Одиссея Песнь двадцать четвертая

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая

Вызвал души мужей жени­хов, Одис­се­ем уби­тых,
Бог Гер­мес кил­ле­ний­ский. В руках золо­той и пре­крас­ный
Жезл дер­жал он, кото­рым гла­за усып­ля­ет у смерт­ных,
Если захо­чет, дру­гих же, заснув­ших, от сна про­буж­да­ет.

    Ἑρμῆς δὲ ψυχὰς Κυλλήνιος ἐξεκαλεῖτο
ἀνδρῶν μνηστήρων· ἔχε δὲ ῥάβδον μετὰ χερσὶν
καλὴν χρυσείην, τῇ τ᾽ ἀνδρῶν ὄμματα θέλγει
ὧν ἐθέλει, τοὺς δ᾽ αὖτε καὶ ὑπνώοντας ἐγείρει·

5     Дви­нув им, души повел он, и с пис­ком они поле­те­ли.
Так же, как в тем­ном про­стран­стве пеще­ры лету­чие мыши
Носят­ся с пис­ком, когда с каме­ни­сто­го сво­да, где густо
Все тес­нят­ся они, одна упа­дет вдруг на зем­лю, —
С пис­ком таким же и души нес­лись. Их вел за собою

    τῇ ῥ᾽ ἄγε κινήσας, ταὶ δὲ τρίζουσαι ἕποντο.
ὡς δ᾽ ὅτε νυκτερίδες μυχῷ ἄντρου θεσπεσίοιο
τρίζουσαι ποτέονται, ἐπεί κέ τις ἀποπέσῃσιν
ὁρμαθοῦ ἐκ πέτρης, ἀνά τ᾽ ἀλλήλῃσιν ἔχονται,
ὣς αἱ τετριγυῖαι ἅμ᾽ ἤϊσαν· ἦρχε δ᾽ ἄρα σφιν

10     Тем­ным и затх­лым путем Гер­мес, исце­ле­нье несу­щий.
Мча­лись они мимо струй оке­ан­ских, ска­лы лев­ка­дий­ской,
Мимо ворот Гелио́са и мимо стра­ны сно­виде­ний.
Вско­ре рой их достиг асфо­дель­но­го луга, кото­рый
Душам — при­зра­кам смерт­ных устав­ших — оби­те­лью слу­жит.

    Ἑρμείας ἀκάκητα κατ᾽ εὐρώεντα κέλευθα.
πὰρ δ᾽ ἴσαν Ὠκεανοῦ τε ῥοὰς καὶ Λευκάδα πέτρην,
ἠδὲ παρ᾽ Ἠελίοιο πύλας καὶ δῆμον ὀνείρων
ἤϊσαν· αἶψα δ᾽ ἵκοντο κατ᾽ ἀσφοδελὸν λειμῶνα,
ἔνθα τε ναίουσι ψυχαί, εἴδωλα καμόντων.

15     Там они душу нашли Ахил­ле­са, Пеле­е­ва сына,
Встре­ти­ли душу Патрок­ла вме­сте с душой Анти­ло­ха,
Душу Аяк­са, кото­рый всех луч­ше и видом и ростом
После Пелида бес­страш­но­го был сре­ди про­чих данай­цев.
Все сто­я­ли они вокруг Ахил­ле­са героя.

    εὗρον δὲ ψυχὴν Πηληϊάδεω Ἀχιλῆος
καὶ Πατροκλῆος καὶ ἀμύμονος Ἀντιλόχοιο
Αἴαντός θ᾽, ὃς ἄριστος ἔην εἶδός τε δέμας τε
τῶν ἄλλων Δαναῶν μετ᾽ ἀμύμονα Πηλεΐωνα
Ὣς οἱ μὲν περὶ κεῖνον ὁμίλεον· ἀγχίμολον δὲ

20     К ним душа подо­шла Ага­мем­но­на, сына Атрея,
Глядя печаль­но. Вокруг него были дру­зей его души —
Всех, кто смерт­ную участь с ним при­нял в Эги­сто­вом доме.
Пер­вой к нему обра­ти­лась душа Ахил­ле­са Пелида:
«Дума­ли мы, Атре­ид, что ты мол­не­люб­цу Кро­ниду

    ἤλυθ᾽ ἔπι ψυχὴ Ἀγαμέμνονος Ἀτρεΐδαο
ἀχνυμένη· περὶ δ᾽ ἄλλαι ἀγηγέραθ᾽, ὅσσαι ἅμ᾽ αὐτῷ
οἴκῳ ἐν Αἰγίσθοιο θάνον καὶ πότμον ἐπέσπον.
τὸν προτέρη ψυχὴ προσεφώνεε Πηλεΐωνος·
«Ἀτρεΐδη, περὶ μέν σ᾽ ἔφαμεν Διὶ τερπικεραύνῳ

25     Меж­ду геро­ев дру­гих всех более мил неиз­мен­но,
Ибо вла­ды­кою мно­же­ства был ты мужей мно­го­мощ­ных
В даль­нем тро­ян­ском краю, где так мы, ахей­цы, стра­да­ли.
Все же слу­чи­лось, что вот и тебя рань­ше сро­ка постиг­ла
Смерт­ная участь, кото­рой никто не избег из рож­ден­ных.

    ἀνδρῶν ἡρώων φίλον ἔμμεναι ἤματα πάντα,
οὕνεκα πολλοῖσίν τε καὶ ἰφθίμοισιν ἄνασσες
δήμῳ ἔνι Τρώων, ὅθι πάσχομεν ἄλγε᾽ Ἀχαιοί.
ἦ τ᾽ ἄρα καὶ σοὶ πρῶϊ παραστήσεσθαι ἔμελλεν
μοῖρ᾽ ὀλοή, τὴν οὔ τις ἀλεύεται ὅς κε γένηται.

30     Дол­жен ты был, наслаж­да­ясь поче­том, тебе подо­бав­шим,
Смерть и жре­бий при­нять в стране коне­бор­ных тро­ян­цев.
Там над тобой все­а­хей­цы насы­па­ли б холм погре­баль­ный,
Сыну б вели­кую сла­ву на все вре­ме­на ты оста­вил.
Но суж­де­но тебе было погиб­нуть пла­чев­ней­шей смер­тью!»

    ὡς ὄφελες τιμῆς ἀπονήμενος, ἧς περ ἄνασσες,
δήμῳ ἔνι Τρώων θάνατον καὶ πότμον ἐπισπεῖν·
τῷ κέν τοι τύμβον μὲν ἐποίησαν Παναχαιοί,
ἠδέ κε καὶ σῷ παιδὶ μέγα κλέος ἤρα᾽ ὀπίσσω·
νῦν δ᾽ ἄρα σ᾽ οἰκτίστῳ θανάτῳ εἵμαρτο ἁλῶναι».

35     Так на это ему душа отве­ча­ла Атрида:
«О бла­жен­ный Пелид, Ахил­лес, на бес­смерт­ных похо­жий!
Умер в тро­ян­ском краю ты, вда­ли от отчиз­ны, но мно­го
Было уби­то храб­рей­ших тро­ян­ских сынов и ахей­ских
В бит­ве за труп твой. А ты, забыв о боях колес­нич­ных,

    Τὸν δ᾽ αὖτε ψυχὴ προσεφώνεεν Ἀτρείδαο·
«Ὄλβιε Πηλέος υἱέ, θεοῖς ἐπιείκελ᾽ Ἀχιλλεῦ,
ὃς θάνες ἐν Τροίῃ ἑκὰς Ἄργεος· ἀμφὶ δέ σ᾽ ἄλλοι
κτείνοντο Τρώων καὶ Ἀχαιῶν υἷες ἄριστοι,
μαρνάμενοι περὶ σεῖο· σὺ δ᾽ ἐν στροφάλιγγι κονίης

40     В вих­ре пыли лежал на огром­ном про­стран­стве, огром­ный.
Мы же сра­жа­лись весь день напро­лет. И не кон­чи­ли бит­вы
Мы б ни за что, но Кро­ни­он ее пре­кра­тил ура­га­ном.
Вынес­ши труп твой к судам из сумя­ти­цы боя, на ложе
Мы поло­жи­ли тебя, очи­стив пре­крас­ное тело

    κεῖσο μέγας μεγαλωστί, λελασμένος ἱπποσυνάων.
ἡμεῖς δὲ πρόπαν ἦμαρ ἐμαρνάμεθ᾽· οὐδέ κε πάμπαν
παυσάμεθα πτολέμου, εἰ μὴ Ζεὺς λαίλαπι παῦσεν.
αὐτὰρ ἐπεί σ᾽ ἐπὶ νῆας ἐνείκαμεν ἐκ πολέμοιο,
κάτθεμεν ἐν λεχέεσσι, καθήραντες χρόα καλὸν

45     Теп­лой водою и мас­лом. Тол­пи­лись данай­цы вкруг тела,
Сле­зы горя­чие лили и куд­ри себе обре­за­ли.
Весть услы­хав­ши, из моря с бес­смерт­ны­ми ним­фа­ми вышла
Мать твоя. Крик неска­зан­ный, ужас­ный про­нес­ся над морем.
В тре­пет вели­кий ахей­цы при­шли, этот крик услы­хав­ши.

    ὕδατί τε λιαρῷ καὶ ἀλείφατι· πολλὰ δέ σ᾽ ἀμφὶ
δάκρυα θερμὰ χέον Δαναοὶ κείροντό τε χαίτας.
μήτηρ δ᾽ ἐξ ἁλὸς ἦλθε σὺν ἀθανάτῃς ἁλίῃσιν
ἀγγελίης ἀΐουσα· βοὴ δ᾽ ἐπὶ πόντον ὀρώρει
θεσπεσίη, ὑπὸ δὲ τρόμος ἔλλαβε πάντας Ἀχαιούς·

50     Все бы они повска­ка­ли и к полым судам убе­жа­ли,
Не удер­жи чело­век их, зна­ньем боль­шим умуд­рен­ный, —
Нестор; сове­ты все­гда наи­луч­шие всем пода­вал он.
Бла­го­же­ла­тель­ства пол­ный, ска­зал он собра­нью ахей­цев:
— Стой­те, ахей­цы! Не бой­тесь, сыны арги­вян, не беги­те!

    καί νύ κ᾽ ἀναΐξαντες ἔβαν κοίλας ἐπὶ νῆας,
εἰ μὴ ἀνὴρ κατέρυκε παλαιά τε πολλά τε εἰδώς,
Νέστωρ, οὗ καὶ πρόσθεν ἀρίστη φαίνετο βουλή·
ὅ σφιν ἐϋφρονέων ἀγορήσατο καὶ μετέειπεν·
“Ἴσχεσθ᾽, Ἀργεῖοι, μὴ φεύγετε, κοῦροι Ἀχαιῶν·

55     Мать его это из моря с бес­смерт­ны­ми ним­фа­ми вышла
На́ берег, чтобы увидеть погиб­ше­го мило­го сына! —
Так он ахей­цам ска­зал, и бег­ство они пре­кра­ти­ли.
Доче­ри стар­ца мор­ско­го, тебя обсту­пив ото­всюду,
С горь­кой печа­лью в одеж­ды бес­смерт­ные труп твой оде­ли;

    μήτηρ ἐξ ἁλὸς ἥδε σὺν ἀθανάτῃς ἁλίῃσιν
ἔρχεται, οὗ παιδὸς τεθνηότος ἀντιόωσα”.
Ὣς ἔφαθ᾽, οἱ δ᾽ ἔσχοντο φόβου μεγάθυμοι Ἀχαιοί·
ἀμφὶ δέ σ᾽ ἔστησαν κοῦραι ἁλίοιο γέροντος
οἴκτρ᾽ ὀλοφυρόμεναι, περὶ δ᾽ ἄμβροτα εἵματα ἕσσαν.

60     Музы — все девять — под­ряд голо­са­ми пре­крас­ны­ми пели
Песнь похо­рон­ную. Так потря­саю­ще песнь их зву­ча­ла,
Что не в сле­зах нико­го не увидел бы ты из ахей­цев.
Целых сем­на­дцать и дней и ночей над тобой непре­рыв­но
Все мы — бес­смерт­ные боги и смерт­ные люди — рыда­ли.

    Μοῦσαι δ᾽ ἐννέα πᾶσαι ἀμειβόμεναι ὀπὶ καλῇ
θρήνεον· ἔνθα κεν οὔ τιν᾽ ἀδάκρυτόν γ᾽ ἐνόησας
Ἀργείων· τοῖον γὰρ ὑπώρορε Μοῦσα λίγεια.
ἑπτὰ δὲ καὶ δέκα μέν σε ὁμῶς νύκτας τε καὶ ἦμαρ
κλαίομεν ἀθάνατοί τε θεοὶ θνητοί τ᾽ ἄνθρωποι·

65     На восем­на­дца­тый день мы пре­да­ли огню. И заби­ли
Мно­же­ство в жерт­ву и жир­ных овец и быков тяж­ко­но­гих.
Был сожжен ты в одеж­де богов, ума­щен­ный обиль­но
Слад­ким медом и мас­лом. И мно­го геро­ев ахей­ских
В ярко свер­кав­ших доспе­хах пылав­ший огонь обхо­ди­ли —

    ὀκτωκαιδεκάτῃ δ᾽ ἔδομεν πυρί, πολλὰ δέ σ᾽ ἀμφὶ
μῆλα κατεκτάνομεν μάλα πίονα καὶ ἕλικας βοῦς.
καίεο δ᾽ ἔν τ᾽ ἐσθῆτι θεῶν καὶ ἀλείφατι πολλῷ
καὶ μέλιτι γλυκερῷ· πολλοὶ δ᾽ ἥρωες Ἀχαιοὶ
τεύχεσιν ἐρρώσαντο πυρὴν πέρι καιομένοιο,

70     Пешие, кон­ные. Шум под­ни­мал­ся от них неска­зан­ный.
После того как с тобою покон­чи­ло пла­мя Гефе­ста,
Белые кости твои, Ахил­лес, мы с зарею собра­ли
И в золо­той поло­жи­ли сосуд, напол­нен­ный мас­лом
И нераз­бав­лен­ным, чистым вином. Дала его мать нам —

    πεζοί θ᾽ ἱππῆές τε· πολὺς δ᾽ ὀρυμαγδὸς ὀρώρει
αὐτὰρ ἐπεὶ δή σε φλὸξ ἤνυσεν Ἡφαίστοιο,
ἠῶθεν δή τοι λέγομεν λεύκ᾽ ὀστέ᾽, Ἀχιλλεῦ,
οἴνῳ ἐν ἀκρήτῳ καὶ ἀλείφατι· δῶκε δὲ μήτηρ
χρύσεον ἀμφιφορῆα· Διωνύσοιο δὲ δῶρον

75     Дар Дио­ни­са, ска­за­ла она, а работа Гефе­ста.
Белые кости твои там лежат, Ахил­лес мно­го­слав­ный,
Вме­сте с костя­ми Патрок­ла умер­ше­го, Мене­ти­а­да,
Но от костей Анти­ло­ха отдель­но, кото­ро­го чтил ты
Более всех осталь­ных това­ри­щей после Патрок­ла.

    φάσκ᾽ ἔμεναι, ἔργον δὲ περικλυτοῦ Ἡφαίστοιο.
ἐν τῷ τοι κεῖται λεύκ᾽ ὀστέα, φαίδιμ᾽ Ἀχιλλεῦ,
μίγδα δὲ Πατρόκλοιο Μενοιτιάδαο θανόντος,
χωρὶς δ᾽ Ἀντιλόχοιο, τὸν ἔξοχα τῖες ἁπάντων
τῶν ἄλλων ἑτάρων, μετὰ Πάτροκλόν γε θανόντα.

80     Холм боль­шой и пре­крас­ный насы­па­ли мы над костя­ми, —
Все мы, могу­чее вой­ско ахей­ских сынов копье­бор­ных, —
Над Гел­лес­пон­том широ­ким, на мысе, вдаю­щем­ся в море,
Так, чтобы изда­ли с моря все люди мог­ли его видеть,
Все — и живу­щие ныне и те, кто позд­нее родит­ся.

    ἀμφ᾽ αὐτοῖσι δ᾽ ἔπειτα μέγαν καὶ ἀμύμονα τύμβον
χεύαμεν Ἀργείων ἱερὸς στρατὸς αἰχμητάων
ἀκτῇ ἔπι προὐχούσῃ, ἐπὶ πλατεῖ Ἑλλησπόντῳ,
ὥς κεν τηλεφανὴς ἐκ ποντόφιν ἀνδράσιν εἴη
τοῖς οἳ νῦν γεγάασι καὶ οἳ μετόπισθεν ἔσονται.

85     Мать, у богов испро­сив­ши при­зы кра­соты необыч­ной,
Их поло­жи­ла на место риста­ний для знат­ных ахей­цев.
Мно­го ты раз, Ахил­лес, в похо­рон­ных участ­во­вал играх
При погре­бе­ньи царей и геро­ев, когда, к состя­за­ньям
Раз­ным гото­вя себя, моло­дежь поя­са наде­ва­ет.

    μήτηρ δ᾽ αἰτήσασα θεοὺς περικαλλέ᾽ ἄεθλα
θῆκε μέσῳ ἐν ἀγῶνι ἀριστήεσσιν Ἀχαιῶν.
ἤδη μὲν πολέων τάφῳ ἀνδρῶν ἀντεβόλησας
ἡρώων, ὅτε κέν ποτ᾽ ἀποφθιμένου βασιλῆος
ζώννυνταί τε νέοι καὶ ἐπεντύνονται ἄεθλα·

90     Силь­но б, одна­ко же, ты изу­мил­ся, когда бы увидел
Эти при­зы, что тогда в твою честь при­готов­ле­ны были
Серебро­но­гой Фети­дой. Бога­ми был очень любим ты!
Так, и умер­ши, ты имя свое сохра­нил. Нико­гда уж
Свет­лая сла­ва твоя, Ахил­лес, меж людь­ми не погибнет.

    ἀλλά κε κεῖνα μάλιστα ἰδὼν θηήσαο θυμῷ,
οἷ᾽ ἐπὶ σοὶ κατέθηκε θεὰ περικαλλέ᾽ ἄεθλα,
ἀργυρόπεζα Θέτις· μάλα γὰρ φίλος ἦσθα θεοῖσιν.
ὣς σὺ μὲν οὐδὲ θανὼν ὄνομ᾽ ὤλεσας, ἀλλά τοι αἰεὶ
πάντας ἐπ᾽ ἀνθρώπους κλέος ἔσσεται ἐσθλόν, Ἀχιλλεῦ,

95     Мне же что́ из того, что вой­ну я при­вел к завер­ше­нью?
При воз­вра­ще­ньи печаль­ную смерть от руки мне Эги­ста
И Кли­тем­не­стры, про­кля­той жены моей, Зевс при­гото­вил».
Так Атрид с Ахил­ле­сом вели меж собой раз­го­во­ры.
Близ­ко Арго­убий­ца-вожа­тый пред­стал перед ними,

    αὐτὰρ ἐμοὶ τί τόδ᾽ ἦδος, ἐπεὶ πόλεμον τολύπευσα;
ἐν νόστῳ γάρ μοι Ζεὺς μήσατο λυγρὸν ὄλεθρον
Αἰγίσθου ὑπὸ χερσὶ καὶ οὐλομένης ἀλόχοιο».
Ὣς οἱ μὲν τοιαῦτα πρὸς ἀλλήλους ἀγόρευον,
ἀγχίμολον δέ σφ᾽ ἦλθε διάκτορος Ἀργεϊφόντης,

100     Души ведя за собой жени­хов, Одис­се­ем уби­тых.
Оба они изу­ми­лись и пря­мо пошли, увидав­ши.
Сра­зу был узнан душой Ага­мем­но­на, сына Атрида,
Амфи­медонт досто­слав­ный, рож­ден­ный на свет Мела­не­ем.
Гостем он был у него на Ита­ке, живя в его доме.

    ψυχὰς μνηστήρων κατάγων Ὀδυσῆϊ δαμέντων,
τὼ δ᾽ ἄρα θαμβήσαντ᾽ ἰθὺς κίον, ὡς ἐσιδέσθην.
ἔγνω δὲ ψυχὴ Ἀγαμέμνονος Ἀτρεΐδαο
παῖδα φίλον Μελανῆος, ἀγακλυτὸν Ἀμφιμέδοντα·
ξεῖνος γάρ οἱ ἔην Ἰθάκῃ ἔνι οἰκία ναίων.

105     Пер­вой Атрида душа к нему обра­ти­ла­ся с речью:
«Амфи­медонт, как слу­чи­лось, что в мрач­ную зем­лю сошли вы,
Все отбор­ные, все одно­лет­ки? Никто, отби­рая,
Луч­ших по горо­ду выбрать мужей, уж навер­но, не мог бы!
Или вас Посей­дон погу­бил в кораб­лях ваших быст­рых,

    τὸν προτέρη ψυχὴ προσεφώνεεν Ἀτρεΐδαο·
«Ἀμφίμεδον, τί παθόντες ἐρεμνὴν γαῖαν ἔδυτε
πάντες κεκριμένοι καὶ ὁμήλικες; οὐδέ κεν ἄλλως
κρινάμενος λέξαιτο κατὰ πτόλιν ἄνδρας ἀρίστους.
ἦ ὔμμ᾽ ἐν νήεσσι Ποσειδάων ἐδάμασσεν,

110     Гроз­ную силу воз­двиг­нув сви­ре­по бушу­ю­щих вет­ров?
Иль вас на суше вра­ги где-нибудь погу­би­ли в то вре­мя,
Как вы отре­зать ста­ра­лись коро­вьи ста­да и ове­чьи
Или как жен­щин и город какой захва­тить домо­га­лись?
Дай мне ответ на вопрос. Ведь гостем тебе при­хо­жусь я.

    ὄρσας ἀργαλέους ἀνέμους καὶ κύματα μακρά;
ἦ που ἀνάρσιοι ἄνδρες ἐδηλήσαντ᾽ ἐπὶ χέρσου
βοῦς περιταμνομένους ἠδ᾽ οἰῶν πώεα καλά,
ἠὲ περὶ πτόλιος μαχεούμενοι ἠδὲ γυναικῶν;
εἰπέ μοι εἰρομένῳ· ξεῖνος δέ τοι εὔχομαι εἶναι.

115     Иль ты не пом­нишь уже, как в дом ваш при­шел я когда-то,
Чтоб с Мене­ла­ем, подоб­ным богам, убедить Одис­сея
Вме­сте ехать в судах креп­ко­па­луб­ных про­тив тро­ян­цев?
Целый мы месяц по морю широ­ко­му плы­ли. С трудом лишь
Нами был убеж­ден Одис­сей, горо­дов раз­ру­ши­тель».

    ἦ οὐ μέμνῃ ὅτε κεῖσε κατήλυθον ὑμέτερον δῶ,
ὀτρυνέων Ὀδυσῆα σὺν ἀντιθέῳ Μενελάῳ
Ἴλιον εἰς ἅμ᾽ ἕπεσθαι ἐϋσσέλμων ἐπὶ νηῶν;
μηνὶ δ᾽ ἄρ᾽ οὔλῳ πάντα περήσαμεν εὐρέα πόντον,
σπουδῇ παρπεπιθόντες Ὀδυσσῆα πτολίπορθον».

120     Амфи­медон­та душа на это ему отве­ча­ла:
«Слав­ный герой Атре­ид, вла­ды­ка мужей Ага­мем­нон!
Все это, бого­рож­ден­ный, я пом­ню, о чем гово­ришь ты,
И рас­ска­жу обо всем хоро­шо и вполне откро­вен­но,
Как испол­не­ние злое поги­бе­ли нашей свер­ши­лось.

    Τὸν δ᾽ αὖτε ψυχὴ προσεφώνεεν Ἀμφιμέδοντος·
«Ἀτρεΐδη κύδιστε, ἄναξ ἀνδρῶν Ἀγάμεμνον,
μέμνημαι τάδε πάντα, διοτρεφές, ὡς ἀγορεύεις·
σοὶ δ᾽ ἐγὼ εὖ μάλα πάντα καὶ ἀτρεκέως καταλέξω,
ἡμετέρου θανάτοιο κακὸν τέλος, οἷον ἐτύχθη.

125     Сва­та­лись мы за жену Одис­сея. Дав­но уж уехал
И́з дому он. Ни согла­сья на брак, ни отка­за цари­ца
Нам не дава­ла, гото­ви­ла ж смерть нам и чер­ную Керу.
Кро­ме того, про­тив нас и дру­гую при­ду­ма­ла хит­рость.
Ткань нача­ла она ткать, ста­нок у себя поме­стив­ши, —

    μνώμεθ᾽ Ὀδυσσῆος δὴν οἰχομένοιο δάμαρτα·
ἡ δ᾽ οὔτ᾽ ἠρνεῖτο στυγερὸν γάμον οὔτ᾽ ἐτελεύτα,
ἡμῖν φραζομένη θάνατον καὶ κῆρα μέλαιναν,
ἀλλὰ δόλον τόνδ᾽ ἄλλον ἐνὶ φρεσὶ μερμήριξε·
στησαμένη μέγαν ἱστὸν ἐνὶ μεγάροισιν ὕφαινε,

130     Тон­кую, очень боль­шую, — и нам объ­яви­ла при этом:
— Вот что, мои жени­хи моло­дые, ведь умер супруг мой,
Не торо­пи­те со свадь­бой меня, подо­жди­те, пока­мест
Сава­на я не сотку, — про­па­дет моя ина́че пря­жа! —
Знат­но­му стар­цу Лаэр­ту на слу­чай, коль гибель­ный жре­бий

    λεπτὸν καὶ περίμετρον· ἄφαρ δ᾽ ἡμῖν μετέειπε·
“Κοῦροι ἐμοὶ μνηστῆρες, ἐπεὶ θάνε δῖος Ὀδυσσεύς,
μίμνετ᾽ ἐπειγόμενοι τὸν ἐμὸν γάμον, εἰς ὅ κε φᾶρος
ἐκτελέσω, μή μοι μεταμώνια νήματ᾽ ὄληται,
Λαέρτῃ ἥρωϊ ταφήϊον, εἰς ὅτε κέν μιν

135     Скорбь достав­ля­ю­щей смер­ти неждан­но его здесь постигнет, —
Чтобы в окру­ге меня не кори­ли ахей­ские жены,
Что похо­ро­нен без сава­на муж, при­об­рет­ший так мно­го. —
Так гово­ри­ла и дух нам отваж­ный в груди убеди­ла.
Что ж ока­за­лось? В тече­ние дня она ткань свою тка­ла,

    μοῖρ᾽ ὀλοὴ καθέλῃσι τανηλεγέος θανάτοιο,
μή τίς μοι κατὰ δῆμον Ἀχαιϊάδων νεμεσήσῃ,
αἴ κεν ἄτερ σπείρου κεῖται πολλὰ κτεατίσσας”.
Ὣς ἔφαθ᾽, ἡμῖν δ᾽ αὖτ᾽ ἐπεπείθετο θυμὸς ἀγήνωρ.
ἔνθα καὶ ἠματίη μὲν ὑφαίνεσκεν μέγαν ἱστόν,

140     Ночью же, факе­лы воз­ле поста­вив, опять рас­пус­ка­ла.
Длил­ся три года обман, и ей дове­ря­ли ахей­цы.
После того ж как чет­вер­тый уж год насту­пил, совер­ши­ли
Меся­цы круг свой обыч­ный и мно­же­ство дней про­ле­те­ло,
Жен­щи­на нам сооб­щи­ла, кото­рая все это зна­ла.

    νύκτας δ᾽ ἀλλύεσκεν, ἐπεὶ δαΐδας παραθεῖτο.
ὣς τρίετες μὲν ἔληθε δόλῳ καὶ ἔπειθεν Ἀχαιούς·
ἀλλ᾽ ὅτε τέτρατον ἦλθεν ἔτος καὶ ἐπήλυθον ὧραι,
μηνῶν φθινόντων, περὶ δ᾽ ἤματα πόλλ᾽ ἐτελέσθη,
καὶ τότε δή τις ἔειπε γυναικῶν, ἣ σάφα ᾔδη,

145     За рас­пус­ка­ни­ем тка­ни пре­крас­ной ее мы заста­ли,
И поне­во­ле тогда работу при­шлось ей окон­чить.
Выткав и вымыв вели­кую ткань, нам она пока­за­ла
Этот покров погре­баль­ный, сияв­ший, как солн­це иль месяц.
Тут откуда-то бог, нам враж­деб­ный, при­вел Одис­сея

    καὶ τήν γ᾽ ἀλλύουσαν ἐφεύρομεν ἀγλαὸν ἱστόν.
ὣς τὸ μὲν ἐξετέλεσσε καὶ οὐκ ἐθέλουσ᾽, ὑπ᾽ ἀνάγκης.
Εὖθ᾽ ἡ φᾶρος ἔδειξεν, ὑφήνασα μέγαν ἱστόν,
πλύνασ᾽, ἠελίῳ ἐναλίγκιον ἠὲ σελήνῃ,
καὶ τότε δή ῥ᾽ Ὀδυσῆα κακός ποθεν ἤγαγε δαίμων

150     К само­му краю полей, где жил сви­но­пас в сво­ем доме.
При­был туда же и сын Одис­сея, подоб­но­го богу.
В Пило­се был он пес­ча­ном и морем оттуда при­ехал.
Злую смерть жени­хам замыш­ляя, отпра­ви­лись оба
В город наш слав­ный они. Одис­сей, отстав­ши от сына,

    ἀγροῦ ἐπ᾽ ἐσχατιήν, ὅθι δώματα ναῖε συβώτης.
ἔνθ᾽ ἦλθεν φίλος υἱὸς Ὀδυσσῆος θείοιο,
ἐκ Πύλου ἠμαθόεντος ἰὼν σὺν νηῒ μελαίνῃ·
τὼ δὲ μνηστῆρσιν θάνατον κακὸν ἀρτύναντε
ἵκοντο προτὶ ἄστυ περικλυτόν, ἦ τοι Ὀδυσσεὺς

155     Шел дале­ко наза­ди. Впе­реди шел сын Одис­се­ев.
Вел сви­но­пас Одис­сея, в дрян­ное оде­то­го пла­тье.
Был похож Одис­сей на ста­ро­го нище­го видом,
Брел, опи­ра­ясь на пал­ку, в одеж­де убо­гой и рва­ной.
Кто бы поду­мал из нас, даже самый по воз­рас­ту стар­ший,

    ὕστερος, αὐτὰρ Τηλέμαχος πρόσθ᾽ ἡγεμόνευε.
τὸν δὲ συβώτης ἦγε κακὰ χροῒ εἵματ᾽ ἔχοντα,
πτωχῷ λευγαλέῳ ἐναλίγκιον ἠδὲ γέροντι
σκηπτόμενον· τὰ δὲ λυγρὰ περὶ χροῒ εἵματα ἕστο·
οὐδέ τις ἡμείων δύνατο γνῶναι τὸν ἐόντα

160     Что Одис­сей перед нами, вне­зап­но вер­нув­ший­ся в дом свой?
Мы швы­ря­ли в него, оскорб­ля­ли дур­ны­ми сло­ва­ми.
Несколь­ко вре­ме­ни он выно­сил тер­пе­ли­во и стой­ко
В соб­ст­вен­ном доме сво­ем и наши уда­ры и ругань.
Но, побуж­да­е­мый волей эгидо­дер­жав­но­го Зев­са,

    ἐξαπίνης προφανέντ᾽, οὐδ᾽ οἳ προγενέστεροι ἦσαν,
ἀλλ᾽ ἔπεσίν τε κακοῖσιν ἐνίσσομεν ἠδὲ βολῇσιν.
αὐτὰρ ὁ τῆος ἐτόλμα ἐνὶ μεγάροισιν ἑοῖσι
βαλλόμενος καὶ ἐνισσόμενος τετληότι θυμῷ·
ἀλλ᾽ ὅτε δή μιν ἔγειρε Διὸς νοός αἰγιόχοιο,

165     С сыном сво­им Теле­ма­хом забрал все ору­жие в доме,
Снес в кла­до­вую и запер, две­ри засо­вом задви­нув.
Замы­сел хит­рый тая, супру­ге тогда при­ка­зал он
Выло­жить лук перед нами, а так­же седое желе­зо —
И состя­за­нье для нас, горе­мык, и нача­ло убий­ства.

ἐς θάλαμον κατέθηκε καὶ ἐκλήϊσεν ὀχῆας,
αὐτὰρ ὁ ἣν ἄλοχον πολυκερδείῃσιν ἄνωγε
τόξον μνηστήρεσσι θέμεν πολιόν τε σίδηρον,
ἡμῖν αἰνομόροισιν ἀέθλια καὶ φόνου ἀρχήν.

170     Но ни один меж­ду нас не смог наце­пить на могу­чий
Лук тети­ву. Ока­за­лись для это­го слиш­ком мы сла­бы.
После, когда этот лук попал в Одис­се­е­вы руки,
Друж­но и гром­ко мы все закри­ча­ли сло­ва­ми, чтоб лука,
Сколь­ко бы он ни про­сил, ему ни за что не дава­ли.

    οὐδέ τις ἡμείων δύνατο κρατεροῖο βιοῖο
νευρὴν ἐντανύσαι, πολλὸν δ᾽ ἐπιδευέες ἦμεν.
ἀλλ᾽ ὅτε χεῖρας ἵκανεν Ὀδυσσῆος μέγα τόξον,
ἔνθ᾽ ἡμεῖς μὲν πάντες ὁμοκλέομεν ἐπέεσσι
τόξον μὴ δόμεναι, μηδ᾽ εἰ μάλα πολλ᾽ ἀγορεύοι·

175     Толь­ко один Теле­мах его обо­д­рил и поз­во­лил.
В руку при­няв, Одис­сей бого­рав­ный, в несча­сти­ях твер­дый,
Лук лег­ко натя­нул и стре­лу про­стре­лил сквозь желе­зо,
После взо­шел на порог и высы­пал ост­рые стре­лы,
Страш­но глядя, и тот­час сра­зил Анти­ноя стре­лою;

    Τηλέμαχος δέ μιν οἶος ἐποτρύνων ἐκέλευσεν.
αὐτὰρ ὁ δέξατο χειρὶ πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς,
ῥηϊδίως δ᾽ ἐτάνυσσε βιόν, διὰ δ᾽ ἧκε σιδήρου,
στῆ δ᾽ ἄρ᾽ ἐπ᾽ οὐδὸν ἰών, ταχέας δ᾽ ἐκχεύατ᾽ ὀϊστοὺς
δεινὸν παπταίνων, βάλε δ᾽ Ἀντίνοον βασιλῆα.

180     Начал потом и в дру­гих посы­лать мно­го­стон­ные стре­лы,
Целясь в упор. Жени­хи вали­лись один на дру­го­го.
Ясно было для всех, что какой-то им бог помо­га­ет.
Яро­сти бур­но отдав­шись, они нас по залу рази­ли
Копья­ми впра­во и вле­во и голо­вы нам раз­би­ва­ли.

    αὐτὰρ ἔπειτ᾽ ἄλλοις ἐφίει βέλεα στονόεντα,
ἄντα τιτυσκόμενος· τοὶ δ᾽ ἀγχιστῖνοι ἔπιπτον.
γνωτὸν δ᾽ ἦν ὅ ῥά τίς σφι θεῶν ἐπιτάρροθος ἦεν·
αὐτίκα γὰρ κατὰ δώματ᾽ ἐπισπόμενοι μένεϊ σφῷ
κτεῖνον ἐπιστροφάδην, τῶν δὲ στόνος ὤρνυτ᾽ ἀεικὴς

185     Сто­на­ми полон был зал, и кро­вью весь пол зады­мил­ся.
Так, Ага­мем­нон, погиб­ли мы все. Наши тру­пы досе­ле,
Непо­гре­бен­ные, кучей лежат в Одис­се­е­вом доме.
Ни у кого еще дома не зна­ют того, что слу­чи­лось,
Близ­кие — кто бы, от кро­ви омыв наши раны, на ложе

    κράτων τυπτομένων, δάπεδον δ᾽ ἅπαν αἵματι θῦεν.
ὣς ἡμεῖς, Ἀγάμεμνον, ἀπωλόμεθ᾽, ὧν ἔτι καὶ νῦν
σώματ᾽ ἀκηδέα κεῖται ἐνὶ μεγάροις Ὀδυσῆος·
οὐ γάρ πω ἴσασι φίλοι κατὰ δώμαθ᾽ ἑκάστου,
οἵ κ᾽ ἀπονίψαντες μέλανα βρότον ἐξ ὠτειλέων

190     Труп поло­жил и опла­кал, как при­ня­то это для мерт­вых».
Так на это ему душа отве­ча­ла Атрида:
«Как ты бла­жен, Одис­сей мно­го­хит­рый, рож­ден­ный Лаэр­том!
Ты жену при­об­рел доб­ро­де­те­ли самой высо­кой:
Что за хоро­шее серд­це у ней, как она без­упреч­на,

    κατθέμενοι γοάοιεν· ὃ γὰρ γέρας ἐστὶ θανόντων».
Τὸν δ᾽ αὖτε ψυχὴ προσεφώνεεν Ἀτρεΐδαο·
«Ὄλβιε Λαέρταο πάϊ, πολυμήχαν᾽ Ὀδυσσεῦ,
ἦ ἄρα σὺν μεγάλῃ ἀρετῇ ἐκτήσω ἄκοιτιν.
ὡς ἀγαθαὶ φρένες ἦσαν ἀμύμονι Πηνελοπείῃ,

195     Как она пом­нит о муже закон­ном сво­ем Одис­сее!
Да! Меж­ду смерт­ны­ми сла­ва ее доб­ро­де­те­ли веч­но
Будет сиять на зем­ле. И на пол­ные пре­ле­сти пес­ни
О Пене­ло­пе разум­ной пев­цов вдох­но­вят олим­пий­цы.
Не тако­ва Тин­да­ре­ева дочь, совер­шив­шая злое,

    κούρῃ Ἰκαρίου· ὡς εὖ μέμνητ᾽ Ὀδυσῆος,
ἀνδρὸς κουριδίου· τῷ οἱ κλέος οὔ ποτ᾽ ὀλεῖται
ἧς ἀρετῆς, τεύξουσι δ᾽ ἐπιχθονίοισιν ἀοιδὴν
ἀθάνατοι χαρίεσσαν ἐχέφρονι Πηνελοπείῃ,
οὐχ ὡς Τυνδαρέου κούρη κακὰ μήσατο ἔργα,

200     Мужа закон­но­го смер­ти пре­дав­ши. Суро­вая пес­ня
Будет о ней меж людей. Наве­ки она осра­ми­ла
Пле­мя всех жен сла­бо­силь­ных, кото­рые даже невин­ны!»
Так скон­чав­ших­ся души вели меж собой раз­го­во­ры,
Стоя в оби­те­ли мрач­ной Аида, в глу­би­нах под­зем­ных.

    κουρίδιον κτείνασα πόσιν, στυγερὴ δέ τ᾽ ἀοιδὴ
ἔσσετ᾽ ἐπ᾽ ἀνθρώπους, χαλεπὴν δέ τε φῆμιν ὀπάσσει
θηλυτέρῃσι γυναιξί, καὶ ἥ κ᾽ εὐεργὸς ἔῃσιν».
Ὣς οἱ μὲν τοιαῦτα πρὸς ἀλλήλους ἀγόρευον,
ἑσταότ᾽ εἰν Ἀΐδαο δόμοις, ὑπὸ κεύθεσι γαίης·

205     Те же, к полю спу­стив­шись из горо­да, при­бы­ли вско­ре
В сад Лаэр­тов, пре­крас­но возде­лан­ный. Сад тот когда-то
Сам Лаэрт при­об­рел и над ним потрудил­ся нема­ло.
Был там дом. Ото­всюду его обе­га­ла при­строй­ка.

В ней пле­нен­ные в вой­нах рабы, по при­ка­зу Лаэр­та
    Οἱ δ᾽ ἐπεὶ ἐκ πόλιος κατέβαν, τάχα δ᾽ ἀγρὸν ἵκοντο
καλὸν Λαέρταο τετυγμένον, ὅν ῥά ποτ᾽ αὐτὸς
Λαέρτης κτεάτισσεν, ἐπεὶ μάλα πόλλ᾽ ἐμόγησεν.
ἔνθα οἱ οἶκος ἔην, περὶ δὲ κλίσιον θέε πάντη,
ἐν τῷ σιτέσκοντο καὶ ἵζανον ἠδὲ ἴαυον

210     Вся­че­ски нес­шие труд, отды­ха­ли, обеда­ли, спа­ли.
В доме ста­ру­ха сикел­ка жила. Усерд­но ходи­ла
За ста­ри­ком она здесь, в отда­ле­ньи от горо­да, в поле.
С речью такой Одис­сей к рабам обра­тил­ся и к сыну:
«Вы отправ­ляй­тесь теперь в пре­крас­но отстро­ен­ный дом наш

    δμῶες ἀναγκαῖοι, τοί οἱ φίλα ἐργάζοντο.
ἐν δὲ γυνὴ Σικελὴ γρηῢς πέλεν, ἥ ῥα γέροντα
ἐνδυκέως κομέεσκεν ἐπ᾽ ἀγροῦ, νόσφι πόληος.
ἔνθ᾽ Ὀδυσεὺς δμώεσσι καὶ υἱέϊ μῦθον ἔειπεν·
«Ὑμεῖς μὲν νῦν ἔλθετ᾽ ἐϋκτίμενον δόμον εἴσω,

215     И на обед зако­ли­те сви­нью, какая получ­ше.
Я же пой­ду и отца мое­го испы­та­нью под­верг­ну —
Сра­зу ль меня он узна­ет, как толь­ко увидит гла­за­ми,
Или, так дол­го про­быв­ши вне дома, я буду неузнан?»
Так ска­зал он и выдал рабам бое­вые доспе­хи.

    δεῖπνον δ᾽ αἶψα συῶν ἱερεύσατε ὅς τις ἄριστος·
αὐτὰρ ἐγὼ πατρὸς πειρήσομαι ἡμετέροιο,
αἴ κέ μ᾽ ἐπιγνώῃ καὶ φράσσεται ὀφθαλμοῖσιν,
ἦέ κεν ἀγνοιῇσι, πολὺν χρόνον ἀμφὶς ἐόντα».
Ὣς εἰπὼν δμώεσσιν ἀρήϊα τεύχε᾽ ἔδωκεν.

220     После того они быст­ро напра­ви­лись в дом, Одис­сей же
В сад пло­до­вый пошел, отца испы­тать там наде­ясь.
В сад про­стран­ный спу­стил­ся и Долия там не нашел он,
И нико­го из рабов иль сынов его. Все они вышли
Вон из сада тер­нов­ник сби­рать для садо­вой огра­ды.

    οἱ μὲν ἔπειτα δόμονδε θοῶς κίον, αὐτὰρ Ὀδυσσεὺς
ἆσσον ἴεν πολυκάρπου ἀλωῆς πειρητίζων.
οὐδ᾽ εὗρεν Δολίον, μέγαν ὄρχατον ἐσκαταβαίνων,
οὐδέ τινα δμώων οὐδ᾽ υἱῶν· ἀλλ᾽ ἄρα τοί γε
αἱμασιὰς λέξοντες ἀλωῆς ἔμμεναι ἕρκος

225     Шел впе­реди их ста­рик и доро­гу пока­зы­вал про­чим.
Толь­ко отца одно­го нашел он в саду пло­до­нос­ном.
Куст ока­пы­вал он. Был гря­зен. На гру­бом хитоне
Всюду вид­не­лись запла­ты. Поно́жи из кожи быча­чьей,
Тоже в запла­тах, на голе­ни он повя­зал от цара­пин.

    ᾤχοντ᾽, αὐτὰρ ὁ τοῖσι γέρων ὁδὸν ἡγεμόνευε.
τὸν δ᾽ οἶον πατέρ᾽ εὗρεν ἐϋκτιμένῃ ἐν ἀλωῇ,
λιστρεύοντα φυτόν· ῥυπόωντα δὲ ἕστο χιτῶνα
ῥαπτὸν ἀεικέλιον, περὶ δὲ κνήμῃσι βοείας
κνημῖδας ῥαπτὰς δέδετο, γραπτῦς ἀλεείνων,

230     Из-за колю­чек на руки надел рука­ви­цы, и козья
На голо­ве, выра­жав­шей стра­да­нье, вид­не­ла­ся шап­ка.
Толь­ко увидел его Одис­сей, удру­чен­но­го тяж­кой
Ста­ро­стью, с серд­цем, вели­кой испол­нен­ным мукой и скор­бью,
Оста­но­вил­ся под гру­шей высо­кой и горь­ко запла­кал.

    χειρῖδάς τ᾽ ἐπὶ χερσὶ βάτων ἕνεκ᾽· αὐτὰρ ὕπερθεν
αἰγείην κυνέην κεφαλῇ ἔχε, πένθος ἀέξων.
τὸν δ᾽ ὡς οὖν ἐνόησε πολύτλας δῖος Ὀδυσσεὺς
γήραϊ τειρόμενον, μέγα δὲ φρεσὶ πένθος ἔχοντα,
στὰς ἄρ᾽ ὑπὸ βλωθρὴν ὄγχνην κατὰ δάκρυον εἶβε.

235     Он меж­ду помыс­лов двух и умом коле­бал­ся и духом:
Бро­сить­ся ль пря­мо к отцу, обнять, цело­вать его жар­ко,
Все ска­зать, — что он дома опять, что вер­нул­ся в отчиз­ну, —
Или спер­ва рас­спро­сить и его испы­та­нью под­верг­нуть.
Вот что, тща­тель­но все обсудив, наи­луч­шим при­знал он:

    μερμήριξε δ᾽ ἔπειτα κατὰ φρένα καὶ κατὰ θυμὸν
κύσσαι καὶ περιφῦναι ἑὸν πατέρ᾽, ἠδὲ ἕκαστα
εἰπεῖν, ὡς ἔλθοι καὶ ἵκοιτ᾽ ἐς πατρίδα γαῖαν,
ἦ πρῶτ᾽ ἐξερέοιτο ἕκαστά τε πειρήσαιτο.
ὧδε δέ οἱ φρονέοντι δοάσσατο κέρδιον εἶναι,

240     Рань­ше шут­ли­вою речью под­верг­нуть его испы­та­нью.
Так поре­шив­ши, к Лаэр­ту пошел Одис­сей бого­рав­ный.
Тот в это вре­мя ока­пы­вал куст, голо­вою скло­нив­шись.
Близ­ко к нему подо­шел бли­ста­тель­ный сын и про­мол­вил:
«Очень, ста­рик, ты иску­сен и опы­тен в деле садо­вом!

    πρῶτον κερτομίοις ἐπέεσσιν πειρηθῆναι.
τὰ φρονέων ἰθὺς κίεν αὐτοῦ δῖος Ὀδυσσεύς.
ἦ τοι ὁ μὲν κατέχων κεφαλὴν φυτὸν ἀμφελάχαινε·
τὸν δὲ παριστάμενος προσεφώνεε φαίδιμος υἱός·
«Ὦ γέρον, οὐκ ἀδαημονίη σ᾽ ἔχει ἀμφιπολεύειν

245     Все тут в пре­крас­ном поряд­ке. Смот­рю — ниче­го без ухо­да
Не остав­ля­ешь ты в целом саду — ни кустов, ни оли­вы,
Ни вино­град­ной лозы, ни гру­ши, ни гряд ого­род­ных.
Сло­во дру­гое ска­жу, ты же гне­ва не вкла­ды­вай в серд­це.
Плох уход за тобою самим. Неве­се­лая ста­рость

    ὄρχατον, ἀλλ᾽ εὖ τοι κομιδὴ ἔχει, οὐδέ τι πάμπαν,
οὐ φυτόν, οὐ συκέη, οὐκ ἄμπελος, οὐ μὲν ἐλαίη,
οὐκ ὄγχνη, οὐ πρασιή τοι ἄνευ κομιδῆς κατὰ κῆπον.
ἄλλο δέ τοι ἐρέω, σὺ δὲ μὴ χόλον ἔνθεο θυμῷ
αὐτόν σ᾽ οὐκ ἀγαθὴ κομιδὴ ἔχει, ἀλλ᾽ ἅμα γῆρας

250     Пала на долю тебе. Ты гря­зен, одет непри­гляд­но.
Не за без­де­лье твое о тебе не печет­ся хозя­ин,
И ниче­го в тебе раб­ско­го нет, толь­ко сто­ит увидеть
Рост и наруж­ность твою: на царя ты всем видом похо­дишь.
Было б при­лич­ней тако­му, как ты, омыв­шись, насы­тясь,

    λυγρὸν ἔχεις αὐχμεῖς τε κακῶς καὶ ἀεικέα ἕσσαι.
οὐ μὲν ἀεργίης γε ἄναξ ἕνεκ᾽ οὔ σε κομίζει,
οὐδέ τί τοι δούλειον ἐπιπρέπει εἰσοράασθαι
εἶδος καὶ μέγεθος· βασιλῆϊ γὰρ ἀνδρὶ ἔοικας.
τοιούτῳ δὲ ἔοικας, ἐπεὶ λούσαιτο φάγοι τε,

255     Спать на мяг­кой посте­ли, как всем ста­ри­кам подо­ба­ет.
Вот что, одна­ко, ска­жи, и ска­жи мне вполне откро­вен­но:
Кто тебе гос­по­дин? За чьим это садом ты смот­ришь?
Так­же и это ска­жи мне прав­ди­во, чтоб знал хоро­шо я:
Вправ­ду ль в Ита­ку мы при­бы­ли здесь, как сего­дня ска­зал мне

    εὑδέμεναι μαλακῶς· ἡ γὰρ δίκη ἐστὶ γερόντων.
ἀλλ᾽ ἄγε μοι τόδε εἰπὲ καὶ ἀτρεκέως κατάλεξον,
τεῦ δμὼς εἶς ἀνδρῶν; τεῦ δ᾽ ὄρχατον ἀμφιπολεύεις;
καὶ μοι τοῦτ᾽ ἀγόρευσον ἐτήτυμον, ὄφρ᾽ ἐῢ εἰδῶ,
εἰ ἐτεόν γ᾽ Ἰθάκην τήνδ᾽ ἱκόμεθ᾽, ὥς μοι ἔειπεν

260     Кто-то из здеш­них, меня на доро­ге сюда повстре­чав­ший?
Был он не очень при­вет­лив, ска­зать не хотел мне подроб­но
Иль мое сло­во послу­шать, когда о сво­ем его госте
Спра­ши­вал я, суще­ст­ву­ет ли он где-нибудь и живет ли
Или его уж не ста­ло и в область Аида сошел он.

    οὗτος ἀνὴρ νῦν δὴ ξυμβλήμενος ἐνθάδ᾽ ἰόντι,
οὔ τι μάλ᾽ ἀρτίφρων, ἐπεὶ οὐ τόλμησεν ἕκαστα
εἰπεῖν ἠδ᾽ ἐπακοῦσαι ἐμὸν ἔπος, ὡς ἐρέεινον
ἀμφὶ ξείνῳ ἐμῷ, ἤ που ζώει τε καὶ ἔστιν
ἦ ἤδη τέθνηκε καὶ εἰν Ἀΐδαο δόμοισιν.

265     Я тебе пря­мо ска­жу. Послу­шай меня и запом­ни.
Мужа когда-то в отчизне сво­ей при­ни­мал я, как гостя,
В дом при­шед­ше­го наш. И никто из мужей чуже­даль­них
Более милый, чем он, в мой дом нико­гда не являл­ся.
С гор­до­стью он гово­рил, что с Ита­ки он ост­ро­ва родом

    ἐκ γάρ τοι ἐρέω, σὺ δὲ σύνθεο καί μευ ἄκουσον·
ἄνδρα ποτ᾽ ἐξείνισσα φίλῃ ἐνὶ πατρίδι γαίῃ
ἡμέτερόνδ᾽ ἐλθόντα, καὶ οὔ πω τις βροτὸς ἄλλος
ξείνων τηλεδαπῶν φιλίων ἐμὸν ἵκετο δῶμα·
εὔχετο δ᾽ ἐξ Ἰθάκης γένος ἔμμεναι, αὐτὰρ ἔφασκε

270     И что при­хо­дит­ся сыном Лаэр­ту, Арке­сье­ву сыну.
Гостя я во дво­рец к нам при­вел, и при­нял радуш­но,
И уго­щал из запа­сов, в оби­льи имев­ших­ся в доме,
Так­же под­нес и дары, какие гостям подо­ба­ют:
Золота семь ему дал я талан­тов в искус­ных изде­льях,

    Λαέρτην Ἀρκεισιάδην πατέρ᾽ ἔμμεναι αὐτῷ.
τὸν μὲν ἐγὼ πρὸς δώματ᾽ ἄγων ἐῢ ἐξείνισσα,
ἐνδυκέως φιλέων, πολλῶν κατὰ οἶκον ἐόντων,
καί οἱ δῶρα πόρον ξεινήϊα, οἷα ἐῴκει.
χρυσοῦ μέν οἱ δῶκ᾽ εὐεργέος ἑπτὰ τάλαντα,

275     Дал среб­ро­лит­ный кра­те́р, покры­тый рез­ны­ми цве­та­ми,
Дал две­на­дцать про­стых пла­щей шер­стя­ных и покро­вов,
Столь­ко ж пре­крас­ных пла­щей полот­ня­ных и столь­ко ж хито­нов.
Жен­щин кро­ме того пода­рил, руко­дель­ниц искус­ных,
Сче­том четы­ре, кра­си­вых, кото­рых он сам себе выбрал».

    δῶκα δέ οἱ κρητῆρα πανάργυρον ἀνθεμόεντα,
δώδεκα δ᾽ ἁπλοΐδας χλαίνας, τόσσους δὲ τάπητας,
τόσσα δὲ φάρεα καλά, τόσους δ᾽ ἐπὶ τοῖσι χιτῶνας,
χωρὶς δ᾽ αὖτε γυναῖκας, ἀμύμονα ἔργα ἰδυίας,
τέσσαρας εἰδαλίμας, ἃς ἤθελεν αὐτὸς ἑλέσθαι».

280     Сле­зы из глаз про­ли­вая, отец Одис­сею отве­тил:
«Стран­ник, вот имен­но в этот-то край ты как раз и при­ехал.
Но гос­по­да тут сей­час — нече­сти­вые, наг­лые люди.
Ты на подар­ки напрас­но потра­тил­ся, столь­ко их дав­ши.
Если бы дома его в стране ита­кий­ской застал ты,

    Τὸν δ᾽ ἠμείβετ᾽ ἔπειτα πατὴρ κατὰ δάκρυον εἴβων·
«Ξεῖν᾽, ἦ τοι μὲν γαῖαν ἱκάνεις, ἣν ἐρεείνεις,
ὑβρισταὶ δ᾽ αὐτὴν καὶ ἀτάσθαλοι ἄνδρες ἔχουσιν·
δῶρα δ᾽ ἐτώσια ταῦτα χαρίζεο, μυρί᾽ ὀπάζων·
εἰ γάρ μιν ζωόν γ᾽ ἐκίχεις Ἰθάκης ἐνὶ δήμῳ,

285     Он, ответ­но тебя ода­рив, домой бы отпра­вил
И уго­щал бы радуш­но, как при­ня­то делать с гостя­ми.
Вот что, одна­ко, ска­жи, и ска­жи мне вполне откро­вен­но:
Сколь­ко про­шло уже лет с той поры, как его уго­щал ты?
Гость тот зло­счаст­ный — мой сын. Когда-то он был, горе­мы­ка,

    τῷ κέν σ᾽ εὖ δώροισιν ἀμειψάμενος ἀπέπεμψε
καὶ ξενίῃ ἀγαθῇ ἡ γὰρ θέμις, ὅς τις ὑπάρξῃ.
ἀλλ᾽ ἄγε μοι τόδε εἰπὲ καὶ ἀτρεκέως κατάλεξον,
πόστον δὴ ἔτος ἐστίν, ὅτε ξείνισσας ἐκεῖνον
σὸν ξεῖνον δύστηνον, ἐμὸν παῖδ᾽, εἴ ποτ᾽ ἔην γε,

290     Сын мне! Одна­ко теперь, вда­ле­ке от дру­зей и отчиз­ны,
Либо в море был съе­ден он рыба­ми, либо на суше
Сде­лал­ся пищею птиц и зве­рей. И обря­жен он не был
Мате­рью, горест­но не был опла­кан ни ею, ни мною!
Так­же жена Пене­ло­па бога­то­при­дан­ная с воем

    δύσμορον; ὅν που τῆλε φίλων καὶ πατρίδος αἴης
ἠέ που ἐν πόντῳ φάγον ἰχθύες, ἢ ἐπὶ χέρσου
θηρσὶ καὶ οἰωνοῖσιν ἕλωρ γένετ᾽· οὐδέ ἑ μήτηρ
κλαῦσε περιστείλασα πατήρ θ᾽, οἵ μιν τεκόμεσθα·
οὐδ᾽ ἄλοχος πολύδωρος, ἐχέφρων Πηνελόπεια,

295     Не при­па­да­ла к одру уми­рав­ше­го, глаз не закры­ла
Мерт­во­му мужу, как это с умер­ши­ми при­ня­то делать.
Так­же и это ска­жи мне вполне откро­вен­но, чтоб знал я:
Кто ты? Роди­те­ли кто? Из како­го ты горо­да родом?
Где тот корабль, что при­вез и тебя и тво­их бого­рав­ных

    κώκυσ᾽ ἐν λεχέεσσιν ἑὸν πόσιν, ὡς ἐπεῴκει,
ὀφθαλμοὺς καθελοῦσα· τὸ γὰρ γέρας ἐστὶ θανόντων.
καί μοι τοῦτ᾽ ἀγόρευσον ἐτήτυμον, ὄφρ᾽ ἐῢ εἰδῶ·
τίς πόθεν εἶς ἀνδρῶν; πόθι τοι πόλις ἠδὲ τοκῆες;
ποῦ δὲ νηῦς ἕστηκε θοή, ἥ σ᾽ ἤγαγε δεῦρο

300     Спут­ни­ков к нам? Иль один, на чужом кораб­ле, как попут­чик,
К нам ты при­ехал, они же, сса­див тебя, даль­ше поплы­ли?»
Так на это ему отве­чал Одис­сей мно­го­ум­ный:
«Я на это тебе вполне откро­вен­но отве­чу.
Из Али­бан­та я родом, имею там дом зна­ме­ни­тый,

    ἀντιθέους θ᾽ ἑτάρους; ἦ ἔμπορος εἰλήλουθας
νηὸς ἐπ᾽ ἀλλοτρίης, οἱ δ᾽ ἐκβήσαντες ἔβησαν;»
Τὸν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·
«Τοιγὰρ ἐγώ τοι πάντα μάλ᾽ ἀτρεκέως καταλέξω.
εἰμὶ μὲν ἐξ Ἀλύβαντος, ὅθι κλυτὰ δώματα ναίω,

305     Сыном я при­хо­жусь Афей­дан­ту Поли­пе­мо­ниду,
Имя мне само­му — Епе­рит. Боже­ство же при­гна­ло
К вашим меня бере­гам из Сика­нии про­тив жела­нья.
Свой корабль я далё­ко отсюда поста­вил, близ поля.
Пятый идет уже год Одис­сею с тех пор, как от нас он,

    υἱὸς Ἀφείδαντος Πολυπημονίδαο ἄνακτος·
αὐτὰρ ἐμοί γ᾽ ὄνομ᾽ ἐστὶν Ἐπήριτος· ἀλλά με δαίμων
πλάγξ᾽ ἀπὸ Σικανίης δεῦρ᾽ ἐλθέμεν οὐκ ἐθέλοντα·
νηῦς δέ μοι ἥδ᾽ ἕστηκεν ἐπ᾽ ἀγροῦ νόσφι πόληος.
αὐτὰρ Ὀδυσσῆϊ τόδε δὴ πέμπτον ἔτος ἐστίν,

310     Муж бес­счаст­ный, уехал и край мой роди­мый поки­нул.
Доб­рый путь ему пти­цы сули­ли, взле­тев­шие спра­ва.
Раду­ясь их пред­ска­за­нью, его я в доро­гу отпра­вил,
Радост­но сам он отплыл. Мы оба наде­я­лись часто
Госте­при­им­но встре­чать­ся, подар­ки давая друг дру­гу».

    ἐξ οὗ κεῖθεν ἔβη καὶ ἐμῆς ἀπελήλυθε πάτρης,
δύσμορος· ἦ τέ οἱ ἐσθλοὶ ἔσαν ὄρνιθες ἰόντι,
δεξιοί, οἷς χαίρων μὲν ἐγὼν ἀπέπεμπον ἐκεῖνον,
χαῖρε δὲ κεῖνος ἰών· θυμὸς δ᾽ ἔτι νῶϊν ἐώλπει
μίξεσθαι ξενίῃ ἠδ᾽ ἀγλαὰ δῶρα διδώσειν».

315     Кон­чил он. Чер­ная туча печа­ли покры­ла Лаэр­та.
Тем­ной золы захва­тив­ши в отча­я­ньи пол­ные гор­сти,
Голо­ву ею седую посы­пал он, часто сте­ная.
Дух взвол­но­вал­ся у сына. Смот­рел на отца-ста­ри­ка он, —
С ост­рою силой вне­зап­но в носу у него защи­па­ло.

    Ὣς φάτο, τὸν δ᾽ ἄχεος νεφέλη ἐκάλυψε μέλαινα·
ἀμφοτέρῃσι δὲ χερσὶν ἑλὼν κόνιν αἰθαλόεσσαν
χεύατο κὰκ κεφαλῆς πολιῆς, ἁδινὰ στεναχίζων.
τοῦ δ᾽ ὠρίνετο θυμός, ἀνὰ ῥῖνας δέ οἱ ἤδη
δριμὺ μένος προὔτυψε φίλον πατέρ᾽ εἰσορόωντι.

320     Кинул­ся он, и обнял ста­ри­ка, и, целуя, про­мол­вил:
«Здесь я, отец! Я — тот, о кото­ром узнать ты жела­ешь!
Я на два­дца­том году воро­тил­ся в роди­мую зем­лю.
Но воздер­жись, мой отец, от рыда­ний и слез­но­го пла­ча.
Вот что тебе я ска­жу: мы очень долж­ны торо­пить­ся.

    κύσσε δέ μιν περιφὺς ἐπιάλμενος, ἠδὲ προσηύδα·
«Κεῖνος μέν τοι ὅδ᾽ αὐτὸς ἐγώ, πάτερ, ὃν σὺ μεταλλᾷς,
ἤλυθον εἰκοστῷ ἔτεϊ ἐς πατρίδα γαῖαν.
ἀλλ᾽ ἴσχεο κλαυθμοῖο γόοιό τε δακρυόεντος.
ἐκ γάρ τοι ἐρέω· μάλα δὲ χρὴ σπευδέμεν ἔμπης·

325     Всех мужей жени­хов я вче­ра пере­бил в нашем доме,
Мстя им за злые дела и позор, сокру­шаю­щий серд­це».
Так на это ему Лаэрт воз­ра­зил и про­мол­вил:
«Если впрямь это ты, мой сын Одис­сей, воро­тил­ся,
Вер­ный какой-нибудь при­знак ска­жи мне, чтоб мог я пове­рить».

    μνηστῆρας κατέπεφνον ἐν ἡμετέροισι δόμοισι,
λώβην τινύμενος θυμαλγέα καὶ κακὰ ἔργα».
Τὸν δ᾽ αὖ Λαέρτης ἀπαμείβετο φώνησέν τε·
«Εἰ μὲν δὴ Ὀδυσεύς γε ἐμὸς πάϊς ἐνθάδ᾽ ἱκάνεις,
σῆμά τί μοι νῦν εἰπὲ ἀριφραδές, ὄφρα πεποίθω».

330     Так отве­чая на это, ска­зал Одис­сей мно­го­ум­ный:
«Преж­де все­го погляди на этот рубец мой, кото­рый
Белым клы­ком на Пар­на­се кабан мне нанес на охо­те.
Был туда я тобой и почтен­ною мате­рью послан,
Чтоб Авто­ли­ка про­ведать, отца моей мате­ри. Дол­жен

    Τὸν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·
«Οὐλὴν μὲν πρῶτον τήνδε φράσαι ὀφθαλμοῖσι,
τὴν ἐν Παρνησῷ μ᾽ ἔλασεν σῦς λευκῷ ὀδόντι
οἰχόμενον· σὺ δέ με προΐεις καὶ πότνια μήτηρ
ἐς πατέρ᾽ Αὐτόλυκον μητρὸς φίλον, ὄφρ᾽ ἂν ἑλοίμην

335     Был я дары полу­чить, кото­рые мне обе­щал он.
Ну, а теперь пере­чис­лю дере­вья, кото­рые ты мне
Неко­гда в этом саду пода­рил. Маль­чиш­кою был я,
По саду шли мы с тобой. И о дере­ве каж­дом тебя я
Спра­ши­вал. Ты мне его назы­вал и о нем гово­рил мне.

    δῶρα, τὰ δεῦρο μολών μοι ὑπέσχετο καὶ κατένευσεν.
εἰ δ᾽ ἄγε τοι καὶ δένδρε᾽ ἐϋκτιμένην κατ᾽ ἀλωὴν
εἴπω, ἅ μοί ποτ᾽ ἔδωκας, ἐγὼ δ᾽ ᾔτεόν σε ἕκαστα
παιδνὸς ἐών, κατὰ κῆπον ἐπισπόμενος· διὰ δ᾽ αὐτῶν
ἱκνεύμεσθα, σὺ δ᾽ ὠνόμασας καὶ ἔειπες ἕκαστα.

340     Груш три­на­дцать и яблонь мне десять тогда пода­рил ты,
Сорок смо­ков­ниц; еще пять­де­сят мне рядов обе­щал ты
Лоз вино­град­ных, пло­ды при­но­ся­щих весь год непре­рыв­но, —
Вижу вокруг и сей­час тут я самые раз­ные гроз­дья, —
Если толь­ко пого­да нис­по­сла­на будет Кро­нидом».

    ὄγχνας μοι δῶκας τρισκαίδεκα καὶ δέκα μηλέας,
συκέας τεσσαράκοντ᾽· ὄρχους δέ μοι ὧδ᾽ ὀνόμηνας
δώσειν πεντήκοντα, διατρύγιος δὲ ἕκαστος
ἤην· ἔνθα δ᾽ ἀνὰ σταφυλαὶ παντοῖαι ἔασιν —
ὁππότε δὴ Διὸς ὧραι ἐπιβρίσειαν ὕπερθεν».

345     Так он ска­зал. У Лаэр­та ослаб­ли коле­ни и серд­це:
При­зна­ки тот­час узнал он, кото­рые тот пере­чис­лил.
Сына он обнял рука­ми и тут же упал без созна­нья.
На руки быст­ро его под­хва­тил Одис­сей мно­го­стой­кий.
Тот нако­нец отды­шал­ся, и дух собрал­ся́ в его серд­це.

    Ὣς φάτο, τοῦ δ᾽ αὐτοῦ λύτο γούνατα καὶ φίλον ἦτορ,
σήματ᾽ ἀναγνόντος τά οἱ ἔμπεδα πέφραδ᾽ Ὀδυσσεύς.
ἀμφὶ δὲ παιδὶ φίλῳ βάλε πήχεε· τὸν δὲ ποτὶ οἷ
εἷλεν ἀποψύχοντα πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς.
αὐτὰρ ἐπεί ῥ᾽ ἄμπνυτο καὶ ἐς φρένα θυμὸς ἀγέρθη,

350     Тот­час тогда он в ответ сло­ва окры­лен­ные мол­вил:
«Зевс, наш роди­тель! Так есть еще боги на свет­лом Олим­пе,
Раз за нече­стье и наг­лость они жени­хам ото­мсти­ли!
Серд­цем, одна­ко, теперь ужас­но боюсь я, чтоб вско­ре
Все ита­кий­цы сюда не при­шли и вестей об убий­стве

    ἐξαῦτις μύθοισιν ἀμειβόμενος προσέειπε·
«Ζεῦ πάτερ, ἦ ῥα ἔτ᾽ ἔστε θεοὶ κατὰ μακρὸν Ὄλυμπον,
εἰ ἐτεὸν μνηστῆρες ἀτάσθαλον ὕβριν ἔτισαν.
νῦν δ᾽ αἰνῶς δείδοικα κατὰ φρένα μὴ τάχα πάντες
ἐνθάδ᾽ ἐπέλθωσιν Ἰθακήσιοι, ἀγγελίας δὲ

355     Не разо­сла­ли повсюду, по всем горо­дам кефал­лен­ским».
Так на это ему отве­чал Одис­сей мно­го­ум­ный:
«Не бес­по­кой­ся! Об этом теперь не заботь­ся нисколь­ко!
Луч­ше пой­дем-ка в твой дом. Ведь он неда­лё­ко от сада.
Я уж туда Теле­ма­ха с Филой­ти­ем и сви­но­па­сом

    πάντη ἐποτρύνωσι Κεφαλλήνων πολίεσσι».
Τὸν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·
«Θάρσει, μή τοι ταῦτα μετὰ φρεσὶ σῇσι μελόντων.
ἀλλ᾽ ἴομεν προτὶ οἶκον, ὃς ὀρχάτου ἐγγύθι κεῖται·
ἔνθα δὲ Τηλέμαχον καὶ βουκόλον ἠδὲ συβώτην

360     Рань­ше послал, чтоб обед при­гото­ви­ли нам поско­рее».
Так он ска­зал. И пошли они оба к пре­крас­но­му дому.
После того как для жиз­ни удоб­но­го дома достиг­ли,
Там Теле­ма­ха заста­ли, Филой­тия и сви­но­па­са.
Мясо руби­ли они и в кра­те́ре вино уж меша­ли.

    προὔπεμψ᾽, ὡς ἂν δεῖπνον ἐφοπλίσσωσι τάχιστα».
Ὣς ἄρα φωνήσαντε βάτην πρὸς δώματα καλά.
οἱ δ᾽ ὅτε δή ῥ᾽ ἵκοντο δόμους εὖ ναιετάοντας,
εὗρον Τηλέμαχον καὶ βουκόλον ἠδὲ συβώτην
ταμνομένους κρέα πολλὰ κερῶντάς τ᾽ αἴθοπα οἶνον.

365     Вели­ко­серд­но­го стар­ца Лаэр­та ста­ру­ха сикел­ка
Вымы­ла в доме меж тем и мас­лом бле­стя­щим натер­ла.
В плащ пре­крас­ный оде­ла потом. А боги­ня Афи­на,
Став­ши близ пас­ты­ря вой­ска, его уве­ли­чи­ла ростом,
В чле­ны вли­ла пол­ноту и на вид его сде­ла­ла креп­че.

    Τόφρα δὲ Λαέρτην μεγαλήτορα ᾧ ἐνὶ οἴκῳ
ἀμφίπολος Σικελὴ λοῦσεν καὶ χρῖσεν ἐλαίῳ,
ἀμφὶ δ᾽ ἄρα χλαῖναν καλὴν βάλεν· αὐτὰρ Ἀθήνη
ἄγχι παρισταμένη μέλε᾽ ἤλδανε ποιμένι λαῶν,
μείζονα δ᾽ ἠὲ πάρος καὶ πάσσονα θῆκεν ἰδέσθαι.

370     Вышел из ван­ны Лаэрт. Увидав­ши его, изу­мил­ся
Сын, — до того был похож на бес­смерт­но­го бога он видом.
Гром­ко к нему Одис­сей обра­тил­ся со сло­вом кры­ла­тым:
«Кто-то из веч­но живу­щих богов, отец мой, как вид­но,
Выше ростом сде­лал тебя и наруж­но­стью луч­ше».

    ἐκ δ᾽ ἀσαμίνθου βῆ· θαύμαζε δέ μιν φίλος υἱός,
ὡς ἴδεν ἀθανάτοισι θεοῖς ἐναλίγκιον ἄντην·
καί μιν φωνήσας ἔπεα πτερόεντα προσηύδα·
«Ὦ πάτερ, ἦ μάλα τίς σε θεῶν αἰειγενετάων
εἶδός τε μέγεθός τε ἀμείνονα θῆκεν ἰδέσθαι».

375     Так на это ему Лаэрт рас­суди­тель­ный мол­вил:
«Если бы, Зевс, наш роди­тель, и вы, Апол­лон и Афи­на,
Был я таким же, каким, в Кефал­ле­нии цар­ст­вуя, город
Нерик я взял бла­го­здан­ный, сто­яв­ший на мысе высо­ком
Мате­ри­ка, — если б был я таким же вче­ра в нашем доме,

    Τὸν δ᾽ αὖ Λαέρτης πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Αἲ γάρ, Ζεῦ τε πάτερ καὶ Ἀθηναίη καὶ Ἄπολλον,
οἷος Νήρικον εἷλον, ἐϋκτίμενον πτολίεθρον,
ἀκτὴν ἠπείροιο, Κεφαλλήνεσσιν ἀνάσσων,
τοῖος ἐών τοι χθιζὸς ἐν ἡμετέροισι δόμοισιν,

380     Если б, оде­тый в доспе­хи, я при­нял уча­стие в бит­ве
Про­тив мужей жени­хов! Сокру­шил бы коле­ни я мно­гим
Быв­шим в зале мужам и радость тебе бы доста­вил!»
Так Одис­сей и Лаэрт вели меж собой раз­го­во­ры.
Те же, окон­чив трудить­ся и вкус­ный обед при­гото­вив,

    τεύχε᾽ ἔχων ὤμοισιν, ἐφεστάμεναι καὶ ἀμύνειν
ἄνδρας μνηστῆρας· τῷ κε σφέων γούνατ᾽ ἔλυσα
πολλῶν ἐν μεγάροισι, σὺ δὲ φρένας ἔνδον ἐγήθεις».
Ὣς οἷ μὲν τοιαῦτα πρὸς ἀλλήλους ἀγόρευον.
οἱ δ᾽ ἐπεὶ οὖν παύσαντο πόνου τετύκοντό τε δαῖτα,

385     Рядом сели за стол по поряд­ку на сту­лья и крес­ла.
Все при­сту­пи­ли к обеду. Как раз подо­шел в это вре­мя
Ста­рый Долий, а с ним сыно­вья ста­ри­ка. Воз­вра­ти­лись
С поля, с работы они. Позва­ла их, при­шед­ши за ними,
Мать, ста­ру­ха сикел­ка, кото­рая всех их вскор­ми­ла

    ἑξείης ἕζοντο κατὰ κλισμούς τε θρόνους τε·
ἔνθ᾽ οἱ μὲν δείπνῳ ἐπεχείρεον, ἀγχίμολον δὲ
ἦλθ᾽ ὁ γέρων Δολίος, σὺν δ᾽ υἱεῖς τοῖο γέροντος,
ἐξ ἔργων μογέοντες, ἐπεὶ προμολοῦσα κάλεσσεν
μήτηρ γρηῦς Σικελή, ἥ σφεας τρέφε καί ῥα γέροντα

390     И за отцом, ста­ри­ком одряхлев­шим, ходи­ла усерд­но.
Как увида­ли они Одис­сея и серд­цем узна­ли,
Оста­но­ви­лись и ста­ли средь дома. С при­вет­ли­вой речью
К ним Одис­сей обра­тил­ся и сло­во такое про­мол­вил:
«Что же, ста­рик, садись за обед, пере­стань удив­лять­ся!

    ἐνδυκέως κομέεσκεν, ἐπεὶ κατὰ γῆρας ἔμαρψεν.
οἱ δ᾽ ὡς οὖν Ὀδυσῆα ἴδον φράσσαντό τε θυμῷ,
ἔσταν ἐνὶ μεγάροισι τεθηπότες· αὐτὰρ Ὀδυσσεὺς
μειλιχίοις ἐπέεσσι καθαπτόμενος προσέειπεν·
«Ὦ γέρον, ἵζ᾽ ἐπὶ δεῖπνον, ἀπεκλελάθεσθε δὲ θάμβευς·

395     Нам дав­но уже хочет­ся есть, и все это вре­мя
Мы толь­ко вас дожида­лись, когда вы воро­ти­тесь с поля».
Долий, обе руки протя­нув­ши, пошел к Одис­сею,
Руку его воз­ле кисти схва­тил, цело­вать ее начал
И со сло­ва­ми к нему окры­лен­ны­ми так обра­тил­ся:

    δηρὸν γὰρ σίτῳ ἐπιχειρήσειν μεμαῶτες
μίμνομεν ἐν μεγάροις, ὑμέας ποτιδέγμενοι αἰεί».
Ὣς ἄρ ἔφη, Δολίος δ᾽ ἰθὺς κίε χεῖρε πετάσσας
ἀμφοτέρας, Ὀδυσεῦς δὲ λαβὼν κύσε χεῖρ᾽ ἐπὶ καρπῷ,
καί μιν φωνήσας ἔπεα πτερόεντα προσηύδα·

400     «Друг, воро­тил­ся ты! Как мы все вре­мя тебя ожида­ли!
Боги сами тебя при­ве­ли! Мы уж думать не сме­ли!
Здрав­ст­вуй и радуй­ся мно­го! Пусть сча­стье дадут тебе боги!
Вот что, одна­ко же, точ­но ска­жи мне, чтоб знал хоро­шо я:
Зна­ет ли все Пене­ло­па разум­ная, дали ли знать ей

    «Ὦ φίλ᾽, ἐπεὶ νόστησας ἐελδομένοισι μάλ᾽ ἡμῖν
οὐδ᾽ ἔτ᾽ ὀϊομένοισι, θεοὶ δέ σ᾽ ἀνήγαγον αὐτοί,
οὖλέ τε καὶ μάλα χαῖρε, θεοὶ δέ τοι ὄλβια δοῖεν.
καί μοι τοῦτ᾽ ἀγόρευσον ἐτήτυμον, ὄφρ᾽ ἐῢ εἰδῶ,
ἢ ἤδη σάφα οἶδε περίφρων Πηνελόπεια

405     О воз­вра­ще­ньи тво­ем, или вест­ни­ка нуж­но послать к ней?»
Так отве­чая на это, ска­зал Одис­сей мно­го­ум­ный:
«Все уже зна­ет, ста­рик. Чего ты об этом хло­по­чешь?»
Долий обрат­но тогда на глад­кое крес­ло усел­ся.
В свой черед и его сыно­вья, окру­жив Одис­сея,

    νοστήσαντά σε δεῦρ᾽, ἦ ἄγγελον ὀτρύνωμεν».
Τὸν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς
«Ὦ γέρον, ἤδη οἶδε· τί σε χρὴ ταῦτα πένεσθαι;»
Ὣς φάθ᾽, ὁ δ᾽ αὖτις ἄρ᾽ ἕζετ᾽ ἐϋξέστου ἐπὶ δίφρου.
ὣς δ᾽ αὔτως παῖδες Δολίου κλυτὸν ἀμφ᾽ Ὀδυσῆα

410     Руки с при­вет­ли­вой речью ему горя­чо пожи­ма­ли.
После того близ отца сво­е­го по поряд­ку усе­лись.
Так в том доме они все заня­ты были обедом.
Быст­ро мол­ва меж­ду тем по горо­ду всюду ходи­ла,
Страш­ную участь и лютую смерть жени­хов раз­гла­шая.

    δεικανόωντ᾽ ἐπέεσσι καὶ ἐν χείρεσσι φύοντο,
ἑξείης δ᾽ ἕζοντο παραὶ Δολίον, πατέρα σφόν.
Ὣς οἱ μὲν περὶ δεῖπνον ἐνὶ μεγάροισι πένοντο·
Ὄσσα δ᾽ ἄρ᾽ ἄγγελος ὦκα κατὰ πτόλιν ᾤχετο πάντη,
μνηστήρων στυγερὸν θάνατον καὶ κῆρ᾽ ἐνέπουσα.

415     Толь­ко что весть раз­нес­лась по Ита­ке, тот­ча́с ото­всюду
Все к Одис­се­е­ву дому сбе­жа­лись, вопя и сте­ная.
Вынес­ли тру­пы из дома, и здеш­них — свои схо­ро­ни­ли,
Тех же, кто был из дру­гих горо­дов, по домам разо­сла­ли,
Их пору­чив отвез­ти рыба­кам на судах быст­ро­ход­ных.

    οἱ δ᾽ ἄρ᾽ ὁμῶς ἀΐοντες ἐφοίτων ἄλλοθεν ἄλλος
μυχμῷ τε στοναχῇ τε δόμων προπάροιθ᾽ Ὀδυσῆος,
ἐκ δὲ νέκυς οἴκων φόρεον καὶ θάπτον ἕκαστοι,
τοὺς δ᾽ ἐξ ἀλλάων πολίων οἶκόνδε ἕκαστον
πέμπον ἄγειν ἁλιεῦσι θοῇς ἐπὶ νηυσὶ τιθέντες·

420     Сами ж тол­пою на пло­щадь пошли с опе­ча­лен­ным серд­цем.
После того же как все собра­лись, ото­всюду сошед­шись,
Встал пред собра­ньем Евпейт и с речью к нему обра­тил­ся.
Невы­но­си­мая скорбь в его серд­це лежа­ла о сыне,
Об Анти­ное, нашед­шем поги­бель от рук Одис­сея.

    αὐτοὶ δ᾽ εἰς ἀγορὴν κίον ἀθρόοι, ἀχνύμενοι κῆρ.
αὐτὰρ ἐπεί ῥ᾽ ἤγερθεν ὁμηγερέες τ᾽ ἐγένοντο,
τοῖσιν δ᾽ Εὐπείθης ἀνά θ᾽ ἵστατο καὶ μετέειπε·
παιδὸς γάρ οἱ ἄλαστον ἐνὶ φρεσὶ πένθος ἔκειτο,
Ἀντινόου, τὸν πρῶτον ἐνήρατο δῖος Ὀδυσσεύς·

425     Сле­зы об нем про­ли­вая, он стал гово­рить и про­мол­вил:
«Злое дело, дру­зья, этот муж для ахей­цев при­ду­мал!
Доб­лест­ных мно­го мужей в кораб­лях из Ита­ки увез­ши,
Полые он погу­бил кораб­ли, погу­бил и все вой­ско.
Нын­че ж, вер­нув­шись домой, знат­ней­ших убил кефал­лен­цев.

    τοῦ ὅ γε δάκρυ χέων ἀγορήσατο καὶ μετέειπεν·
«Ὦ φίλοι, ἦ μέγα ἔργον ἀνὴρ ὅδ᾽ ἐμήσατ᾽ Ἀχαιούς·
τοὺς μὲν σὺν νήεσσιν ἄγων πολέας τε καὶ ἐσθλοὺς
ὤλεσε μὲν νῆας γλαφυράς, ἀπὸ δ᾽ ὤλεσε λαούς·
τοὺς δ᾽ ἐλθὼν ἔκτεινε Κεφαλλήνων ὄχ᾽ ἀρίστους,

430     Преж­де чем этот успе­ет отсюда отпра­вить­ся в Пилос
Или в Элиде боже­ст­вен­ной скрыть­ся — вла­де­ньи епей­цев, —
Дру­ги, пой­дем! Иль все­гда нам и после при­дет­ся сты­дить­ся!
Нам это будет вели­ким позо­ром и в даль­нем потом­стве,
Если за наших погиб­ших детей и за бра­тьев убий­цам

    ἀλλ᾽ ἄγετε, πρὶν τοῦτον ἢ ἐς Πύλον ὦκα ἱκέσθαι
ἢ καὶ ἐς Ἤλιδα δῖαν, ὅθι κρατέουσιν Ἐπειοί,
ἴομεν· ἦ καὶ ἔπειτα κατηφέες ἐσσόμεθ᾽ αἰεί·
λώβη γὰρ τάδε γ᾽ ἐστὶ καὶ ἐσσομένοισι πυθέσθαι,
εἰ δὴ μὴ παίδων τε κασιγνήτων τε φονῆας

435     Мы не отмстим! Мне совсем бы тогда уж не радост­но ста­ло
Жить! Уме­реть бы ско­рей, очу­тить­ся с уби­ты­ми вме­сте!
Дру­ги, пой­дем! Не дадим пере­пра­вить­ся им через море!»
Так гово­рил он рыдая. И жалость взя­ла всех ахей­цев.
Близ­ко к ним подо­шли Медонт и боже­ст­вен­ный Фемий

    τισόμεθ᾽. οὐκ ἂν ἐμοί γε μετὰ φρεσὶν ἡδὺ γένοιτο
ζωέμεν, ἀλλὰ τάχιστα θανὼν φθιμένοισι μετείην.
ἀλλ᾽ ἴομεν, μὴ φθέωσι περαιωθέντες ἐκεῖνοι».
Ὣς φάτο δάκρυ χέων, οἶκτος δ᾽ ἕλε πάντας Ἀχαιούς.
ἀγχίμολον δέ σφ᾽ ἦλθε Μέδων καὶ θεῖος ἀοιδὸς

440     Из Одис­се­е­ва дома, едва толь­ко сон их поки­нул.
Оста­но­ви­лись в сре­дине. Увидев их, все изу­ми­лись.
К ним обра­тил­ся Медонт, испол­нен­ный мыс­лей разум­ных:
«Вот что я вам, ита­кий­цы, ска­жу. Одис­сей, уж поверь­те,
Не про­тив воли богов на подоб­ное дело решил­ся!

    ἐκ μεγάρων Ὀδυσῆος, ἐπεί σφεας ὕπνος ἀνῆκεν,
ἔσταν δ᾽ ἐν μέσσοισι· τάφος δ᾽ ἕλεν ἄνδρα ἕκαστον.
τοῖσι δὲ καὶ μετέειπε Μέδων πεπνυμένα εἰδώς·
«Κέκλυτε δὴ νῦν μευ, Ἰθακήσιοι· οὐ γὰρ Ὀδυσσεὺς
ἀθανάτων ἀέκητι θεῶν τάδ᾽ ἐμήσατο ἔργα·

445     Сам я како­го-то бога бес­смерт­но­го видел, кото­рый,
Мен­то­ра образ при­няв, сто­ял близ Лаэр­то­ва сына;
То впе­реди Одис­сея являл­ся, его обо­д­ряя,
То в тол­пу жени­хов вно­ся и смя­те­нье и ужас,
Их по залу гонял, и они друг на дру­га вали­лись».

    αὐτὸς ἐγὼν εἶδον θεὸν ἄμβροτον, ὅς ῥ᾽ Ὀδυσῆϊ
ἐγγύθεν ἑστήκει καὶ Μέντορι πάντα ἐῴκει.
ἀθάνατος δὲ θεὸς τοτὲ μὲν προπάροιθ᾽ Ὀδυσῆος
φαίνετο θαρσύνων, τοτὲ δὲ μνηστῆρας ὀρίνων
θῦνε κατὰ μέγαρον· τοὶ δ᾽ ἀγχιστῖνοι ἔπιπτον».

450     Блед­ный ужас при этих сло­вах охва­тил ита­кий­цев.
С речью к ним обра­тил­ся ста­рик Али­ферс бла­го­род­ный,
Масто­ров сын; и впе­ред и назад он один толь­ко видел.
Мыс­лей пол­ный бла­гих, он ска­зал пред собра­ньем ахей­цев:
«Слу­шай­те, что, ита­кий­цы, сего­дня пред вами ска­жу я!

    Ὣς φάτο, τοὺς δ᾽ ἄρα πάντας ὑπὸ χλωρὸν δέος ᾕρει.
τοῖσι δὲ καὶ μετέειπε γέρων ἥρως Ἁλιθέρσης
Μαστορίδης· ὁ γὰρ οἶος ὅρα πρόσσω καὶ ὀπίσσω·
ὅ σφιν ἐϋφρονέων ἀγορήσατο καὶ μετέειπε·
«Κέκλυτε δὴ νῦν μευ, Ἰθακήσιοι, ὅττι κεν εἴπω·

455     Все это дело, дру­зья, из-за тру­со­сти вашей свер­ши­лось.
Слу­шать вы ни меня не хоте­ли, ни пас­ты­ря вой­ска
Мен­то­ра, чтоб ваши дети безум­ства свои пре­кра­ти­ли,
Что без­образ­ное дело они нече­сти­во свер­ша­ют,
Так рас­то­чая чужое доб­ро и бес­че­стя супру­гу

    ὑμετέρῃ κακότητι, φίλοι, τάδε ἔργα γένοντο·
οὐ γὰρ ἐμοὶ πείθεσθ᾽, οὐ Μέντορι ποιμένι λαῶν,
ὑμετέρους παῖδας καταπαυέμεν ἀφροσυνάων,
οἳ μέγα ἔργον ἔρεξαν ἀτασθαλίῃσι κακῇσι,
κτήματα κείροντες καὶ ἀτιμάζοντες ἄκοιτιν

460     Храб­ро­го мужа, кото­рый — вы жда­ли — домой не вер­нет­ся.
Пусть хоть теперь будет так. Послу­шай­те то, что ска­жу я:
Нет, не пой­дем, чтоб и худ­шей беды на себя не накли­кать!»
С гром­ки­ми кри­ка­ми с мест одни под­ня­ли­ся при этом —
Бо́льшая часть. Но дру­гие тол­пою оста­лись на месте.

    ἀνδρὸς ἀριστῆος· τὸν δ᾽ οὐκέτι φάντο νέεσθαι.
καὶ νῦν ὧδε γένοιτο. πίθεσθέ μοι ὡς ἀγορεύω·
μὴ ἴομεν, μή πού τις ἐπίσπαστον κακὸν εὕρῃ».
Ὣς ἔφαθ᾽, οἱ δ᾽ ἄρ᾽ ἀνήϊξαν μεγάλῳ ἀλαλητῷ
ἡμίσεων πλείους· τοὶ δ᾽ ἀθρόοι αὐτόθι μίμνον·

465     Им не понра­ви­лась речь Али­фер­са, они поже­ла­ли
Вслед за Евпей­том идти и бро­си­лись все за ору­жьем.
Тело бле­стя­щею медью одев­ши, густою тол­пою
Вышли за город они, хоро­вы­ми пло­щад­ка­ми слав­ный.
Вел их Евпейт за собой, безум­ное дело замыс­лив.

    οὐ γὰρ σφιν ἅδε μῦθος ἐνὶ φρεσίν, ἀλλ᾽ Εὐπείθει
πείθοντ᾽· αἶψα δ᾽ ἔπειτ᾽ ἐπὶ τεύχεα ἐσσεύοντο.
αὐτὰρ ἐπεί ῥ᾽ ἕσσαντο περὶ χροῒ νώροπα χαλκόν,
ἀθρόοι ἠγερέθοντο πρὸ ἄστεος εὐρυχόροιο.
τοῖσιν δ᾽ Εὐπείθης ἡγήσατο νηπιέῃσι·

470     Думал, что смо­жет за сына отмстить. Но назад воро­тить­ся
Не суж­де­но ему было, и там себе гибель нашел он.
К Зев­су Кро­ни­о­ну тут обра­ти­лась боги­ня Афи­на:
«О наш роди­тель Кро­нид, меж вла­сти­те­лей всех наи­выс­ший!
Дай мне ответ на вопрос: что в уме сво­ем нын­че таишь ты?

    φῆ δ᾽ ὅ γε τίσεσθαι παιδὸς φόνον, οὐδ᾽ ἄρ᾽ ἔμελλεν
ἂψ ἀπονοστήσειν, ἀλλ᾽ αὐτοῦ πότμον ἐφέψειν.
Αὐτὰρ Ἀθηναίη Ζῆνα Κρονίωνα προσηύδα·
«Ὦ πάτερ ἡμέτερε, Κρονίδη, ὕπατε κρειόντων,
εἰπέ μοι εἰρομένῃ, τί νύ τοι νόος ἔνδοθι κεύθει;

475     Хочешь ли злую вой­ну и ужас­ную сечу про­дол­жить
Или же друж­бу меж теми решил учредить и дру­ги­ми?»
Зевс, соби­раю­щий тучи, на это отве­тил Афине:
«Что ты об этом меня рас­спра­ши­вать взду­ма­ла нын­че,
Милая дочь? Не сама ль ты в рас­суд­ке сво­ем поре­ши­ла,

    ἢ προτέρω πόλεμόν τε κακὸν καὶ φύλοπιν αἰνὴν
τεύξεις, ἦ φιλότητα μετ᾽ ἀμφοτέροισι τίθησθα;»
Τὴν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη νεφεληγερέτα Ζεύς·
«Τέκνον ἐμόν, τί με ταῦτα διείρεαι ἠδὲ μεταλλᾷς;
οὐ γὰρ δὴ τοῦτον μὲν ἐβούλευσας νόον αὐτή,

480     Как им всем Одис­сей ото­мстит, воз­вра­тив­шись в отчиз­ну.
Делай, как хочешь. Я толь­ко ска­жу, как было бы луч­ше.
Нын­че, когда ото­мстил жени­хам Одис­сей бого­рав­ный,
Пусть дого­вор заклю­чат, что царем он все­гда у них будет.
Мы же смерть сыно­вей их и бра­тьев покро­ем забве­ньем.

    ὡς ἦ τοι κείνους Ὀδυσεὺς ἀποτίσεται ἐλθών;
ἔρξον ὅπως ἐθέλεις· ἐρέω τέ τοι ὡς ἐπέοικεν.
ἐπεὶ δὴ μνηστῆρας ἐτίσατο δῖος Ὀδυσσεύς,
ὅρκια πιστὰ ταμόντες ὁ μὲν βασιλευέτω αἰεί,
ἡμεῖς δ᾽ αὖ παίδων τε κασιγνήτων τε φόνοιο

485     Пусть меж­ду тех и дру­гих, как преж­де, любовь утвер­дит­ся,
Чтобы в богат­стве и мире все вре­мя стра­на про­цве­та­ла».
Так ее он к тому поощ­рил, что самой ей жела­лось.
Рину­лась бур­но боги­ня с высо­ких вер­шин олим­пий­ских.
После того как насы­ти­лись все медо­слад­кою пищей,

    ἔκλησιν θέωμεν· τοὶ δ᾽ ἀλλήλους φιλεόντων
ὡς τὸ πάρος, πλοῦτος δὲ καὶ εἰρήνη ἅλις ἔστω».
Ὣς εἰπὼν ὤτρυνε πάρος μεμαυῖαν Ἀθήνην,
βῆ δὲ κατ᾽ Οὐλύμποιο καρήνων ἀΐξασα.
Οἱ δ᾽ ἐπεὶ οὖν σίτοιο μελίφρονος ἐξ ἔρον ἕντο,

490     Начал им гово­рить Одис­сей, в испы­та­ни­ях твер­дый:
«Пусть кто-нибудь поглядит, не близ­ко ли те уж под­хо­дят».
Так ска­зал он. И Долия сын под­нял­ся́, как велел он.
Вышел и стал на порог. И всех их уж близ­ко увидел.
Быст­ро тогда Одис­сею сло­ва он кры­ла­тые мол­вил:

    τοῖς δ᾽ ἄρα μύθων ἦρχε πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς·
«Ἐξελθών τις ἴδοι μὴ δὴ σχεδὸν ὦσι κιόντες».
Ὣς ἔφατ᾽· ἐκ δ᾽ υἱὸς Δολίου κίεν, ὡς ἐκέλευεν·
στῆ δ᾽ ἄρ᾽ ἐπ᾽ οὐδὸν ἰών, τοὺς δὲ σχεδὸν ἔσιδε πάντας·
αἶψα δ᾽ Ὀδυσσῆα ἔπεα πτερόεντα προσηύδα·

495     «Воору­жай­тесь, как мож­но ско­рее! Они уже близ­ко!»
Все вско­чи­ли и ста­ли в доспе­хи свои обле­кать­ся.
Был Одис­сей сам-чет­верт. И шесть сыно­вей еще было
Долия. Так­же и сам он с Лаэр­том наде­ли доспе­хи,
Хоть седи­ною покры­тые оба — бой­цы поне­во­ле.

    «Οἵδε δὴ ἐγγὺς ἔασ᾽· ἀλλ᾽ ὁπλιζώμεθα θᾶσσον».
Ὣς ἔφαθ᾽, οἱ δ᾽ ὤρνυντο καὶ ἐν τεύχεσσι δύοντο,
τέσσαρες ἀμφ᾽ Ὀδυσῆ᾽, ἓξ δ᾽ υἱεῖς οἱ Δολίοιο·
ἐν δ᾽ ἄρα Λαέρτης Δολίος τ᾽ ἐς τεύχε᾽ ἔδυνον,
καὶ πολιοί περ ἐόντες, ἀναγκαῖοι πολεμισταί.

500     После того же как все они медью бле­стя­щей оде­лись,
Вышли, настежь две­ри рас­крыв, во гла­ве с Одис­се­ем.
Близ­ко к ним подо­шла сово­окая дева Афи­на,
Мен­то­ра образ при­няв, с ним схо­жая видом и речью.
Радость при виде ее испы­тал Одис­сей мно­го­стой­кий.

    αὐτὰρ ἐπεί ῥ᾽ ἕσσαντο περὶ χροῒ νώροπα χαλκόν,
ὤϊξάν ῥα θύρας, ἐκ δ᾽ ἤϊον, ἄρχε δ᾽ Ὀδυσσεύς.
Τοῖσι δ᾽ ἐπ᾽ ἀγχίμολον θυγάτηρ Διὸς ἦλθεν Ἀθήνη
Μέντορι εἰδομένη ἠμὲν δέμας ἠδὲ καὶ αὐδήν.
τὴν μὲν ἰδὼν γήθησε πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς·

505     Быст­ро он мило­му сыну ска­зал сво­е­му Теле­ма­ху:
«Раз сюда, Теле­мах, ты при­шел, то и сам пони­ма­ешь:
Здесь сей­час пред­сто­ит поме­рять­ся доб­ле­стью людям!
Не опо­зорь же, смот­ри, Одис­се­е­ва рода! Досе­ле
Силой и муже­ст­вом мы на всю отли­ча­ли­ся зем­лю».

    αἶψα δὲ Τηλέμαχον προσεφώνεεν ὃν φίλον υἱόν·
«Τηλέμαχ᾽, ἤδη μὲν τόδε γ᾽ εἴσεαι αὐτὸς ἐπελθών,
ἀνδρῶν μαρναμένων ἵνα τε κρίνονται ἄριστοι,
μή τι καταισχύνειν πατέρων γένος, οἳ τὸ πάρος περ
ἀλκῇ τ᾽ ἠνορέῃ τε κεκάσμεθα πᾶσαν ἐπ᾽ αἶαν».

510     Так, отве­чая отцу, Теле­мах рас­суди­тель­ный мол­вил:
«Сам, если хочешь, увидишь, отец доро­гой; это серд­це
Не опо­зо­рит, как ты опа­са­ешь­ся, наше­го рода».
Так про­мол­вил он. Радость Лаэр­та взя­ла, и ска­зал он:
«Милые боги! Какой нын­че день мне! Какая мне радость!

    Τὸν δ᾽ αὖ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Ὄψεαι, αἴ κ᾽ ἐθέλῃσθα, πάτερ φίλε, τῷδ᾽ ἐπὶ θυμῷ
οὔ τι καταισχύνοντα τεὸν γένος, ὡς ἀγορεύεις».
Ὣς φάτο, Λαέρτης δ᾽ ἐχάρη καὶ μῦθον ἔειπε·
«Τίς νύ μοι ἡμέρη ἥδε, θεοὶ φίλοι; ἦ μάλα χαίρω·

515     В доб­ле­сти сын мой и внук сорев­ну­ют­ся меж­ду собою!»
Близ­ко к Лаэр­ту тогда подо­шла и ска­за­ла Афи­на:
«Аркей­си­ад, меж това­ри­щей всех наи­бо­ле мне милый!
В помощь Зев­са при­звав­ши отца с сово­окой Афи­ной,
Быст­ро копьем длин­но­тен­ным взмах­ни и пошли его с силой!»

    υἱός θ᾽ υἱωνός τ᾽ ἀρετῆς πέρι δῆριν ἔχουσιν».
Τὸν δὲ παρισταμένη προσέφη γλαυκῶπις Ἀθήνη·
«Ὦ Ἀρκεισιάδη, πάντων πολὺ φίλταθ᾽ ἑταίρων,
εὐξάμενος κούρῃ γλαυκώπιδι καὶ Διὶ πατρί,
αἶψα μαλ᾽ ἀμπεπαλὼν προΐει δολιχόσκιον ἔγχος».

520     Так ска­зав­ши, вдох­ну­ла вели­кую силу Афи­на.
Доче­ри Зев­са вели­ко­го он горя­чо помо­лил­ся,
Быст­ро копьем длин­но­тен­ным взмах­нул и послал его с силой.
В шлем мед­но­щеч­ный с нале­ту оно пора­зи­ло Евпей­та.
Шлем копья не сдер­жал, насквозь его медь про­ни­за­ла.

    Ὣς φάτο, καί ῥ᾽ ἔμπνευσε μένος μέγα Παλλὰς Ἀθήνη
εὐξάμενος δ᾽ ἄρ᾽ ἔπειτα Διὸς κούρῃ μεγάλοιο,
αἶψα μάλ᾽ ἀμπεπαλὼν προΐει δολιχόσκιον ἔγχος,
καὶ βάλεν Εὐπείθεα κόρυθος διὰ χαλκοπαρῄου.
ἡ δ᾽ οὐκ ἔγχος ἔρυτο, διαπρὸ δὲ εἴσατο χαλκός,

525     Наземь Евпейт пова­лил­ся, доспе­хи его загре­ме­ли,
Рину­лись тут Одис­сей и бли­ста­тель­ный сын на перед­них,
Ста­ли дву­ост­ры­ми копья­ми их пора­жать и меча­ми.
И погу­би­ли бы всех и лиши­ли бы их воз­вра­ще­нья,
Если бы голо­сом гром­ким не крик­ну­ла дева Афи­на,

    δούπησεν δὲ πεσών, ἀράβησε δὲ τεύχε᾽ ἐπ᾽ αὐτῷ.
ἐν δ᾽ ἔπεσον προμάχοις Ὀδυσεὺς καὶ φαίδιμος υἱός,
τύπτον δὲ ξίφεσίν τε καὶ ἔγχεσιν ἀμφιγύοισι.
καί νύ κε δὴ πάντας ὄλεσαν καὶ ἔθηκαν ἀνόστους,
εἰ μὴ Ἀθηναίη, κούρη Διὸς αἰγιόχοιο,

530     Зев­са эгидо­дер­жав­но­го дочь, и людей не сдер­жа­ла:
«Меж­до­усоб­ный ваш бой пре­кра­ти­те! Назад, ита­кий­цы!
Кро­ви боль­ше не лей­те, немед­лен­но все разой­ди­тесь!»
Так закри­ча­ла Афи­на. И блед­ный страх охва­тил их,
У испу­гав­ших­ся граж­дан ору­жье из рук поле­те­ло.

    ἤϋσεν φωνῇ, κατὰ ἔσχεθε λαὸν ἅπαντα.
«Ἴσχεσθε πτολέμου, Ἰθακήσιοι, ἀργαλέοιο,
ὥς κεν ἀναιμωτί γε διακρινθῆτε τάχιστα».
Ὣς φάτ᾽ Ἀθηναίη, τοὺς δὲ χλωρὸν δέος εἷλεν·
τῶν δ᾽ ἄρα δεισάντων ἐκ χειρῶν ἔπτατο τεύχεα,

535     Наземь упа­ло оно при кри­ке ужас­ном боги­ни.
К горо­ду все повер­ну­ли, жела­ньем объ­ятые жиз­ни.
Крик ужас­ный издал Одис­сей, в испы­та­ни­ях твер­дый.
Ринул­ся вслед он вра­гам, как орел, напряг­шись всем телом.
Мол­нией сер­ною с неба тогда гро­мо­вер­жец уда­рил.

    πάντα δ᾽ ἐπὶ χθονὶ πῖπτε, θεᾶς ὄπα φωνησάσης·
πρὸς δὲ πόλιν τρωπῶντο λιλαιόμενοι βιότοιο.
σμερδαλέον δ᾽ ἐβόησε πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς,
οἴμησεν δὲ ἀλεὶς ὥς τ᾽ αἰετὸς ὑψιπετήεις.
καὶ τότε δὴ Κρονίδης ἀφίει ψολόεντα κεραυνόν,

540     Пала она впе­реди Сово­окой, Могу­чеот­цов­ной,
И сово­окая дева ска­за­ла Лаэр­то­ву сыну:
«Бого­рож­ден­ный герой Лаэр­тид, Одис­сей мно­го­хит­рый!
Будет! Рас­прю окон­чи вой­ны, рав­но всем ужас­ной,
Чтоб на тебя не про­гне­вал­ся Зевс широ­ко­глядя­щий!»

    κὰδ δ᾽ ἔπεσε πρόσθε γλαυκώπιδος ὀβριμοπάτρης.
δὴ τότ᾽ Ὀδυσσῆα προσέφη γλαυκῶπις Ἀθήνη·
«Διογενὲς Λαερτιάδη, πολυμήχαν᾽ Ὀδυσσεῦ,
ἴσχεο, παῦε δὲ νεῖκος ὁμοιΐου πολέμοιο,
μή πως τοι Κρονίδης κεχολώσεται εὐρύοπα Ζεύς».

545     Так ска­за­ла Афи­на. И радост­но он поко­рил­ся.
Клят­вен­ный после того дого­вор заклю­чи­ла меж ними
Зев­са эгидо­дер­жав­но­го дочь, Пал­ла­да Афи­на,
Мен­то­ра образ при­няв, с ним схо­жая видом и речью.

    Ὣς φάτ᾽ Ἀθηναίη, ὁ δ᾽ ἐπείθετο, χαῖρε δὲ θυμῷ.
ὅρκια δ᾽ αὖ κατόπισθε μετ᾽ ἀμφοτέροισιν ἔθηκεν
Παλλὰς Ἀθηναίη, κούρη Διὸς αἰγιόχοιο,
Μέντορι εἰδομένη ἠμὲν δέμας ἠδὲ καὶ αὐδήν.

ПРИМЕЧАНИЯ

Ст. 1 и сл. В отли­чие от гос­под­ст­ву­ю­щих в «Одис­сее» пред­став­ле­ний о загроб­ном суще­ст­во­ва­нии, души мыс­лят­ся здесь сохра­нив­ши­ми созна­ние, а их про­вод­ни­ком в под­зем­ный мир явля­ет­ся Гер­мес.

Ст. 46. Юно­ши обре­за­ют в знак тра­у­ра воло­сы. Сре­зан­ную пряд­ку волос они кла­дут затем на тело умер­ше­го.

Ст. 48. Мать Ахил­ле­са — мор­ская ним­фа Фети­да.

Ст. 206—207, а так­же 226. См. прим. к II, 22 об ува­же­нии гоме­ров­ских геро­ев к физи­че­ско­му, в част­но­сти — зем­ледель­че­ско­му, тру­ду.

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая