν περ ἀνέστη,
εἰσορόων Ὀδυσῆα. ὁ δ᾽ ἤδη τόξον ἐνώμα
πάντη ἀναστρωφῶν, πειρώμενος ἔνθα καὶ ἔνθα,

395     Лук, не попор­тил ли червь в эти годы рогов его креп­ких.
Так не один гово­рил, поглядев на сидев­ше­го рядом:
«Вид­но, он в луках зна­ток пре­вос­ход­ный, но это скры­ва­ет.
Может быть, дома и сам подоб­ный же лук он име­ет
Иль себе сде­лать жела­ет такой. Как усерд­но он вер­тит

    μὴ κέρα ἶπες ἔδοιεν ἀποιχομένοιο ἄνακτος.
ὧδε τις εἴπεσκεν ἰδὼν ἐς πλησίον ἄλλον·
«Ἦ τις θηητὴρ καὶ ἐπίκλοπος ἔπλετο τόξων·
ἤ ῥά νύ που τοιαῦτα καὶ αὐτῷ οἴκοθι κεῖται
ἢ ὅ γ᾽ ἐφορμᾶται ποιησέμεν, ὡς ἐνὶ χερσὶ

400     Лук и туда и сюда, подо­зри­тель­ный этот бро­дя­га!»
И гово­ри­ли дру­гие из юно­шей этих над­мен­ных:
«Пусть и все­гда чуже­зе­мец такое же сча­стье встре­ча­ет,
Как этот лук натя­нуть он сего­дня, навер­но, суме­ет!»
Так жени­хи гово­ри­ли. Меж тем Одис­сей мно­го­ум­ный

    νωμᾷ ἔνθα καὶ ἔνθα κακῶν ἔμπαιος ἀλήτης».
Ἄλλος δ᾽ αὖ εἴπεσκε νέων ὑπερηνορεόντων·
«Αἲ γὰρ δὴ τοσσοῦτον ὀνήσιος ἀντιάσειεν
ὡς οὗτός ποτε τοῦτο δυνήσεται ἐντανύσασθαι».
Ὣς ἄρ᾽ ἔφαν μνηστῆρες· ἀτὰρ πολύμητις Ὀδυσσεύς,

405     Взял огром­ный свой лук и его оглядел ото­всюду.
Как чело­век, искус­ный в игре на фор­мин­ге и в пеньи,
Может на новый колок стру­ну натя­нуть без уси­лья,
Сви­тую кру­то ове­чью киш­ку у кон­цов закре­пив­ши,
Так натя­нул Одис­сей тети­ву без уси­лья на лук свой.

    αὐτίκ᾽ ἐπεὶ μέγα τόξον ἐβάστασε καὶ ἴδε πάντη,
ὡς ὅτ᾽ ἀνὴρ φόρμιγγος ἐπιστάμενος καὶ ἀοιδῆς
ῥηϊδίως ἐτάνυσσε νέῳ περὶ κόλλοπι χορδήν,
ἅψας ἀμφοτέρωθεν ἐϋστρεφὲς ἔντερον οἰός,
ὣς ἄρ᾽ ἄτερ σπουδῆς τάνυσεν μέγα τόξον Ὀδυσσεύς.

410     После того он ее попро­бо­вал пра­вой рукою.
Звон пре­крас­ный стру­на изда­ла, слов­но ласточ­ка в небе.
Дрог­ну­ло серд­це в груди жени­хов, изме­ни­лись их лица.
Гром­ко Зевс загре­мел, и зна­ме­нье было в том гро­ме.
Рад боже­ст­вен­ный был Одис­сей, в испы­та­ни­ях твер­дый,

    δεξιτερῇ ἄρα χειρὶ λαβὼν πειρήσατο νευρῆς·
ἡ δ᾽ ὑπὸ καλὸν ἄεισε, χελιδόνι εἰκέλη αὐδήν.
μνηστῆρσιν δ᾽ ἄρ᾽ ἄχος γένετο μέγα, πᾶσι δ᾽ ἄρα χρὼς
ἐτράπετο· Ζεὺς δὲ μεγάλ᾽ ἔκτυπε σήματα φαίνων·
γήθησέν τ᾽ ἄρ᾽ ἔπειτα πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς.

415     Что ему зна­ме­нье сыном дано кри­во­ум­но­го Кро­на.
Ост­рую взял он стре­лу, что пред ним на сто­ле уж лежа­ла
Голая: все осталь­ные лежа­ли в кол­чане. Ахей­цам
Ско­ро самим на себе испро­бо­вать их пред­сто­я­ло.
Лук за руч­ку дер­жа, тети­ву со стре­лой потя­нул он

    ὅττι ῥά οἱ τέρας ἧκε Κρόνου πάϊς ἀγκυλομήτεω·
εἵλετο δ᾽ ὠκὺν ὀϊστόν, ὅ οἱ παρέκειτο τραπέζῃ
γυμνός· τοὶ δ᾽ ἄλλοι κοίλης ἔντοσθε φαρέτρης
κείατο, τῶν τάχ᾽ ἔμελλον Ἀχαιοὶ πειρήσεσθαι.
τόν ῥ᾽ ἐπὶ πήχει ἑλὼν ἕλκεν νευρὴν γλυφίδας τε,

420     И, не схо­дя с табу­рет­ки, впе­ред накло­нясь и наце­лясь,
Ост­рую выпу­стил с лука стре­лу. Мгно­вен­но чрез дыры
Ручек всех топо­ров, ни одной не задев, про­ле­те­ла
Тяж­кая медью стре­ла. Одис­сей мно­го­ум­ный вос­клик­нул:
«Что, Теле­мах, не позо­рит тебя чуже­зе­мец, в сто­ло­вой

    αὐτόθεν ἐκ δίφροιο καθήμενος, ἧκε δ᾽ ὀϊστὸν
ἄντα τιτυσκόμενος, πελέκεων δ᾽ οὐκ ἤμβροτε πάντων
πρώτης στειλειῆς, διὰ δ᾽ ἀμπερὲς ἦλθε θύραζε
ἰὸς χαλκοβαρής· ὁ δὲ Τηλέμαχον προσέειπε·
«Τηλέμαχ᾽, οὔ σ᾽ ὁ ξεῖνος ἐνὶ μεγάροισιν ἐλέγχει

425     Сидя тво­ей? Я и в цель ведь попал и не дол­го трудил­ся,
Лук напря­гая боль­шой. Не совсем я уж силу утра­тил.
Неспра­вед­ли­во бес­че­стят меня жени­хи и поно­сят.
Ну, а теперь нам пора при­гото­вить и ужин ахей­цам
Засвет­ло. Нам ведь потом и дру­гим пред­сто­ит насла­дить­ся,

    ἥμενος, οὐδέ τι τοῦ σκοποῦ ἤμβροτον οὐδέ τι τόξον
δὴν ἔκαμον τανύων· ἔτι μοι μένος ἔμπεδόν ἐστιν,
οὐχ ὥς με μνηστῆρες ἀτιμάζοντες ὄνονται.
νῦν δ᾽ ὥρη καὶ δόρπον Ἀχαιοῖσιν τετυκέσθαι
ἐν φάει, αὐτὰρ ἔπειτα καὶ ἄλλως ἑψιάασθαι

430     Пеньем с игрой на фор­мин­ге. Ведь в них укра­ше­ние пира!»
Так он ска­зал и бро­вя­ми повел. Опо­я­сал­ся тот­час
Мед­ным мечом Теле­мах, бого­рав­но­го сын Одис­сея,
В руки копье мед­но­ост­рое взял и вбли­зи Одис­сея
Быст­ро стал воз­ле крес­ла, ору­жи­ем мед­ным сияя.

    μολπῇ καὶ φόρμιγγι· τὰ γάρ τ᾽ ἀναθήματα δαιτός».
Ἦ καὶ ἐπ᾽ ὀφρύσι νεῦσεν· ὁ δ᾽ ἀμφέθετο ξίφος ὀξὺ
Τηλέμαχος, φίλος υἱὸς Ὀδυσσῆος θείοιο,
ἀμφὶ δὲ χεῖρα φίλην βάλεν ἔγχεϊ, ἄγχι δ᾽ ἄρ᾽ αὐτοῦ
πὰρ θρόνον ἑστήκει κεκορυθμένος αἴθοπι χαλκῷ.

ПРИМЕЧАНИЯ

Ст. 395. К кон­цам лука при­де­лы­ва­лись рога коро­вы или дру­го­го живот­но­го, к кото­рым и прикреп­ля­лась тети­ва.

Ст. 415. Крон назван кри­во­ум­ным (хит­рым), так как он хит­ро­стью пытал­ся обой­ти про­ро­ество, пред­рек­шее ему гибель от одно­го из детей.

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая