Гомер Илиада Песнь третья. Клятвы. Обозрение ахейского войска со стены. Единоборство Париса и Менелая

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая

Так лишь на битву построились оба народа с вождями,
Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы:
Крик таков журавлей раздается под небом высоким,[1]
Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных,

5 С криком стадами летят через быстрый поток Океана,
Бранью грозя и убийством мужам малорослым, пигмеям,
С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают.
Но подходили в безмолвии, боем дыша, аргивяне,[2]
Духом единым пылая - стоять одному за другого.

10 Словно туман над вершинами горными Нот разливает,
Пастырям стад нежеланный, но вору способнейший ночи:[3]
Видно сквозь оный не дальше, как падает брошенный камень, -
Так из-под стоп их прах, подымаяся мрачный, крутился
Вслед за идущими; быстро они проходили долину.

15 И когда уже сблизились к битве идущие рати,
Вышел вперед от троян Александр, небожителю равный,
С кожею парда на раме,[4] с луком кривым за плечами
И с мечом при бедре; а в руках два копья медножалых
Гордо колебля, он всех вызывал из данаев храбрейших,

20 Выйти противу него и сразиться жестокою битвой.
Но лишь увидел его Менелай, любимый Ареем,
Быстро вперед из толпы выступающим поступью гордой, -
Радостью вспыхнул, как лев, на добычу нежданно набредший,
Встретив еленя рогатого или пустынную серну;

25 Гладны, неистово он пожирает, хотя отовсюду
Сам окружен и ловцами младыми, и быстрыми псами:
Радостью вспыхнул такой Менелай, Александра героя
Близко узрев пред собой; и, отмстить похитителю мысля,
Быстро Атрид с колесницы с оружием прянул на землю.

30 Но лишь увидел его Приамид, Александр боговидный,[5]
Между передних блеснувшего, сердце его задрожало;
Быстро он к сонму друзей отступил, избегающий смерти.
Словно как путник, увидев дракона[6] в ущелиях горных,
Прядает вспять и от ужаса членами всеми трепещет,

35 Быстро уходит, и бледность его покрывает ланиты, -
Так убежавши, в толпу погрузился троян горделивых
Образом красный Парис, устрашаясь Атреева сына.
Гектор, увидев его, поносил укорительной речью:

"Видом лишь храбрый, несчастный Парис, женолюбец, прельститель!
40 Лучше бы ты не родился или безбрачен погибнул!
Лучше б сего я желал, и тебе б то отраднее было,
Чем поношеньем служить и позорищем целому свету!
Слышишь, смеются ряды кудреглавых данаев, считавших
Храбрым тебя первоборцем, судя по красивому виду.

45 Вид твой красен, но ни силы в душе, ни отважности в сердце!
Бывши таков ты, однако дерзнул в кораблях мореходных
Бурное море исплавать, с толпою клевретов любезных,
В чуждое племя войти и похитить из стран отдаленных
Славу их жен, и сестру и невестку мужей браноносных,

50 В горе отцу твоему, и народу, и целому царству,
В радость ахейцам врагам[7], а себе самому в поношенье!
Что же с оружьем не встретил царя Менелая? Узнал бы
Ты, браноносца какого владеешь супругой цветущей.
Были б не в помощь тебе ни кифара, ни дар Афродиты,[8]

55 Пышные кудри и прелесть, когда бы ты с прахом смесился.[9]
Слишком робок троянский народ, иль давно б уже был ты
Каменной ризой одет,[10] злополучий толиких виновник!"
Гектору быстро в ответ возразил Александр боговидный:
"Гектор, ты вправе хулить, и твоя мне хула справедлива.

60 Сердце в груди у тебя, как секира, всегда непреклонно:
Древо пронзает она под рукой древодела и рьяность
Мужа сугубит, когда обсекает он брус корабельный:
Так в груди у тебя непреклонен дух твой высокий.
Не осуждай ты любезных даров златой Афродиты.[11]

65 Нет, ни один не порочен из светлых даров нам бессмертных;
Их они сами дают; произвольно никто не получит.
Ныне, когда ты желаешь, чтоб я воевал и сражался,
Всем повели успокоиться, Трои сынам и ахейцам;
И посреди их поставьте меня с Менелаем героем;

70 Мы за Елену Аргивскую с ним перед вами сразимся.
Кто из двоих победит и окажется явно сильнейшим,
В дом и Елену введет, и сокровища все[12] он получит.
Вы ж, заключившие дружбу и клятвы святые, владейте
Троей холмистой; ахейцы же в Аргос, конями богатый,

75 Вспять отплывут и в Ахаию, славную жен красотою".
Так говорил, и восхитился Гектор услышанной речью;
И, на средину исшед и копье ухватив посредине,
Спнул фаланги троянские; все успокояся стали.
Но на Гектора луки ахеян сыны[13] натянули.

80 Многие метили копьями, многие бросили камни.
К ним громогласно воззвал повелитель мужей Агамемнон:
"Стойте, аргивцы друзья! не стреляйте, ахейские мужи!
Слово намерен вещать шлемоблещущий Гектор великий".
Рек, - и ахеяне прервали, бой и немедленно стали

85 Окрест, умолкнув; и Гектор великий вещал среди воинств:
"Сонмы троян и ахеян красивопоножных! внимайте,
Что предлагает Парис, от которого брань воспылала.
Он предлагает троянам и всем меднолатным ахейцам
Ратные сбруи[14] свои положить на всеплодную землю;

90 Сам посреди ополчений с воинственным он Менелаем,
Битвой, один на один, за Елену желает сразиться.
Кто из двоих победит и окажется явно сильнейшим,
В дом и Елену введет, и сокровища все он получит;
Мы ж на взаимную дружбу священные клятвы положим".

95 Рек он; ахейцы безмолвные все сохраняли молчанье;
И меж них провещал Менелай, знаменитый воитель:
"Ныне внимайте и мне; жесточайшая горесть пронзает
Сердце мое; помышляю давно я: пора примириться
Трои сынам и ахейцам; довольно вы бед претерпели

100 Ради вражды между мной и Парисом, виновником оной.
Кто между двумя судьбой обречен на погибель,
Тот да погибнет! а вы, о друзья, примиритесь немедля.
Пусть же представят и белого агнца, и черную овцу[15]
Солнцу принесть и земле; а Крониду пожрем[16] мы другого.

105 Пусть призовут и Приама владыку, да клятву положит
Сам (а сыны у него напыщенны,[17] всегда вероломны):
Да преступник какой-либо Зевсовых клятв не разрушит:
Сердце людей молодых легкомысленно, непостоянно;
Старец, меж ними присущий, вперед и назад прозорливо

110 Смотрит, обеих сторон соблюдая взаимную пользу".
Так говорил; и наполнились радостью оба народа,
Чая почить наконец от трудов изнурительной брани:
Коней становят в ряды, с колесниц, своих прядают сами;
Быстро снимают доспехи, на землю слагают их близко

115 Друг против друга: меж воинств осталося узкое поле.
Гектор немедленно к граду глашатаев двух посылает
Агнцев поспешно принесть и вызвать владыку Приама.
Царь Агамемнон равно повеление дал Талфибию[18]
К сеням ахейским идти и принесть на заклание агнца;

120 Он поспешил, повинуясь державному сыну Атрея.
С вестью Ирида явилась к Елене лилейнораменной.[19]
Вестница, образ принявши любезной Елене золовки,
С коей в супружестве был Антенорид царь Геликаон,
Образ младой Лаодики, прекраснейшей дщери Приама,

125 В терем вошла, где Елена ткань великую ткала,
Светлый, двускладный[20] покров, образуя на оном сраженья,[21]
Подвиги конных троян и медянодоспешных данаев,
В коих они за нее от Ареевых рук пострадали.
К ней приступив, быстроногая так говорила Ирида:

130 "Выйди, любезная нимфа,[22] деяния чудные видеть
Конников храбрых троян и медянодоспешных данаев.
Оба народа недавно, стремимые бурным Ареем,
В поле сходились, пылая взаимно погибельной бранью.
Ныне безмолвны стоят;[23] прекратилася брань; ратоборцы

135 Все на щиты преклонилися, копья их воткнуты в землю.
Но герой Александр и Атрид Менелай браноносный
Выйти желают одни за тебя на копьях сразиться,
И супругой любезной тебя наречет победитель".
Так изрекла и влияла ей в душу сладкие чувства,

140 Думы о первом супруге, о граде родимом и кровных.[24]
Встала она и, сребристыми тканями вкруг осеняся,[25]
Быстро из дому идет со струящеюсь нежной слезою.
Следом за ней поспешили прислужницы верные обе,[26]
Эфра, Питеева дочь,[27] и Климена, с блистательным взором.[28]

145 Скоро они притекли ко вратам возвышавшимся Скейским,[29]
Там и владыка Приам, и Панфой,[30] и Фимет благородный,
Клитий, божественный Ламп, Гикетаон, Ареева отрасль,[31]
Укалегон, и герой Антенор,[32] прозорливые оба,
Старцы народа сидели на Скейской возвышенной башне,[33]

150 Старцы, уже не могучие в брани, но мужи совета,
Сильные словом, цикадам подобные, кои по рощам,
Сидя на ветвях дерев, разливают голос их звонкий:
Сонм таковых илионских старейшин собрался на башне.
Старцы, лишь только узрели идущую к башне Елену,[34]

155 Тихие между собой говорили крылатые речи:
"Нет, осуждать невозможно, что Трои сыны и ахейцы
Брань за такую жену и беды столь долгие терпят:
Истинно, вечным богиням она красотою подобна!
Но, и столько прекрасная, пусть возвратится в Элладу;

160 Пусть удалится от нас и от чад нам любезных погибель!"
Так говорили; Приам же ее призывал дружелюбно:
"Шествуй, дитя мое милое! ближе ко мне ты садися.
Узришь отсюда и первого мужа, и кровных, и ближних.
Ты предо мною невинна; единые боги виновны:

165 Боги с плачевной войной на меня устремили ахеян!
Сядь и поведай мне имя величеством дивного мужа:
Кто сей, пред ратью ахейскою, муж и великий и мощный?
Выше его головой меж ахеями есть и другие,
Но толико прекрасного очи мои не видали,

170 Ни толико почтенного: мужу царю он подобен!"
Старцу в женах знаменитая так отвечала Елена:
"Ты и почтен, для меня, возлюбленный свекор, и страшен!
Лучше бы горькую смерть предпочесть мне, когда я решилась
Следовать с сыном твоим, как покинула брачный чертог мой,

175 Братьев,[35] и милую дочь,[36] и веселых подруг мне бесценных!
Но не сделалось так; и о том я в слезах изнываю!..
Ты вопрошаешь меня, и тебе я скажу, Дарданион:[37]
Муж сей есть пространно державный Атрид Агамемнон,
Славный в Элладе, как мудрый царь и как доблестный воин,[38]

180 Деверь он был мне; увы, недостойная,[39] если б он был им!
Так говорила, - и старец, дивяся Атриду, воскликнул:
О Агамемнон, счастливым родившийся, смертный блаженный!
Сколько под властью твоею ахейских сынов браноносных!
Некогда, быв во фригийской земле,[40] виноградом обильной,[41]

185 Зрел я великую рать фригиян, колесничников быстрых;
Зрел я Атрея полки и Мигдона, подобного богу:
Станом стояло их воинство вдоль берегов Сангария;
Там находился и я, и союзником оных считался,
В день, как мужам подобные ратью нашли амазонки:

190 Но не столько их было, как здесь быстрооких данаев".
После, узрев Одиссея, Приам вопрошает Елену:
"Ныне скажи и об этом, дитя мое: кто сей данаец?
Менее целой главой, чем великий Атрид Агамемнон,
Но, как сдается мне, он и плечами и персями шире.

195 Сбруя его боевая лежит на земле плодоносной;
Сам же, подобно овну, по рядам ратоборным он ходит.
Он мне подобным овну представляется, пышному волной,
В стаде ходящему между овец среброрунных".
Вновь отвечала Приаму Елена, рожденная Зевсом:

200 "Муж сей, почтенный Приам, Лаэртид Одиссей многоумный,
Взросший в народе Итаки, питомец земли каменистой,
Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов".
К ней обративши слова, говорил Антенор благоумный:
"Подлинно, речь справедливую ты, о жена, произносишь:

205 Некогда к нам приходил Одиссей Лаэртид знаменитый,[42]
Присланный, ради тебя, с Менелаем воинственным купно.
Я их тогда принимал и угащивал дружески в доме;
Свойство[43] узнал обоих и советов их разум изведал.
Если они на собранья троянские вместе являлись, -

210 Стоя, плечами широкими царь Менелай отличался;
Сидя же вместе, взрачнее был Одиссей благородный.
Если они пред собранием думы и речи сплетали, -
Царь Менелай всегда говорил, изъясняяся бегло,
Мало вещал, но разительно; не был Атрид многословен,

215 Ни в речах околичен,[44] - хоть был он и младший годами.
Но когда говорить восставал Одиссей многоумный,
Тихо стоял и в землю смотрел, потупивши очи;
Скиптра в деснице своей ни назад, ни вперед он не двигал,
Но незыбно держал, человеку простому подобный.

220 Счел бы его ты разгневанным мужем или скудоумным.
Но когда издавал он голос могучий из персей,
Речи, как снежная вьюга, из уст у него устремлялись!
Нет, не дерзнул бы никто с Одиссеем стязаться словами;
Мы не дивились тогда Одиссееву прежнему виду".[45]

225 Третьего видя Аякса, Приам вопрошает Елену:
"Кто еще оный ахеянин, столько могучий, огромный?
Он и главой и плечами широкими всех перевысил".
Старцу в женах знаменитая вновь отвечала Елена:
"Муж сей - Аякс Теламонид великий, твердыня данаев.

230 Там, среди критских дружин, возвышается, богу подобный,
Идоменей, и при нем предводители критян толпятся.
Часто героя сего Менелай угощал дружелюбно
В нашем доме, когда приходил он из славного Крита.
Вижу и многих других быстрооких данайских героев;

235 Всех я узнала б легко и поведала б каждого имя.
Двух лишь нигде я не вижу строителей воинств: незримы[46]
Кастор, коней укротитель, с могучим бойцом[47] Полидевком,
Братья, которых со мною родила единая матерь.
Или они не оставили град Лакедемон веселый?

240 Или, быть может, и здесь, принеслись в кораблях мореходных,
Но одни не желают вступать в ратоборство с мужами,
Срамом гнушаясь и страшным позором, меня тяготящим!"
Так говорила; но их уже матерь земля сокрывала
Там, в Лакедемоне, в недрах любезной земли их родимой.

245 Тою порой через Трою жертвы для клятвы священной,
Агнцев и дар полей, вино, веселящее сердце,
В козьем меху несли провозвестники; нес совокупно
Вестник Идей и блестящую чашу, и кубки златые;
Он же, и к старцу представ, призывал Дарданида, вещая:

250 "Сын Лаомедонов, шествуй, тебя приглашают вельможи[48]
Трои сынов конеборных и меднодоспешных данаев
Выйти на ратное поле, да клятвы святые положат.
Ныне герой Александр и с ним Менелай браноносец
С длинными копьями выйдут одни за Елену сразиться;

255 Кто победит - и жены и сокровищ властителем будет;
Мы ж, заключившие дружбу и клятвы священные, будем
Троей владеть, а данаи в Аргос, конями обильный,
Вспять отплывут и в Ахаию, славную жен красотою".
Так произнес; ужаснулся Приам, но друзьям[49] повелел он

260 Коней запречь в колесницу; они покорились охотно;
Старец взошел и бразды натянул к управлению коней;
Подле него Антенор на блистательной стал колеснице;
В поле они через Скейские[50] быстрых направили коней.
И когда достигнули воинств троян и ахеян,

265 Там, с колесницы прекрасной сошедши на злачную землю,
Между троян и ахеян срединою шествуют старцы.
В встречу им быстро восстал повелитель мужей Агамемнон,
Мудрый восстал Одиссей; и почтенные вестники оба
Жертвы для клятвы священной представили; в чаше единой

270 Вина смесили и на руки воду царям возлияли.[51]
Тут Агамемнон, владыка, десницею[52] нож обнаживши
Острый, висящий всегда при влагалище мечном[53] великом,
Волну отрезал на агнчих главах, и глашатаи оба,[54]
Взяв, разделили ее меж избранных троян и ахеян.

275 Царь Агамемнон воззвал, с воздеянием дланей моляся:
"Мощный Зевс, обладающий с Иды,[55] преславный, великий![56]
Гелиос, видящий все и слышащий все в поднебесной!
Реки, земля и вы, что в подземной обители души[57]
Оных караете смертных, которые ложно клянутся!

280 Будьте свидетели вы и храните нам клятвы святые:
Если Парис Приамид поразит Менелая Атрида,
Он и Елену в дому, и сокровища все да удержит;
Мы ж от троянской земли отплывем на судах мореходных.
Если Париса в бою поразит Менелай светловласый,

285 Граждане Трои должны возвратить и жену и богатства;
Пеню должны заплатить аргивянам, какую прилично;
Память об ней да прейдет и до поздних племен человеков.
Если же мне и Приам, и Приама сыны отрекутся
Должную дань заплатить по паденье уже и Париса,[58]

290 Снова я ратовать буду, пока не истребую дани;
Здесь я останусь, пока не увижу конца ратоборству".
Рек и гортани овнов пересек он суровою медью
И обоих на земле положил их, в трепете смертном
Жизнь издыхающих: юную силу их медь сокрушила.

295 После, вино из чаши блистательной черпая кубком,
Все возливали[59] и громко молились богам вечносущим;
Так не один возглашал меж рядами троян и ахеян:
"Зевс многославный, великий, и все вы, бессмертные боги!
Первых, которые смеют священную клятву нарушить,

300 Мозг, как из чаши вино, да по черной земле разольется,
Их вероломных и чад, - и пришельцы их жен да обымут!"
Так возглашали; моления их не исполнил Кронион.
Старец Приам между тем обратился к народам, вещая:
"Слову, внимайте, трояне и храбрые мужи ахейцы:

305 Я удаляюсь от вас, в Илион возвращаюсь холмистый.[60]
Мне недостанет сил, чтобы видеть своими очами
Сына любезного бой с Менелаем, питомцем Арея.
Ведает Зевс Эгиох и другие бессмертные боги,
В битве кому из подвижников смертный конец предназначен".

310 Рек, - и овнов в колесницу влагает божественный старец;
Всходит и сам и бразды к управленью коней напрягает;
Подле него Антенор на блистательной стал колеснице.
Старцы, назад обратяся, погнали коней к Илиону.
Гектор тогда Приамид и с ним Одиссей благородный

315 Прежде измерили место сражения; после, повергнув
Жребии в медный шелом, сотрясали, да ими решится,
Кто в сопротивника первый копье медяное пустит.
Рати же окрест молились и длани к богам воздевали;
Так не один восклицал меж рядами троян и ахеян:

320 "Мощный Зевс, обладающий с Иды, преславный, великий!
Кто между ими погибельных дел сих и распрей виновник,
Дай ты ему, пораженному, в дом погрузиться Аида,[61]
Нам же опять утвердить и священные клятвы, и дружбу!"
Так возглашают; а Гектор великий два жребия в шлеме,

325 Взор отвратив, сотрясает, и выпрянул жребий Париса.
Воины быстро уселись рядами, где каждый оставил
Коней своих звуконогих и пестрые ратные сбруи.
Тою порой вкруг рамен покрывался оружием пышным
Юный герой Александр, супруг лепокудрой Елены.

330 И сперва наложил он на белые ноги поножи[62]
Пышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной;
Перси кругом защищая, надел медяные латы,
Брата Ликаона[63] славный доспех, и ему соразмерный;
Сверху на рамо набросил ремень и меч[64] среброгвоздный

335 С медяным клинком; и щит захватил, и огромный и крепкий;
Шлем на могучую голову ярко блестящий надвинул
С гривою конскою; гребень ужасный над ним волновался;
Тяжкое поднял копье, но которое было споручно.
Так и Атрид Менелай покрывался оружием, храбрый.

340 И едва лишь каждый в дружине своей воружился,
Оба они аргивян и троян на средину выходят
С грозно блестящими взорами; ужас смотрящих объемлет
Конников храбрых троян и красивопоножных данаев.
Близко герои сошлись и на месте измеренном стали,

345 Копья в руках потрясая, свирепствуя друг против друга.
Первый герой Александр послал длиннотенную пику[65]
И ударил жестоко противника в щит круговидный;
Но - не проникнуло меди, согнулось копейное жало
В твердом щите. И воздвигся второй с занесенною пикой

350 Царь Менелай, умоляющий пламенно Зевса владыку:
"Зевс! помоги покарать сотворившего мне оскорбленье!
В прах моею рукой низложи Приамида Париса;[66]
Пусть ужасается каждый и в поздно рожденных потомках
Злом воздавать за приязнь добродушному гостеприимцу".

355 Рек он - и, мощно сотрясши, поверг длиннотенную пику,
И ударил жестоко противника в щит круговидный:
Щит светозарный насквозь пробежала могучая пика,
Броню насквозь, украшением пышную, быстро пронзила
И, на паху подреберном, хитон у Париса рассекла,

360 Бурная; он, лишь отпрянув, погибели черной избегнул.
Сын же Атреев, исторгнув стремительно меч среброгвоздньй
Грянул с размаху по бляхе шелома; но меч, над шеломом
В три и четыре куска раздробившися, пал из десницы.
Царь Менелай возопил, на пространное небо взирая:

365 "Зевс, ни один из бессмертных, подобно тебе, не злотворен![67]
Я наконец уповал покарать Александра злодея;
И в руках у меня сокрушается меч, и напрасно
Вылетел дрот из десницы моей: не могу поразить я!"
Рек - и напал на него, за шлем ухватив коневласый,

370 Быстро повлек, обратившися к пышнопоножным ахейцам.
Стиснул Парисову нежную выю ремень хитрошвенный[68] -
Вплоть у него под брадой[69] проходившая подвязь шелома.
Он и довлек бы его, и покрылся бы славой великой;
Но любимца увидела Зевсова дочь Афродита;

375 Кожу вола, пораженного силой,[70] она разорвала:
Шлем последовал праздный за мощной рукой Менелая.
Быстро его Атрейон, закруживши на воздухе, ринул
К пышнопоножным данаям, и подняли верные други.
Сам же он бросился вновь, поразить Александра пылая

380 Медным копьем;[71] но Киприда его от очей, как богиня,[72]
Вдруг похищает и, облаком темным покрывши, любимца
В ложницу вводит, в чертог, благовония сладкого[73] полный;
Быстро уходит Елену призвать, и на башне высокой
Ледину дочь, окруженную сонмом троянок, находит,

385 Тихо рукой потрясает ее благовонную ризу
И говорит, уподобяся старице, древле рожденной,
Пряхе, что в прежние дни для нее в Лакедемоне граде
Волну прекрасно пряла и царевну вседушно любила:[74]
Ей уподобяся, так говорит Афродита богиня:

390 "В дом возвратися, Елена; тебя Александр призывает.
Он уже дома, сидит в почивальне, на ложе точеном,[75]
Светел красой и одеждой; не скажешь, что юный супруг твой
С мужем сражался и с боя пришел, но что он к хороводу
Хочет идти иль воссел опочить, хоровод лишь оставив".

395 Так говорила, - и душу Елены в груди взволновала:
Но, лишь узрела Елена прекрасную выю Киприды,
Прелести полные перси и страстно блестящие очи,[76]
В ужас пришла, обратилась к богине и так говорила:
"Ах, жестокая! снова меня обольстить ты пылаешь?[77]

400 Или меня еще дальше, в какой-либо град многолюдный,
Фригии град иль Меонии[78] радостной хочешь увлечь ты,
Если и там обитает любезный тебе земнородный?
Ныне, когда Менелай, на бою победив Александра,
Снова в семейство меня возвратить, ненавистную, хочет,

405 Что ты являешься мне, с злонамеренным в сердце коварством?
Шествуй к любимцу[79] сама, от путей отрекися бессмертных
И, стопою твоей никогда не касаясь Олимпа,
Вечно при нем изнывай и ласкай властелина, доколе
Будешь им названа или супругою, или рабою!

410 Я же к нему не пойду, к беглецу; и позорно бы было
Ложе его украшать; надо мною троянские жены
Все посмеются; довольно и так мне для сердца страданий!"
Ей, раздраженная Зевсова дочь, отвечала Киприда:
"Смолкни, несчастная! Или, во гневе тебя я оставив,

415 Так же могу ненавидеть, как прежде безмерно любила.
Вместе обоих народов, троян и ахеян, свирепство
Я на тебя обращу, и погибнешь ты бедственной смертью!"
Так изрекла, - и трепещет Елена, рожденная Зевсом,
И, закрывшись покровом сребристоблестящим, безмолвно,

420 Сонму троянок невидимо, шествует вслед за богиней.
Скоро достигли они Александрова пышного дома;
Обе служебницы[80] бросились быстро к домашним работам.
Тихо на терем[81] высокий жена благородная всходит.
Там для нее, улыбаясь пленительно, кресло Киприда,

425 Взяв сама, пред лицом Александровым ставит, богиня.
Села на оном Елена, рожденная Зевсом Кронидом,[82]
Очи назад отвратила и так упрекала супруга:
"С битвы пришел ты? о лучше б, несчастный, навеки погибнул
Мужем сраженный, могучим, моим преждебывшим супругом!

430 Прежде не сам ли хвалился, что ты Менелая героя
Силой своей и рукой и копьем превзойдешь в ратоборстве!
Шествуй теперь и Атрида могучего вызови снова;
Лично с героем сразися. Но я не советую; лучше
Мирно покойся, и впредь с светлокудрым Атреевым сыном

435 Ратовать ратью, ни битвою биться не смей безрассудно;
Или, страшись, да его копием укрощен ты не будешь!"
Ей отвечая, Парис устремляет крылатые, речи:
"Нет, не печаль мне, супруга, упреками горькими сердце;
Так, сегодня Атрид победил с ясноокой Афиной;[83]

440 После и я побежду: покровители боги и с нами.[84]
Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся.
Пламя такое в груди у меня никогда не горело;[85]
Даже в тот счастливый день,[86] как с тобою из Спарты веселой
Я с похищенной бежал на моих кораблях быстролетных,

445 И на Кранае[87] с тобой сочетался любовью и ложем.
Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный".
Рек он - и шествует к ложу, за ним и Елена супруга.
Вместе они на блистательноубранном ложе[88] почили.
Сын же Атреев по воинству рыскал, зверю подобный,

450 Взоры бросая кругом, не увидит ли где Александра.[89]
Но ни единый из храбрых троян и союзников славных
Мощному сыну Атрея не мог указать Александра.
Верно, из дружбы к нему, не сокрыл бы никто его зревший:
Всем он и им уже был ненавистен, как черная гибель.

455 Громко тогда возгласил повелитель мужей Агамемнон:
"Слух преклоните, трояне, дардане[90] и рати союзных!
Видимо всем торжество Менелая, любимца Арея.
Вы аргивянку Елену, с богатством ее похищенным,
Выдайте нам и немедленно должную дань заплатите,

460 Память об ней да прейдет и до поздних племен человеков".
Так Агамемнон вещал, - и в хвалу восклицали ахейцы.

[1] 3—7 О битвах пигмеев («человечков величиной с кулак») с журавлями рассказывает ряд более поздних авторов, причем Аристотель («История животных». VIII, 597а 4) настаивает иа достоверности этих рассказов. В Греции журавли появляются только весной и осенью, во время перелета, а зимуют в Африке. Именно там, по мнению греков, они и сражались с пигмеями.

[2] 8—9 Ахейцы в отличие от кричащих троянцев идут в бой молча (аналогично IV, 429—436): это один из очень немногих случаев, когда Гомер отмечает какие-то различия в обычаях противников.

[3] И вору способнейший ночи — помогающий вору больше, чем ночной мрак.

[4] с кожею парда на раме — со шкурой барса на плечах; со шкурой льва на плечах сражался с людьми и чудовищами герой предыдущего поколения — Геракл.

[5] 30 слл. Александр-Парис последовательно изображается в «Илиаде» трусливым.

[6] дракона — змею.

[7] в радость ахейцам врагам — В противовес эпическому сюжету, который мотивирует Троянскую войну стремлением ахейцев вернуть похищенную Елену, здесь проскальзывает представление о том, что похищение Елены могло быть только предлогом для захватнической экспедиции.

[8] 54 Игра на кифаре выступает здесь как признак изнеженности, нечто недостойное воина, хотя в IX, 186—189 поет о «славных делах мужей», аккомпанируя себе на форминге, сам Ахилл.

[9] с прахом смесился — лежал бы в пыли мертвый, повергнутый противником.

[10] каменной ризой одет — Побит камнями, так как груда камней, брошенных в преступника, могла в поэтическом воображении быть представлена и как каменная одежда и как каменная могила. В греческой литературе побитие камнями часто фигурирует как обычный для героической эпохи способ казни (Софокл. «Аякс». Ст. 253; Еврипид. «Орест». Ст. 50).

[11] златой Афродиты — Греческая поэзия вообще склонна характеризовать как золотое все, что принадлежит богам, но для Афродиты эпитет «золотая» является особенно характерным.

[12] сокровища все — сокровища, похищенные Парисом в Спарте вместе с Еленой.

[13] ахеян сыны — ахейцы.

[14] ратные сбруи — оружие и доспехи.

[15] 103—104 Земле (Гее) и подземным богам приносились в жертву черные животные; мужским божествам — обычно животные мужского пола, а женским — женского.

[16] пожрем — т. е. принесем в жертву.

[17] напыщенны — надменны, дерзки.

[18] Талфибий — глашатай Агамемнона (см.: I, 320—321).

[19] 121—138 Ирида, вестница богов, действует здесь по собственному побуждению. Ср. еще V, 353-354 и XXIII, 198-211.

[20] двускладный — Такой большой величины, что его можно было носить, сложив вдвое.

[21] образуя ~ сраженья — Имеется в виду тканый цветной узор.

[22] нимфа — Здесь обращение к молодой женщине.

[23] стоят — У Гомера: «сидят».

[24] кровных — У Гомера говорится о родителях Елены — Тиндарее и Леде. В древнегреческих мифах божественное отцовство (Елена — дочь Зевса) никогда не исключает сыновней (или дочерней) любви к земному «законному» отцу. Ср., например, отношение Геракла к Амфитриону в трагедии Еврипида «Геракл».

[25] вкруг осеняся — т.е. набросив в виде покрывала на голову. Благородная женщина не могла, по гомеровским представлениям, появиться среди посторонних без покрывала.

[26] 143 Гомер рисует нам общество, в котором женщина высокого социального положения появляется непременно в сопровождении служанок (см., напр.: Од., XVIII, 184).

[27] Эфра, Питеева дочь — мать афинского царя Тесея, которой тот доверил похищенную им некогда юную Елену. По рассказу «Киприй», Диоскуры освободили Елену и увели в Спарту Этру (Эфру), которая затем и попала в Трою вместе с бежавшей с Парисом Еленой.

[28] Климена, с блистательным взором — Трудно сказать, имел ли Гомер здесь в виду какой-то определенный персонаж более древних сказаний. В подлиннике Климена названа «волоокой» — к ней применен один из постоянных эпитетов богини Геры (см.. напр.: I, 551).

[29] ко вратам возвышавшимся Скейским — Скейские ворота, которые веди на запад, в сторону ахейского лагеря, были главными воротами Трои.

[30] Панфой — жрец Аполлона или прорицатель; Аполлон покровительствовал его сыну (Ил., XV, 521-522).

[31] 147 Из ст. Ил., XX, 238 явствует, что Клитий, Ламп и Гикетаон были сыновьями Лаомедонта, братьями Приама.

[32] Антенор — Ср.: VII, 347-364.

[33] на Скейской возвышенной башне — на башне над Скейскими воротами.

[34] 154—160 Эти стихи вызвали в свое время восхищение Лессинга (Лаокоон. Гл. 21).

[35] Братьев — Диоскуров — Кастора и Полидевка (см.: Ил., III, 236—244).

[36] дочь — Гермиону (Од., IV, 12—14).

[37] Дарданион — потомок Дардана, родоначальника троянцев.

[38] 179 Этот стих «Илиады» особенно ценил Александр Македонский (Плутарх. «О счастье или доблести Александра Великого». I, 10, 331С).

[39] недостойная — В подлиннике Елена называет себя «псоглазой», т. е. бесстыдной, как собака.

[40] во фригийской земле — Фригия — область в глубине Малой Азии.

[41] 184—190 Наряду с VI, 186, древнейшее упоминание об амазонках в греческой письменности.

[42] 205—224 Посольство Менелая и Одиссея в Трою описывалось в «Киприях»; см. также: Ил., XI, 138—141.

[43] свойство — В греческом тексте: «внешний облик».

[44] ни в речах околичен — В оригинале: «не говорил ошибочно».

[45] 224 Смысл этого стиха не совсем понятен и в оригинале, так что ряд исследователей считает его позднейшей вставкой.

[46] 236—244 О гибели Диоскуров — Кастора и Полидевка —в сражении с Афаретидами Идасом и Линкеем рассказывали «Киприи». В «Одиссее» мы находим широко распространенный позднее вариант мифа, согласно которому бессмертный Полидевк, сын Зевса, не пожелал расстаться с Кастором, смертным сыном Тиндарея, и боги разрешили им пребывать вместе вечно день на Олимпе и затем день в царстве Аида (XI, 298-304).

[47] с могучим бойцом — В оригинале: «кулачным бойцом».

[48] вельможи — В тексте букв.: «наилучшие».

[49] друзьям — В оригинале специфический гомеровский термин, обозначавший членов личной дружины.

[50] через Скейские — Скейские ворота (см. ст. 145).

[51] и на руки воду царям возлияли — Омовение рук было важным элементом религиозной церемонии (см., напр.: XXIV, 302 слл.).

[52] десницею — У Гомера сказано: «руками».

[53] при влагалище мечном — рядом с ножнами для меча.

[54] 273—274 Каждый из предводителей троян и ахейцев берет немного шерсти приносимых в жертву овец, чтобы символически стать причастным к церемонии.

[55] обладающий с Иды — властвующий, пребывая на Иде.

[56] 276—280 Ср. клятву Агамемнона в XIX, 258—260.

[57] 278—279 Представление о загробном возмездии было в целом чуждо гомеровской религии, но идеи о том, что боги могут покарать человека и после смерти за проступки, их лично затрагивающие, как в данном случае за ложную клятву их именем, очевидно, были достаточно широко распространены (см.: Од., XI, 576—600).

[58] по паденьи уже и Париса — Если Парис падет в поединке с Менелаем.

[59] возливали — выливали на землю.

[60] Илион ~ холмистый —В греческом тексте: «обвеваемый ветрами, подверженный ветрам».

[61] в дом погрузиться Аида — т. е. низойти в преисподнюю.

[62] 330—338 Описания того, как воин надевает доспехи, встречаются в «Илиаде» несколько раз (XI, 17—46; XVI, 131—144; 369—391). Они построены по одному образцу, так что все предметы снаряжения перечисляются в одном и том же порядке. Поножи надеваются раньше всего, видимо потому, что, надев панцырь, воин с трудом мог бы нагнуться.

[63] брата Ликаона — Парис вышел на поле боя легковооруженным (III, 17).

[64] ремень и меч — т. е. меч на ремне.

[65] длиннотенную пику — Копье, отбрасывающее при полете длинную тень, — стойкий эпитет копья у Гомера.

[66] Приамида Париса — У Гомера: «божественного Александра», так что даже Менелай оказывается произносящим имя своего противника с постоянным украшающим эпитетом.

[67] 365 Выражения возмущения в адрес богов нередки у Гомера (Ил., XII, 164; XXII, 15; Од., XX, 201).

[68] хитрошвейный — украшенный шитьем.

[69] вплоть у него под брадой — т. е. под самой бородой.

[70] пораженного силой — заколотого (кожа из шкуры заколотого животного считалась более прочной, чем из шкуры умершего от болезни).

[71] Медным копьем — В полный набор вооружения гомеровского героя входят два копья (см.: Ил., III, 18; XI, 43).

[72] как богиня — У Гомера: «легко как богиня», т. е. как это могла сделать богиня.

[73] благовония сладкого — Греки хорошо знали благовонные курения и мази уже в Микенскую эпоху.

[74] царевну вседушно любила — Гомер, по-видимому, хотел наоборот сказать, что Елена любила старую пряху.

[75] на ложе точеном — с резными украшениями.

[76] 397—398 Приняв облик старой женщины, Афродита, обращаясь к Елене, дает ей тем не менее возможность узнать в ней богиню, как Посейдон позволил опознать себя Аяксу, сыну Оилея (Ил., XIII, 68—72). Нашему месту «Илиады» позднее подражал автор Гомерова гимна Афродите (Гом. гимны, IV, 182).

[77] 399—412 Брань в лицо в адрес божества, которую уже Аристарх считал кощунственной и невероятной в устах гомеровского персонажа, вполне согласуется с психологией людей героической эпохи, как их представлял себе Гомер. В частности, Диомед ранит Афродиту и поносит ее (Ил., V, 330—351).

[78] Фригии град иль Меонии — См.: Ил., II, 862—866.

[79] к любимцу — к Парису.

[80] служебницы — прислужницы, упомянутые в ст. 143.

[81] на терем — т. е. в терем, в покой верхнего этажа.

[82] рожденная Зевсом Кронидом — Обычно у Гомера так именуется Афина.

[83] с ясноокой Афиной — См.: II, 446 сл. и IV, 7 слл.; ненавидя Трою, Афина помогала ахейцам. В Ил., XXII, 177—305 помощь Афины Ахиллу в смертельном поединке с Гектором описывается вполне конкретно.

[84] покровители-боги и с нами — Троянцам помогают Аполлон и Афродита.

[85] 442 У Гомера сказано: «никогда еще любовная страсть не окутывала так мое сознание».

[86] счастливый день — Эпитета «счастливый» в оригинале нет.

[87] на Кранае — Античные филологи пытались отождествить гомеровскую Кранаю с различными островами Эгейского моря.

[88] на блистательноубранном ложе — В оригинале не вполне понятный эпитет ложа, который должен означать, что в ложе были просверлены отверстия (ср. ст. 391). Ближе к греческому тексту было бы: «на ложе точеном».

[89] Александра — У Гомера: «подобного богу Александра».

[90] дардане — См. II, 819—823.

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая