Аполлодор МИФОЛОГИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА КНИГА II

Предыдущая <<< >>> Следующая

I. (1) После того как мы изло­жи­ли исто­рию рода Дев­ка­ли­о­на, перей­дем к изло­же­нию исто­рии рода Ина­ха. У Оке­а­на и Тефии родил­ся сын Инах 1, по име­ни кото­ро­го назва­на река Инах в Арго­се. От Ина­ха и Мелии, доче­ри Оке­а­на, роди­лись сыно­вья Форо­ней и Эги­а­лей. После того как Эги­а­лей умер без­дет­ным, вся стра­на полу­чи­ла назва­ние Эги­а­леи. У Форо­нея, пра­вив­ше­го всей зем­лей, кото­рая поз­же была назва­на Пело­пон­не­сом, и ним­фы Теледи­ки роди­лись Апис и Нио­ба. Апис пре­вра­тил свое прав­ле­ние в тира­нию и назвал по сво­е­му име­ни Пело­пон­нес Апи­ей 2; будучи жесто­ким тира­ном, он пал от заго­во­ра Телк­си­о­на и Тел­хи­на и детей не оста­вив: при­чис­лен­ный к богам, он полу­чил имя Сара­пи­са. От Зев­са и Нио­бы, пер­вой смерт­ной жен­щи­ны, с кото­рой сошел­ся Зевс, родил­ся сын Аргос 3, а так­же, как сооб­ща­ет Аку­си­лай, и Пеласг, по име­ни кото­ро­го жите­ли Пело­пон­не­са были назва­ны пелас­га­ми. Геси­од же сооб­ща­ет, что Пеласг был автох­то­ном: но к Пелас­гу нам пред­сто­ит еще вер­нуть­ся.

(2) Аргос, пере­няв от Форо­нея 4 цар­скую власть, назвал Пело­пон­нес по сво­е­му име­ни Арго­сом. Он женил­ся на Эвадне, доче­ри Стри­мо­на и Неэры, и имел сыно­вей Экба­са, Пиран­та, Эпидав­ра и Кри­а­са, кото­рый и уна­сле­до­вал цар­скую власть.

Сыном Экба­са был Аге­нор, а сыном это­го Аргос по про­зви­щу Все­видя­щий: у него были гла­за по все­му телу 5. Он отли­чал­ся необык­но­вен­ной силой и убил опу­сто­шав­ше­го Арка­дию быка, а шку­ру его надел на себя. Он убил так­же и Сати­ра, при­тес­няв­ше­го жите­лей Арка­дии и отни­мав­ше­го у них скот. Гово­рят так­же, что он убил похи­щав­шую пут­ни­ков Ехид­ну 6, дочь Тар­та­ра и Геи, застав ее спя­щей. Он ото­мстил и за убий­ст­во Апи­са, пере­бив винов­ни­ков.

(3) Сыном Аргоса и Исме­ны, доче­ри Асо­па, был Иас, от кото­ро­го, как гово­рят, роди­лась Ио. Но Кастор, напи­сав­ший «Хро­ни­ку», и мно­гие тра­ги­че­ские поэты сооб­ща­ют, что Ио была доче­рью Ина­ха 7. Геси­од же и Аку­си­лай утвер­жда­ют, что она была доче­рью Пире­на. Ио, кото­рая была жри­цей боги­ни Геры, соблаз­нил Зевс. Так как Гера заста­ла его с девой, он пре­вра­тил Ио, кос­нув­шись рукой, в белую коро­ву 8, покляв­шись в том, что с ней не схо­дил­ся. Геси­од утвер­жда­ет, что по этой при­чине не навле­ка­ют гне­ва богов клят­вы, кото­рые при­но­сят­ся любов­ни­ка­ми. Гера, выпро­сив у Зев­са эту коро­ву, при­ста­ви­ла к ней в каче­ст­ве стра­жа все­видя­ще­го Аргоса, о кото­ром Фере­кид сооб­ща­ет, что он был сыном Аре­сто­ра, Аскле­пи­ад — что он был сыном Ина­ха 9, Кер­коп — что он был сыном Аргоса и Исме­ны, доче­ри Асо­па; Аку­си­лай же утвер­жда­ет, что его роди­ла Гея. Аргос при­вя­зал ее к оли­ве, кото­рая рос­ла в роще Микен. Когда Зевс при­ка­зал Гер­ме­су украсть эту коро­ву, Гиерак его выдал: тогда Гер­мес, не имея воз­мож­но­сти украсть коро­ву тай­но, убил Аргоса кам­нем, за что и полу­чил про­зви­ще Арго­убий­цы 10. Гера же насла­ла на коро­ву слеп­ня, гони­мая кото­рым она сна­ча­ла при­бы­ла к зали­ву, назван­но­му по ее име­ни Ионий­ским, затем, прой­дя через Илли­рию и пре­одолев Гемий­ский хре­бет, пере­шла к про­ли­ву, кото­рый тогда назы­вал­ся Фра­кий­ским, теперь же то ее име­ни назы­ва­ет­ся Бос­пор 11. Затем она при­шла в Ски­фию и Ким­ме­рий­скую зем­лю: блуж­дая по огром­ным про­стран­ствам мате­ри­ка и пере­прав­ля­ясь через мно­гие моря Евро­пы и Азии, она при­шла нако­нец в Еги­пет, где вер­ну­ла себе преж­ний облик и роди­ла на бере­гах Нила сына Эпа­фа 12. Гера упро­си­ла куре­тов, чтобы они спря­та­ли Эпа­фа, и те его скры­ли. Но Зевс, узнав об этом, пере­бил куре­тов. Ио же отпра­ви­лась на поис­ки сво­е­го сына. Блуж­дая вдоль всей Сирии (там ей сооб­щи­ли, что жена биб­лий­ско­го царя вос­пи­ты­ва­ет ее ребен­ка) и отыс­кав Эпа­фа, она вер­ну­лась в Еги­пет и вышла замуж за Теле­го­на, цар­ст­во­вав­ше­го тогда над егип­тя­на­ми. Она воз­двиг­ла ста­тую Демет­ры, кото­рую егип­тяне назва­ли Иси­дой: точ­но так же они назва­ли Иси­дой Ио 13.
 
(4) Воца­рив­шись над егип­тя­на­ми, Эпаф женил­ся на Мем­фи­де, доче­ри Нила, и осно­вал город Мем­фис, назван­ный так по ее име­ни. У него роди­лась дочь Ливия, име­нем кото­рой назва­на стра­на Ливия. От бра­ка Ливии с Посей­до­ном роди­лись близ­не­цы Аге­нор и Бел. Аге­нор уда­лил­ся в Фини­кию и воца­рил­ся там, став родо­на­чаль­ни­ком вели­ко­го рода: поэто­му рас­сказ о нем мы отло­жим на буду­щее 14. Бел же, остав­шись в Егип­те 15, воца­рил­ся там и женил­ся на Анхи­ное, доче­ри Нила: от это­го бра­ка роди­лись близ­не­цы Еги­пет и Данай, а, как сооб­ща­ет Эври­пид, затем еще Кефей и Финей. Даная Бел посе­лил в Ливии, Егип­та же — в Ара­вии. Этот, заво­е­вав зем­лю мелам­по­дов 16, назвал ее по сво­е­му име­ни Егип­том 17. У Егип­та роди­лось от мно­го­чис­лен­ных жен пять­де­сят сыно­вей, а у Даная — пять­де­сят доче­рей. Когда Данай и Еги­пет поз­же нача­ли бороть­ся за власть, Данай из стра­ха перед сыно­вья­ми Егип­та пер­вым по сове­ту Афи­ны постро­ил пяти­де­ся­ти­ве­сель­ный корабль 18 и, поса­див на него доче­рей, спас­ся бег­ст­вом.

При­быв на ост­ров Родос, Данай воз­двиг там ста­тую Афи­ны Лин­дий­ской. Оттуда он напра­вил­ся в Аргос, и цар­ст­во­вав­ший там в те вре­ме­на Гела­нор передал ему цар­скую власть. Став гос­по­ди­ном стра­ны, Данай назвал жите­лей ее по сво­е­му име­ни данай­ца­ми. В стране не было воды, так как Посей­дон иссу­шил в ней даже источ­ни­ки, гне­ва­ясь на Ина­ха, объ­явив­ше­го эту зем­лю при­над­ле­жа­щей богине Гере 19; поэто­му Данай послал сво­их доче­рей отыс­кать воду. Одна из них, Ами­мо­на, во вре­мя поис­ков мет­ну­ла дро­тик в оле­ня, но попа­ла в спя­ще­го Сати­ра; послед­ний проснул­ся и вос­пы­лал жела­ни­ем с ней сой­тись. Но тут появил­ся Посей­дон, и Сатир убе­жал, Ами­мо­на же разде­ли­ла ложе с Посей­до­ном, и тот ука­зал ей источ­ни­ки в Лерне 20.

(5) Сыно­вья Егип­та, при­быв в Аргос, ста­ли при­зы­вать к пре­кра­ще­нию враж­ды и про­сить, чтобы доче­ри Даная вышли за них замуж 21. Данай же, не веря их дру­же­ским заве­ре­ни­ям и одновре­мен­но зата­ив зло­бу в серд­це, ибо он не забыл сво­е­го бег­ства, дал согла­сие на брак сво­их доче­рей; и рас­пре­де­лил их по жре­бию меж­ду сыно­вья­ми Егип­та. Но стар­шую дочь Гиперм­не­стру без жре­бия отда­ли Лин­кею, а Гор­го­фо­ну — Про­тею, ибо их роди­ла Егип­ту жен­щи­на цар­ской кро­ви, Арги­фия. Что же каса­ет­ся осталь­ных, то Буси­ри­су, Энке­ла­ду, Лику и Даифро­ну доста­лись Авто­ма­та, Ами­мо­на, Ага­ва и Скайя. Их роди­ла Данаю цари­ца Евро­па, Гор­го­фо­ну же и Гиперм­не­стру — Эле­фан­ти­да. Истр полу­чил по жре­бию 22 Гип­по­да­мию, Хал­ко­донт — Родию, Аге­нор — Клео­пат­ру, Хэт — Асте­рию, Дио­крист — Гип­по­да­мию[1], Алкид — Глав­ку, Алк­ме­нор — Гип­по­меду­су, Гип­потой — Гор­гу, Эвхе­нор — Ифи­меду­су, Иппо­лит — Роду. Эти десять жени­хов были сыно­вья­ми ара­ви­тян­ки, неве­сты же были дочерь­ми гамад­ри­ад: одни — Атлан­тии, дру­гие — Фебы.
Агап­то­лем полу­чил по жре­бию Пире­ну, Кер­кест — Дори­он, Эврида­мант — Фар­ту, Эгий — Мне­стру, Аргий — Эвип­пу, Архе­лай — Ана­кси­бию, Мене­мах — Нело. Эти семь жени­хов были сыно­вья­ми фини­ки­ян­ки, а неве­сты — дочерь­ми эфи­о­пян­ки.

Без жре­бия полу­чи­ли доче­рей Мем­фи­ды по при­чине сход­ства имен те жени­хи, мате­рью кото­рых была Тирия: Клит — Кли­ту, Сфе­нел — Сфе­не­лу, Хри­сипп — Хри­сип­пу. Две­на­дцать сыно­вей наяды Кали­ад­ны по жре­бию поде­ли­ли доче­рей наяды Полик­со. Юно­шей зва­ли Эври­лох, Фант, Пери­стен, Герм, Дри­ас, Пота­мон, Кис­сей, Ликс, Имбр, Бро­мий, Полик­тор, Хто­ний, а деву­шек — Авто­ноя, Теа­но, Элек­тра[2], Клео­пат­ра, Эвриди­ка, Глав­кип­па, Анте­лия, Кле­одо­ра, Эвип­па, Эра­то, Стиг­на и Бри­ка.

Те же, кото­рых роди­ла Егип­ту Гор­го, кину­ли жре­бий, чтобы поде­лить доче­рей Пиерии, и Пери­фан­ту доста­лась Актея, Ойнею — Подар­ка, Егип­ту — Диок­сип­па, Менал­ку — Адита, Лам­пу — Оки­пе­та, Идмо­ну — Пилар­га. Восе­мью послед­ни­ми 23 были Егип­ти­а­ды, кото­рым доста­лись: Ида­су — Гип­по­ди­ка, Даифро­ну — Адиан­та (обе доче­ри Гер­сы), Пан­ди­о­ну — Кал­лиди­ка, Арбе­лу — Ойма, Гипер­бию — Келе­но, Гип­по­ко­ри­сту — Гипе­рип­па (эти жени­хи были сыно­вья­ми Гефе­сти­ны, неве­сты же были дочерь­ми Кри­но).

После того как по жре­бию были устро­е­ны эти свадь­бы, Данай после пир­ше­ства раздал сво­им доче­рям кин­жа­лы, и те зако­ло­ли сво­их моло­дых супру­гов во вре­мя сна. Толь­ко Гиперм­не­стра поща­ди­ла сво­е­го мужа за то, что он оста­вил ей дев­ст­вен­ность 24. По этой при­чине Данай заклю­чил ее в тем­ни­цу. Осталь­ные же доче­ри Даная зары­ли голо­вы сво­их моло­дых супру­гов в Лерне, тела же их погреб­ли за город­ской сте­ной.

Очи­сти­ли их от сквер­ны Афи­на и Гер­мес по при­ка­за­нию Зев­са. Данай впо­след­ст­вии оста­вил Гиперм­не­стру в супру­же­ст­ве с Лин­ке­ем, а осталь­ных доче­рей, устро­ив гим­на­сти­че­ские состя­за­ния, отдал в награ­ду победи­те­лям 25.

Ами­мо­на же роди­ла от Посей­до­на Нав­плия. Послед­ний про­жил очень дол­го и, пла­вая по морю, зажи­гал лож­ные сиг­наль­ные огни всем встреч­ным моря­кам с целью их погу­бить. Но слу­чи­лось так, что и ему само­му дове­лось погиб­нуть той же самой смер­тью 26. За некото­рое вре­мя до сво­ей гибе­ли он женил­ся на Кли­мене, доче­ри Катрея, как сооб­ща­ют тра­ги­че­ские поэты: но автор поэ­мы «Воз­вра­ще­ния» назы­ва­ет его женой Фили­ру, а Кер­коп — Геси­о­ну. Сыно­вья­ми его были Пала­мед, Ойак и Нав­си­медонт.

II. (1) Воца­рив­ше­му­ся в Арго­се после Даная Лин­кею его жена Гиперм­не­стра роди­ла сына Абан­та 27. От бра­ка Абан­та с Агла­ей, доче­рью Ман­ти­нея, роди­лись бра­тья-близ­не­цы Акри­сий и Пройт. Послед­ние, нахо­дясь еще в мате­рин­ском чре­ве, ста­ли враж­до­вать друг с дру­гом 28; когда же они вырос­ли, то ста­ли бороть­ся за власть. Ведя вой­ну, они пер­вы­ми изо­бре­ли щиты. Одер­жав­ший победу Акри­сий изгнал Прой­та из Аргоса. Пройт отпра­вил­ся в Ликию к Иоба­ту (или, как гово­рят некото­рые, к Амфи­а­на­к­су 29) и женил­ся на его доче­ри, кото­рую Гомер назы­ва­ет Анти­ей 30, а тра­ги­че­ские поэты — Сфе­не­бе­ей 31. Его вер­нул на роди­ну тесть с вой­ском ликий­цев, и Пройт захва­тил Тиринф, соору­же­ния кото­ро­го воз­двиг­ли ему кик­ло­пы 32. Разде­лив Аргос­скую зем­лю, они там посе­ли­лись, и Акри­сий стал цар­ст­во­вать в Арго­се, а Пройт — в Тирин­фе. (2) У Акри­сия от Эвриди­ки, доче­ри Лакеде­мо­на, роди­лась дочь Даная, а у Прой­та от Сфе­не­беи роди­лись Лисип­па, Ифи­ноя и Ифи­а­насса. Вой­дя в пору зре­ло­сти, эти девуш­ки впа­ли в безу­мие, как гово­рит Геси­од, в воз­мездие за то, что отка­за­лись участ­во­вать в дио­ни­сий­ских таин­ствах; Аку­си­лай же назы­ва­ет дру­гую при­чи­ну их безу­мия: то, что они оскор­би­ли древ­нюю дере­вян­ную ста­тую Геры. Впав в безу­мие, эти девуш­ки ста­ли блуж­дать по всей Аргос­ской зем­ле, потом, прой­дя через Арка­дию и весь Пело­пон­нес, они бес­по­рядоч­но носи­лись по пустын­ным кра­ям стра­ны.

Мелам­под, сын Ами­та­о­на 33 и доче­ри Абан­та Идо­ме­ны, кото­рый был про­ри­ца­те­лем и пер­воот­кры­ва­те­лем лече­ния при помо­щи трав и очи­ще­ний, обе­щал исце­лить деву­шек, если ему усту­пят тре­тью часть цар­ства. Когда Пройт не согла­сил­ся на такую высо­кую пла­ту, девуш­ки впа­ли в еще более тяж­кое безу­мие, а вме­сте с ними и все осталь­ные жен­щи­ны. Оста­вив свои дома, они уби­ва­ли соб­ст­вен­ных детей и бро­ди­ли по пусты­ням. Так как бед­ст­вие все раз­рас­та­лось, Пройт решил отдать назна­чен­ную цену, но теперь Мелам­под потре­бо­вал, чтобы за исце­ле­ние и его бра­ту Биан­ту была дана такая же часть. Боясь, как бы в слу­чае отсроч­ки цена еще не повы­си­лась, Пройт согла­сил­ся на такую пла­ту. Мелам­под, собрав вокруг себя самых силь­ных юно­шей, с воз­гла­са­ми и пляс­ка­ми, как бы вну­шен­ны­ми боже­ст­вом, стал гнать жен­щин с гор до само­го Сики­о­на. Во вре­мя пре­сле­до­ва­ния стар­шая дочь Ифи­ноя погиб­ла, осталь­ные же исце­ли­лись, прой­дя через очи­ще­ние, и Пройт отдал их в жены Мелам­по­ду и Биан­ту 34. Поз­же у Прой­та родил­ся сын Мега­пент 35.

III. (1) Бел­ле­ро­фонт, сын Глав­ка и внук Сизи­фа, неча­ян­но убив сво­е­го бра­та Дели­а­да (некото­рые назы­ва­ют его Пире­ном, дру­гие же Алкиме­ном), явил­ся к Прой­ту для очи­ще­ния от сквер­ны 36. Сфе­не­бея вос­пы­ла­ла к нему стра­стью и при­сла­ла пред­ло­же­ние с ней сой­тись 37. Когда Бел­ле­ро­фонт отверг ее пред­ло­же­ние, она заяви­ла Прой­ту, что Бел­ле­ро­фонт переда­вал ей посла­ние с целью ее соблаз­нить. Пове­рив ей, Пройт пору­чил Бел­ле­ро­фон­ту отне­сти к Иоба­ту пись­мо, в кото­ром содер­жал­ся при­каз убить Бел­ле­ро­фон­та.

Иобат про­чел пись­мо и при­ка­зал Бел­ле­ро­фон­ту убить Химе­ру, рас­счи­ты­вая, что чудо­ви­ще его рас­тер­за­ет 38. Не толь­ко один чело­век, но даже целое воин­ст­во не мог­ло бы его одо­леть. Перед­няя часть туло­ви­ща Химе­ры была льви­ной, хвост — дра­ко­на, из трех же ее голов нахо­дя­ща­я­ся посреди туло­ви­ща была голо­вой козы и изры­га­ла пла­мя. Химе­ра опу­сто­ша­ла зем­лю и губи­ла скот. Таким обра­зом, это одно суще­ст­во соеди­ня­ло в себе чер­ты всех зве­рей. Гово­рят, что эту Химе­ру вскор­мил Ами­со­дар, как упо­ми­на­ет и Гомер 39, и роди­лась она от Тифо­на и Ехид­ны, как сооб­ща­ет Геси­од 40.

(2) Итак, Бел­ле­ро­фонт сел на Пега­са, сво­е­го кры­ла­то­го коня, рож­ден­но­го Меду­сой от Посей­до­на 41, под­нял­ся ввысь и оттуда пора­зил Химе­ру стре­лой из лука 42. После свер­ше­ния это­го подви­га Иобат пове­лел ему сра­зить­ся с соли­ма­ми 43. Когда Бел­ле­ро­фонт совер­шил и этот подвиг, он пове­лел ему всту­пить в бой с ама­зон­ка­ми. Когда же он и этих пере­бил, Иобат собрал самых моло­дых и сме­лых из ликий­цев и пору­чил им убить Бел­ле­ро­фон­та из заса­ды. Но, когда Бел­ле­ро­фонт пере­бил и этих, пора­жен­ный его силой Иобат пока­зал ему пись­мо и упро­сил его остать­ся в его государ­ст­ве, отдав за него свою дочь Фило­ною. Уми­рая, он оста­вил Бел­ле­ро­фон­ту свое цар­ст­во.

IV. (1) Царю Акри­сию, обра­тив­ше­му­ся к богу с вопро­сом, родят­ся ли у него дети муж­ско­го пола, бог отве­тил, что у его доче­ри Данаи родит­ся сын, кото­рый его убьет 44. Испу­гав­шись, Акри­сий соорудил под зем­лей мед­ный терем и стал сте­речь в нем Данаю 45. Некото­рые гово­рят, что ее совра­тил Пройт, откуда и ведет свое нача­ло враж­да меж­ду ними 46; дру­гие же сооб­ща­ют, что Зевс, пре­вра­тив­шись в золо­то, про­тек через кры­шу к Данае и, про­ник­нув в ее лоно, сошел­ся с ней. Когда Акри­сий позд­нее узнал, что она роди­ла Пер­сея, он не пове­рил в то, что ее совра­тил Зевс, заклю­чил дочь вме­сте с родив­шим­ся маль­чи­ком в ящик и бро­сил в море. Когда ящик вынес­ло к ост­ро­ву Сери­фу, Дик­тис выта­щил его и вос­пи­тал Пер­сея.

(2) Царь ост­ро­ва Сери­фа Полидект, брат Дик­ти­са, влю­бил­ся в Данаю, и, так как не мог с ней сой­тись из-за воз­му­жав­ше­го Пер­сея, созвал близ­ких людей, и ска­зал им, что нуж­да­ет­ся в помо­щи 47, чтобы посва­тать­ся к доче­ри Ойно­мая Гип­по­да­мии 48. Когда Пер­сей ска­зал, что он и в голо­ве Гор­го­ны ему не отка­жет, Полидект попро­сил у всех осталь­ных коней, от Пер­сея же, не взяв у него лоша­дей, потре­бо­вал при­не­сти ему голо­ву Гор­го­ны.

Пер­сей, руко­во­ди­мый Гер­ме­сом и Афи­ной, при­был к доче­рям Фор­ка — Энио, Пеф­редо и Дино. Они про­ис­хо­ди­ли от Кето и Фор­ка, были сест­ра­ми Гор­гон и ста­ру­ха­ми от рож­де­ния 49. На всех трех они име­ли один зуб и один глаз и обме­ни­ва­лись ими пооче­ред­но. Пер­сей овла­дел этим зубом и гла­зом и, когда те ста­ли про­сить его, чтобы он отдал похи­щен­ное, пообе­щал, если они ука­жут ему доро­гу, веду­щую к ним­фам. Эти ним­фы име­ли кры­ла­тые сан­да­лии и заплеч­ную сум­ку под назва­ни­ем κίβισις; была у них и шап­ка 50.

Когда доче­ри Фор­ка при­ве­ли его к ним­фам, он отдал им глаз и зуб, а от нимф полу­чил то, ради чего ста­рал­ся к ним про­ник­нуть. Он надел на себя сум­ку, при­кре­пил сан­да­лии к лодыж­кам, а голо­ву покрыл шап­кой. Надев ее, он видел всех, кого хотел, дру­гие же его не виде­ли. Взяв от Гер­ме­са кри­вой сталь­ной меч, он поле­тел над оке­а­ном и застал сестер Гор­гон спя­щи­ми. Их зва­ли Сте­но, Эври­а­ла и Меду­са 51. Един­ст­вен­ной смерт­ной среди них была Меду­са: по этой при­чине и был Пер­сей послан, чтобы при­не­сти ее голо­ву. Голо­вы Гор­гон были покры­ты чешу­ей дра­ко­нов, у них были клы­ки такой же вели­чи­ны, как у каба­нов, мед­ные руки и золотые кры­лья, на кото­рых они лета­ли. Каж­дый, взгля­нув­ший на них, пре­вра­щал­ся в камень.

Подой­дя близ­ко к спя­щим сест­рам, Пер­сей, руку кото­ро­го направ­ля­ла боги­ня Афи­на, отвер­нул­ся и, глядя в мед­ный щит, где видел отра­же­ние Гор­го­ны, обез­гла­вил Меду­су. Как толь­ко голо­ва была сруб­ле­на, из Гор­го­ны выпрыг­нул кры­ла­тый конь Пегас и Хри­са­ор, отец Гери­о­на. Меду­са роди­ла их от бога Посей­до­на.

(3) Пер­сей, вло­жив в сум­ку голо­ву Меду­сы, дви­нул­ся в обрат­ный путь. Гор­го­ны, встав с ложа, кину­лись пре­сле­до­вать Пер­сея, но не смог­ли его увидеть, так как на нем была шап­ка-невидим­ка: она его скры­ва­ла. При­быв в Эфи­о­пию, где пра­вил царь Кефей, он увидел, что дочь это­го царя Анд­ро­меда выстав­ле­на на съе­де­ние мор­ско­му чудо­ви­щу 52. При­чи­ной было, что Кас­си­о­пея, жена Кефея, всту­пи­ла в спор о кра­со­те с нере­ида­ми и хва­ли­лась тем, что она кра­си­вее всех на све­те. По этой-то при­чине и раз­гне­ва­лись нере­иды, а Посей­дон, гне­ва­ясь вме­сте с ними, наслал на эту зем­лю навод­не­ние и чудо­ви­ще. А бог Аммон вещал, что избав­ле­ние от бед­ст­вия насту­пит тогда, когда дочь Кас­си­о­пеи Анд­ро­меда будет отда­на на съе­де­ние чудо­ви­щу. Жите­ли Эфи­о­пии заста­ви­ли тогда Кефея сде­лать это, и он при­вя­зал свою дочь к ска­ле.

Увидев Анд­ро­меду, Пер­сей влю­бил­ся в нее и дал обе­ща­ние Кефею убить чудо­ви­ще, если спа­сен­ная Анд­ро­меда будет отда­на ему в жены. Полу­чив от Кефея клят­ву соблю­сти это усло­вие, Пер­сей всту­пил в поеди­нок с чудо­ви­щем, убил его и осво­бо­дил Анд­ро­меду. Когда Финей, кото­рый был бра­том Кефея, соста­вил про­тив Пер­сея заго­вор (Финей пер­вым был обру­чен с Анд­ро­медой), Пер­сей, узнав об этом, вынул голо­ву Гор­го­ны и всех заго­вор­щи­ков тот­час же пре­вра­тил в камень.
При­быв на ост­ров Сериф, Пер­сей застал мать вме­сте с Дик­ти­сом при­пав­шей к алта­рям богов в поис­ках убе­жи­ща от пре­сле­до­ва­ний Полидек­та. Тогда он вошел в цар­ские покои, где Полидект при­ни­мал сво­их дру­зей, и пока­зал им, отвер­нув­шись, голо­ву Гор­го­ны; и все они ока­ме­не­ли точ­но в таком же поло­же­нии, в кото­ром были, когда взгля­ну­ли на Гор­го­ну. Пер­сей сде­лал Дик­ти­са царем ост­ро­ва Сери­фа, а сан­да­лии, сум­ку и шап­ку отдал Гер­ме­су, голо­ву же Гор­го­ны — Афине. Гер­мес вер­нул полу­чен­ные от Пер­сея пред­ме­ты ним­фам, Афи­на же поме­сти­ла голо­ву Гор­го­ны посредине сво­е­го щита. Дру­гие сооб­ща­ют, что Гор­го­на была обез­глав­ле­на ради Афи­ны: она, гово­рят, хоте­ла состя­зать­ся с Афи­ной в кра­со­те.

(4) Пер­сей же вме­сте с Дана­ей и Анд­ро­медой поспе­шил в Аргос, чтобы повидать­ся с Акри­си­ем. Но тот, боясь полу­чен­но­го им преж­де пред­ска­за­ния, оста­вил Аргос и бежал в зем­лю Пеласгио­ти­ду. Когда Тев­та­мид, царь Лариссы, устро­ил гим­на­сти­че­ские состя­за­ния в честь умер­ше­го отца, туда при­был и Пер­сей, желая при­нять в них уча­стие. Во вре­мя состя­за­ний по пяти­бо­рью он мет­нул диск и попал в ногу Акри­сию, отче­го тот сра­зу же скон­чал­ся 53. Узнав об испол­не­нии про­ро­че­ства, Пер­сей похо­ро­нил Акри­сия за город­ской сте­ной и, сты­дясь вер­нуть­ся в Аргос, чтобы не стать царем стра­ны, кото­рой пра­вил скон­чав­ший­ся по его вине чело­век, при­был в Тиринф к Мега­пен­ту, сыну Прой­та, и поме­нял­ся с ним: он отдал ему Аргос, и Мега­пент стал пра­вить арги­вя­на­ми, Пер­сей же — Тирин­фом, укре­пив так­же Мидею и Мике­ны 54.

(5) От Анд­ро­меды у него роди­лись сыно­вья: еще до того, как он вер­нул­ся в Элла­ду, Перс, кото­ро­го он оста­вил у Кефея (как гово­рят, от него пошел род пер­сид­ских царей); в Мике­нах же — Алкей, Сфе­нел, Элей, Местор и Элек­три­он и еще дочь Гор­го­фо­на, на кото­рой женил­ся Пери­ер 55. От Алкея и Асти­да­мии, доче­ри Пелоп­са (или, как сооб­ща­ют некото­рые, от Лао­но­мы, доче­ри Гунея, или же, как гово­рят еще иные, от Гип­по­но­мы, доче­ри Мене­кея), родил­ся Амфи­т­ри­он и дочь Ана­к­со.

От Место­ра и Лисиди­ки, доче­ри Пелоп­са, роди­лась Гип­потоя. Ее похи­тил Посей­дон и, пере­не­ся ее на Эхи­над­ские ост­ро­ва 56, сошел­ся с ней. От это­го сою­за родил­ся Тафий, кото­рый коло­ни­зо­вал ост­ров Тафос 57 и назвал народ, оби­тав­ший там, теле­бо­я­ми 58, пото­му что ушел дале­ко от роди­ны. У Тафия родил­ся сын Пте­ре­лай, кото­ро­го Посей­дон сде­лал бес­смерт­ным, вырас­тив на его голо­ве один золо­той волос 59. У Пте­ре­лая роди­лись сыно­вья Хро­мий, Тиранн, Антиох, Хер­сида­мант, Местор, Эвер. Элек­три­он женил­ся на доче­ри Алкея Ана­к­со, и от это­го бра­ка роди­лись дочь Алк­ме­на 60 и сыно­вья Гор­го­фон, Фило­ном, Келе­ней, Амфи­мах, Лиси­ном, Хей­ро­мах, Анак­тор, Архе­лай 61. Уже после них у него родил­ся побоч­ный сын Ликим­ний 62 от фри­ги­ян­ки Мидеи.

От Сфе­не­ла и Никип­пы, доче­ри Пелоп­са, роди­лись Алки­ноя 63 и Меду­са, а позд­нее Эври­сфей, кото­рый и воца­рил­ся в Мике­нах. Когда дол­жен был родить­ся Геракл, Зевс объ­явил богам, что тот из потом­ков Пер­сея, кото­рый сей­час появит­ся на свет, воца­рит­ся над Мике­на­ми. Тогда Гера из рев­но­сти уго­во­ри­ла боги­ню Эйли­тию задер­жать роды у Алк­ме­ны 64 и сде­лать так, чтобы сын Сфе­не­ла Эври­сфей появил­ся на свет семи­ме­сяч­ным.

(6) Когда Элек­три­он был царем Микен, при­шли сыно­вья Пте­ре­лая вме­сте с тафий­ца­ми 65 и ста­ли тре­бо­вать воз­вра­ще­ния уде­ла, при­над­ле­жав­ше­го Место­ру, деду Тафия с мате­рин­ской сто­ро­ны66. Когда же Элек­три­он отка­зал­ся это сде­лать, те ста­ли уго­нять его коров. Сыно­вья Элек­три­о­на пыта­лись обо­ро­нять­ся, и тогда их вызва­ли на бой, в кото­ром про­тив­ни­ки пере­би­ли друг дру­га. Из сыно­вей Элек­три­о­на уце­лел толь­ко один Ликим­ний, кото­рый был тогда еще очень юным, а из сыно­вей Пте­ре­лая — Эвер, кото­рый сто­ял на стра­же у кораб­лей.

Те из тафий­цев, кото­рые смог­ли убе­жать, отплы­ли, захва­тив угнан­ный скот, и переда­ли его царю элей­цев Полик­се­ну, но Амфи­т­ри­он выку­пил скот и при­гнал его обрат­но в Мике­ны. А Элек­три­он, желая ото­мстить за гибель сво­их сыно­вей, передал прав­ле­ние, а так­же свою дочь Алк­ме­ну Амфи­т­ри­о­ну и, взяв с послед­не­го клят­ву, что он оста­вит Алк­ме­ну до его воз­вра­ще­ния девуш­кой 67, решил отпра­вить­ся в поход на теле­бо­ев. Во вре­мя переда­чи ста­да, когда одна из коров отби­лась и ста­ла убе­гать, Амфи­т­ри­он мет­нул в нее дуби­ну, кото­рую дер­жал в руке; дуби­на от рогов коро­вы рико­ше­том попа­ла в голо­ву Элек­три­о­ну и уби­ла его напо­вал 68.

Вос­поль­зо­вав­шись этим пред­ло­гом, Сфе­нел изгнал Амфи­т­ри­о­на из Арго­лиды и сам захва­тил власть над Мике­на­ми и Тирин­фом. Мидею же он передал сыно­вьям Пелоп­са Атрею и Фие­сту. Амфи­т­ри­он вме­сте с Алк­ме­ной и Ликим­ни­ем при­был в Фивы и был очи­щен от сквер­ны царем Кре­он­том 69. Свою сест­ру Пери­меду он выдал замуж за Ликим­ния. Когда Алк­ме­на ска­за­ла, что вый­дет замуж за того 70, кто ото­мстит за смерть ее бра­тьев, Амфи­т­ри­он пообе­щал ей отпра­вить­ся про­тив теле­бо­ев и стал при­зы­вать Кре­он­та при­нять уча­стие в похо­де. Кре­онт обе­щал отпра­вить­ся в поход, если Амфи­т­ри­он осво­бо­дит Кад­мею от чудо­вищ­ной лиси­цы, кото­рая опу­сто­ша­ла Кад­мею 71. Было пред­опре­де­ле­но судь­бой, что никто72, высту­пив­ший про­тив нее, не смо­жет ее настиг­нуть. (7) Так как стра­на тер­пе­ла страш­ное бед­ст­вие, фиван­цы ока­за­лись вынуж­ден­ны­ми отда­вать каж­дый месяц одно­го из фиван­ских юно­шей лиси­це на съе­де­ние: она пожра­ла бы мно­же­ст­во людей, если бы это не было сде­ла­но.

Оста­вив Фивы, Амфи­т­ри­он при­был в Афи­ны и стал уго­ва­ри­вать Кефа­ла, сына Деионея, выпу­стить про­тив лиси­цы соба­ку, кото­рую Про­к­рида при­вез­ла с Кри­та, взяв ее у Мино­са 73. За это Кефал дол­жен был полу­чить часть добы­чи, кото­рая будет захва­че­на у теле­бо­ев. Судь­бой было пред­опре­де­ле­но и то, что соба­ка эта настигнет любую добы­чу, кото­рую станет пре­сле­до­вать. Но когда она кину­лась дого­нять лиси­цу, Зевс пре­вра­тил обе­их в камень.

Амфи­т­ри­он же, имея в каче­ст­ве союз­ни­ков Кефа­ла из Тори­ка, что в Атти­ке, Пано­пея из Фокиды, Элея, сына Пер­сея, из аргос­ско­го Гело­са, Кре­он­та из Фив, стал опу­сто­шать ост­ро­ва тафий­цев. Пока Пте­ре­лай был жив, он не мог захва­тить Тафос. Но когда дочь Пте­ре­лая Коме­то, влю­бив­шись в Амфи­т­ри­о­на, вырва­ла у отца на голо­ве золо­той волос и Пте­ре­лай умер 74, Амфи­т­ри­он поко­рил все ост­ро­ва. Убив Коме­то и захва­тив добы­чу, он отплыл в Фивы 75, ост­ро­ва же отдал Элею и Кефа­лу. Послед­ние там посе­ли­лись, осно­вав горо­да, назван­ные их име­на­ми.

(8) Еще до того, как Амфи­т­ри­он при­был в Фивы, Зевс, при­няв его облик, при­шел ночью (пре­вра­тив одну ночь в три) к Алк­мене и разде­лил с ней ложе 76, рас­ска­зав при этом все, что про­изо­шло с теле­бо­я­ми. Амфи­т­ри­он же, при­быв к жене, заме­тил, что его жена не про­яв­ля­ет к нему пыл­кой люб­ви, и спро­сил ее о при­чине это­го. Та отве­ти­ла, что он уже разде­лял с ней ложе, при­дя про­шлой ночью, и тогда Амфи­т­ри­он, обра­тив­шись к Тире­сию, узнал о бли­зо­сти Зев­са с Алк­ме­ной.

Алк­ме­на же роди­ла двух сыно­вей: Зев­су она роди­ла Герак­ла, кото­рый был стар­ше на одну ночь, Амфи­т­ри­о­ну же Ифик­ла 77. Когда маль­чи­ку Герак­лу было восемь меся­цев, Гера при­сла­ла двух огром­ных змей к его ложу, желая погу­бить дитя. Алк­ме­на ста­ла гром­ко звать Амфи­т­ри­о­на на помощь. Но Геракл, под­няв­шись с ложа, заду­шил змей обе­и­ми рука­ми 78. Фере­кид же сооб­ща­ет, что сам Амфи­т­ри­он, желая узнать, кото­рый из маль­чи­ков явля­ет­ся его сыном, впу­стил в их постель этих змей: когда Ификл убе­жал, а Геракл всту­пил с ними в борь­бу, Амфи­т­ри­он таким обра­зом узнал, что Ификл его сын.

(9) Геракл учил­ся управ­лять колес­ни­цей у Амфи­т­ри­о­на, борь­бе — у Авто­ли­ка, стрель­бе из лука — у Эври­та, сра­жать­ся в пол­ном воору­же­нии — у Касто­ра, пению и игре на кифа­ре — у Лина 79. Лин, брат Орфея, стал фиван­цем, пере­се­лив­шись в Фивы. Он погиб от уда­ра кифа­рой, кото­рый нанес ему Геракл, раз­гне­вав­ший­ся на Лина за то, что тот побил его. Когда же некото­рые при­влек­ли Герак­ла к суду по обви­не­нию в убий­ст­ве, он про­чел перед судом закон Рада­ман­та, гла­сив­ший, что, кто отве­тит уда­ром на неспра­вед­ли­вый удар, не под­ле­жит нака­за­нию, и был таким обра­зом осво­бож­ден от ответ­ст­вен­но­сти.

Амфи­т­ри­он из бояз­ни, как бы Геракл не учи­нил вновь что-либо подоб­ное, послал его к пас­ту­хам, охра­няв­шим ста­до быков, и там он рос, выде­ля­ясь среди всех необык­но­вен­ным ростом и силой 80. С пер­во­го взгляда мож­но было ска­зать о нем, что он сын само­го Зев­са. Ростом он был в четы­ре лок­тя, гла­за свер­ка­ли огнем. Он все­гда попа­дал в цель, стре­лял ли он из лука или метал дро­тик. Восем­на­дца­ти лет, все еще оста­ва­ясь среди пас­ту­хов, он убил Кифе­рон­ско­го льва. Этот лев, устрем­ля­ясь с вер­шин Кифе­ро­на, пожи­рал коров Амфи­т­ри­о­на и Тес­пия 81. (10) Послед­ний был царем в горо­де Тес­пии, и Геракл при­шел к нему, чтобы отсюда вести охоту на льва. Тес­пий радуш­но при­ни­мал Герак­ла в тече­ние пяти­де­ся­ти дней, и каж­дую ночь, перед тем как Геракл дол­жен был вый­ти на охоту, посы­лал к нему на ложе одну из сво­их доче­рей (а все­го их было у Тес­пия пять­де­сят). Этих доче­рей роди­ла Тес­пию Мега­меда, дочь Арнея. Тес­пий хотел, чтобы каж­дая из них роди­ла ребен­ка от Герак­ла. Геракл же, пола­гая, что с ним каж­дую ночь спит одна и та же, сошел­ся таким обра­зом со все­ми 82. Убив льва, он надел на себя его шку­ру, а пастью поль­зо­вал­ся как шле­мом.

(11) Когда он шел уже обрат­но, закон­чив охоту, ему на пути повстре­ча­лись послан­ные Эрги­ном гла­ша­таи, кото­рые долж­ны были полу­чить с фиван­цев дань. Пла­ти­ли же фиван­цы дань Эрги­ну по следу­ю­щей при­чине. Воз­ни­чий Мене­кея по име­ни Пери­ер ранил кам­нем Кли­ме­на, царя миний­цев, в Онхе­сте на свя­щен­ном участ­ке хра­ма Посей­до­на. Когда Кли­мен едва живым был при­не­сен в Орхо­мен, он, уми­рая, попро­сил сво­е­го сына Эрги­на ото­мстить за его смерть. Эргин отпра­вил­ся похо­дом про­тив Фив и, пере­бив нема­лое чис­ло людей 83, заклю­чил с фиван­ца­ми под­креп­лен­ный клят­вен­но мир на том усло­вии, чтобы фиван­цы в тече­ние два­дца­ти лет пла­ти­ли ему дань — каж­дый год сто коров. С гла­ша­та­я­ми, направ­ляв­ши­ми­ся в Фивы как раз за полу­че­ни­ем этой дани, и встре­тил­ся Геракл. Он жесто­ко с ними рас­пра­вил­ся: отру­бил им носы, уши и руки, пове­сил все это им на шею 84 и при­ка­зал при­не­сти как дань Эрги­ну и миний­цам.

Раз­гне­ван­ный Эргин дви­нул­ся похо­дом на Фивы. Геракл, полу­чив доспе­хи у Афи­ны и встав во гла­ве вой­ска, убил Эрги­на, обра­тил миний­цев в бег­ст­во и заста­вил их пла­тить дань в двой­ном раз­ме­ре. Слу­чи­лось же так, что погиб в этой войне и Амфи­т­ри­он, отваж­но сра­жав­ший­ся рядом с Герак­лом. Геракл полу­чил от Кре­он­та в награ­ду за доб­лесть его стар­шую дочь Мега­ру, кото­рая роди­ла ему тро­их сыно­вей — Тери­ма­ха, Кре­он­ти­а­да, Деи­ко­он­та 85. Свою млад­шую дочь Кре­онт отдал замуж за Ифик­ла, у кото­ро­го уже в это вре­мя был сын Иолай от Авто­меду­сы, доче­ри Алка­тоя 86. На Алк­мене же после смер­ти Амфи­т­ри­о­на женил­ся сын Зев­са Рада­мант, кото­рый, будучи изгнан с роди­ны, посе­лил­ся в Ока­лее в Бео­тии 87. Научив­шись у Эври­та искус­ст­ву стрель­бы из лука, Геракл полу­чил от Гер­ме­са меч, от Апол­ло­на — лук и стре­лы, от Гефе­ста — золо­той пан­цирь, от Афи­ны — плащ; дуби­ну же он сам выру­бил себе в Немей­ском лесу 88.

(12) После сра­же­ния с миний­ца­ми слу­чи­лось так, что Геракл был вверг­нут рев­ни­вой Герой в безу­мие и кинул в огонь соб­ст­вен­ных детей, кото­рых ему роди­ла Мега­ра, вме­сте с дву­мя сыно­вья­ми Ифик­ла. Осудив себя за это на изгна­ние, он был очи­щен от сквер­ны Тес­пи­ем. После это­го он при­был в Дель­фы и стал спра­ши­вать у бога, где ему посе­лить­ся. Пифия впер­вые тогда назва­ла Герак­ла его име­нем (преж­де он назы­вал­ся Алкидом 89) и пове­ле­ла ему посе­лить­ся в Тирин­фе, слу­жить в тече­ние две­на­дца­ти лет Эври­сфею и совер­шить десять подви­гов 90, кото­рые ему будут пред­пи­са­ны. Таким обра­зом, ска­за­ла она, совер­шив эти подви­ги, он станет бес­смерт­ным.

V. (1) Выслу­шав это, Геракл отпра­вил­ся в Тиринф и стал выпол­нять все, что при­ка­зы­вал ему Эври­сфей. Преж­де все­го он полу­чил при­каз при­не­сти шку­ру Немей­ско­го льва 91. Зверь этот, рож­ден­ный Тифо­ном, был неуяз­вим. Отпра­вив­шись на это­го льва, Геракл при­был в Клео­ны и был там радуш­но при­нят бед­ным чело­ве­ком по име­ни Молорх 92. Когда Молорх захо­тел зако­лоть в жерт­ву богам жерт­вен­ное живот­ное, Геракл велел ему подо­ждать трид­цать дней; если он воз­вра­тит­ся с охоты цел и невредим, то жерт­ву надо будет при­не­сти Зев­су Спа­си­те­лю, если же он погибнет, то ему само­му как герою.

При­быв в Немею, Геракл отыс­кал льва и выстре­лил в него из лука. Увидев, что лев неуяз­вим, он под­нял дуби­ну и стал его пре­сле­до­вать. Зверь убе­жал в пеще­ру, из кото­рой было два выхо­да. Тогда Геракл зава­лил кам­ня­ми один из выхо­дов и, про­ник­нув в пеще­ру через вто­рой, настиг льва. Ухва­тив его рукою за гор­ло, он заду­шил его и, взва­лив на пле­чи, понес в Мике­ны 93. Молор­ха он застал в самый послед­ний день соби­рав­шим­ся при­не­сти ему жерт­ву как погиб­ше­му. При­не­ся жерт­ву Зев­су Спа­си­те­лю, Геракл при­нес льва в Мике­ны.

Эври­сфей в стра­хе перед доб­ле­стью героя запре­тил Герак­лу впредь захо­дить в город и при­ка­зал ему пока­зы­вать добы­чу, поло­жив ее перед город­ски­ми ворота­ми. Гово­рят так­же, что он из стра­ха соорудил себе под зем­лей мед­ную боч­ку, чтобы в ней пря­тать­ся, и отда­вал Герак­лу при­ка­зы на совер­ше­ние подви­гов, посы­лая в каче­ст­ве гла­ша­тая Копрея94, сына Пелоп­са из Элиды. Копрей после убий­ства Ифи­та был вынуж­ден бежать в Мике­ны и, очи­щен­ный Эври­сфе­ем от сквер­ны, посе­лил­ся там.

(2) Вто­рым подви­гом Эври­сфей назна­чил Герак­лу убить Лер­ней­скую гид­ру 95. Эта гид­ра, вырос­шая в болотах Лер­ны, ходи­ла на рав­ни­ну, похи­щая скот и опу­сто­шая окрест­ные зем­ли. У нее было огром­ное туло­ви­ще и девять голов, из кото­рых восемь были смерт­ны­ми, а сред­няя, девя­тая, — бес­смерт­ной. Взой­дя на колес­ни­цу, воз­ни­чим кото­рой был Иолай, Геракл при­был в Лер­ну. Там он поста­вил лоша­дей и нашел гид­ру где-то на хол­ме у источ­ни­ка Ами­мо­ны: там нахо­ди­лось лого­ви­ще гид­ры. Метая в нее горя­щие стре­лы, Геракл заста­вил ее вый­ти и после упор­ной борь­бы схва­тил ее. Она повис­ла на нем, обвив­шись вокруг одной ноги. Геракл, сби­вая дуби­ной ее голо­вы, ниче­го не мог с ней сде­лать: вме­сто каж­дой сби­той голо­вы вырас­та­ли немед­лен­но две. На помощь гид­ре выполз огром­ный рак, уку­сив­ший Герак­ла за ногу 96. Поэто­му Геракл, убив рака, и сам позвал на помощь Иолая. Тот зажег часть близ­ле­жа­щей рощи и стал при­жи­гать горя­щи­ми голов­ня­ми осно­ва­ния голов гид­ры, не давая им вырас­тать. Таким спо­со­бом Геракл одо­лел воз­рож­даю­щи­е­ся голо­вы гид­ры, и сру­бив, нако­нец, бес­смерт­ную голо­ву, зарыл ее в зем­лю и нава­лил на это место тяже­лый камень: место это нахо­дит­ся у доро­ги, веду­щей через Лер­ну на Эле­унт. Раз­ру­бив тело гид­ры, Геракл обмак­нул в ее желчь свои стре­лы.

Эври­сфей же заявил, что этот подвиг нель­зя вклю­чить в чис­ло деся­ти, кото­рые он дол­жен был совер­шить, ибо Геракл одо­лел гид­ру не один, а с помо­щью Иолая.

(3) Тре­тьим подви­гом Эври­сфей назна­чил Герак­лу при­не­сти живой в Мике­ны Кери­ней­скую лань. Оби­та­ла эта лань в Ойное: была она золо­то­ро­гой и при­над­ле­жа­ла богине Арте­ми­де 97. Поэто­му Геракл, не желая ее пора­нить или убить, пре­сле­до­вал ее целый год, пока пре­следу­е­мое живот­ное, изне­мо­гая от уста­ло­сти, не взбе­жа­ло на гору, так назы­ва­е­мый Арте­ми­сий 98, и оттуда спу­сти­лось к реке Ладо­ну 99. Когда лань уже была гото­ва пере­пра­вить­ся через реку, Геракл захва­тил ее, ранив выстре­лом из лука. Взва­лив ее на пле­чи, Геракл со сво­ей ношей поспе­шил через Арка­дию. Арте­ми­да вме­сте с Апол­ло­ном встре­ти­лась ему на пути и, отби­рая лань, ста­ла бра­нить его за то, что он убил посвя­щен­ное ей живот­ное. Геракл же сослал­ся на необ­хо­ди­мость, гово­ря, что винов­ни­ком все­му явля­ет­ся Эври­сфей. Смяг­чив гнев боги­ни, Геракл при­нес живот­ное еще живым в Мике­ны.

(4) Чет­вер­тым подви­гом Эври­сфей назна­чил ему при­не­сти живым Эри­манф­ско­го веп­ря 100. Этот зверь опу­сто­шал окрест­но­сти горо­да Псо­фиды 101, устрем­ля­ясь с горы, кото­рая назы­ва­ет­ся Эри­манф. Про­хо­дя через Фолою, Геракл был радуш­но при­нят кен­тав­ром Фолом, сыном Силе­на и ним­фы Мелии. Фол стал уго­щать Герак­ла жаре­ным мясом, сам же он ел сырое. Когда Геракл попро­сил вина, Фол отве­тил, что боит­ся открыть общую, при­над­ле­жав­шую всем кен­тав­рам боч­ку 102. Тогда Геракл посо­ве­то­вал ему быть сме­лее и сам открыл эту боч­ку. Вско­ре при­вле­чен­ные запа­хом вина кен­тав­ры сбе­жа­лись к пеще­ре Фола, схва­тив, кто огром­ный камень, кто целую сос­ну. Пер­вы­ми попы­та­лись про­рвать­ся в пеще­ру кен­тав­ры Анхий и Агрий, но Геракл, метая в них горя­щие голов­ни, отра­зил их. В осталь­ных же он стал стре­лять из лука, пре­следуя их вплоть до Малеи. Оттуда кен­тав­ры сбе­жа­лись к Хиро­ну, кото­рый, будучи изгнан лапи­фа­ми с горы Пели­о­на, посе­лил­ся вбли­зи Малеи. Целясь из лука в кен­тав­ров, стол­пив­ших­ся вокруг Хиро­на, Геракл выпу­стил стре­лу, но она, прон­зив пле­чо кен­тав­ра Эла­та, засе­ла в колене Хиро­на. Глу­бо­ко огор­чен­ный этим, Геракл под­бе­жал и, выта­щив стре­лу, при­ло­жил к ране лекар­ст­во, кото­рое дал ему Хирон. Но рана была неиз­ле­чи­мой, и кен­тавр уда­лил­ся в пеще­ру, желая там уме­реть. Одна­ко уме­реть он не мог, так как был бес­смер­тен: тогда Про­ме­тей пред­ло­жил себя Зев­су в обмен, тот сде­лал его бес­смерт­ным, а Хирон скон­чал­ся. Осталь­ные кен­тав­ры раз­бе­жа­лись в раз­ные сто­ро­ны: некото­рые укры­лись на горе Малее, Эври­ти­он бежал в Фолою, Несс к реке Эве­ну. Осталь­ных взял в Элев­син под свое покро­ви­тель­ст­во бог Посей­дон и скрыл в горе.

Вер­нув­шись в Фолою, Геракл нашел и Фола погиб­шим вме­сте со мно­ги­ми дру­ги­ми… Фол, выта­щив из тру­па стре­лу, стал удив­лять­ся, как такой малень­кий пред­мет мог погу­бить таких огром­ных кен­тав­ров. Но стре­ла выскольз­ну­ла у него из рук, упа­ла на ногу и рани­ла его, отче­го он немед­лен­но скон­чал­ся. Похо­ро­нив Фола, Геракл отпра­вил­ся на охоту за веп­рем и, отыс­кав его в чаще, с кри­ком пре­сле­до­вал, заго­няя в глу­бо­кий снег. Загнан­но­го зве­ря он свя­зал и при­нес в Мике­ны.

(5) Пятым подви­гом Эври­сфей назна­чил ему убрать в тече­ние одно­го дня весь навоз, нако­пив­ший­ся в скот­ном дво­ре Авгия 103. Авгий был царем Элиды и был, как гово­рят одни, сыном Гелиоса, по утвер­жде­нию дру­гих, — сыном Посей­до­на, а по иным, — Фор­бан­та и вла­дел огром­ны­ми ста­да­ми. При­дя к Авгию, Геракл, ниче­го не гово­ря о при­ка­зе Эври­сфея, заявил, что он за один день убе­рет весь навоз из скот­но­го дво­ра, если полу­чит за это деся­тую часть все­го скота. Авгий, не веря, что это воз­мож­но, согла­сил­ся. При­звав в свиде­те­ли сына Авгия Филея, Геракл разо­брал сте­ну скот­но­го дво­ра и, отведя кана­лом воды теку­щих побли­зо­сти рек Алфея и Пенея, пустил их в скот­ный двор, выпус­кая воды через про­ти­во­по­лож­ный выход. Но когда Авгий узнал, что все это совер­ше­но по при­ка­зу Эври­сфея, он не отдал услов­лен­ной пла­ты и стал утвер­ждать, что вооб­ще ниче­го не обе­щал в каче­ст­ве пла­ты за этот труд, доба­вив, что он даже готов судить­ся по это­му пово­ду. Когда судьи уже усе­лись, вызван­ный Герак­лом Филей, высту­пив в каче­ст­ве свиде­те­ля, изоб­ли­чил сво­е­го отца в том, что тот дей­ст­ви­тель­но согла­шал­ся отдать Герак­лу услов­лен­ную пла­ту. Но еще не успе­ли судьи подать свой голос, как раз­гне­ван­ный Авгий потре­бо­вал, чтобы Филей и Геракл уби­ра­лись из Элиды. Филей уда­лил­ся на Дули­хий и посе­лил­ся там 104, Геракл же отпра­вил­ся в Олен к Декса­ме­ну 105 и застал его в то самое вре­мя, когда Декса­мен ока­зал­ся вынуж­ден выдать свою дочь Мне­си­ма­ху за кен­тав­ра Эври­ти­о­на. Декса­мен при­звал Герак­ла на помощь, и тот убил кен­тав­ра Эври­ти­о­на, при­шед­ше­го за сво­ей неве­стой. Эври­сфей и этот подвиг не при­чис­лил к чис­лу деся­ти, кото­рые дол­жен был совер­шить Геракл, утвер­ждая, что тот совер­шил его за пла­ту.

(6) Шестым подви­гом Эври­сфей назна­чил Герак­лу про­гнать Стим­фа­лий­ских птиц 106. В обла­сти горо­да Стим­фа­ла в Арка­дии нахо­ди­лось боло­то, назы­вав­ше­е­ся Стим­фа­лий­ским, окру­жен­ное густым лесом. В этот лес сле­та­лось бес­чис­лен­ное мно­же­ст­во птиц, спа­са­ясь от вол­ков. Когда Геракл ока­зал­ся в затруд­не­нии, не зная, как выгнать птиц из это­го леса, Афи­на дала ему мед­ные погре­муш­ки, полу­чен­ные ею от Гефе­ста. Геракл, сев под горой, рас­по­ло­жен­ной побли­зо­сти от болота, стал уда­рять в эти погре­муш­ки и напу­гал птиц, кото­рые не выно­си­ли шума и в стра­хе взле­та­ли. Дей­ст­вуя таким спо­со­бом, Геракл их всех пере­стре­лял.

(7) Седь­мым подви­гом Эври­сфей назна­чил ему при­ве­сти Крит­ско­го быка 107. Об этом быке Аку­си­лай сооб­ща­ет, что это тот самый бык, кото­рый пере­вез ним­фу Евро­пу для Зев­са. Дру­гие же — что это­го быка Посей­дон выслал из моря, когда Минос пообе­щал при­не­сти в жерт­ву Посей­до­ну то, что появит­ся из моря. Гово­рят так­же, что Минос, пора­жен­ный кра­сотой быка, ото­слал его на паст­би­ще, а в жерт­ву Посей­до­ну при­нес дру­го­го и что раз­гне­ван­ный этим Посей­дон разъ­ярил быка 108.

При­быв на Крит, Геракл стал про­сить Мино­са отдать ему быка, и Минос раз­ре­шил Герак­лу взять его, если он его одо­ле­ет. Одолев быка, Геракл доста­вил его Эври­сфею, пока­зал ему и затем отпу­стил на сво­бо­ду. Бык пере­сек область Спар­ты и всю Арка­дию, затем, перей­дя Истм, при­был в Атти­ку к Мара­фо­ну и стал опу­сто­шать поля мест­ных жите­лей 109.

(8) Вось­мым подви­гом Эври­сфей назна­чил Герак­лу при­ве­сти в Мике­ны кобы­лиц, при­над­ле­жав­ших фра­кий­цу Дио­меду 110. Это был сын Аре­са и Кире­ны, кото­рый цар­ст­во­вал над бисто­на­ми, весь­ма воин­ст­вен­ным фра­кий­ским пле­ме­нем. Кобы­ли­цы его пита­лись чело­ве­че­ским мясом. При­плыв туда с теми, кто доб­ро­воль­но согла­сил­ся его сопро­вож­дать, Геракл одо­лел охра­няв­ших стой­ла и погнал кобы­лиц к морю. Так как бисто­ны с ору­жи­ем в руках сбе­жа­лись, чтобы отобрать коней, Геракл велел сто­ро­жить их сво­е­му воз­люб­лен­но­му Абде­ру, кото­рый был сыном Гер­ме­са и про­ис­хо­дил из Лок­риды Опунт­ской. Но кобы­ли­цы уби­ли его, рас­тер­зав на части.

Геракл сра­зил­ся с бисто­на­ми, убил Дио­меда и обра­тил осталь­ных в бег­ст­во. У моги­лы погиб­ше­го Абде­ра он осно­вал город Абде­ры 111, а лоша­дей при­гнал и передал Эври­сфею. После того как Эври­сфей их отпу­стил, они при­шли к горе, назы­ваю­щей­ся Олим­пом, и были там рас­тер­за­ны дики­ми зве­ря­ми.

(9) Девя­тым подви­гом Эври­сфей назна­чил Герак­лу при­не­сти ему пояс Иппо­ли­ты 112. Она была цари­цей ама­зо­нок, кото­рые оби­та­ли на бере­гах реки Тер­мо­дон­та. Это было воин­ст­вен­ное пле­мя, вед­шее муж­ской образ жиз­ни. Когда им при­хо­ди­лось схо­дить­ся с муж­чи­на­ми и рожать, они вскарм­ли­ва­ли толь­ко дево­чек и сдав­ли­ва­ли им пра­вую грудь, чтобы она не меша­ла им метать дро­тик, а левую остав­ля­ли, чтобы вскарм­ли­вать детей. Иппо­ли­та обла­да­ла поя­сом, при­над­ле­жав­шим Аре­су: этот пояс был зна­ком того, что она явля­лась глав­ной среди всех ама­зо­нок. Геракл и был послан за этим поя­сом, пото­му что им хоте­ла обла­дать дочь Эври­сфея Адме­та 113.

Взяв себе в спут­ни­ки поже­лав­ших отпра­вить­ся с ним, Геракл сна­рядил один корабль и отплыл. В пути он при­ча­лил к ост­ро­ву Паро­су, на кото­ром жили сыно­вья Мино­са Эври­медонт, Хрис, Нефа­ли­он и Фило­лай. Здесь двое из чис­ла вышед­ших на берег спут­ни­ков Герак­ла погиб­ли от руки сыно­вей Мино­са. Раз­гне­ван­ный Геракл одних тут же пере­бил, осталь­ных же окру­жил и стал оса­ждать, пока они не при­сла­ли послов, пред­ла­гая, чтобы он вме­сто погиб­ших спут­ни­ков взял дво­их из чис­ла оса­жден­ных, кого толь­ко захо­чет. Тогда Геракл снял оса­ду, и, взяв с собой Алкея и Сфе­не­ла, вну­ков Мино­са, сыно­вей Анд­ро­гея, при­был в Мисию к Лику, сыну Дас­ки­ла, и был там радуш­но при­нят… 114 В то вре­мя как там про­ис­хо­ди­ла борь­ба с царем беб­ри­ков, Геракл помог Лику и мно­гих пере­бил: в их чис­ле был царь Мигдон, брат Ами­ка. Отде­лив от государ­ства беб­ри­ков часть зем­ли, Геракл отдал ее Лику, и тот всю эту зем­лю назвал Герак­ле­ей.

Отсюда он при­плыл в гавань горо­да Темис­ки­ры. Здесь яви­лась к нему Иппо­ли­та, спро­си­ла, зачем он при­был, и обе­ща­ла отдать пояс. Но боги­ня Гера, при­няв облик одной из ама­зо­нок, при­бе­жа­ла к ним и закри­ча­ла: «Цари­цу насиль­но уво­зят при­е­хав­шие чуже­стран­цы!» Ама­зон­ки в пол­ном воору­же­нии поска­ка­ли на конях к кораб­лю. Когда Геракл увидел их воору­жен­ны­ми, он решил, что это про­изо­шло в резуль­та­те ковар­но­го замыс­ла, и, убив Иппо­ли­ту, завла­дел ее поя­сом. После сра­же­ния с осталь­ны­ми ама­зон­ка­ми Геракл отплыл и при­ча­лил к Трое.

Слу­чи­лось тогда, что город этот постиг­ло несча­стье, кото­рое было след­ст­ви­ем гне­ва богов Апол­ло­на и Посей­до­на. Эти боги, желая испы­тать нече­стие Лао­медон­та, упо­до­би­лись людям и наня­лись за пла­ту окру­жить сте­на­ми Пер­гам. Но когда они постро­и­ли сте­ны, Лао­медонт им пла­ты не отдал 115. За это Апол­лон наслал на Трою чуму, а Посей­дон — мор­ское чудо­ви­ще, при­но­си­мое при­ли­вом и похи­щав­шее всех встре­чав­ших­ся на рав­нине людей 116. Когда было полу­че­но пред­ска­за­ние, что избав­ле­ние от бед­ст­вий насту­пит толь­ко после того, как Лао­медонт отдаст свою дочь Геси­о­ну на съе­де­ние чудо­ви­щу, он при­вя­зал ее к при­бреж­ным ска­лам. Геракл, увидев девуш­ку выстав­лен­ной на съе­де­ние, заявил, что спа­сет ее, если Лао­медонт отдаст ему коней, полу­чен­ных от Зев­са в каче­ст­ве выку­па за похи­щен­но­го Гани­меда 117. Лао­медонт обе­щал отдать, и тогда Геракл убил чудо­ви­ще и спас Геси­о­ну. Но Лао­медонт не поже­лал отдать услов­лен­ную пла­ту 118, и Геракл, при­гро­зив, что отпра­вит­ся на Трою вой­ной, отплыл из-под Трои. Он при­ча­лил к горо­ду Айну, где его радуш­но при­нял царь Пол­тис. Отплы­вая, на бере­гу Айнии он за дер­зость выстре­лом из лука убил Сар­пе­до­на, кото­рый был сыном Посей­до­на и бра­том Пол­ти­са.
При­ча­лив к ост­ро­ву Фасо­су и поко­рив жив­ших там фра­кий­цев, он пред­о­ста­вил этот ост­ров для засе­ле­ния сыно­вьям Анд­ро­гея. Отпра­вив­шись из-под Фасо­са к Тороне, он вызвал там на еди­но­бор­ст­во Поли­го­на и Теле­го­на, сыно­вей Про­тея 119 и вну­ков Посей­до­на, и убил их в поедин­ке. При­ве­зя пояс в Мике­ны, он отдал его Эври­сфею.

(10) Деся­тым подви­гом Эври­сфей назна­чил ему при­ве­сти коров Гери­о­на из Эри­теи 120. Эри­тея была ост­ров, рас­по­ло­жен­ный вбли­зи оке­а­на: ныне этот ост­ров назы­ва­ет­ся Гадей­ра 121. На этом ост­ро­ве оби­тал Гери­он, сын Хри­са­ора и Кал­ли­рои, доче­ри Оке­а­на. Он обла­дал телом, срос­шим­ся из трех чело­ве­че­ских тел, соеди­нен­ных меж­ду собой до поя­са, но разде­ляв­ших­ся от под­ре­бе­рья и бедер. Ему при­над­ле­жа­ли крас­ные коро­вы, кото­рых пас Эври­ти­он, а сто­ро­жил дву­гла­вый пес Ортр 122, порож­ден­ный Ехид­ной и Тифо­ном.

Отпра­вив­шись за коро­ва­ми Гери­о­на, Геракл про­шел через мно­гие сте­пи Евро­пы123 и при­шел в Ливию. При­дя в Тар­тесс, он поста­вил там памят­ные зна­ки о сво­ем похо­де на гра­ни­цах Евро­пы и Ливии — две оди­на­ко­вые камен­ные сте­лы 124.

Обжи­га­е­мый луча­ми солн­ца во вре­мя похо­да, Геракл напра­вил свой лук про­тив бога Гелиоса, и тот, пора­жен­ный его муже­ст­вом, дал ему золо­той кубок, в кото­ром Геракл и пере­сек Оке­ан 125. При­быв в Эри­тею, Геракл рас­по­ло­жил­ся для ноч­ле­га на горе Абан­те. Соба­ка, учу­яв его, кину­лась к нему, но Геракл отра­зил ее дуби­ной и убил пас­ту­ха Эври­ти­о­на, при­бе­жав­ше­го ей на помощь.

Менет, кото­рый пас там коров Аида, рас­ска­зал о слу­чив­шем­ся Гери­о­ну, и тот, застав Герак­ла на бере­гу реки Анте­мун­та уго­ня­ю­щим коров, всту­пил с ним в борь­бу, но Геракл убил его, застре­лив из лука. После это­го он загнал коров в кубок и, пере­плыв в Тар­тесс, вер­нул кубок Гелио­су.
Затем он пере­сек Абде­рию 126 и при­был в Лигу­рию, где сыно­вья Посей­до­на Иале­бион и Дер­кин попы­та­лись отобрать у него коров 127. Убив их, Геракл дви­нул­ся через Тир­ре­нию. В обла­сти Регия один бык отбил­ся от ста­да, кинул­ся в море и пере­плыл в Сици­лию, пере­шел через близ­ле­жа­щую зем­лю (кото­рая по его име­ни назва­на Ита­ли­ей, ибо тир­рен­цы назы­ва­ют быка сло­вом «ита­лос»)128. Затем он вышел в доли­ну Эри­ка, кото­рый цар­ст­во­вал над эли­ма­ми. Эрик этот был сыном Посей­до­на, и он загнал быка в свои ста­да 129.

Геракл же, передав коров Гефе­сту, поспе­шил на поис­ки это­го быка и нашел его в ста­дах Эри­ка, но тот ска­зал, что отдаст быка толь­ко в том слу­чае, если Геракл одо­ле­ет его в борь­бе. Геракл всту­пил с ним в борь­бу и, три­жды взяв верх, убил Эри­ка; быка он погнал вме­сте со всем ста­дом к Ионий­ско­му морю. Когда они подо­шли к мор­ской излу­чине, Гера насла­ла на коров слеп­ня, и ста­до разде­ли­лось в обла­сти фра­кий­ско­го пред­го­рья. Геракл пой­мал часть ста­да и погнал его в направ­ле­нии Гел­лес­пон­та, дру­гая же часть оста­лась дикой. Едва согнав коров к реке Стри­мо­ну, Геракл воз­не­го­до­вал на эту реку, издав­на быв­шую судо­ход­ной. Набро­сав в нее скал, он сде­лал ее несудо­ход­ной, и при­гнав коров к Эври­сфею, отдал их ему, а тот при­нес коров в жерт­ву богине Гере.

(11) После того как все эти подви­ги были совер­ше­ны, за восемь лет и один месяц 130, Эври­сфей отка­зал­ся зачесть очи­ще­ние Авги­е­вых коню­шен и победу над гид­рой и назна­чил Герак­лу один­на­дца­тый подвиг — при­не­сти золотые ябло­ки от Гес­пе­рид 131. Эти ябло­ки нахо­ди­лись не в Ливии, как утвер­жда­ют некото­рые, а у Атлан­та, там, где оби­та­ют гипер­бо­рей­цы 132. Гея пода­ри­ла их Зев­су, когда тот женил­ся на Гере. Эти ябло­ки охра­нял бес­смерт­ный дра­кон, сын Тифо­на и Ехид­ны, у кото­ро­го было сто голов: он спо­со­бен был изда­вать самые раз­но­об­раз­ные голо­са. Вме­сте с ним охра­ня­ли ябло­ки девы Гес­пе­риды — Айг­ла, Эри­тея, Гестия, Аре­ту­са. Геракл, отпра­вив­шись в путь, при­был к реке Эхедо­ру. Там вызвал его на еди­но­бор­ст­во Кикн, сын Аре­са и Пире­ны. Так как Арес стал под­дер­жи­вать Кик­на, вме­ши­ва­ясь в еди­но­бор­ст­во, Зевс, кинув посреди них перун, пре­кра­тил борь­бу 133.

Про­хо­дя через Илли­рию и направ­ля­ясь к реке Эрида­ну, Геракл при­шел к ним­фам, доче­рям Зев­са и Феми­ды. Те напра­ви­ли его к Нерею. Геракл застал его спя­щим и свя­зал его, хотя Нерей во вре­мя схват­ки неод­но­крат­но менял свой облик. Он не выпу­стил Нерея преж­де, чем тот не ука­зал ему, где он най­дет ябло­ки Гес­пе­рид 134. Узнав от Нерея путь, Геракл пере­сек Ливию. В этой стране цар­ст­во­вал сын Посей­до­на Антей 135, кото­рый всех чуже­стран­цев застав­лял всту­пать с ним в еди­но­бор­ст­во и уби­вал их. Вынуж­ден­ный сра­зить­ся с ним, Геракл под­нял его в воздух, и, сжав в объ­я­ти­ях, убил 136, сло­мав ему хре­бет. Труд­ность заклю­ча­лась в том, что Антей, каса­ясь зем­ли, каж­дый раз ста­но­вил­ся силь­нее, поэто­му некото­рые и гово­ри­ли, что Антей был сыном Геи.

После Ливии Геракл отпра­вил­ся стран­ст­во­вать по Егип­ту. В этой стране цар­ст­во­вал Буси­рис 137, сын Посей­до­на и Лиси­а­нассы, доче­ри Эпа­фа. Буси­рис всех чуже­стран­цев зака­лы­вал на алта­ре Зев­са в соот­вет­ст­вии с полу­чен­ным им ора­ку­лом. Еги­пет в тече­ние девя­ти лет стра­дал от неуро­жая, и Фра­сий 138, уче­ный-про­ри­ца­тель, при­шед­ший с Кип­ра, ска­зал, что неуро­жай пре­кра­тит­ся, если егип­тяне каж­дый год будут зака­лы­вать чуже­стран­ца на алта­ре Зев­са. Тогда Буси­рис, зако­лов пер­вым Фра­сия, стал уби­вать при­бы­ваю­щих в стра­ну чуже­стран­цев. Герак­ла тоже схва­ти­ли и уже нес­ли к алта­рям, но он разо­рвал путы и убил Буси­ри­са и сына его Амфи­да­ман­та.

Стран­ст­вуя по Азии, Геракл при­был в Тер­мид­ры, гавань лин­дий­цев 139. У како­го-то погон­щи­ка он выпряг одно­го из двух быков, кото­ры­ми была запря­же­на его повоз­ка, при­нес его в жерт­ву богам и пир­ше­ст­во­вал. Погон­щик же, не имея сил защи­щать­ся, став где-то на горе, про­из­но­сил про­кля­тия. По этой при­чине и теперь, когда при­но­сят жерт­ву Герак­лу, дела­ют это с про­кля­ти­я­ми 140.

Пере­хо­дя через Ара­вию, Геракл убил Эма­ти­о­на 141, сына Тифо­на. После того как он пере­сек Ливию, он при­был к внеш­не­му морю, где взял у Гелиоса его кубок. Пере­пра­вив­шись на про­ти­во­по­лож­ный мате­рик, он на Кав­ка­зе застре­лил из лука орла, кле­вав­ше­го печень у Про­ме­тея 142: этот орел был порож­де­ни­ем Ехид­ны и Тифо­на. Геракл осво­бо­дил Про­ме­тея, воз­ло­жил на себя вме­сто сня­тых оков 143 венок из оли­вы и пред­о­ста­вил Зев­су Хиро­на, кото­рый согла­сил­ся стать смерт­ным вме­сто Про­ме­тея.

Когда же Геракл при­шел к гипер­бо­рей­цам, где нахо­дил­ся Атлант, то, пом­ня о сове­те Про­ме­тея, ска­зав­ше­го ему, чтобы он сам не отправ­лял­ся за ябло­ка­ми, а, взяв на пле­чи небес­ный свод, послал за ними Атлан­та, все это выпол­нил. Атлант, сре­зав у Гес­пе­рид три ябло­ка, при­шел к Герак­лу и, не желая при­нять обрат­но на свои пле­чи небес­ный свод 144, ска­зал, что он сам хочет отне­сти ябло­ки Эври­сфею, и попро­сил Герак­ла подер­жать небес­ный свод вме­сто него. Геракл согла­сил­ся на это, но сумел с помо­щью хит­рой улов­ки вновь пере­ло­жить его на пле­чи Атлан­та. Про­ме­тей дал ему совет, чтобы он пред­ло­жил Атлан­ту на вре­мя при­нять на свои пле­чи свод небес, пока он сде­ла­ет себе подуш­ку на голо­ве. Выслу­шав это, Атлант поло­жил ябло­ки на зем­лю и при­нял на свои пле­чи небес­ный свод. Так Герак­лу уда­лось взять ябло­ки и уйти. Некото­рые же сооб­ща­ют, что Геракл не полу­чал этих яблок от Атлан­та, а сам их сре­зал, убив сто­ро­жив­ше­го их дра­ко­на 145.

При­не­ся ябло­ки в Мике­ны, Геракл отдал их Эври­сфею, а тот в свою оче­редь пода­рил их Герак­лу. Взяв эти ябло­ки от Герак­ла, Афи­на вновь унес­ла их обрат­но: было бы нече­сти­ем, если бы эти ябло­ки нахо­ди­лись в дру­гом месте.

(12) Две­на­дца­тым подви­гом Эври­сфей назна­чил Герак­лу при­ве­сти Кер­бе­ра из Аида 146. У него были три соба­чьих голо­вы и хвост дра­ко­на, а на спине у него тор­ча­ли голо­вы раз­но­об­раз­ных змей. Соби­ра­ясь на свер­ше­ние это­го подви­га, Геракл при­шел в Элев­син к Эвмол­пу 147, чтобы быть посвя­щен­ным в мисте­рии. В те вре­ме­на чуже­стран­цев еще не посвя­ща­ли в Элев­син­ские мисте­рии, и Геракл доби­вал­ся посвя­ще­ния в каче­ст­ве при­ем­но­го сына Пилия 148, но участ­во­вать в таин­ствах он еще не мог, ибо не был очи­щен от сквер­ны после убий­ства кен­тав­ров. Толь­ко при­няв от Эвмол­па очи­ще­ние, Геракл был допу­щен к уча­стию в мисте­ри­ях.

При­быв к Тена­ру — мысу в Лако­ни­ке, где нахо­дит­ся под­зем­ный вход, веду­щий в Аид 149, Геракл спу­стил­ся под зем­лю. Души умер­ших, увидев Герак­ла, кину­лись в бег­ст­во, за исклю­че­ни­ем Меле­а­г­ра и Гор­го­ны Меду­сы. Геракл извлек меч и замах­нул­ся на Меду­су, как на живую, и толь­ко от Гер­ме­са он узнал, что перед ним пустой при­зрак 150. Подой­дя к само­му вхо­ду в Аид, Геракл застал там Тесея и Пири­тоя, при­шед­ше­го сва­тать Пер­се­фо­ну и за это при­вя­зан­но­го к ска­ле 151. Увидев Герак­ла, они оба ста­ли про­тя­ги­вать к нему руки, чтобы тот вывел их на свет сво­ей могу­чей силой. Геракл, взяв Тесея за руку, вывел его. Он захо­тел выве­сти так­же и Пири­тоя, но зем­ля затряс­лась, и Геракл его оста­вил. Он отка­тил и ска­лу, кото­рая покры­ва­ла Аска­ла­фа 152. Желая напи­тать души умер­ших кро­вью, Геракл зако­лол одну из коров, при­над­ле­жав­ших Аиду. Менет, сын Кев­то­ни­ма, кото­рый пас этих коров, вызвал Герак­ла на еди­но­бор­ст­во, но Геракл так сжал его, что пере­ло­мал ему реб­ра, одна­ко отпу­стил его по прось­бе Пер­се­фо­ны.

Когда Геракл стал про­сить Плу­то­на отдать ему Кер­бе­ра, тот раз­ре­шил ему взять соба­ку, если он одо­ле­ет ее без помо­щи ору­жия, кото­рое при нем было. Геракл нашел пса у ворот Ахе­рон­та, и, будучи защи­щен со всех сто­рон пан­ци­рем и покрыт льви­ной шку­рой, обхва­тил голо­ву соба­ки, и не отпус­кал, хотя дра­кон, заме­няв­ший Кер­бе­ру хвост, кусал его. Геракл душил чудо­ви­ще до тех пор, пока не укро­тил его, и вывел на поверх­ность зем­ли в обла­сти горо­да Тре­зе­на 153. Аска­ла­фа Демет­ра пре­вра­ти­ла в фили­на, а Геракл, пока­зав Кер­бе­ра Эври­сфею, вер­нул соба­ку в Аид.

VI. (1) Совер­шив эти подви­ги, Геракл вер­нул­ся в Фивы и отдал свою жену Мега­ру 154 Иолаю. Наме­ре­ва­ясь сам женить­ся, он узнал, что пра­ви­тель Ойха­лии Эврит 155 устро­ил состя­за­ния в стрель­бе из лука: тому, кто победит в этом искус­ст­ве само­го Эври­та и его сыно­вей, была обе­ща­на в жены дочь Эври­та Иола.

При­дя в Ойха­лию и одер­жав победу в искус­ст­ве стрель­бы из лука, Геракл, одна­ко, не полу­чил Иолу в жены, хотя стар­ший из сыно­вей Эври­та, Ифит, тре­бо­вал отдать ее Герак­лу. Эврит и осталь­ные его сыно­вья отка­за­лись это сде­лать, заяв­ляя, что они боят­ся, как бы Геракл, если у него родят­ся дети, не стал уби­вать их, как преж­них 156.

(2) Недол­гое вре­мя спу­стя, когда Авто­лик 157 украл коров с ост­ро­ва Эвбеи, царь Эврит решил, что это сде­лал Геракл. Не веря в это, Ифит при­шел к Герак­лу и встре­тил­ся с ним как раз в то самое вре­мя, когда Геракл воз­вра­щал­ся из Фер, где он спас от смер­ти Алке­сту для Адме­та 158. Ифит стал при­гла­шать Герак­ла отпра­вить­ся вме­сте на поис­ки коров. Геракл согла­сил­ся и ока­зал Ифи­ту радуш­ный при­ем, но безу­мие вновь охва­ти­ло его, и он сбро­сил Ифи­та со сте­ны горо­да Тирин­фа 159.

Желая очи­стить­ся от сквер­ны это­го убий­ства, Геракл при­шел к Нелею, кото­рый цар­ст­во­вал в Пило­се. Нелей отка­зал Герак­лу, так как друж­ба свя­зы­ва­ла его с Эври­том, и тогда Геракл обра­тил­ся в Ами­к­лы и был очи­щен от сквер­ны Деи­фо­бом, сыном Иппо­ли­та. Но убий­ст­во Ифи­та ста­ло при­чи­ной того, что Герак­ла постиг­ла тяж­кая болезнь. Тогда он отпра­вил­ся в Дель­фы, чтобы спро­сить, как изба­вить­ся ему от болез­ни. Когда Пифия отка­за­лась дать ему ответ, он хотел раз­гра­бить храм и, уне­ся тре­нож­ник, устро­ить соб­ст­вен­ное про­ри­ца­ли­ще 160. С Герак­лом всту­пил в борь­бу бог Апол­лон, но Зевс мет­нул меж­ду ними свой перун. Когда они при­ми­ри­лись таким обра­зом, Геракл полу­чил пред­ска­за­ние, кото­рое гла­си­ло, что он изба­вит­ся от болез­ни, если будет про­дан в раб­ст­во и отслу­жит три года, а полу­чен­ные день­ги отдаст Эври­ту как виру.

(3) По это­му ука­за­нию Гер­мес про­дал Герак­ла. Купи­ла его дочь Иар­да­на Омфа­ла 161, цари­ца Лидии, уна­сле­до­вав­шая цар­скую власть от сво­е­го умер­ше­го супру­га Тмо­ла. Когда день­ги были при­не­се­ны Эври­ту, тот их не при­нял. Геракл же, нахо­дясь в услу­же­нии у Омфа­лы, пой­мал кер­ко­пов 162, жив­ших вбли­зи Эфе­са, и свя­зал. Силея, жив­ше­го в Авлиде 163 и застав­ляв­ше­го всех пут­ни­ков вска­пы­вать его вино­град­ник, Геракл убил вме­сте с его доче­рью Ксе­но­ди­кой, пред­ва­ри­тель­но выкор­че­вав 164 вино­град­ные лозы.

При­ча­лив к ост­ро­ву Доли­хе, он увидел тело Ика­ра, выне­сен­ное вол­на­ми на берег, и похо­ро­нил его, назвав ост­ров Доли­ху Ика­ри­ей 165. За это Дедал изгото­вил в Писе точ­ное изо­бра­же­ние Герак­ла. Но Геракл, при­няв ночью это изо­бра­же­ние за оду­шев­лен­ное суще­ст­во, раз­бил его, кинув в него кам­нем. Как гово­рят, к тому вре­ме­ни, когда он нахо­дил­ся в услу­же­нии у Омфа­лы, отно­сит­ся поход в Кол­хиду 166 и охота на Калидон­ско­го веп­ря 167, а так­же очи­ще­ние Ист­ма 168 Тесе­ем, при­быв­шим из Тре­зе­на.

(4) Отбыв срок сво­ей служ­бы у Омфа­лы и изба­вив­шись от болез­ни, Геракл отплыл к Или­о­ну на восем­на­дца­ти пяти­де­ся­ти­ве­сель­ных кораб­лях, собрав вой­ско из самых отбор­ных мужей, доб­ро­воль­но согла­сив­ших­ся отпра­вить­ся вме­сте с ним в поход 169. При­плыв к Или­о­ну, он пору­чил охра­ну кораб­лей Оиклею 170, а сам с осталь­ны­ми участ­ни­ка­ми похо­да дви­нул­ся на город. Лао­медонт с вой­ском подо­шел к кораб­лям и в сра­же­нии убил Оиклея, но был ото­гнан; Геракл со спут­ни­ка­ми ста­ли его оса­ждать. Во вре­мя этой оса­ды Тела­мон, про­ло­мив сте­ну, пер­вым ворвал­ся в город и после него Геракл. Увидав, что Тела­мон про­ник в город пер­вым, Геракл выхва­тил меч и устре­мил­ся про­тив него, не желая, чтобы кто-нибудь ока­зал­ся более доб­лест­ным, чем он сам. Увидев это, Тела­мон стал соби­рать в кучу лежав­шие побли­зо­сти кам­ни. Геракл спро­сил его, что он дела­ет, и Тела­мон отве­тил, что соору­жа­ет алтарь Герак­лу Победи­те­лю. Геракл похва­лил его; взяв город, он пере­стре­лял из лука Лао­медон­та и всех его сыно­вей, кро­ме Подар­ка, а Тела­мо­ну в каче­ст­ве почет­но­го дара отдал Геси­о­ну 171, дочь Лао­медон­та.

Геси­оне Геракл раз­ре­шил взять с собой кого она захо­чет из плен­ни­ков. Когда же она выбра­ла себе бра­та Подар­ка, Геракл ска­зал ей, что преж­де Подарк дол­жен стать рабом и толь­ко после это­го, если она что-либо даст вза­мен, она смо­жет его взять. Тогда Геси­о­на сня­ла с голо­вы покры­ва­ло и отда­ла его в упла­ту. По этой при­чине Подарк и был назван При­а­мом 172.

VII. (1) Когда Геракл воз­вра­щал­ся морем из-под Трои, Гера обру­ши­ла на его флот страш­ные бури 173. Раз­гне­вав­шись на нее за это, Зевс под­ве­сил Геру на высотах Олим­па 174. Когда Геракл уже под­плы­вал к ост­ро­ву Косу, жите­ли Коса при­ня­ли его флот за пират­ский и ста­ли метать в него кам­ни, не давая при­стать к бере­гу. Но Геракл ночью выса­дил­ся и захва­тил ост­ров, убив при этом царя Эври­пи­ла, сына Посей­до­на и Асти­па­леи 175. Во вре­мя сра­же­ния Геракл был ранен Хал­ко­дон­том, но Зевс унес его с поля сра­же­ния, и Геракл спас­ся.

Опу­сто­шив ост­ров Кос, Геракл по ука­за­нию боги­ни Афи­ны при­шел на рав­ни­ну Фле­гры, где он вме­сте с бога­ми стал сра­жать­ся с гиган­та­ми 176. (2) Недол­гое вре­мя спу­стя он отпра­вил­ся в поход про­тив Авгия, собрав вой­ско в Арка­дии и при­со­еди­нив доб­ро­воль­цев из чис­ла луч­ших вои­нов Элла­ды. Авгий, услы­шав о том, что Геракл идет про­тив него вой­ной, поста­вил пол­ко­вод­цев над вой­ском Элиды Эври­та и Кте­а­та, срос­ших­ся близ­не­цов, кото­рые сво­ей силой пре­вос­хо­ди­ли всех тогда жив­ших на зем­ле людей. Они были сыно­вья­ми Моли­о­ны и Акто­ра 177; их назы­ва­ли так­же сыно­вья­ми Посей­до­на. Актор же был бра­том Авгия 178. Слу­чи­лось, одна­ко, так, что Геракл забо­лел во вре­мя похо­да. Это было при­чи­ной того, что он заклю­чил с Моли­о­нида­ми мир. Но позд­нее те узна­ли о его болез­ни, напа­ли на его вой­ско и мно­гих пере­би­ли. Тогда Геракл отсту­пил, но позд­нее, во вре­мя тре­тьей Ист­ми­а­ды, когда жите­ли Элиды посла­ли Моли­о­нидов для при­не­се­ния сов­мест­ной жерт­вы, Геракл убил их из заса­ды в Клео­нах. После это­го он отпра­вил­ся похо­дом на Элиду, захва­тил город и, убив Авгия вме­сте с его детьми, вер­нул Филея на роди­ну и передал ему цар­скую власть 179.

Он учредил Олим­пий­ские состя­за­ния 180, воз­двиг алтарь Пелоп­са 181 и соорудил, кро­ме того, шесть алта­рей две­на­дца­ти богов 182.

(3) После взя­тия Элиды он отпра­вил­ся похо­дом на Пилос 183 и, взяв город, убил Пери­к­ли­ме­на, само­го отваж­но­го из сыно­вей Нелея, кото­рый во вре­мя сра­же­ния неод­но­крат­но менял свой облик 184. Геракл убил Нелея и всех сыно­вей его, кро­ме Несто­ра, кото­рый, будучи еще совсем юным, вос­пи­ты­вал­ся в это вре­мя у гере­ни­ев. Во вре­мя это­го сра­же­ния Геракл нанес рану и Аиду, сра­жав­ше­му­ся на сто­роне жите­лей Пило­са 185. После взя­тия Пило­са Геракл отпра­вил­ся похо­дом про­тив Лакеде­мо­на, чтобы нака­зать сыно­вей Гип­по­ко­он­та 186. Он гне­вал­ся на них за то, что они сра­жа­лись на сто­роне Нелея, но более все­го за то, что они уби­ли сына Ликим­ния. Когда он рас­смат­ри­вал дво­рец Гип­по­ко­он­та, из двор­ца выбе­жа­ла соба­ка молос­ской поро­ды и набро­си­лась на него. Он кинул в соба­ку кам­нем и попал в нее, но тут же выбе­жа­ли сыно­вья Гип­по­ко­он­та и заби­ли его дуби­на­ми насмерть. Мстя за его смерть, и собрал Геракл вой­ско про­тив Лакеде­мо­на.
При­дя в Арка­дию, Геракл стал про­сить Кефея 187 при­нять уча­стие в похо­де вме­сте с сыно­вья­ми, кото­рых у того было два­дцать. Но Кефей опа­сал­ся, как бы арги­вяне не напа­ли на его стра­ну, когда он оста­вит Тегею, и поэто­му отка­зал­ся. Тогда Геракл, взяв у Афи­ны локон Гор­го­ны в мед­ном кув­шине, дал его Сте­ро­пе, доче­ри Кефея, ска­зав при этом, что, если вра­же­ское вой­ско вторг­нет­ся, ей надо будет три­жды под­нять этот локон над сте­на­ми горо­да, не глядя впе­ред, и тогда враг повернет вспять 188. После это­го Кефей и его сыно­вья при­ня­ли уча­стие в похо­де. Во вре­мя сра­же­ния Кефей и его сыно­вья погиб­ли, и вме­сте с ними погиб и Ификл, брат Герак­ла. Геракл же убил Гип­по­ко­он­та и его сыно­вей, поко­рил город и при­вел назад Тин­да­рея, передав ему цар­скую власть в Лакеде­моне.

(4) Про­хо­дя через Тегею, Геракл соблаз­нил Авгу, дочь Алея, не зная, кто она 189. Авга тай­но роди­ла и под­ки­ну­ла дитя в свя­щен­ном участ­ке хра­ма боги­ни Афи­ны. Так как стра­ну ста­ла опу­сто­шать чума, Алей решил отыс­кать при­чи­ну и, зай­дя в храм Афи­ны, нашел рож­ден­ное доче­рью дитя. Его выбро­си­ли на Пар­те­ний­скую гору, но мла­де­нец был спа­сен бла­го­да­ря како­му-то боже­ст­вен­но­му про­мыс­лу. Толь­ко что родив­шая лань ста­ла кор­мить его сво­им моло­ком, а затем его нашли пас­ту­хи и назва­ли маль­чи­ка Теле­фом 190. Авгу Алей отдал Нав­плию, чтобы он про­дал ее за пре­д­е­лы стра­ны, тот же отдал ее вла­сти­те­лю Тев­тра­нии Тев­тран­ту, кото­рый сде­лал ее сво­ей женой.

(5) Геракл, при­быв в Калидон, стал сва­тать­ся к доче­ри Ойнея Дея­ни­ре. В еди­но­бор­ст­ве за пра­во стать мужем Дея­ни­ры с Ахе­ло­ем, при­няв­шим образ быка, Геракл обло­мал быку один рог 191. Он женил­ся на Дея­ни­ре, а Ахе­лой полу­чил обрат­но рог, отдав за него рог Амал­феи 192. Она была доче­рью Гемо­ния и обла­да­ла бычьим рогом. Как сооб­ща­ет Фере­кид, этот рог имел свой­ст­во достав­лять сво­е­му вла­дель­цу в изоби­лии любую пищу или питье, како­го бы тот ни поже­лал 193.
(6) Вме­сте с калидон­ца­ми Геракл отпра­вил­ся в поход про­тив тес­протов 194. Захва­тив город Эфи­ру 195, где цар­ст­во­вал царь Филант, Геракл сошел­ся с его доче­рью Астиохой 196 и стал отцом Тле­по­ле­ма. Нахо­дясь там, он послал гон­ца к Тес­пию, с кото­рым передал, чтобы Тес­пий семе­рых его сыно­вей оста­вил у себя, трех ото­слал в Фивы, а сорок осталь­ных отпра­вил для осно­ва­ния коло­нии на ост­ров Сар­ди­нию 197.

После это­го, нахо­дясь на пир­ше­ст­ве у Ойнея, он убил уда­ром сына Архи­те­ла Эвно­ма, под­но­сив­ше­го ему воду для мытья рук 198. Эвном был род­ст­вен­ни­ком Ойнея. Отец маль­чи­ка при­знал, что это было неча­ян­ное убий­ст­во и про­стил Герак­ла, но тот, соглас­но зако­ну, решил уда­лить­ся в изгна­ние и напра­вил­ся к Кеи­ку 199 в Тра­хин.

Вме­сте с Дея­ни­рой он подо­шел к реке Эве­ну, на бере­гу кото­рой сидел кен­тавр Несс, пере­во­зив­ший пут­ни­ков за пла­ту, заяв­ляя, что пра­во пере­во­за он полу­чил от богов за при­су­щую ему спра­вед­ли­вость 200. Геракл сам пере­пра­вил­ся через реку, Дея­ни­ру же отдал Нес­су, чтобы он пере­вез ее за пла­ту на дру­гой берег. Но послед­ний, пере­прав­ляя Дея­ни­ру, попы­тал­ся ее изна­си­ло­вать. Когда она закри­ча­ла, Геракл услы­шал ее крик и выстре­лил из лука в вышед­ше­го из воды Нес­са, попав ему пря­мо в серд­це. Уми­раю­щий Несс подо­звал к себе Дея­ни­ру и ска­зал ей, что если она хочет иметь сред­ст­во, кото­рое сохра­нит ей любовь Герак­ла, то пусть она сме­ша­ет семя, кото­рое он про­лил на зем­лю, с кро­вью, вытек­шей из раны, кото­рую он полу­чил от стре­лы Герак­ла. Дея­ни­ра так и посту­пи­ла, как посо­ве­то­вал ей Несс, и спря­та­ла сред­ст­во у себя.

(7) Про­хо­дя через зем­лю дрио­пов, Геракл, испы­ты­вая недо­ста­ток в пище, встре­тил Тей­о­да­ман­та, ехав­ше­го на колес­ни­це, запря­жен­ной дву­мя быка­ми 201. Он выпряг одно­го быка и зако­лол себе на обед. Когда же он при­шел в Тра­хин к Кеи­ку 202, то был там радуш­но при­нят и отпра­вил­ся в поход про­тив дрио­пов 203.

Поки­нув эту стра­ну, Геракл высту­пил на сто­роне Эги­мия 204, царя дорий­цев, в войне, кото­рую вели с Эги­ми­ем лапи­фы во гла­ве с Коро­ном. Эги­мий, оса­жден­ный лапи­фа­ми, при­звал на помощь Герак­ла, обе­щая воз­на­гра­дить его частью сво­ей зем­ли.

Геракл при­был к нему на помощь, убил Коро­на вме­сте с осталь­ны­ми, а осво­бож­ден­ную им стра­ну цели­ком вер­нул Эги­мию. Геракл убил так­же и Лао­го­ра, царя дрио­пов, вме­сте с его сыно­вья­ми, в то вре­мя как тот пиро­вал в хра­ме Апол­ло­на, как за бес­чин­ст­во, так и за то, что он был союз­ни­ком лапи­фов.

Когда Геракл про­хо­дил мимо Ито­на 205, его вызвал на поеди­нок Кикн, сын Аре­са и Пело­пии 206. Всту­пив с ним в бой, Геракл убил и это­го. Когда он при­шел в Орме­ний 207, царь Амин­тор не раз­ре­шил ему прой­ти. Встре­тив сопро­тив­ле­ние, Геракл убил и его 208.

При­дя в Тра­хин, Геракл стал наби­рать вой­ско, чтобы отпра­вить­ся в поход на Ойха­лию, желая ото­мстить Эври­ту 209. Союз­ни­ка­ми Герак­ла высту­па­ли арка­дяне, мелий­цы из Тра­хи­на и эпи­к­не­ми­дские лок­ры. Убив Эври­та и его сыно­вей, Геракл захва­тил город.

Похо­ро­нив погиб­ших из чис­ла тех, кто отпра­вил­ся с ним в поход: Гип­па­са, сына Кеи­ка, а так­же Аргия и Мела­на, сыно­вей Ликим­ния, и раз­гра­бив город, Геракл увел Иолу в каче­ст­ве плен­ни­цы. При­ча­лив к Кенею, мысу Эвбеи, Геракл воз­двиг алтарь Зев­су Кеней­ско­му 210. Соби­ра­ясь совер­шить жерт­во­при­но­ше­ние, он послал в Тра­хин гла­ша­тая, чтобы тот при­нес ему празд­нич­ную одеж­ду. От гла­ша­тая Дея­ни­ра узна­ла обо всем, что про­изо­шло у Герак­ла с Иолой. Боясь, как бы Геракл не полю­бил Иолу боль­ше, чем ее, Дея­ни­ра, пола­гая, что вытек­шая кровь Нес­са дей­ст­ви­тель­но явля­ет­ся любов­ным сред­ст­вом, выма­за­ла этой кро­вью хитон.

Надев этот хитон, Геракл стал при­но­сить жерт­ву. Когда хитон нагрел­ся и яд гид­ры стал уязв­лять кожу Герак­ла, он, схва­тив Лих­а­са за ноги, швыр­нул его дале­ко прочь 211. Он стал стас­ки­вать с себя хитон, но тот уже срос­ся с телом: вме­сте со стас­ки­ва­е­мым хито­ном отди­ра­лись и кус­ки тела. Несчаст­но­го Герак­ла при­вез­ли в Тра­хин на кораб­ле. Дея­ни­ра же, узнав о слу­чив­шем­ся, пове­си­лась 212.

Геракл при­ка­зал Гил­лу, кото­рый был его стар­шим сыном от Дея­ни­ры, женить­ся на Иоле, когда он воз­му­жа­ет; отпра­вив­шись затем на гору Ойту (эта гора нахо­дит­ся в обла­сти тра­хи­ни­ев), он раз­ло­жил там костер и, взой­дя на него, при­ка­зал под­жечь. Но никто не захо­тел это­го сде­лать, и толь­ко Пеант, про­хо­див­ший мимо в поис­ках сво­е­го скота, зажег костер. За это Геракл пода­рил ему свой лук и стре­лы. Гово­рят, что когда огонь запы­лал, спу­стив­ше­е­ся обла­ко с гро­мом унес­ло Герак­ла. Став бес­смерт­ным и при­ми­рив­шись с Герой, он женил­ся на доче­ри Геры, богине Гебе, от кото­рой у него роди­лись сыно­вья Алек­си­а­рес и Ани­кет 213.

(8) Были у него сыно­вья и от доче­рей Тес­пия: от Про­к­риды — Анти­ле­онт и Гип­пей (стар­шая из доче­рей Тес­пия роди­ла близ­не­цов), от Пано­пы — Треп­сипп, от Лисы — Эвмед, от … Кре­онт, от Эпи­ла­иды — Асти­а­на­кс, от Кер­ты — Иобет, от Эври­бии — Поли­лай, от Пат­ро — Архе­мах, от Мели­ны — Лао­медонт, от Кли­тип­пы — Эври­ка­пий, от Эвботы — Эври­пил, от Аглаи — Анти­ад, от Хри­се­иды — Оне­сипп, от Ореи — Лао­мен, от Лисиди­ки — Телес, от Менип­пиды — Энте­лид, от Антип­пы — Гип­по­дром, от Эври … Телев­та­гор, от Гип­пы — Капил, от Эвбеи — Олимп, от Ники — Нико­дром, от Арге­лы — Кле­о­лай, от Экс­о­лы — Эритрас, от Ксан­ти­ды — Гомо­липп, от Стра­то­ни­ки — Атром, от Ифиды — Келев­ста­нор, от Лаотои — Антиф, от Антио­пы — Ало­пий, от Кала­ме­ти­ды — Асти­бий, от Филе­иды — Тига­сий, от Эсхре­иды — Лев­кон, от Антеи … от Эври­пи­лы — Архедик, от Эра­то — Династ, от Асо­пиды — Мен­тор, от Эоны — Амест­рий, от Тифи­сы — Лин­кей, от Олим­пу­сы — Гало­крат, от Гели­ко­ниды — Фалий, от Геси­хии — Ойстроб­лет, от Терп­си­кра­ты — Эвриоп, от Эла­хеи — Булей, от Никип­пы — Анти­мах, от Пирип­пы — Патрокл, от Пра­к­си­теи — Неф, от Лисип­пы — Эра­сипп, от Ток­си­кра­ты — Ликург, от Мар­сы — Букол, от Эври­те­лы — Лев­кипп, от Гип­по­кра­ты — Гип­по­зиг. Это все были сыно­вья от доче­рей Тес­пия. Что же каса­ет­ся его сыно­вей от дру­гих жен­щин, то от Дея­ни­ры, доче­ри Ойнея, у него роди­лись Гилл, Кте­сипп, Глен, Онит; от Мега­ры, доче­ри Кре­он­та, — Тери­мах, Деи­ко­онт, Кре­он­ти­ад; от Омфа­лы — Аге­лай (откуда ведет свое нача­ло род Кре­за); от Хал­ки­о­пы, доче­ри Эври­пи­ла, — Тет­тал; от Эпи­ка­сты, доче­ри Авгия, — Тестал; от Пар­те­но­пы, доче­ри Стим­фа­ла, — Эвер; от Авги, доче­ри Алея, — Телеф; от Астио­хи, доче­ри Филан­та, — Тле­по­лем; от Асти­да­мии, доче­ри Амин­то­ра, — Кте­сипп; от Авто­нои, доче­ри Пирея, — Пале­мон.

VIII. (1) После того как Геракл воз­нес­ся к богам, его сыно­вья, спа­са­ясь от Эври­сфея, при­бы­ли к Кеи­ку 214. Но Эври­сфей потре­бо­вал, чтобы их выда­ли, угро­жая в про­тив­ном слу­чае вой­ной, и те из стра­ха перед ним оста­ви­ли Тра­хин и дви­ну­лись через всю Элла­ду. Пре­следу­е­мые, они при­шли в Афи­ны и, сев у алта­ря Мило­сер­дия, ста­ли про­сить о заступ­ни­че­ст­ве 215. Афи­няне не выда­ли их Эври­сфею и, всту­пив с ним в вой­ну, пере­би­ли его сыно­вей — Алек­сандра, Ифи­медон­та, Эври­бия, Мен­то­ра и Пери­меда 216.

Само­го же Эври­сфея, умчав­ше­го­ся на колес­ни­це и про­ез­жав­ше­го уже мимо Ски­ро­нид­ских скал, настиг и убил Гилл, сын Герак­ла 217. Сру­бив ему голо­ву, Гилл при­нес ее Алк­мене, и та выко­ло­ла у нее гла­за ткац­ким чел­но­ком.

(2) После гибе­ли Эври­сфея Герак­лиды при­шли в Пело­пон­нес и захва­ти­ли все горо­да 218. Когда про­шел уже год после их воз­вра­ще­ния, чума пора­зи­ла весь Пело­пон­нес и ора­кул воз­ве­стил, что при­чи­ной чумы яви­лись Герак­лиды: они вер­ну­лись рань­ше поло­жен­но­го вре­ме­ни. По этой при­чине Герак­лиды оста­ви­ли Пело­пон­нес, при­шли в Мара­фон и там посе­ли­лись.

Тле­по­лем неча­ян­но убил Ликим­ния еще до того, как они уда­ли­лись из Пело­пон­не­са (когда Тле­по­лем бил посо­хом сво­е­го раба, Ликим­ний под­бе­жал и удар при­шел­ся по нему). Бежав с немно­ги­ми спут­ни­ка­ми, Тле­по­лем при­был на ост­ров Родос и посе­лил­ся там 219.

Гилл же в соот­вет­ст­вии с заве­том отца женил­ся на Иоле и стал искать пути, как вер­нуть Герак­лидов на роди­ну. С этой целью он при­был в Дель­фы и стал вопро­шать ора­кул, каким спо­со­бом они смо­гут вер­нуть­ся. Бог отве­тил им: после тре­тье­го пло­да. Гилл поду­мал, что тре­тий плод озна­ча­ет трех­ле­тие, и, пере­ждав столь­ко вре­ме­ни, воз­вра­тил­ся с вой­ском… 220 Герак­ла в Пело­пон­нес, в то вре­мя когда царем пело­пон­нес­цев был Тиса­мен, сын Оре­ста. После ново­го сра­же­ния победи­ли пело­пон­нес­цы, и Ари­сто­мах 221 погиб. Когда дети (Кле­о­дая) 222 воз­му­жа­ли, они обра­ти­лись к ора­ку­лу с вопро­сом, как им вер­нуть­ся на роди­ну, но бог отве­тил им то же, что гово­рил преж­де. Тогда Темен стал жало­вать­ся на то, что они уже посту­па­ли соглас­но ора­ку­лу, но потер­пе­ли пора­же­ние. На это бог отве­тил, что Герак­лиды сами винов­ны в сво­их бед­ст­ви­ях: ведь они не поня­ли пред­ска­за­ния. Он гово­рил им не о пло­де зем­ли, а о тре­тьем поко­ле­нии людей, и под широ­ко­брю­хой тес­ни­ной он имел в виду море, нахо­дя­ще­е­ся спра­ва от Ист­ма, если направ­лять­ся в Пело­пон­нес 223. Выслу­шав все это, Темен собрал вой­ско и постро­ил кораб­ли; поэто­му-то место Лок­риды и поныне назы­ва­ет­ся Нав­пак­том 224. Когда вой­ско еще нахо­ди­лось там, Ари­сто­дем погиб, пора­жен­ный перу­ном 225, оста­вив двух сыно­вей-близ­не­цов, рож­ден­ных ему Арги­ей, доче­рью Авте­си­о­на, — Эври­сте­на и Прок­ла.

(3) Слу­чи­лось так, что и на вой­ско, нахо­див­ше­е­ся в Нав­пак­те, обру­ши­лись бед­ст­вия. Перед вои­на­ми вне­зап­но появил­ся про­ри­ца­тель, вещав­ший про­ри­ца­ния в состо­я­нии боже­ст­вен­но­го вдох­но­ве­ния, и те при­ня­ли его за кол­ду­на, послан­но­го на поги­бель вой­ску пело­пон­нес­ца­ми. Его убил, мет­нув в него дро­тик, Гип­пот, сын Филан­та, внук Антио­ха и пра­внук Герак­ла 226. После это­го флот погиб, так как кораб­ли ста­ли раз­ру­шать­ся, а сухо­пут­ное вой­ско ста­ло стра­дать от голо­да: таким обра­зом, поход рас­пал­ся. Когда Темен обра­тил­ся к богу с вопро­сом о при­чине бед­ст­вия, тот отве­тил, что все это про­изо­шло из-за убий­ства про­ри­ца­те­ля. Бог пове­лел изгнать убий­цу на десять лет и избрать себе в каче­ст­ве вождя Трех­гла­зо­го. Тогда они изгна­ли Гип­пота и ста­ли искать Трех­гла­зо­го. Во вре­мя поис­ков они натолк­ну­лись на Окси­ла, сына Анд­ре­мо­на, сидев­ше­го на одно­гла­зом коне (вто­рой глаз у коня был выбит стре­лой). Совер­шив убий­ст­во, Оксил бежал в Элиду и оттуда воз­вра­щал­ся по про­ше­ст­вии года в Это­лию. Поняв смысл ора­ку­ла, Герак­лиды сде­ла­ли его вождем вой­ска 227. Столк­нув­шись с вра­га­ми на суше и на море, они одер­жа­ли победу и уби­ли Тиса­ме­на, сына Оре­ста. В сра­же­нии погиб­ли два сына Эги­мия, Пам­фил и Димас, боров­ши­е­ся на сто­роне Герак­лидов.

(4) Поко­рив Пело­пон­нес, они воз­двиг­ли там три алта­ря Зев­са Оте­че­ско­го, при­нес­ли на них жерт­вы и при помо­щи жре­бия поде­ли­ли горо­да. Пер­вым был Аргос, вто­рым — Лакеде­мон, тре­тьим — Мес­се­ния. При­не­ся пол­ную гид­рию воды, они реши­ли, чтобы каж­дый бро­сил туда каме­шек. Темен и сыно­вья Ари­сто­де­ма, Прокл и Эври­стен, бро­си­ли в гид­рию камеш­ки. Крес­фонт же, хотев­ший полу­чить по жре­бию Мес­се­нию, бро­сил туда комок зем­ли. В воде комок рас­пал­ся, и, таким обра­зом, оста­ва­лась воз­мож­ность вытя­нуть толь­ко два жре­бия. Пер­вый достал­ся Теме­ну, а вто­рой — сыно­вьям Ари­сто­де­ма, так что Мес­се­ния оста­лась за Крес­фон­том.

(5) На алта­рях, где они при­но­си­ли жерт­вы, они нашли вещие зна­ки: полу­чив­шие Аргос — жабу, полу­чив­шие Лакеде­мон — змею, полу­чив­шие Мес­се­нию — лиси­цу 228. Про­ри­ца­те­ли дали объ­яс­не­ние этим зна­кам, заявив, что тем, кото­рые нашли на алта­ре жабу, луч­ше оста­вать­ся в горо­де: ведь это живот­ное в пути не обна­ру­жи­ва­ет ника­кой силы. Те же, кото­рые нашли змею, будут неот­ра­зи­мы­ми в напа­де­нии, а те, кото­рые нашли лиси­цу, будут хит­ры­ми и ковар­ны­ми.

Темен, пре­не­бре­гая сво­и­ми сыно­вья­ми — Аге­ла­ем, Эври­пи­лом и Кал­ли­ем, сверх меры отли­чал свою дочь Гир­не­то и мужа ее Деи­фон­та. И вот сыно­вья наня­ли за пла­ту убийц, чтобы погу­бить отца. После это­го убий­ства вой­ско поста­но­ви­ло передать цар­скую власть Гир­не­то и Деи­фон­ту 229.
Крес­фонт недол­гое вре­мя про­цар­ст­во­вал в Мес­се­нии и был убит вме­сте с дву­мя сво­и­ми сыно­вья­ми230. Вме­сто него воца­рил­ся Поли­фонт, так­же при­над­ле­жав­ший к Герак­лидам, и насиль­но женил­ся на Меро­пе, вдо­ве уби­то­го Крес­фон­та. Но погиб и он. Меро­па, у кото­рой был тре­тий сын по име­ни Эпит, отда­ла его на вос­пи­та­ние сво­е­му отцу. Когда Эпит вырос, он тай­но вер­нул­ся, убил Поли­фон­та и вер­нул себе отцов­ский пре­стол.

<<<
>>>

ПРИМЕЧАНИЯ

Гла­ва I

1[1] Скорбь Ина­ха опи­сы­ва­ет Овидий (Met. I, 583 sqq.):

Не было толь­ко Ина­ха. Сокрыв­шись в глу­бо­кой пеще­ре,
Мно­жит он воды сле­за­ми и, бед­ный, о доче­ри Ио
Пла­чет утра­чен­ной он…

2[2] Апия в каче­ст­ве древ­не­го назва­ния Пело­пон­не­са упо­ми­на­ет­ся у Эсхи­ла (Suppl. 260; Agam. 256). О пре­вра­ще­нии Апи­са в Сара­пи­са см. так­же: Aristeas ap. Clem. Alex. Strom., p. 322). Но эта свое­об­раз­ная егип­ти­за­ция гре­че­ско­го мифа яви­лась, по всей веро­ят­но­сти, резуль­та­том позд­них ком­би­на­ций элли­ни­сти­че­ской эпо­хи, осно­ван­ных на сход­стве имен.

3[3] Аргос был эпо­ним­ным геро­ем горо­да Аргоса. Неда­ле­ко от это­го горо­да пока­зы­ва­ли моги­лу героя в посвя­щен­ной ему роще, как сооб­ща­ет Пав­са­ний (II, 16, 1; 22, 6; 34, 5).

4[4] Сло­ва παρα Φορωνέως изда­те­ли «Биб­лио­те­ки» (Ваг­нер, Фрэ­зер) опус­ка­ют, хотя это чте­ние содер­жит­ся в руко­пи­сях. При этом они, по-види­мо­му, исхо­дят из того, что Форо­нею, как ясно чита­ет­ся в ука­зан­ном месте, насле­до­вал Апис. Но при­чи­ной подоб­ной несо­гла­со­ван­но­сти мог­ло быть жела­ние авто­ра «Биб­лио­те­ки» под­черк­нуть, что у Апи­са не было детей и он не создал дина­стии, а поэто­му Аргос уна­сле­до­вал цар­ст­во, осно­ван­ное Форо­не­ем.

5[5] Все­видя­щий Аргос с раз­бро­сан­ны­ми по все­му телу гла­за­ми (так пред­став­ля­ет его древ­ней­ший вари­ант мифа; см.: Aesch. Prom. 569—679; Eurip. Phoen. 1115) явля­ет­ся пер­со­ни­фи­ка­ци­ей небес­но­го сво­да с рас­сы­пан­ны­ми по небу бес­чис­лен­ны­ми звезда­ми («гла­за­ми боже­ства»). Миф об Арго­се затем все более услож­нял­ся, созда­вая мно­же­ст­во моти­вов и вари­ан­тов. Ино­гда «Биб­лио­те­ка» пута­ет обо­их Арго­сов — пер­во­го, кото­рый был сыном Зев­са и Нио­бы, и вто­ро­го, о кото­ром здесь идет речь, сына Аге­но­ра. Пест­рая окрас­ка хво­ста пав­ли­на, кру­ги на кото­ром напо­ми­на­ют по фор­ме глаз, обу­сло­ви­ла появ­ле­ние мифа, буд­то Гера пере­ме­сти­ла гла­за все­видя­ще­го Аргоса на хвост пав­ли­на.

6[6] Ехид­на — полу­жен­щи­на, полуз­мея — упо­ми­на­ет­ся уже у Геси­о­да в «Тео­го­нии» (295 слл.). Соглас­но поэту, все мифи­че­ские чудо­ви­ща явля­ют­ся ее потом­ка­ми: Ортр, Кер­бер, Лер­ней­ская гид­ра, Немей­ский лев и т. п.

7[7] Под тра­ги­че­ски­ми поэта­ми «Биб­лио­те­ка» под­ра­зу­ме­ва­ет преж­де все­го Эсхи­ла, кото­рый вывел на сце­ну дочь Ина­ха Ио в тра­гедии «При­ко­ван­ный Про­ме­тей» (589 слл.). Об Ио как о доче­ри Ина­ха упо­ми­на­ет и Софокл в «Элек­тре» (5 слл.). Этот, по-види­мо­му, самый древ­ний вари­ант тра­ди­ции был изо­бра­жен на троне Апол­ло­на в Ами­к­лах: там была, по сооб­ще­нию Пав­са­ния (III, 18, 7), изо­бра­же­на Гера, смот­ря­щая на Ио, уже пре­вра­щен­ную в коро­ву. Пав­са­ний назы­ва­ет Ио доче­рью Иаса (II, 16, 1). Миф об Ина­хе и Ио исполь­зо­вал Софокл в тра­гедии «Инах» (некото­рые склон­ны счи­тать ее сати­ро­вой дра­мой). Вила­мо­виц (Euripides’ Herakles. Bd. I. Leipzig, 1889, S. 88, Anm. 53) рекон­стру­и­ру­ет содер­жа­ние пье­сы следу­ю­щим обра­зом: «Неко­гда в Арго­се пра­вил царь Инах, бог реки Ина­ха, воды кото­рой бра­ли нача­ло в дале­ком Пин­де; и так же дале­ко про­сти­ра­лось вла­ды­че­ст­во царя. У Ина­ха была пре­крас­ная дочь Ио, в кото­рую влю­бил­ся Зевс. Слу­га Зев­са Гер­мес при­был в Аргос и обра­тил­ся к царю и наро­ду с речью, зани­мая их таким обра­зом, а в это вре­мя гос­по­дин его насла­ждал­ся любо­вью с Ио. Сам бог Плу­тос при­был в эту стра­ну, воды Ина­ха под­ня­лись и оро­си­ли рав­ни­ну, кото­рая при­нес­ла огром­ный уро­жай. Напол­ни­лись все закро­ма, и каж­дый дом пред­ла­гал про­хо­же­му накры­тый яст­ва­ми стол. Как в ска­зоч­ной стране, потек­ли молоч­ные реки в кисель­ных бере­гах. Но под­лин­ная вла­ды­чи­ца стра­ны, боги­ня Гера, зата­и­ла зло­бу в душе из-за обиды, кото­рую нанес ей супруг. Она посла­ла свою слу­жан­ку Ириду, кото­рая изгна­ла при­шель­цев из стра­ны, и для этой зем­ли наста­ли пло­хие вре­ме­на. Исчез­ли воды, оро­шав­шие ее, высох­ли поля, и сам Инах пре­вра­тил­ся в сухую мумию. Пау­ки затя­ну­ли сво­ей пау­ти­ной пустые закро­ма. Ио была пре­вра­ще­на в коро­ву, и ее стал охра­нять ужас­ный страж, сидя с ней рядом и играя на сви­ре­ли, в то вре­мя как люди в печаль­ных пес­нях вспо­ми­на­ли о доб­рых ста­рых вре­ме­нах».

8[8] См.: Ovid. Met. I, 610 sqq.:

Пред­у­га­дав­ши супру­ги при­ход, в бле­стя­щую тел­ку
Он Ина­хо­вой доче­ри вид пре­вра­ща­ет немед­ля.
Но и тели­цей пре­крас­на она…

9[9] В руко­пи­сях чита­ет­ся: «Аскле­пи­ад сооб­ща­ет, что он был сыном Аре­сто­ра, Фере­кид — что он был сыном Ина­ха». Но Гейне, Ваг­нер и дру­гие изда­те­ли изме­ня­ют руко­пис­ное чте­ние (ср.: Schol. Eurip. Phoen. 1116).

10[10] Αργειφόντης — обыч­ное про­зви­ще Гер­ме­са у Гоме­ра. Тол­ко­ва­ние это­го име­ни как «Арго­убий­цы» явля­ет­ся, по всей веро­ят­но­сти, позд­ним, так как у Гоме­ра и Геси­о­да эпи­зод с убий­ст­вом Аргоса не встре­ча­ет­ся. Это тол­ко­ва­ние счи­та­ли после­го­ме­ров­ским и антич­ные ком­мен­та­то­ры (Schol. Hom. Il. II, 103; XXIV, 24). Смысл это­го эпи­те­та по-раз­но­му объ­яс­ня­ет­ся иссле­до­ва­те­ля­ми.

11[11] Бос­пор — по-гре­че­ски может быть поня­то как «коро­вий брод».

12[12] Эпа­фом гре­ки назы­ва­ли Апи­са, свя­щен­но­го быка в Мем­фи­се, счи­тав­ше­го­ся живым вопло­ще­ни­ем души Оси­ри­са. Гре­ки рано отож­де­ст­ви­ли Ио с еги­пет­ской боги­ней Иси­дой, кото­рая изо­бра­жа­лась в виде жен­щи­ны с рога­ми коро­вы (не исклю­че­но, что и сам миф о пре­вра­ще­нии Ио в коро­ву свя­зан с еги­пет­ским сло­вом iw,’t, ih. t — «коро­ва»).

13[13] По пово­ду иден­ти­фи­ка­ции Иси­ды и Ио см.: Herod. II, 41.

14[14] См. здесь же, III, 1, 1.

15[15] Бел, семи­ти­че­ское имя Баал — одно из имен вер­хов­но­го семи­ти­че­ско­го боже­ства, кото­рое в гре­че­ской мифо­ло­гии ста­ло свя­зы­вать­ся с име­на­ми ази­ат­ских царей и геро­ев. Его веду­щее поло­же­ние в семи­ти­че­ском пан­теоне поз­во­ли­ло Геро­до­ту (I, 181) сбли­зить Бела с Зев­сом.

16[16] Мелам­по­ды — «чер­но­но­гие». Гре­ки, впер­вые попа­дав­шие в Еги­пет, виде­ли мест­ных жите­лей Дель­ты бро­дя­щи­ми по коле­но в болотах, зарос­ших папи­ру­сом и дру­ги­ми болот­ны­ми рас­те­ни­я­ми. Поэто­му Эсхил назы­ва­ет егип­тян в «Пер­сах» (39 слл.) ελειοβάται (бро­дя­щи­ми в боло­те). Покры­ваю­щий их ноги чер­ный ил мог дать повод к тако­му про­зви­щу.

17[17] Гре­че­ское сло­во αιγυπτος (Еги­пет) вос­хо­дит к одно­му из еги­пет­ских назва­ний Мем­фи­са, H. t.-k,’-pth. (сте­на духа Пта), отсюда вави­лон­ское Hikuptah и ука­зан­ное гре­че­ское сло­во.

18[18] πεντηκόντορον — конъ­ек­ту­ра вме­сто руко­пис­но­го ναυν (A. Westermann. Mythographi Graeci. Brunsvigae, 1843, р. 37). Ср. Парос­скую хро­ни­ку (Marm. Par. 14—15), где опи­сы­ва­ет­ся, как Данай с пятью­де­ся­тью дочерь­ми при­шел в Элла­ду. Корабль, на кото­ром они при­плы­ли, назван πεντηκόντορος (FHG I, p. 542). [Пола­гаю, здесь кор­рек­ти­ру­ют зря — Апол­ло­дор гово­рит, что Данай постро­ил корабль, не кон­кре­ти­зи­руя его тип. — Halgar Fenrirsson.]

19[19] Pausan. II, 15, 4.

20[20] В Лерне был источ­ник, назы­вав­ший­ся Ами­мо­на, один из наи­бо­лее бога­тых водой в Арго­лиде: он впа­дал в море у Нав­плии. Отсюда ведет свое нача­ло миф о люб­ви Ами­мо­ны и Посей­до­на, пло­дом кото­рой был Нав­плий (см.: Strabo VIII, 6, 8). Любов­ное при­клю­че­ние Ами­мо­ны исполь­зо­вал в каче­ст­ве сюже­та для сати­ро­вой дра­мы Эсхил (H. Mette. Der verlorene Aischylos. Berlin, 1963, S. 54).

21[21] Спи­сок брач­ных пар, состо­я­щих из доче­рей Даная и сыно­вей Егип­та, содер­жит­ся так­же у Гиги­на (Fab. 170), но отли­ча­ет­ся от спис­ка «Биб­лио­те­ки». В древ­но­сти суще­ст­во­ва­ла эпи­че­ская поэ­ма «Дана­ида», из кото­рой чер­па­ли свои сюже­ты лири­че­ские и тра­ги­че­ские поэты. Из тет­ра­ло­гии Эсхи­ла «Дана­иды» (она состо­я­ла из тра­гедий «Моля­щие», «Егип­тяне», «Дана­иды» и сати­ро­вой дра­мы «Ами­мо­на») сохра­ни­лись толь­ко «Моля­щие». По-види­мо­му, в этой тет­ра­ло­гии Эсхил сле­до­вал в выбо­ре сюже­та Фри­ни­ху, так­же напи­сав­ше­му дило­гию «Дана­иды» и «Егип­тяне» на этот сюжет. Смысл леген­ды о пяти­де­ся­ти доче­рях Даная, бегу­щих из Егип­та, чтобы избе­жать бра­ка с дво­ю­род­ны­ми бра­тья­ми, сыно­вья­ми Егип­та, рас­крыл Мор­ган в сво­ей кни­ге «Древ­нее обще­ст­во»: здесь нашла отра­же­ние так назы­ва­е­мая туран­ская систе­ма род­ства, запре­щаю­щая бра­ки меж­ду дво­ю­род­ны­ми бра­тья­ми и сест­ра­ми. Нака­за­ние, постиг­шее Дана­ид (соглас­но Schol. Eurip. Hec. 886, Лин­кей пере­бил их вме­сте с отцом, и даже в Аиде они долж­ны были иску­пать свою вину, напол­няя водой без­дон­ную боч­ку), опи­сы­ва­ет Овидий в «Мета­мор­фо­зах» (IV, 462).

22[22] Изда­те­ли обыч­но исклю­ча­ют содер­жа­щи­е­ся в руко­пи­сях сло­ва «Лин­кей полу­чил по жре­бию Кали­ку», так как Лин­кею уже доста­лась Гиперм­не­стра. [Воз­мож­но, зря — последу­ю­щие собы­тия поз­во­ля­ют допу­стить, что Лин­кей с Гиперм­не­строй по вза­им­но­му согла­сию пере­иг­ра­ли резуль­тат жре­бия. — Halgar Fenrirsson.]

23[23] Такой пере­вод сло­ва νεώτατοι в этом кон­тек­сте пред­став­ля­ет­ся более пра­виль­ным (Фрэ­зер пере­во­дил «Youngest sons»). Это сло­во употреб­ле­но здесь как латин­ское novissimi (см.: FHG I, р. 127).

24[24] Сюжет исполь­зо­вал для одной из сво­их поэм Овидий (Heroid. 14).

25[25] Фрэ­зер (I, 143) пола­га­ет, что здесь нашел отра­же­ние древ­ний обы­чай выда­вать доче­рей замуж, устра­и­вая состя­за­ние меж­ду жени­ха­ми.

26[26] В руко­пи­сях чита­ет­ся εδυςφόρει, но это чте­ние иска­жа­ет смысл мифа о Нав­плии. В поэ­ме «Воз­вра­ще­ния» Нав­плии зажег лож­ные сиг­наль­ные огни с целью погу­бить воз­вра­щаю­щих­ся из-под Трои геро­ев (см.: Э VI, 7—11). Поэто­му Фрэ­зер при­ни­ма­ет здесь конъ­ек­ту­ру Куна επιροφόρες. Одно из про­из­веде­ний Софок­ла назы­ва­лось Ναύπλιος Πυρκαεύς. О ковар­ных огнях Нав­плия упо­ми­на­ет Эври­пид (Hel. 1131).

Гла­ва II

27[1] По пово­ду Абан­та см. сочи­не­ние Пав­са­ния (II, 16, 2; X, 35, 1). Абант был эпо­ним­ным геро­ем гре­че­ско­го пле­ме­ни абан­тов. Осо­бой извест­но­стью поль­зо­ва­лась леген­да о щите Абан­та, кото­рый был неко­гда посвя­щен Дана­ем Гере Аргос­ской, но затем Лин­кей пода­рил его Абан­ту. Этот сюжет нашел отра­же­ние в поэ­ме Овидия «Мета­мор­фо­зы» (XV, 163).

28[2] Мотив о близ­не­цах, враж­ду­ю­щих еще во чре­ве мате­ри, встре­ча­ет­ся в фольк­ло­ре раз­лич­ных наро­дов. Фрэ­зер в каче­ст­ве при­ме­ра при­во­дит биб­лей­ский сюжет об Иса­ве и Иако­ве (Genes. XXV, 21 sqq.).

29[3] Амфи­да­ман­та назы­ва­ет антич­ный ком­мен­та­тор (Schol. Hom. Il. VI, 200).

30[4] См.: Il. VI, 160.

31[5] Ср. здесь же, II, 3, 1; III, 9, 1.

32[6] По этой при­чине клад­ка из мас­сив­ных камен­ных бло­ков, из кото­рых постро­е­ны сте­ны Тирин­фа, назва­на «кик­ло­пи­че­ской». Об этом пишут Пав­са­ний (II, 25, 8) и Стра­бон (VIII, 6, 11).

33[7] Ами­та­он был одним из Эолидов, сыном Кре­тея из Иол­ка и Тиро, доче­ри Сал­мо­нея (см. выше, I, 9, 11). Осо­бым каче­ст­вом, свой­ст­вен­ным потом­кам Ами­та­о­на, была муд­рость, как Эакидов — физи­че­ская сила, а Атридов — богат­ст­во.

34[8] Соглас­но Вак­хи­лиду (Epin. XI, 95), отец деву­шек дал обет при­не­сти в жерт­ву Гелио­су два­дцать крас­ных, еще не побы­вав­ших в упряж­ке быков, и Арте­ми­да упро­си­ла раз­гне­ван­ную Геру согла­сить­ся на исце­ле­ние деву­шек.

35[9] О Мега­пен­те рас­ска­зы­ва­ет Пав­са­ний (II, 16, 3; 18, 4). Соглас­но Гиги­ну (Fab. 244), Пер­сей был убит Мега­пен­том.

Гла­ва III

36[1] Миф о Бел­ле­ро­фон­те ко вре­ме­ни Гоме­ра (Il. VI, 152—205) уже пол­но­стью сфор­ми­ро­вал­ся. Отца Бел­ле­ро­фон­та Глав­ка некото­рые счи­та­ют одной из пер­со­ни­фи­ка­ций моря, мать его — Эври­меда (или Эври­но­ма) — так­же при­над­ле­жа­ла к кру­гу мор­ских божеств. Отцом Бел­ле­ро­фон­та назы­ва­ют так­же Посей­до­на (Hyg. Fab. 157; Schol. Hom. Il. VI, 155; Schol. Find. Olymp. XIII, 98). Как и Сизиф (см. здесь же, I, 9, прим. 2), Бел­ле­ро­фонт свя­зан с Корин­фом, жите­ли кото­ро­го почи­та­ли его так, как афи­няне почи­та­ли Тесея. Об этом гово­рит встре­чаю­ще­е­ся на моне­тах Корин­фа изо­бра­же­ние Пега­са, кры­ла­то­го коня Бел­ле­ро­фон­та. Как мы узна­ем из сло­ва­ря Пол­лук­са (IX, 6, 76), эта моне­та назы­ва­лась πολος (жере­бе­нок). См.: А.Н. Зограф. Антич­ные моне­ты. Мат. и иссл. по арх. СССР, № 16, М., 1951, стр. 44, табл. II, № 21; VIII, №№ 1—4.

37[2] Пре­ступ­ная любовь Сфе­не­беи к Бел­ле­ро­фон­ту соста­ви­ла сюжет несо­хра­нив­шей­ся тра­гедии Эври­пида «Сфе­не­бея».

38[3] Иобат при­вет­ли­во при­ни­мал и уго­щал Бел­ле­ро­фон­та в тече­ние 9 дней, и толь­ко на деся­тый день про­чи­тал пись­мо. Это обсто­я­тель­ст­во дела­ет более моти­ви­ро­ван­ным, чем это мы нахо­дим в «Биб­лио­те­ке», стрем­ле­ние Иоба­та укло­нить­ся от испол­не­ния прось­бы Прой­та (так как Бел­ле­ро­фонт уже разде­лил хлеб и соль с хозя­и­ном, он стал его гостем, а зако­ны госте­при­им­ства были свя­щен­ны­ми). Это обсто­я­тель­ст­во отме­тил и Цецес (Schol. Lycophr. 17).

39[4] См.: Hom. Il. XVI, 328.

40[5] См.: Hes. Theog. 319.

41[6] В мифе о Бел­ле­ро­фон­те герой и его подви­ги нераз­рыв­но свя­за­ны с Пега­сом (этот конь был пло­дом люб­ви Посей­до­на и Меду­сы; см. здесь же, II, 4, 2). Посей­дон пода­рил его Бел­ле­ро­фон­ту (Schol. Hom. Il. VI, 155), но, соглас­но Стра­бо­ну (VIII, р. 379), Бел­ле­ро­фонт сам пой­мал Пега­са. В XIII Олим­пий­ской оде (60 слл.) Пин­дар подроб­но сооб­ща­ет, как Бел­ле­ро­фонт после ряда неудач­ных попы­ток пой­мать это­го коня лег уснуть по сове­ту про­ри­ца­те­ля Поли­ида в свя­ти­ли­ще Афи­ны. Боги­ня яви­лась ему во сне и переда­ла уздеч­ку, ска­зав при этом, чтобы Бел­ле­ро­фонт при­нес жерт­ву Посей­до­ну Домайю (укро­ти­те­лю). Когда Бел­ле­ро­фонт проснул­ся и обна­ру­жил уздеч­ку, он пока­зал ее Поли­иду. Про­ри­ца­тель тот­час же пове­лел ему воз­двиг­нуть алтарь богине. В тра­гедии Эври­пида «Бел­ле­ро­фонт» герой тра­гедии пыта­ет­ся под­нять­ся на этом коне к небу, чтобы узнать, дей­ст­ви­тель­но ли суще­ст­ву­ют боги, но пада­ет и раз­би­ва­ет­ся насмерть, Пегас же под­нял­ся на небо к богам. Как сооб­ща­ет Геси­од (Theog. 281), Пегас слу­жит Музам: в мифе о состя­за­нии хоро­во­да Муз с дочерь­ми Пиера, когда во вре­мя пения Муз оста­но­ви­лись, вос­хи­щен­но вни­мая ему, небо и звезды, а гора Гели­кон вско­ле­ба­лась до небес, Пегас по пове­ле­нию Посей­до­на успо­ко­ил эту гору уда­ром сво­е­го копы­та (Anton. Lib. Transform. IX). Из-под копы­та Пега­са забил источ­ник Иппо­кре­на (кон­ский источ­ник; см.: Ovid. Met. V, 257). Отсюда связь Пега­са с куль­том Муз, хотя «конем поэ­ти­че­ско­го вдох­но­ве­ния» (ср.: А. С. Пуш­кин. К дру­гу сти­хотвор­цу. Соч., т. 1, 1959, стр. 217: «Ты хочешь осед­лать упря­мо­го Пега­са…») он стал мно­го позд­нее.

42[7] Стра­бон (XIV, р. 665) ука­зы­ва­ет на гору в Ликии Кра­гос как на место оби­та­ния Химе­ры.

43[8] Как вид­но из «Или­а­ды» (VI, 184) и «Одис­сеи» (V, 283), гор­ное пле­мя соли­мов оби­та­ло в рай­оне Ликии.

Гла­ва IV

44[1] Как ука­зы­ва­ет Фрэ­зер (I, 153), «Биб­лио­те­ка» в изло­же­нии мифа о Пер­сее следу­ет Фере­киду, сочи­не­ние кото­ро­го цити­ру­ет схо­ли­аст Апол­ло­ния Родос­ско­го (IV, 1091, 1515). При­во­дим текст для срав­не­ния: «Акри­сий женил­ся на Эвриди­ке, доче­ри Лакеде­мо­на. От них роди­лась Даная. Когда Акри­сий вопро­сил дель­фий­ский ора­кул, родит­ся ли у него сын, дель­фий­ский бог отве­тил, что у него само­го не будет потом­ка муж­ско­го пола, но у доче­ри его родит­ся сын, кото­рый лишит Акри­сия жиз­ни. Акри­сий вер­нул­ся в Аргос и соорудил там под зем­лей внут­ри огра­ды сво­е­го двор­ца мед­ное поме­ще­ние, в кото­ром стал дер­жать в заклю­че­нии свою дочь Данаю вме­сте с кор­ми­ли­цей, чтобы та не роди­ла сына. Но Зевс, влю­бив­шись в деву, пре­вра­тил­ся в золо­той дождь и про­тек через кры­шу. Даная при­ня­ла этот дождь в свое лоно, и Зевс, вер­нув себе свой облик, сошел­ся с ней. От это­го сою­за родил­ся сын Пер­сей, и Даная вме­сте с кор­ми­ли­цей тай­но от Акри­сия вскор­ми­ла его. Когда Пер­сею испол­ни­лось три или четы­ре года, Акри­сий услы­шал голос играв­ше­го маль­чи­ка. Он при­ка­зал слу­гам при­ве­сти к нему Данаю вме­сте с кор­ми­ли­цей. Пред­ав кор­ми­ли­цу смер­ти, он повел Данаю вме­сте с сыном к алта­рю Зев­са Оград­но­го. Остав­шись с ней наедине, Акри­сий спро­сил ее, от кого у нее родил­ся сын. Та отве­ти­ла: «От Зев­са». Но Акри­сий не пове­рил ей и поса­дил в ящик вме­сте с сыном. Зако­ло­тив его, он бро­сил ящик в море. После того как их дол­го носи­ло по вол­нам, море при­би­ло ящик к ост­ро­ву Сери­фу. Их выта­щил Дик­тис, сын Пери­сте­на, ловив­ший сетью рыбу. Даная ста­ла про­сить его открыть ящик. Тот открыл, и, узнав, кто они, при­вел их к себе домой, и стал о них забо­тить­ся, как о род­ных.
После того как Пер­сей про­жил дол­гое вре­мя у Дик­ти­са со сво­ей мате­рью и стал взрос­лым юно­шей, Полидект, брат Дик­ти­са по мате­ри, цар­ст­во­вав­ший в то вре­мя на ост­ро­ве Сери­фе, увидел Данаю и влю­бил­ся в нее. Но ему было труд­но сбли­зить­ся с ней. При­звав на помощь людей, он при­гла­сил мно­гих, и в том чис­ле Пер­сея. Когда Пер­сей спро­сил, что дол­жен доста­вить каж­дый участ­ник обще­ства, Полидект отве­тил: «Коня», Пер­сей же ска­зал: «Голо­ву Гор­го­ны». После это­го на дру­гой день, когда дру­гие чле­ны обще­ства при­ве­ли коней, то же сде­лал и Пер­сей. Но Полидект не при­нял от него коня, потре­бо­вав, чтобы он при­нес голо­ву Гор­го­ны, как обе­щал. Если же Пер­сей ее не при­не­сет, то тогда он возь­мет его мать (в жены). Огор­чен­ный Пер­сей ушел, опла­ки­вая свое несча­стье, в самый даль­ний конец ост­ро­ва. Гер­мес, увидев его, стал рас­спра­ши­вать и узнал при­чи­ну его горя. Тогда он посо­ве­то­вал Пер­сею хра­нить бод­рость духа и взял­ся быть его про­вод­ни­ком. Вна­ча­ле он при­вел его к Грай­ям, доче­рям Фор­ка, Пеф­редо, Энио и Дей­но, сде­лав это по сове­ту Афи­ны. Пер­сей отнял у них глаз и зуб, кото­рый они пооче­ред­но переда­ва­ли друг дру­гу. Почув­ст­во­вав это, они ста­ли кри­чать и умо­лять Пер­сея отдать похи­щен­ное. Пер­сей под­твер­дил, что глаз и зуб у него и что он отдаст их, если они пока­жут ему нимф, у кото­рых есть шап­ка Аида, кры­ла­тые сан­да­лии и сум­ка. Те рас­ска­за­ли ему, и Пер­сей отдал им глаз и зуб. При­дя к ним­фам вме­сте с Гер­ме­сом, Пер­сей попро­сил у них ука­зан­ные пред­ме­ты, а полу­чив их, под­вя­зал кры­ла­тые сан­да­лии, забро­сил сум­ку за пле­чи, а шап­ку Аида надел на голо­ву. После это­го он поле­тел над оке­а­ном туда, где жили Гор­го­ны, сопро­вож­да­е­мый Гер­ме­сом и Афи­ной. Гор­гон он нашел спя­щи­ми. Сопро­вож­дав­шие Пер­сея боги посо­ве­то­ва­ли ему отру­бить голо­ву Меду­се, отвер­нув­шись при этом, с помо­щью зер­ка­ла, кото­рое ему дала Афи­на. Боги пока­за­ли ему в зер­ка­ле Меду­су, кото­рая един­ст­вен­ной из Гор­гон была смерт­ной. Пер­сей, подой­дя близ­ко, отру­бил кри­вым сталь­ным мечом голо­ву Меду­се и, вло­жив ее в сум­ку, побе­жал. Осталь­ные Гор­го­ны, узнав, что про­изо­шло, кину­лись пре­сле­до­вать его, но не смог­ли его увидеть из-за шап­ки Аида. Пер­сей же при­был на ост­ров Сериф, при­шел к Полидек­ту и потре­бо­вал, чтобы тот созвал народ: тогда он пока­жет всем голо­ву Гор­го­ны. Пер­сей знал, что все, кто ее увидит, пре­вра­тят­ся в камень. Полидект, созвав народ, потре­бо­вал, чтобы Пер­сей пока­зал голо­ву. Тогда Пер­сей отвер­нул­ся, достал из сум­ки голо­ву Гор­го­ны и пока­зал ее. Все, кто ее увидел, пре­вра­ти­лись в камень. Афи­на, взяв у Пер­сея голо­ву Меду­сы, поме­сти­ла ее на сво­ей Эгиде. Сум­ку Пер­сей отдал Гер­ме­су, а сан­да­лии и шап­ку ним­фам. Все это рас­ска­зы­ва­ет Фере­кид во вто­рой кни­ге».
Если сопо­ста­вить этот текст с рас­ска­зом «Биб­лио­те­ки», мы смо­жем вос­ста­но­вить текст Фере­кида. Схо­ли­аст опу­стил мотив (несо­мнен­но содер­жав­ший­ся у Фере­кида) о мни­мом сва­тов­ст­ве Полидек­та к Гип­по­да­мии, доче­ри Ойно­мая, и поэто­му в при­веден­ном рас­ска­зе непо­нят­но, для чего Полидект созвал на помощь дру­зей и для чего пона­до­би­лись ему кони. В этом отно­ше­нии более пол­ный рас­сказ при­веден «Биб­лио­те­кой», сохра­нив­шей этот передан­ный у Фере­кида мотив.

45[2] Стра­да­ния Данаи изо­бра­зи­ли в сво­их тра­геди­ях Эсхил («Рыба­ки»), Софокл («Даная»), Эври­пид («Даная», «Дик­тис»).

46[3] Выше (II, 2, 1) «Биб­лио­те­ка», одна­ко, сооб­ща­ет, что враж­да меж­ду Акри­си­ем и Прой­том нача­лась еще в мате­рин­ском чре­ве.

47[4] Бук­валь­но ερανον συνάγειν. Вряд ли мож­но пони­мать это выра­же­ние так, как его пере­во­дит Фрэ­зер (1, 155): «Collecting contributions towards a wedding-gift for Hippodamia». Помощь, в кото­рой нуж­дал­ся Полидект, состо­я­ла отнюдь не в том, чтобы отыс­кать сред­ства для сва­деб­но­го подар­ка: Полидект дол­жен был всту­пить с Ойно­ма­ем в состя­за­ние и для это­го ему нуж­ны были самые луч­шие кони.

48[5] Миф об Ойно­мае и Гип­по­да­мии см.: Э II, 4—9.

49[6] О Фор­кидах упо­ми­на­ет уже Геси­од (Theog. 270).

50[7] Κυνην — име­ет­ся в виду шап­ка-невидим­ка, при­над­ле­жав­шая Аиду.

51[8] Сте­но озна­ча­ет «силь­ная», Эври­а­ла — «дале­ко пры­гаю­щая» (на древ­них изо­бра­же­ни­ях Гор­го­ны все­гда пред­став­ле­ны бегу­щи­ми или пры­гаю­щи­ми), Меду­са — «вла­ды­чи­ца». Фрэ­зер пыта­ет­ся увидеть в Гор­го­нах пер­со­ни­фи­ка­цию явле­ний, сопро­вож­даю­щих шторм, и это согла­су­ет­ся с про­ис­хож­де­ни­ем Гор­гон от мор­ских божеств Фор­ка и Кето, рав­но как и с их пре­бы­ва­ни­ем на край­нем запа­де, в Оке­ане (бури надви­га­лись на Элла­ду в окру­жаю­щих ее морях чаще все­го с запа­да).

52[9] Миф об Анд­ро­меде исполь­зо­ва­ли в каче­ст­ве сюже­та для сво­их тра­гедий Софокл, Эври­пид, а так­же рим­ские дра­ма­тур­ги Ливий Анд­ро­ник, Энний, Аккий.

53[10] Соглас­но Гиги­ну (Fab. 63), Акри­сий погиб от бро­шен­но­го Пер­се­ем дис­ка, полет кото­ро­го был откло­нен поры­вом вет­ра так, что диск попал в голо­ву Акри­сия. Это про­изо­шло на ост­ро­ве Сери­фе во вре­мя состя­за­ний, устро­ен­ных по слу­чаю похо­рон Полидек­та.

54[11] См. по это­му пово­ду сочи­не­ние Пав­са­ния (II, 15, 4), соглас­но кото­ро­му Пер­сей был осно­ва­те­лем Микен.

55[12] Об этом см. здесь же, III, 10, 3.

56[13] Эхи­над­ские ост­ро­ва — груп­па ост­ро­вов близ устья реки Ахе­лоя в Акар­на­нии.

57[14] Тафос — круп­ней­ший ост­ров архи­пе­ла­га, рас­по­ло­жен­но­го близ бере­гов Акар­на­нии. В пер­вой песне «Одис­сеи» Афи­на явля­ет­ся в дом царя Одис­сея в обли­ке Мен­те­са, сына Анхи­а­ла, тафий­ско­го царя. Тафий­цы назва­ны там «вес­ло­лю­би­вы­ми» (I, 181, 419): это был народ, свя­зан­ный с мор­ской тор­гов­лей, в те вре­ме­на неот­де­ли­мой от пират­ства. Послед­нее обсто­я­тель­ст­во поз­во­ля­ет луч­ше понять смысл мифа об Элек­три­оне и тафий­цах.

58[15] Таким обра­зом, этно­ним теле­бои про­из­во­дит­ся на осно­ва­нии лож­ной эти­мо­ло­гии τηλου εβη (ушел дале­ко).

59[16] О судь­бе Пте­ре­лая см. здесь же (II, 4, 7). Мифы о маги­че­ской силе, заклю­чен­ной в воло­сах, были рас­про­стра­не­ны и на Восто­ке (ludic. XVI, 17).

60[17] Соглас­но ино­му вари­ан­ту тра­ди­ции об Алк­мене, мать ее Лисиди­ка была доче­рью Пелоп­са (см.: Plut. Thes. 7).

61[18] Некото­рые изда­те­ли (Ваг­нер, Фрэ­зер) добав­ля­ют к спис­ку сыно­вей Элек­три­о­на еще имя Стра­то­ба­та (на осно­ва­нии Tzetz. in Lycophr. 932; Schol. Pind. Olymp. VII, 28).

62[19] Ликим­ний был женат на Пери­меде и имел трех сыно­вей — Мела­на, Аргея и Ойо­на. Ликим­ний погиб от руки Тле­по­ле­ма (Hom. Il. II, 663).

63[20] Имя Алки­ноя изда­те­ли ино­гда заме­ня­ют на Алки­о­на, исхо­дя из Дио­до­ра (IV, 12).

64[21] Этот древ­ний миф подроб­но изло­жен в «Илиа­де» (XIX, 101 слл.). Алк­мене помог­ла раз­ро­дить­ся Исто­рида. Как сооб­ща­ет Пав­са­ний (IX, 11, 2), когда Гера посла­ла Фар­ма­кид, кото­рые сво­им вол­шеб­ст­вом долж­ны были задер­жать роды Алк­ме­ны, Исто­рида их обма­ну­ла. Соглас­но дру­го­му вари­ан­ту тра­ди­ции, это сде­ла­ла Галин­ти­а­да. Анто­нин Либе­рал (Transform. 29) переда­ет этот миф следу­ю­щим обра­зом: «В Фивах у Прой­та роди­лась дочь Галин­ти­а­да. Эта дева ста­ла подру­гой Алк­ме­ны, доче­ри Элек­три­о­на, и игра­ла вме­сте с ней. Когда для Алк­ме­ны насту­пил час родо­вых мук и она долж­на была родить Герак­ла, Мой­ры и Эйли­тия ста­ли в уго­ду Гере задер­жи­вать родо­вые схват­ки Алк­ме­ны. Они сели у две­рей Алк­ме­ны, скре­стив на груди креп­ко сжа­тые руки. Тогда Галин­ти­а­да, боясь, как бы Алк­ме­на, тер­за­е­мая родо­вы­ми мука­ми, не лиши­лась разу­ма от боли, при­бе­жа­ла к Мой­рам и Эйли­тии и ста­ла кри­чать, что у Алк­ме­ны по жела­нию Зев­са родил­ся сын и что они лише­ны поче­стей. Охва­чен­ные стра­хом, Мой­ры сра­зу же опу­сти­ли руки. Алк­ме­ну оста­ви­ли родо­вые муки, и она роди­ла Герак­ла. После это­го Мой­ры наде­ли тра­ур­ную одеж­ду, а у Галин­ти­а­ды отня­ли ее деви­чий облик за то, что она, будучи смерт­ной, обма­ну­ла богов, и пре­вра­ти­ли ее в хит­рую лас­ку. Они посе­ли­ли ее в норе и сде­ла­ли без­образ­ной ее брач­ную жизнь, ибо лас­ка опло­до­тво­ря­ет­ся через ухо, а плод свой носит в гор­ле, откуда он и появ­ля­ет­ся на свет. Боги­ня Гека­та пожа­ле­ла ее, пре­вра­щен­ную таким обра­зом, и сде­ла­ла Галин­ти­а­ду жри­цей, помо­гаю­щей при обрядах, кото­ры­ми сопро­вож­да­ет­ся слу­же­ние этой богине. Геракл же, став взрос­лым, вспом­нил о сво­ем дол­ге бла­го­дар­но­сти и соорудил ей храм око­ло дома, в кото­ром ей ста­ли при­но­сить жерт­вы. И поныне фиван­цы соблюда­ют этот риту­ал и при­но­сят во вре­мя празд­ни­ка Герак­ла первую жерт­ву Галин­тиа­де».

65[22] В руко­пи­сях чита­ет­ся μετα Ταφίου (с Тафи­ем). Но далее речь идет о тафий­цах, кото­рых назы­ва­ли так­же теле­бо­я­ми (см. здесь же, прим. 14 и 15). Поэто­му Гейне пред­ло­жил испра­вить чте­ние на Ταφίων, и это чте­ние при­ни­ма­ет боль­шин­ст­во изда­те­лей.

66[23] Име­ют­ся и иные вари­ан­ты мифа об Элек­три­оне, Алк­мене и Амфи­т­ри­оне. Один из них сохра­нен в пред­и­сло­вии (Hypothesis) к при­пи­сы­ва­е­мой Геси­о­ду поэ­ме «Щит Герак­ла».

67[24] См.: Scut. Her. 14 sqq.

68[25] Соглас­но поэ­ме «Щит Герак­ла», они поссо­ри­лись из-за ста­да и Амфи­т­ри­он убил Элек­три­о­на во вре­мя ссо­ры.

69[26] Упо­ми­на­е­мое здесь и в даль­ней­шем изло­же­нии в свя­зи с подви­га­ми Герак­ла очи­ще­ние от сквер­ны убий­ства (риту­ал опи­сан выше, I, 9, прим. 37) про­из­во­дит­ся царем. Это обсто­я­тель­ст­во ясно свиде­тель­ст­ву­ет о том, что в древ­ней­шую эпо­ху царь (т. е. пле­мен­ной вождь) был одновре­мен­но и жре­цом напо­до­бие кури­о­на в древ­нем Риме. Мож­но сде­лать так­же вывод, что в осно­ве изло­же­ния «Биб­лио­те­ки» лежат источ­ни­ки, сохра­нив­шие арха­и­че­ские чер­ты гре­че­ско­го быта.

70[27] Руко­пис­ное чте­ние — τω. Сло­во αυτω явля­ет­ся конъ­ек­ту­рой изда­те­лей, кото­рую при­ни­ма­ет и Фрэ­зер.

71[28] Соглас­но Пав­са­нию (IX, 19, 1), лиси­ца эта была созда­на Дио­ни­сом, раз­гне­вав­шим­ся на фиван­цев.

72[29] Ср. лат. пере­вод в FHG, р. 133: «Fato tamen cautum erat, ut a nullo mortalium caperetur».
73[30] Более подроб­но см. выше, I, 9, прим. 5.

74[31] Сход­ная исто­рия рас­ска­за­на «Биб­лио­те­кой» о Нисе и его доче­ри Мега­ре, эпо­ним­ных геро­ев Нисеи (пор­та Мега­ры) и Мега­ры. См. здесь же, III, 15, 8.

75[32] Этот миф обыг­ры­ва­ет Плавт в пье­се «Амфи­т­ри­он» (183 слл.).

76[33] Как сооб­ща­ет Пав­са­ний (V, 18, 1), на лар­це Кип­се­ла в Олим­пии был изо­бра­жен Зевс, передаю­щий Алк­мене кубок и оже­ре­лье (сим­вол добы­чи, взя­той у теле­бо­ев).

77[34] Соглас­но тому, что сооб­ща­ет в IX Пифий­ской оде Пин­дар (88 слл.), Геракл и Ификл были близ­не­ца­ми. По Дио­до­ру (IV, 14), Алк­ме­на была послед­ней смерт­ной жен­щи­ной, с кото­рой сошел­ся Зевс.

78[35] Из антич­ных авто­ров Пин­дар пер­вым рас­ска­зы­ва­ет миф о том, как Геракл в мла­ден­че­ском воз­расте заду­шил двух змей (Nem. I, 49 sqq.). Здесь сооб­ща­ет­ся, что после рож­де­ния Герак­ла и Ифик­ла Гера реши­ла погу­бить детей и посла­ла двух огром­ных змей, кото­рые вполз­ли в поме­ще­ние, где нахо­ди­лись дети. Геракл под­нял­ся, схва­тил змей обе­и­ми рука­ми и заду­шил. Смер­тель­но пере­пу­ган­ная, туда при­бе­жа­ла Алк­ме­на с жен­щи­на­ми, а так­же Амфи­т­ри­он со ста­рей­ши­на­ми Кад­меи. Был при­гла­шен Тире­сий, чтобы раз­га­дать смысл зна­ме­ния, и тот во вдох­но­вен­ной речи опи­сал буду­щие вели­кие подви­ги, кото­рые совер­шит Геракл.

79[36] О вос­пи­та­нии Герак­ла подроб­но рас­ска­зы­ва­ет Фео­крит в XXIV идил­лии (102 слл.).

80[37] До 18 лет Геракл оста­вал­ся среди пас­ту­хов, и имен­но к это­му пери­о­ду его жиз­ни софист Про­дик отно­сил эпи­зод, в кото­ром Геракл, ока­зав­шись на рас­пу­тье, дол­жен был сде­лать выбор меж­ду доб­ро­де­те­лью и поро­ком. Они встре­ти­лись ему в обли­ке двух жен­щин; см.: Xen. Memor. II, 1, 21.

81[38] В источ­ни­ках имя это­го царя переда­ет­ся Тестий и Тес­пий. Но пред­по­чте­ние следу­ет отдать вто­ро­му вари­ан­ту, так как царь этот явля­ет­ся ано­ним­ным геро­ем бео­тий­ско­го горо­да Тес­пий.

82[39] Доче­ри Тес­пия роди­ли Герак­лу 52 сына, из кото­рых, как сооб­ща­ют источ­ни­ки, герой соста­вил коло­нию и отпра­вил их в Сар­ди­нию (см.: Athen. XIII, 4, ip. 556 F; Diod. IV, 29; Pausan. IX, 27, 6). Пав­са­ний и Тати­ан (Adv. Graecos 78) сооб­ща­ют что Геракл сде­лал доче­рей Тес­пия мате­ря­ми в одну ночь.

83[40] Фивы и Орхо­мен враж­до­ва­ли издрев­ле, и эта тра­ди­ция нашла отра­же­ние в XVI идил­лии Фео­кри­та (105 слл.).

84[41] Изда­те­ли исклю­ча­ют сло­ва δια σχοινίων.

85[42] Чис­ло сыно­вей Герак­ла, кото­рых ему роди­ла Мега­ра, колеб­лет­ся в раз­лич­ных источ­ни­ках. Соглас­но IV Ист­мий­ской оде Пин­да­ра (61 слл.), их было восемь.

86[43] Женить­ба Герак­ла на Мега­ре, а его бра­та Ифик­ла на Авто­меду­се, доче­ри Алка­тоя, при­над­ле­жит к кру­гу ска­за­ний, свя­зан­ных с горо­дом Мега­рой. Миф об Алка­тое, сыне Пелоп­са, заклю­чал­ся в следу­ю­щем. После того как Эвипп, сын царя Мега­рея, погиб от клы­ков Кифе­рон­ско­го льва, Мега­рей обе­щал руку сво­ей доче­ри тому, кто это­го льва убьет. Он обе­щал так­же отдать ему и цар­скую власть. Алка­той совер­шил этот подвиг и полу­чил в жены дочь Мега­рея и обе­щан­ное цар­ст­во. Миф рас­ска­зан Пав­са­ни­ем (I, 41, 4).

87[44] Соглас­но Пав­са­нию (I, 41, 1), Алк­ме­на умер­ла по доро­ге из Аргоса в Фивы. Когда Герак­лиды ста­ли спо­рить, куда вез­ти тело Алк­ме­ны — в Аргос или Фивы, дель­фин­ский ора­кул пове­лел захо­ро­нить тело Алк­ме­ны в Мега­ре. Пав­са­ний еще видел ее над­гро­бие. Анто­нин Либе­рал (Transform. XXXIII) следу­ю­щим обра­зам рас­ска­зы­ва­ет миф об Алк­мене, следуя Фере­киду: «После того как Геракл окон­чил свою зем­ную жизнь, Эври­сфей изгнал Герак­лидов с их роди­ны и воца­рил­ся сам. Герак­лиды при­шли к Демо­фон­ту, сыну Тесея, и засе­ли­ли Тет­ра­по­лис в Атти­ке. Тогда Эври­сфей при­слал в Афи­ны вест­ни­ка и при­гро­зил вой­ной, если они не изго­нят Герак­лидов. Афи­няне не испу­га­лись вой­ны, и Эври­сфей вторг­ся в Атти­ку, но во вре­мя сра­же­ния сам погиб в бою, вой­ско же арги­вян обра­ти­лось в бег­ст­во. Гилл и осталь­ные Герак­лиды, и те, кто были с ними вме­сте, после смер­ти Эври­сфея вновь посе­ли­лись в Фивах. В это вре­мя Алк­ме­на умер­ла от ста­ро­сти, и Герак­лиды вынес­ли ее тело. Жили они око­ло ворот Элек­тры, где жил и Геракл, на аго­ре. Тогда Зевс послал Гер­ме­са, при­ка­зав выкрасть Алк­ме­ну, пере­не­сти ее на Ост­ро­ва Бла­жен­ных и дать в жены Рада­ман­ту. Выпол­няя пове­ле­ние Зев­са, Гер­мес выкрал тело, поло­жив вме­сто него в гроб камень. Когда Герак­лиды понес­ли гроб, они ста­ли изне­мо­гать от уста­ло­сти и поста­ви­ли гроб на зем­лю. Открыв его, они обна­ру­жи­ли вме­сто тела Алк­ме­ны камень. Вынув его из гро­ба, они поста­ви­ли этот камень в роще, в том самом месте, где нахо­дит­ся над­гро­бие Алк­ме­ны в Фивах».

В этом мифе тре­бу­ет пояс­не­ния при­сут­ст­вие Рада­ман­та на Ост­ро­вах Бла­жен­ных. Соглас­но Цеце­су (in Lycophr. 50), Рада­мант бежал с Кри­та после того, как убил бра­та.

88[45] Дио­дор (IV, 14) упо­ми­на­ет еще Посей­до­на, пода­рив­ше­го Герак­лу коней.

89[46] Имя Алкида Геракл полу­чил по сво­е­му деду Алкею, отцу Амфи­т­ри­о­на (см. здесь же, II, 4, 5).

90[47] Когда и как офор­ми­лась тра­ди­ция о две­на­дца­ти подви­гах Герак­ла, выяс­нить труд­но. Ясно толь­ко то, что этот канон позд­не­го про­ис­хож­де­ния, а порядок, в кото­ром пере­чис­ля­ют­ся подви­ги, в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни про­из­во­лен.

Древ­ней­шая тра­ди­ция пред­став­ле­на в поэ­мах Гоме­ра и Геси­о­да. «Или­а­да» (VIII, 363 слл.) и «Одис­сея» (XI, 617 слл.) в сход­ных чер­тах опи­сы­ва­ют подви­ги Герак­ла, еще ниче­го не зная о каноне из две­на­дца­ти подви­гов. В «Илиа­де» он вовсе не явля­ет­ся таким уж бес­страш­ным и непо­беди­мым геро­ем: полу­чив при­каз Эври­сфея, Геракл зары­дал, обра­тив лицо к небу ( ητοι ο μεν κλαίεσκε προς ουρανόν…). В этой поэ­ме упо­ми­на­ет­ся о стене (XX, 145 слл.), кото­рую воз­двиг­ли тро­ян­цы и Афи­на, чтобы защи­тить Герак­ла от мор­ско­го чудо­ви­ща ( κητος). Кон­текст свиде­тель­ст­ву­ет, что подвиг Герак­ла был обще­из­ве­стен. Поход Герак­ла про­тив Трои упо­ми­на­ет­ся в V песне «Или­а­ды» (638 слл.), где о нем рас­ска­зы­ва­ет Тле­по­лем. Геракл с фло­том из шести кораб­лей при­был под Трою, чтобы отобрать у Лао­медон­та коней, и с неболь­шой дру­жи­ной разо­рил Трою. С этим повест­во­ва­ни­ем свя­зан и рас­сказ в XIV песне «Или­а­ды» (299 слл.), где сооб­ща­ет­ся, как Геракл воз­вра­щал­ся из-под Трои и Гера обру­ши­ла на его флот бурю, выбро­сив­шую его кораб­ли на ост­ров Кос. См. так­же XV, 28 сл.

Во II песне «Или­а­ды» (657 слл.) упо­ми­на­ет­ся о раз­граб­ле­нии Герак­лом Эфи­ры, откуда герой вывез Астио­ху, родив­шую ему Тле­по­ле­ма. В «Одис­сее» (XXI, 26) Геракл харак­те­ри­зу­ет­ся как «знаю­щий (вме­сте с дру­ги­ми) о вели­ких делах» ( μεγάλον επιίστορα εργων — зна­че­ние тер­ми­на επιίστορ, впро­чем, не совсем ясно: может быть, «спо­соб­ный» или «заду­мав­ший» вели­кие дела).
Таким обра­зом, у Гоме­ра Геракл — герой, совер­шаю­щий похо­ды про­тив горо­дов Элла­ды и Малой Азии; наи­бо­лее харак­тер­но, может быть, то, что рас­ска­зы­ва­ет о Герак­ле Нестор в XI песне «Или­а­ды» (688 слл.). Раз­граб­ле­ние Пило­са Герак­лом в сим­во­ли­че­ской фор­ме сооб­ща­ет факт дорий­ско­го заво­е­ва­ния (Геракл был пле­мен­ным богом дорий­цев). Инте­рес­но, что ионий­цы — жите­ли Атти­ки — в про­ти­во­вес дори­че­ско­му Герак­лу созда­ли миф о сво­ем нацио­наль­ном герое Тесее, подви­ги кото­ро­го во мно­гом сход­ны с подви­га­ми Герак­ла. Служ­ба Герак­ла у Эври­сфея Гоме­ру извест­на. Дан­ные геро­и­че­ско­го эпо­са согла­су­ют­ся в основ­ных чер­тах с тем, что зна­ет о Герак­ле Геси­од, хотя в «Тео­го­нии» круг подви­гов Герак­ла зна­чи­тель­но шире. «Тео­го­ния» зна­ет о сто­ро­жа­щем Аид трех­гла­вом псе Кер­бе­ре, но не упо­ми­на­ет о том, что это­го пса увел Геракл.
Уже после того, как сло­жил­ся канон о две­на­дца­ти подви­гах, все те дея­ния Герак­ла, кото­рые в него не укла­ды­ва­лись, были отне­се­ны к πάρεργα (в отли­чие от αφλοι).

Гла­ва V

91[1] Соглас­но «Тео­го­нии» Геси­о­да (326 слл.), Немей­ский лев был порож­де­ни­ем Ехид­ны и Орт­ра, соба­ки Гери­о­на.

92[2] Вер­ги­лий (Georg. III, 19) назы­ва­ет Немей­ский лес рощей Молор­ха.

93[3] Тако­во руко­пис­ное чте­ние. Есте­ствен­но, что по пути в Мике­ны Геракл зашел в Клео­ны, но менять в этом месте сло­во «Мике­ны» на «Клео­ны», как это дела­ют некото­рые изда­те­ли (Ваг­нер, Фрэ­зер), нет необ­хо­ди­мо­сти. Клео­ны рас­по­ло­же­ны в Арго­лиде, побли­зо­сти от Микен, как и Немея (Клео­ны несколь­ко север­нее Немей).

94[4] Копрея зна­ет Гомер (Il. XV, 369 и схол. к это­му месту).

95[5] Геси­од в «Тео­го­нии» (326 слл.) сооб­ща­ет, что Гид­ра была порож­де­на Ехид­ной и Тифо­ном и вскорм­ле­на Герой. У чудо­ви­ща было девять голов, но Эври­пид в тра­гедии «Геракл» (419) назы­ва­ет его μυριόκρανος, что явля­ет­ся поэ­ти­че­ским пре­уве­ли­че­ни­ем; там же (1118) он назы­ва­ет Гид­ру сто­гла­вой.

96[6] Об этом упо­ми­на­ет и Эра­то­сфен (Cataster. 11).

97[7] Соглас­но Пин­да­ру (Olymp. III, 53), Кери­ней­ская лань была посвя­ще­на Арте­ми­де ним­фой Тай­ге­той, доче­рью Атлан­та. Кери­ней­ский лес нахо­дит­ся на гра­ни­це меж­ду Ахай­ей и Арка­ди­ей.

98[8] Гора Арте­ми­сий рас­по­ло­же­на на гра­ни­це меж­ду Арго­лидой и рав­ни­ной Ман­ти­неи.

99[9] Ладон — река в севе­ро-восточ­ной части Арка­дии.

100[10] Гора Эри­манф нахо­дит­ся на гра­ни­це меж­ду Элидой и Арка­ди­ей в Пело­пон­не­се, но Эври­пид (Her. 364 sqq.) пере­но­сит дей­ст­вие саги в Фес­са­лию, стра­ну, кото­рая явля­ет­ся обыч­ным место­пре­бы­ва­ни­ем кен­тав­ров. При­чи­на заклю­ча­ет­ся в том, что в мифе об Эри­манф­ском веп­ре рас­ска­зы­ва­ет­ся так­же о столк­но­ве­нии Герак­ла с кен­тав­ра­ми. Труд­но отве­тить на вопрос, какие явле­ния дей­ст­ви­тель­но­сти дали повод к воз­ник­но­ве­нию мифа о кен­тав­рах. Не исклю­че­но, что гре­че­ское пле­мя, кото­ро­му мы обя­за­ны этим поэ­ти­че­ским вымыс­лом, созда­ло миф о кен­тав­рах, столк­нув­шись впер­вые с кон­ни­ка­ми (всад­ник и конь каза­лись одним суще­ст­вом). В «Илиа­де» ахей­цы исполь­зу­ют коней, толь­ко запря­гая их в колес­ни­цы, кото­рые достав­ля­ют вои­нов на поле боя. Там они схо­дят с них и ведут бой в пешем строю.

101[11] Псо­фида — город на севе­ро-восто­ке Арка­дии, близ гра­ни­цы с Элидой.

102[12] Соглас­но Дио­до­ру (IV, 12), эта боч­ка была пода­ре­на кен­тав­рам богом Дио­ни­сом с при­ка­за­ни­ем не откры­вать ее до при­хо­да Герак­ла.

103[13] Гомер зна­ет Авгия как учреди­те­ля кон­ных риста­ний в Элиде. Когда Нелей при­слал из Пило­са четы­рех коней с колес­ни­цей для уча­стия в сорев­но­ва­ни­ях, Авгий захва­тил их (Il. XI, 698).

104[14] См.: Hom. Il. II, 629 и схол. Об этом же сооб­ща­ет Пав­са­ний (V, 1, 10; V, 3, 1—3.)

105[15] Соглас­но Дио­до­ру (IV, 33), Эври­ти­он пытал­ся совер­шить наси­лие над девой.

106[16] Более позд­ние пред­а­ния (см.: Hyg. Fab. 30; Serv. Aen. VIII, 300) сооб­ща­ют, что Стим­фа­лий­ские пти­цы были вскорм­ле­ны Аре­сом и име­ли мед­ные клю­вы, кры­лья и ког­ти. Свои мед­ные перья они мог­ли метать, как стре­лы. Кро­ме того, они пита­лись чело­ве­чьим мясом.

107[17] Дио­дор (IV, 14) сооб­ща­ет, что после совер­ше­ния это­го подви­га Геракл учредил Олим­пий­ские игры. Но, соглас­но Пин­да­ру (Olymp. XI, 47), это про­изо­шло толь­ко после вой­ны с Авги­ем.

108[18] См. здесь же, III, 1, 3, где мы нахо­дим более деталь­ное изло­же­ние это­го мифа.

109[19] Этот бык появ­ля­ет­ся потом в мифе о Тесее; см.: Э I, 5.

110[20] По сооб­ще­нию Пав­са­ния (III, 18, 7; см. так­же V, 10, 2), с этим мифом свя­за­ны изо­бра­же­ния на троне в Ами­к­лах, что гово­рит о его отно­си­тель­ной древ­но­сти. Гигин (Fab. 30) при­во­дит име­на коней: Подарг, Лам­пон, Ксанф и Динос. По свиде­тель­ст­ву Гиги­на (Fab. 250), Геракл бро­сил этим коням на съе­де­ние само­го Дио­меда.

111[21] У Стра­бо­на (VII, р. 531) содер­жит­ся несколь­ко иной вари­ант исто­рии Абде­ра.

112[22] Миф об ама­зон­ках упо­ми­на­ет­ся в «Илиа­де» (III, 189), но имя Иппо­ли­ты в поэ­мах Гоме­ра не встре­ча­ет­ся. Рацио­на­ли­сти­че­ское истол­ко­ва­ние мифа о пле­ме­ни ама­зо­нок, жен­щин-вои­тель­ниц, сра­жав­ших­ся, как пра­ви­ло, вер­хом, затруд­ни­тель­но. Но лока­ли­за­ция ама­зо­нок на севе­ре Малой Азии, в рай­оне реки Тер­мо­дон­та, гово­рит о свя­зи это­го мифа с пред­став­ле­ни­ем о вар­ва­рах. Жен­щи­ны-наезд­ни­цы, сра­жав­ши­е­ся вер­хом на коне, мог­ли встре­тить­ся гре­кам среди скиф­ских пле­мен, и это стран­ное для жив­ших пат­ри­ар­халь­ным стро­ем гре­ков явле­ние мог­ло быть фан­та­сти­че­ски пере­осмыс­ле­но в виде мифа об ама­зон­ках. Народ­ная эти­мо­ло­гия сло­ва αμαζών, про­из­во­див­шая его от сло­ва μαζός (грудь) с alpha privativum, дала повод к воз­ник­но­ве­нию мифа о том, что ама­зон­ки лиша­ли себя одной груди яко­бы для того, чтобы иметь воз­мож­ность метать дро­тик.

В под­твер­жде­ние выска­зан­но­го выше мне­ния по пово­ду про­ис­хож­де­ния мифа об ама­зон­ках может быть при­веден текст из сочи­не­ния Гип­по­кра­та «О возду­хах, водах и мест­но­стях» (17): «Есть в Евро­пе народ скиф­ский, кото­рый насе­ля­ет стра­ну воз­ле Мео­тий­ско­го озе­ра и весь­ма силь­но отли­ча­ет­ся от про­чих наро­дов: они назы­ва­ют­ся сав­ро­ма­та­ми. Их жен­щи­ны ездят на конях, стре­ля­ют из лука и бро­са­ют копья с коня, ведут вой­ну с вра­га­ми, и это до тех пор, пока оста­ют­ся деви­ца­ми, и не преж­де сла­га­ют дев­ст­во, пока не убьют тех вра­гов, и не преж­де схо­дят­ся с муж­чи­на­ми, пока не испол­нят свя­щен­ных обрядов в честь оте­че­ст­вен­но­го бога. Избрав­шая себе мужа пере­ста­ет ездить на коне, пока не воз­никнет необ­хо­ди­мость в общем воен­ном похо­де. Пра­вой груди они не име­ют, ибо еще во вре­мя мла­ден­че­ства мате­ри накла­ды­ва­ют на пра­вую грудь рас­ка­лен­ный мед­ный инстру­мент, для это­го сде­лан­ный, и при­жи­га­ют ее, чтобы уни­что­жить ее рост и чтобы вся сила и пол­нота пере­шли к пра­во­му пле­чу и руке» (пер. по изда­нию: М.С. Бод­нар­ский. Антич­ная гео­гра­фия. М., 1953, стр. 48—49).

113[23] Соглас­но Цеце­су (in Lycophr. 1329), Адме­та сопро­вож­да­ла Герак­ла. Она была жри­цей боги­ни Геры.

114[24] Об этом пишет Апол­ло­ний Родос­ский (II, 734).

115[25] Об этом эпи­зо­де Гомер упо­ми­на­ет в «Илиа­де» два­жды (VIII, 452 слл.; XXI, 444 слл.). Соглас­но антич­но­му ком­мен­та­то­ру (Schol. Hom. Il. XXI, 444), Зевс нака­зал Апол­ло­на и Посей­до­на за то, что они устро­и­ли про­тив него заго­вор и вовлек­ли дру­гих олим­пий­цев; об этом заго­во­ре упо­ми­на­ет «Или­а­да» (I, 399 слл.). Наи­бо­лее инте­ре­сен для рекон­струк­ции соци­аль­ных отно­ше­ний следу­ю­щий текст «Или­а­ды» (XXI, 444 слл.):

…пови­ну­я­ся воле Кро­нида,
Здесь Лао­медо­ну гор­до­му мы за услов­ную пла­ту
Целый работа­ли год и суро­во он власт­во­вал нами.
Я оби­та­те­лям Трои высо­кие сте­ны воз­двиг­нул,
Креп­кую слав­ную твердь, неру­ши­мую гра­да защи­ту,
Ты, Апол­лон, у него как наем­ник волов кру­то­ро­гих
Пас по доли­нам хол­ми­стой, дуб­ра­ва­ми вен­чан­ной Иды.
Но, когда нам услов­лен­ной пла­ты желан­ные Горы
Срок при­нес­ли, Лао­медон жесто­кий насиль­но при­сво­ил
Долж­ную пла­ту и нас из пре­д­е­лов с угро­за­ми выгнал.
Лютый, тебе он гро­зил око­вать и руки, и ноги,
И про­дать, как раба, на ост­ров чужой и дале­кий;
Нам обо­им похва­лял­ся отсечь в пору­га­ние уши.
Так уда­ли­ли­ся мы, на него него­дуя душою.
(Пер. Н. Гнеди­ча)

Отсюда лег­ко сде­лать вывод, что труд наем­но­го работ­ни­ка в гоме­ров­ской общине ника­ки­ми зако­на­ми не охра­нял­ся и поло­же­ние послед­не­го немно­гим отли­ча­лось от поло­же­ния раба.
116[26] Месть Посей­до­на по-ино­му изо­бра­жа­ет Овидий (Met. XI, 206 sqq.):

«Даром это тебе не прой­дет», — царь моря вос­клик­нул,
И у Трои ску­пой к бере­гам все воды напра­вил.
Моря вид сооб­щил он зем­ле и все досто­я­нье
Сель­ско­го люда унес и залил пото­ка­ми нивы.

117[27] Гани­мед, сын Троя и Кал­ли­рои, брат Ила и Асса­ра­ка (Il. V, 265; XX, 232). Дру­гие назы­ва­ли его сыном Лао­медон­та (Eurip. Troad. 822). О конях как о выку­пе за похи­щен­но­го Гани­меда зна­ет Гомер (Il. V, 265, 640).

118[28] Этот миф в худо­же­ст­вен­ной фор­ме изло­жен Овиди­ем в «Мета­мор­фо­зах» (XI, 213 слл.).

119[29] Сыно­вья Про­тея в дру­гом вари­ан­те тра­ди­ции назы­ва­лись Тмо­лом и Теле­го­ном. См.: Хре­сто­ма­тия по исто­рии Древ­ней Гре­ции. Ред. Д. П. Кал­ли­стов. М., 1964, стр. 420 (пись­мо Спе­взип­па царю Филип­пу).

120[30] О ста­де Гери­о­на упо­ми­на­ет уже Геси­од (Theog. 287, 979). Гери­он, сын Хри­са­ора и Оке­а­ниды Кал­ли­рои, явля­ет­ся хозя­и­ном ста­да, кото­рое пасет Эври­ти­он и охра­ня­ет соба­ка Ортр на ост­ро­ве Эри­тее в Оке­ане. Назва­ние ост­ро­ва про­ис­хо­дит от сло­ва «крас­ный»; в крас­ный же цвет окра­ше­ны и коро­вы Гери­о­на, как вид­но из тек­ста Апол­ло­до­ра. Лока­ли­за­ция Эри­теи в дале­ком Оке­ане на запа­де, там, где захо­дит солн­це (во вре­мя зака­та запад окра­ши­ва­ет­ся в баг­ро­во-крас­ный цвет) — все это, по-види­мо­му, свиде­тель­ст­ву­ет о свя­зи это­го мифа с кос­ми­че­ски­ми явле­ни­я­ми.

121[31] См.: Plin. Nat. hist. IV, 120. Ком­мен­ти­руя ука­зан­ное место Пли­ния, пола­гав­ше­го, что сло­во Гадей­ра про­ис­хо­дит от фини­кий­ско­го gadir (огра­да), Фрэ­зер (I, 211) под­чер­ки­ва­ет, что назва­ние Ага­дир часто встре­ча­ет­ся на юге Марок­ко в зна­че­нии «укреп­лен­ный дом».

122[32] Имя соба­ки переда­ет­ся древни­ми источ­ни­ка­ми и как Орт, и как Ортр; см.: Hes. Theog. 293; Pind. Isthm. I, 13; Ioanni Ped. De Here. labor. X.

123[33] Так мож­но понять сло­ва αγρια πολλα παρελφών. Конъ­ек­ту­ра Ваг­не­ра, при­ни­ма­е­мая Фрэ­зе­ром (πολλα ζωα ανελών), не пред­став­ля­ет­ся необ­хо­ди­мой. См.: Passow, s. v. αγριος: «Vom Felde und von Gegenden: unbebaut…». Конъ­ек­ту­ра Ваг­не­ра осно­ва­на на тек­сте Дио­до­ра (IV, 17, 3 sqq.).

124[34] Речь идет о так назы­ва­е­мых «Герак­ло­вых Стол­бах». Антич­ная тра­ди­ция о них, как ука­зы­ва­ет Фрэ­зер (I, 212), носит двой­ст­вен­ный харак­тер. Обыч­но эти Стол­бы иден­ти­фи­ци­ру­ют­ся с Каль­пой (Гибрал­тар) на север­ном бере­гу про­ли­ва и Аби­лой (Аби­ли­ка, Кев­та) — на южном. Эти две горы рас­по­ло­же­ны на восточ­ных око­неч­но­стях мысов, замы­каю­щих Среди­зем­ное море с севе­ра и с юга. Мела (I, 5, 3) сооб­ща­ет леген­ду о том, как Геракл сам раз­дви­нул эти две горы, неко­гда сли­тые воеди­но, открыв тем самым доступ к Оке­а­ну. Напро­тив, Дио­дор (IV, 18, 5) сооб­ща­ет, что Геракл сузил про­лив, чтобы поме­шать мор­ским чудо­ви­щам из Оке­а­на про­ни­кать в Среди­зем­ное море.

125[35] Текст «Биб­лио­те­ки» полез­но здесь срав­нить с тек­стом Фере­кида, сохра­нен­ным нам Афи­не­ем (XI, 39, р. 470 CD): «Геракл натя­нул лук, соби­ра­ясь выстре­лить в Гелиоса, но послед­ний при­ка­зал Герак­лу не делать это­го. Геракл, испу­гав­шись, не выстре­лил. Вза­мен Гелиос дал ему золо­той кубок, в кото­ром он сам ездил со сво­и­ми коня­ми после зака­та через Оке­ан в тече­ние всей ночи по направ­ле­нию к Восто­ку, где вста­ет солн­це. После это­го Геракл в этом куб­ке напра­вил­ся в Эри­тею. Когда Геракл нахо­дил­ся в откры­том море, Оке­ан, желая испы­тать его муже­ст­во, под­нял силь­ное вол­не­ние и стал коле­бать кубок, при­няв свой соб­ст­вен­ный облик. Геракл наме­рил­ся в него выстре­лить, но Оке­ан, испу­гав­шись, при­ка­зал ему пере­стать».

По-види­мо­му, Фере­кид пере­ска­зы­ва­ет здесь в про­зе древ­нюю эпи­че­скую поэ­му, сохра­нив­шую в зна­чи­тель­ной мере при­ми­тив­ные пред­став­ле­ния о кос­мо­го­нии и об олим­пий­ских богах. Осмыс­ле­ние мира нахо­дит­ся здесь на ста­дии, пред­ше­ст­ву­ю­щей гоме­ров­ской.

126[36] Абде­рия — здесь фини­кий­ский город на юге Испа­нии. См.: Strabo III, p. 157.

127[37] В отрыв­ке из тра­гедии Эсхи­ла «Осво­бож­ден­ный Про­ме­тей», кото­рый сохра­нил Стра­бон (IV, р. 183), о при­клю­че­ни­ях Герак­ла в Лигу­рии рас­ска­за­но в фор­ме про­ро­че­ства, вло­жен­но­го в уста Про­ме­тею. Послед­ний, опи­сы­вая путь от Кав­ка­за до Гес­пе­рид сво­е­му осво­бо­ди­те­лю Герак­лу, сооб­ща­ет, что он при­дет в область лигу­ров и там ему при­дет­ся всту­пить в сра­же­ние. Судь­бой опре­де­ле­но, что там он оста­вит свои стре­лы. Геракл не смо­жет даже схва­тить камень с зем­ли вслед­ст­вие мяг­ко­сти тамош­ней поч­вы. Толь­ко Зевс пожа­ле­ет его, увидев в таком затруд­ни­тель­ном поло­же­нии, и при­шлет обла­ко, пол­ное круг­лых кам­ней, кото­рое тенью покро­ет зем­лю. Метая эти кам­ни, Геракл лег­ко одо­ле­ет вой­ско лигу­ров (ср.: H. J. Melle. Der verlorene Aischylos, S. 25).
128[38] Весь путь быка настоль­ко неясен, что изда­те­ли пред­ла­га­ют исклю­чить текст от слов «кото­рая по его име­ни…» до «ита­лос». Фрэ­зер (I, 216) обра­ща­ет вни­ма­ние на то, что Апол­ло­дор опус­ка­ет все дета­ли, свя­зан­ные с подви­га­ми Герак­ла в Ита­лии. Меж­ду тем Геракл был популя­рен в Ита­лии, о чем свиде­тель­ст­ву­ет следу­ю­щее заме­ча­ние Дио­ни­сия Гали­кар­насско­го (Ant. Rom. I, 40, 6): «Во мно­гих дру­гих частях Ита­лии огра­ды посвя­ще­ны боже­ст­ву, постав­ле­ны алта­ри в горо­дах и на обо­чи­нах дорог; вряд ли най­дет­ся место в Ита­лии, где бы этот бог не почи­тал­ся».

129[39] Дета­ли мифа о столк­но­ве­нии Герак­ла с Эри­ком сооб­ща­ет Дио­дор (IV, 23, 2).

130[40] По-види­мо­му, этот срок, в кото­рый мифо­ло­ги­че­ская тра­ди­ция укла­ды­ва­ет свер­ше­ние Герак­лом подви­гов, не следу­ет счи­тать про­стой слу­чай­но­стью. Фрэ­зер обра­ща­ет вни­ма­ние на то, что Кадм, после того как убил при­над­ле­жав­ше­го Аре­су дра­ко­на, нахо­дил­ся у это­го бога в услу­же­нии восемь лет, как ука­зы­ва­ет Апол­ло­дор ниже (III, 4, 2). Соглас­но Сер­вию (опи­рав­ше­му­ся, оче­вид­но, на гре­че­ский источ­ник), Апол­лон, после того как пере­бил кик­ло­пов, так­же слу­жил у Адме­та восемь лет (Serv. Verg. Aen. VII, 761). Поэто­му пред­по­ло­же­ние Фрэ­зе­ра о том, что здесь перед нами отго­ло­сок древ­не­го обы­чая, по кото­ро­му убий­ст­во нака­зы­ва­лось изгна­ни­ем на восемь лет, име­ет осно­ва­ние. Подви­ги Герак­ла были искуп­ле­ни­ем за убий­ст­во соб­ст­вен­ных детей.

131[41] В гре­че­ской мифо­ло­ги­че­ской тра­ди­ции Гес­пе­риды высту­па­ют как доче­ри то ночи (Hes. Theog. 215), то Атлан­та и Гес­пе­риды, то Фор­кия и Кето, то Гес­пе­ра, пер­со­ни­фи­ци­ро­ван­ной вечер­ней звезды (Гес­пер высту­па­ет то как сын, то как брат Атлан­та; см.; Diod. III, 60; IV, 27; Tzetz. in Lycophr. 879). Чис­ло Гес­пе­рид колеб­лет­ся от трех до семи. Древ­ней­шее состо­я­ние тра­ди­ции пред­став­ле­но у Геси­о­да, лока­ли­зу­ю­ще­го Гес­пе­рид на дале­ком Запа­де, тогда как более позд­ние авто­ры поме­ща­ли их то в Ливии, то в Мавре­та­нии, или даже на ост­ро­вах Атлан­ти­че­ско­го оке­а­на (Plin. Nat. hist. VI, 31, 36; Pomp. Mela III, 10). Геси­од сооб­ща­ет, что на запад­ной гра­ни­це зем­ли, по ту сто­ро­ну Оке­а­на, в пре­крас­ном саду живут девы, доче­ри ночи, охра­няя рас­ту­щие там золотые ябло­ки. Миф о Гес­пе­ридах очень рано ока­зал­ся свя­зан­ным с мифом об Атлан­те и ска­за­ни­я­ми о Герак­ле. Это нашло отра­же­ние в древ­ней­ших про­из­веде­ни­ях изо­бра­зи­тель­но­го искус­ства гре­ков. Ср. ларец Кип­се­ла (Pausan. V, 18, 1), мето­пы хра­ма Зев­са в Олим­пии, про­из­веде­ния вазо­вой живо­пи­си. В сво­ем изло­же­нии мифа о Герак­ле и золотых ябло­ках Гес­пе­рид Апол­ло­дор в основ­ном следу­ет Фере­киду, отры­вок из сочи­не­ния кото­ро­го сохра­нен (Schol. Apoll. Rhod. Argon. IV, 1396).

132[42] Мифо­ло­ги­че­ский этно­ним гипер­бо­реи древ­ние гре­ки объ­яс­ня­ли, исхо­дя из эти­мо­ло­гии сло­ва, как народ, живу­щий за Боре­ем, т. е. север­нее Борея (см.: Diod. II, 47). Из совре­мен­ных эти­мо­ло­гии ни одна (ср.: RE, s. v. Hyperborei) не явля­ет­ся обще­при­ня­той. Уже Геро­дот (IV, 32 слл.) сомне­вал­ся в суще­ст­во­ва­нии это­го наро­да. Раз­лич­ные писа­те­ли антич­но­сти поме­ща­ли их на Севе­ре или на Запа­де, и тра­ди­ция свя­зы­ва­ла их с куль­том Апол­ло­на, оттуда буд­то бы явив­ше­го­ся в Дель­фы. Миф о его при­хо­де из стра­ны гипер­бо­ре­ев изло­жен в гимне поэта Алкея, дошед­ше­го до нас в пере­ска­зе Гиме­рия (текст Гиме­рия в рус­ском пере­во­де см.: А.Ф. Лосев. Антич­ная мифо­ло­гия. М., 1957, стр. 407).

133[43] Изло­же­ние «Биб­лио­те­ки» в этом месте носит бег­лый и сбив­чи­вый харак­тер. О судь­бе Кик­на мож­но толь­ко дога­ды­вать­ся, исхо­дя из того, что Арес стал за него мстить (и, сле­до­ва­тель­но, Кикн погиб от руки Герак­ла). Кик­на, с кото­рым сра­зил­ся Геракл на бере­гу реки Эхедо­ра, следу­ет отли­чать от дру­го­го Кик­на, о кото­ром так­же упо­ми­на­ет «Биб­лио­те­ка» (II, 7, 7). Но Гигин (Fab. 31), оче­вид­но, соеди­нил обо­их в один мифо­ло­ги­че­ский образ. Соглас­но пред­а­нию, Арес пре­вра­тил сво­е­го поги­баю­ще­го сына Кик­на в лебедя (ср.: Athen. IX, 11, р. 393 E; Philoch., fr. 207). Послед­нее обсто­я­тель­ст­во может най­ти свое объ­яс­не­ние в том, что гре­ки счи­та­ли лебедя воин­ст­вен­ной пти­цей, всту­паю­щей в бой даже с самим орлом; см.: Ael. V. h. I, 14.

134[44] Борь­ба Герак­ла с Нере­ем, обла­дав­шим спо­соб­но­стью при­ни­мать вид любо­го суще­ства, напо­ми­на­ет борь­бу Мене­лая с мор­ским стар­цем Про­те­ем в «Одис­сее» (IV, 354 слл.) и борь­бу Пелея с Фети­дой, о кото­рой рас­ска­зы­ва­ет «Биб­лио­те­ка» (см. здесь же, III, 13, 5).

135[45] Соглас­но Пин­да­ру, сви­ре­пый вели­кан Антей постро­ил храм сво­е­му отцу, богу Посей­до­ну, из чере­пов тех чуже­зем­цев, с кото­ры­ми он всту­пал в борь­бу, когда они про­хо­ди­ли через его стра­ну (см.: Pind. Isthm. IV, 70 sqq.). Тот же Пин­дар (Pyth. IX, 105 sqq.) поме­ща­ет Антея в рай­оне Кире­на­и­ки, свя­зы­вая его имя с одним из ее горо­дов, Ира­сой. Моги­лу Антея (Antei collis) пока­зы­ва­ли в рай­оне Тин­гип­са (город, рас­по­ло­жен­ный на самом севе­ре Мавре­та­нии, близ Гибрал­та­ра). Об этой моги­ле упо­ми­на­ют антич­ные источ­ни­ки (Plut. Sert. 9; Strabo XVII, p. 829; Pomp. Mela III, 10).

136[46] α ματα— при­ем в борь­бе (см.: Passow, s. v.).

137[47] Дио­дор, а вер­нее его источ­ник (в дан­ном слу­чае Гека­тей Абдер­ский), с про­ни­ца­тель­но­стью отме­ча­ет, что в фор­ме мифа о Буси­ри­се у гре­ков отра­зи­лись пред­став­ле­ния о него­сте­при­им­ном отно­ше­нии егип­тян к чуже­стран­цам (I, 67). Смысл это­го мифа сход­ным обра­зом интер­пре­ти­ро­вал вели­кий уче­ный алек­сан­дрий­ской эпо­хи Эра­то­сфен, кото­ро­го цити­ру­ет Стра­бон (XVII, р. 802). Могу­чий Геракл, раз­бро­сав­ший тащив­ших его к алта­рю егип­тян и убив­ший их царь­ка, явля­ет­ся обра­зом, сим­во­ли­зи­ру­ю­щим физи­че­скую тре­ни­ро­ван­ность и муже­ст­во гре­ков. Геро­до­ту (II, 45) весь миф о Буси­ри­се кажет­ся чрез­вы­чай­но наив­ным. Он не мог понять, откуда взя­лось пред­став­ле­ние о чело­ве­че­ских жерт­во­при­но­ше­ни­ях в Егип­те: «Геракл, будучи в един­ст­вен­ном чис­ле да еще смерт­ным чело­ве­ком, откуда мог взять сил пере­бить столь­ко десят­ков тысяч людей… Да про­стят нам боги и герои, впро­чем, что мы ведем о подоб­ных вещах такие речи…». В осно­ве мифа о Буси­ри­се лежит так­же и назва­ние одно­го из круп­ных горо­дов Дель­ты, Дже­ду: по-еги­пет­ски он назы­вал­ся пол­но­стью Пер Усер Неб Дже­ду (Pr-Wsr-nb-Ddw), т. е. «дом Оси­ри­са, гос­по­ди­на Дже­ду». Сокра­щен­ное назва­ние это­го горо­да зву­ча­ло Bw-Wsr (место Оси­ри­са), откуда и гре­че­ское «Буси­рис». Свой­ст­вен­ная гре­кам тен­ден­ция объ­яс­нять назва­ния горо­дов по име­ни их мифи­че­ских осно­ва­те­лей (осо­бен­но замет­ная в «Биб­лио­те­ке») при­ве­ла к созда­нию пред­став­ле­ния о еги­пет­ском царе Буси­ри­се.

138[48] Гигин (Fab. 56) сооб­ща­ет, что этот Фра­сий был бра­том Пиг­ма­ли­о­на.

139[49] Линд был одним из трех круп­ней­ших поли­сов на ост­ро­ве Родо­се (о нем см.: К.М. Коло­бо­ва. Из исто­рии ран­не­гре­че­ско­го обще­ства. Л., 1951, стр. 121).

140[50] Ср.: Conon. Narrat. XI: «В кни­ге о жерт­во­при­но­ше­ни­ях Герак­лу, кото­рые жите­ли Лин­да совер­ша­ют с про­кля­ти­я­ми про­тив Герак­ла, он рас­ска­зы­ва­ет, как было поло­же­но нача­ло это­му обы­чаю из-за како­го-то лин­дий­ско­го паха­ря. Когда Геракл попро­сил у него пищи для сво­е­го сына Гил­ла (герой путе­ше­ст­во­вал вме­сте со сво­им сыном, еще совер­шен­но юным), пахарь не толь­ко ниче­го ему не дал, но даже оскор­бил его. Тогда раз­гне­ван­ный Геракл зако­лол одно­го из быков и сам пообедал, а так­же накор­мил сво­е­го сына. Пахарь, одна­ко, про­дол­жал ругать­ся. Нако­нец, Геракл рас­хо­хотал­ся в ответ на его про­кля­тия, ска­зав при этом, что нико­гда ему еще не при­хо­ди­лось с таким удо­воль­ст­ви­ем обедать, как в этот раз, когда обед его сопро­вож­дал­ся про­кля­ти­я­ми». Фрэ­зер отме­ча­ет суще­ст­во­ва­ние риту­а­ла свя­щен­ной пахоты, прак­ти­ко­вав­шей­ся в Элев­сине, во вре­мя кото­рой чле­ны древ­не­го жре­че­ско­го рода Буд­зи­гов (это имя про­из­во­ди­ли от сло­ва βους — бык и ζυγόν — ярмо), про­во­дя борозды, раз­ра­жа­лись про­кля­ти­я­ми. Этио­ло­гия мифа состо­ит, по-види­мо­му, в объ­яс­не­нии древ­не­го обы­чая или риту­аль­но­го про­зви­ща.

141[51] Соглас­но Дио­до­ру (IV, 27, 3), Эма­ти­он был царем Эфи­о­пии.

142[52] Толь­ко после того, как Геракл убил орла Зев­са, Про­ме­тей выдал тай­ну, кото­рую так хотел узнать Зевс. Этот сюжет полу­чил худо­же­ст­вен­ное вопло­ще­ние в дра­ме Эсхи­ла «Осво­бож­ден­ный Про­ме­тей» (см.: H. J. Mette. Der verlorene Aischylos, S. 20).

143[53] Выра­же­ние δεσμξν ελόμενος της ελαίας Фрэ­зер (I, 229) объ­яс­ня­ет, исхо­дя из мифа о том, что Геракл при­нес из стра­ны гипер­бо­ре­ев дикую мас­ли­ну, из кото­рой по обы­чаю спле­та­ли венок, слу­жив­ший награ­дой победи­те­лю на Олим­пий­ских играх (Pind. Olymp. III, 16—60). Так как Зевс поклял­ся нико­гда не осво­бож­дать Про­ме­тея от его оков, Геракл заме­нил сталь­ные око­вы Про­ме­тея сим­во­ли­че­ски­ми око­ва­ми — вен­ком из оли­вы. Поэто­му гре­ки объ­яс­ня­ли обы­чай ноше­ния вен­ков и гир­лянд, а так­же колец из метал­ла как знак памя­ти о бла­го­де­те­ле чело­ве­че­ства, Про­ме­тее, носив­шем око­вы среди скал Кав­ка­за. По-види­мо­му, здесь нашла отра­же­ние свой­ст­вен­ная древ­не­му рели­ги­оз­но­му мыш­ле­нию идея, соглас­но кото­рой для того, чтобы полу­чить что-нибудь от бога, надо ему сде­лать соот­вет­ст­ву­ю­щее при­но­ше­ние. Вот поче­му Геракл, осво­бо­див Про­ме­тея, пред­о­ста­вил Зев­су вза­мен Хиро­на.

144[54] Текст, взя­тый здесь в скоб­ки, не содер­жит­ся в руко­пи­сях «Биб­лио­те­ки», но изда­те­ли вос­ста­нав­ли­ва­ют его на осно­ва­нии тек­ста древ­не­го ком­мен­та­то­ра (Schol. Apoll. Rhod. IV, 1396), вос­хо­дя­ще­го к сочи­не­нию Фере­кида (кото­ро­му «Биб­лио­те­ка» следу­ет, рас­ска­зы­вая миф о Герак­ле и Атлан­те).

145[55] Этот вари­ант пред­а­ния мы нахо­дим в «Арго­нав­ти­ке» Апол­ло­ния Родос­ско­го (IV, 1396), где рас­ска­зы­ва­ет­ся, как арго­нав­ты увиде­ли неда­ле­ко от озе­ра Три­тон труп дра­ко­на, уби­то­го Герак­лом, и вбли­зи него печаль­ных Гес­пе­рид. В эпо­ху позд­ней антич­но­сти фигу­ра Герак­ла с ябло­ка­ми Гес­пе­рид в одной руке и пали­цей в дру­гой ста­но­вит­ся излюб­лен­ным сюже­том в изо­бра­зи­тель­ном искус­ст­ве и вазо­вой живо­пи­си, сим­во­ли­зи­руя изоби­лие. Мы встре­ча­ем эту же фигу­ру на моне­тах — от тет­ра­д­рах­мы Кире­ны V в. до н. э. до рим­ских монет эпо­хи Анто­ни­нов (см.: А.Н. Зограф. Антич­ные моне­ты, стр. 116).

146[56] Пес Кер­бер, сто­ро­жив­ший вход в Аид, был порож­де­ни­ем Тифо­на и Ехид­ны, как и дру­гие подоб­ные мифи­че­ские чудо­ви­ща (Ортр, Химе­ра, Лер­ней­ская гид­ра, Немей­ский лев и др.; ср.: Hes. Theog. 306). Коли­че­ст­во голов Кер­бе­ра по-раз­но­му ука­зы­ва­ет­ся в антич­ных источ­ни­ках, но тра­ги­че­ские поэты (Soph. Trach. 1098; Eurip. Her. Fur. 24, 611) обыч­но назы­ва­ют его трех­гла­вым. Одна­ко фан­та­зия худож­ни­ков и поэтов ино­гда уве­ли­чи­ва­ла это коли­че­ст­во до пяти­де­ся­ти или даже до ста. В про­из­веде­ни­ях вазо­вой живо­пи­си (сюже­том кото­рых был Геракл, уво­дя­щий Кер­бе­ра из Аида) Кер­бер ино­гда изо­бра­жал­ся дву­гла­вым. Это фан­та­сти­че­ское чудо­ви­ще вну­ша­ло ужас еще и тем, что хвост его пере­хо­дил в ядо­ви­тую змею: змеи вырас­та­ли так­же из его туло­ви­ща, изви­ва­ясь во все сто­ро­ны, что в общем долж­но было под­чер­ки­вать хто­ни­че­ский харак­тер это­го чудо­ви­ща и его связь с заупо­кой­ным куль­том и Аидом. В позд­нем каноне о две­на­дца­ти подви­гах Герак­ла увод Кер­бе­ра из Аида был послед­ним, может быть самым опас­ным, подви­гом героя.

147[57] Эвмолп — сын Посей­до­на и Хио­ны, доче­ри Борея. Родив Эвмол­па, Хио­на из стра­ха перед отцом бро­си­ла его в море. Но Посей­дон подо­брал его и дал сво­ей доче­ри на вос­пи­та­ние. Когда Эвмолп вырос, он бежал во Фра­кию вме­сте со сво­им сыном Исма­ром, а оттуда при­был в Элев­син. Затем он вновь вер­нул­ся во Фра­кию и, став фра­кий­ским царем, помо­гал Элев­си­ну сра­жать­ся про­тив Афин. В сра­же­нии Эвмолп погиб (Apollod. III, 14, 4; Hyg. Fab. 157). Образ Эвмол­па, сына Посей­до­на, слил­ся в гре­че­ской мифо­ло­гии с Эвмол­пом, сыном мифи­че­ско­го пев­ца Myсея: этот Эвмолп счи­тал­ся осно­ва­те­лем Элев­син­ских мисте­рий.

148[58] Усы­нов­ле­ние Герак­ла Пили­ем — ред­ко упо­ми­наю­щий­ся факт мифи­че­ской био­гра­фии Герак­ла (см.: Хре­сто­ма­тия по исто­рии Древ­ней Гре­ции, стр. 418). О посвя­ще­нии Герак­ла в Элев­син­ские мисте­рии рас­ска­зы­ва­ет древ­ний ком­мен­та­тор (Schol. Aristoph. Plut. 845): «Два вида мисте­рий учре­жде­ны в честь Демет­ры и Коры — Малые и Вели­кие. Малые мисте­рии явля­ют­ся как бы очи­сти­тель­ным введе­ни­ем к Вели­ким мисте­ри­ям… Рань­ше не суще­ст­во­ва­ло Малых мисте­рий: они были созда­ны, когда Геракл при­шел в Атти­ку и поже­лал быть посвя­щен­ным. Но, так как афин­ский закон запре­щал чуже­стран­цам доступ к Элев­син­ским мисте­ри­ям, афи­няне, испы­ты­вая пре­кло­не­ние перед доб­ле­стью Герак­ла и ценя то, что он был дру­же­ст­вен­но настро­ен к Афи­нам и являл­ся сыном Зев­са, реши­ли создать Малые мисте­рии, в кото­рые и посвя­ти­ли Герак­ла».

Миф о посвя­ще­нии Герак­ла в Элев­син­ские мисте­рии послу­жил сюже­том для мно­го­чис­лен­ных про­из­веде­ний вазо­вой живо­пи­си: атти­че­ские вазы пред­став­ля­ют Герак­ла в кру­гу элев­син­ских божеств — Демет­ры, Коры, Трип­то­ле­ма, Плу­то­са и др. Осо­бой извест­но­стью поль­зу­ет­ся кер­чен­ская пели­ка, хра­ня­ща­я­ся в Государ­ст­вен­ном Эрми­та­же (инв. № 1712).

149[59] У Тенар­ско­го мыса пока­зы­ва­ли пеще­ру, через кото­рую Геракл вывел Кер­бе­ра из Аида. См.: Pausan. III, 25, 5; Strabo VIII, р. 363; Verg. Georg. IV, 467; Palaeph. De incred. 40.

150[60] Вер­ги­лий в «Эне­иде» (VI, 290 слл.) выво­дит на сце­ну Энея, спу­стив­ше­го­ся в под­зем­ное цар­ст­во и обна­жив­ше­го меч про­тив теней Гор­гон и Гар­пий. Как спра­вед­ли­во отме­ча­ет Фрэ­зер (I, 234), Вер­ги­лий допу­стил ошиб­ку: Гор­го­ны не мог­ли попасть в Аид, так как были бес­смерт­ны, за исклю­че­ни­ем Меду­сы.

151[61] В извест­ном мифе о свадь­бе Пири­тоя и Гип­по­да­мии Тесей защи­щал сво­е­го дру­га Пири­тоя и высту­пал на сто­роне лапи­фов, сра­зив­ших­ся с кен­тав­ра­ми, желав­ши­ми похи­тить неве­сту. Позд­нее оба дру­га реши­ли женить­ся на доче­рях Зев­са. Пири­той ока­зал помощь Тесею при похи­ще­нии пре­крас­ной Еле­ны из Спар­ты (см. здесь же, Э I, 21). В свою оче­редь Тесей стал помо­гать Пири­тою, когда послед­ний решил женить­ся на Коре (Пер­се­фоне) и похи­тить ее из Аида. Оба дру­га спу­сти­лись в Аид у мыса Тена­ра (Hyg. Fab. 79) или в Атти­ке у под­но­жья одной ска­лы (Schol. Aristoph. Equit. 781; Ran. 142). Когда после уто­ми­тель­но­го путе­ше­ст­вия дру­зья при­се­ли в Аиде с целью отдох­нуть, они оста­лись сидеть там навеч­но. Соглас­но дру­го­му вари­ан­ту пред­а­ния, Аид при­ка­зал Кер­бе­ру убить Пири­тоя, Тесея же он заклю­чил в око­вы (Plut. Thes. 31, 35; Pausan. I, 17, 4).

152[62] См.: Ovid. Met. V, 538 sqq.:

…один изо всех это видел
Аска­лаф, а его, гово­рят, буд­то неко­гда Орф­на
Средь Аверн­ских нимф сама зна­ме­ни­тая ним­фа
От сво­е­го Ахе­ро­на во мра­ке пещер поро­ди­ла.
Он увидал и доно­сом, жесто­кий, отнял воз­вра­ще­нье,
Тяж­ко вздох­ну­ла цари­ца Эре­ба и сде­ла­ла пти­цей
Нече­сти­вой донос­чи­ка…

153[63] См.: Pausan. II, 31, 2. Этот же автор назы­ва­ет и дру­гие места (ср. II, 35, 10; IX, 34, 5). Чудо­вищ­но­го пса, не видав­ше­го до это­го днев­но­го све­та, стош­ни­ло, и из-под зем­ли под­ня­лась ядо­ви­тая тра­ва ако­нит (Ovid. Met. VII, 419).

Гла­ва VI

154[1] О Мега­ре, доче­ри фиван­ско­го царя Кре­он­та, упо­ми­на­ет уже Гомер (Od. XI, 269).

155[2] «Одис­сея» (XXI, 32) зна­ет вели­ко­го стрел­ка из лука Эври­та из Ойха­лии. Этот царь Ойха­лии пал жерт­вой соб­ст­вен­но­го высо­ко­ме­рия, вызвав на поеди­нок само­го бога Апол­ло­на. Уми­рая, Эврит заве­щал свой лук сыну Ифи­ту, тот же пода­рил его Одис­сею. Имен­но этот лук был выне­сен по при­ка­зу Пене­ло­пы жени­хам, кото­рые не смог­ли даже согнуть его и наце­пить тети­ву. Ойха­лию древ­ние авто­ры были склон­ны поме­щать в Фес­са­лии (см.: Schol. Hom. Il. II, 596, 630; Schol. Apoll. Rhod. Argon. I, 87). Дру­гие иска­ли ее в Мес­се­нии и Это­лии. Стра­бон (VIII, р. 339; X, р. 448) зна­ет пять горо­дов, кото­рые носи­ли это назва­ние — на Эвбее, в Тра­хи­нии, близ Трик­ки в Фес­са­лии, в Арка­дии, в Это­лии.

156[3] Име­ет­ся в виду опи­сан­ное выше (II, 4, 12) убий­ст­во Герак­лом его детей от Мега­ры.

157[4] Об Авто­ли­ке см. I, 9, прим. 19.

158[5] Эти собы­тия подроб­но осве­ща­ют­ся в тра­гедии Эври­пида «Алкеста».

159[6] В «Одис­сее» (XXI, 22 слл.) рас­ска­зы­ва­ет­ся о появ­ле­нии Ифи­та у Герак­ла, вызван­ном иной при­чи­ной:

Ифит отыс­ки­вал так­же про­па­жу: коней и две­на­дцать
Доб­рых жере­бых кобыл и могу­чих работ­ни­ков мулов.
Ифи­ту поиск удал­ся, но гибе­лью ста­ла уда­ча:
К сыну Зеве­со­ву, слав­но­му кре­по­стью силы вели­кой
Мужу, Герак­лу, свер­ши­те­лю подви­гов чуд­ных, при­шел он.
В доме сво­ем умерт­вил им самим при­гла­шен­но­го мужа
Звер­ский Геракл, посра­мив­ши Зеве­сов закон и накры­тый
Им госте­люб­но для стран­ни­ка стол, за кото­рым убий­ст­во
Он совер­шил, чтоб коней гром­ко­звуч­но­ко­пыт­ных при­сво­ить.
(Пер. В. А. Жуков­ско­го)

Схо­ли­аст к это­му месту «Одис­сеи» сооб­ща­ет, что кони были укра­де­ны Авто­ли­ком и про­да­ны Герак­лу. См. так­же: Soph. Track. 270 sqq.

160[7] Исто­рия похи­ще­ния Герак­лом тре­нож­ни­ка из Дель­фов была одним из популяр­ных мифов, если судить по памят­ни­кам изо­бра­зи­тель­но­го искус­ства. В мень­шей сте­пе­ни он отра­жен в лите­ра­тур­ных памят­ни­ках. В вазо­вой живо­пи­си этот сюжет засвиде­тель­ст­во­ван на ряде сохра­нив­ших­ся памят­ни­ков: ср. амфо­ру в Эрми­та­же, зал 118, вит­ри­на 5 (К.С. Гор­бу­но­ва, А.А. Пере­доль­ская. Масте­ра гре­че­ских рас­пис­ных ваз. Л., 1961, стр. 46); Jiři Frel. Recké vazy. Praha, 1956, Obrazova čast, № 170.

161[8] Миф о том, как Гер­мес про­дал лидий­ской цари­це Герак­ла, пред­став­ля­ет собой, как пола­га­ют некото­рые иссле­до­ва­те­ли, более ран­ний вари­ант саги. Соглас­но Фере­киду (см.: Schol. Hom. Od. XXI, 22), Геракл был про­дан за три талан­та. Поэты более позд­них эпох рису­ют Герак­ла, нахо­дя­ще­го­ся на служ­бе у Омфа­лы, оде­тым в жен­ское пла­тье: он занят пряде­ни­ем шер­сти, тогда как Омфа­ла высту­па­ет в льви­ной шку­ре, кото­рую носил Геракл (Propert. III, 9, 17; Lucian. De scrib. hist.; Seneca. Her. Fur. 465).

Дио­дор (IV, 31, 5—8) сооб­ща­ет несколь­ко иной вари­ант саги: Герак­ла про­да­ет здесь «некий друг», а Омфа­ла ока­зы­ва­ет­ся не вдо­вой, а девуш­кой. Поми­мо совер­шен­ных им подви­гов, о кото­рых сооб­ща­ет «Биб­лио­те­ка», он еще нано­сит пора­же­ние ито­нам во Фтио­ти­де, кото­рые опу­сто­ша­ли цар­ст­во Омфа­лы (Геракл отнял у них добы­чу и захва­тил их в плен). Омфа­ла влю­би­лась в Герак­ла, и от это­го сою­за родил­ся сын Ламос. Впро­чем, раз­лич­ные источ­ни­ки по-раз­но­му ука­зы­ва­ют чис­ло сыно­вей Герак­ла от Омфа­лы.

162[9] При­клю­че­ние Герак­ла с дву­мя кар­ли­ка­ми кер­ко­па­ми (хво­ста­ты­ми) было сюже­том поэ­ти­че­ско­го про­из­веде­ния, кото­рое даже при­пи­сы­ва­лось Гоме­ру (см.: Harpocr., s. v.; Suda, s. v.). Пер­вый из назван­ных лек­си­ко­гра­фов сооб­ща­ет, что кер­ко­пы были дерз­ки­ми обман­щи­ка­ми и лже­ца­ми. Они были бра­тья­ми, совер­шав­ши­ми раз­лич­ные про­ка­зы, но мать пред­у­преди­ла их, чтобы они избе­га­ли встреч с Мелам­пи­гом (чер­но­за­дым).

Одна­жды Геракл заснул под дере­вом и пове­сил ору­жие на сук. Кер­ко­пы под­кра­лись и хоте­ли украсть его доспе­хи, но Геракл услы­шал их, пой­мал и при­вя­зал к шесту вниз голо­вой. Под­няв шест с при­вя­зан­ны­ми к нему кер­ко­па­ми, он дви­нул­ся в путь. Кер­ко­пы, вися вниз голо­вой, увиде­ли зад­нюю часть тела Герак­ла и поня­ли, про­тив кого пред­о­сте­ре­га­ла их мать: эта часть тела Герак­ла густо порос­ла чер­ны­ми воло­са­ми. Кар­ли­ки ста­ли пере­го­ва­ри­вать­ся меж­ду собой по это­му пово­ду. Когда Геракл услы­шал, о чем они гово­рят, он гром­ко рас­хо­хотал­ся и отпу­стил их. На мето­пе хра­ма в Сели­нун­те изо­бра­жен Геракл, несу­щий кер­ко­пов (см.: R. Hamann. Geschichte der Kunst, Berlin, 1955, S. 780). Это при­клю­че­ние Герак­ла часто изо­бра­жа­лось на вазах и выре­за­лось на гем­мах.

163[10] Совер­шен­но иной рас­сказ о Силее и Герак­ле мы нахо­дим у Коно­на (Narrat. 17). Там сооб­ща­ет­ся, что у горы Пели­о­на в Фес­са­лии жили два бра­та — Дикей (спра­вед­ли­вый) и Силей (гра­би­тель). Име­на их соот­вет­ст­во­ва­ли их харак­те­рам. Геракл убил Силея, но влю­бил­ся в его дочь, кото­рую стал вос­пи­ты­вать Дикей. В отсут­ст­вие Герак­ла девуш­ка от тос­ки по нему скон­ча­лась: когда Геракл узнал об этом, он хотел в отча­я­нии бро­сить­ся в костер, и его едва отго­во­ри­ли от это­го поступ­ка дру­зья. Суще­ст­во­ва­ло про­из­веде­ние Эври­пида, в кото­ром в каче­ст­ве дей­ст­ву­ю­щих лиц высту­па­ли Силей и Геракл (см.: Nauck. Tr. gr. Fr., ed. 2, p. 575 sqq.).

164[11] Чте­ние Вати­кан­ской эпи­то­мы — χαύσας, но чте­ние руко­пи­сей σκάψας пред­став­ля­ет­ся более умест­ным в дан­ном кон­тек­сте.

165[12] Ика­рия — один из ост­ро­вов груп­пы Спо­рад, запад­нее Само­са; омы­вав­шее ост­ров море назы­ва­лось Ика­рий­ским. В мифах это назва­ние свя­зы­ва­лось с сыном Деда­ла Ика­ром. Миф о Деда­ле и Ика­ре см. ниже, Э I, 12—14.

166[13] Име­ет­ся в виду поход арго­нав­тов, исто­рия кото­ро­го рас­ска­за­на в «Биб­лио­те­ке» (I, 9).

167[14] Ср. пред­ше­ст­ву­ю­щий текст «Биб­лио­те­ки» (I, 8, 2).

168[15] Тесей очи­стил Истм от раз­бой­ни­ков; ср. ниже, Э I, 1 слл.

169[16] Соглас­но «Илиа­де» (V, 638 слл.), флот Герак­ла состо­ял из шести кораб­лей. Сам Геракл при­был в Трою, чтобы взыс­кать с царя Трои Лао­медон­та коней (см. ниже, прим. 18).

170[17] Оиклей из Аргоса явля­ет­ся отцом Амфи­а­рая (Hom. Od. XV, 241 sqq.). Напро­тив, соглас­но Дио­до­ру (IV, 32), он сын Амфи­а­рая, одно­го из участ­ни­ков похо­да семи вождей про­тив Фив. Соглас­но дру­го­му вари­ан­ту мифо­ло­ги­че­ской тра­ди­ции, Оиклей бла­го­по­луч­но вер­нул­ся из это­го похо­да и посе­лил­ся в Арка­дии, где поз­же у горо­да Мега­ло­по­ля пока­зы­ва­ли его моги­лу (Pausan. VIII, 36, 4).

171[18] «Или­а­да» (XX, 145 слл.) упо­ми­на­ет еще об одном мифе, в кото­ром в каче­ст­ве дей­ст­ву­ю­щих лиц высту­па­ют Геракл и Геси­о­на. Посей­дон, раз­гне­ван­ный тем, что Лао­медонт не отдал ему услов­лен­ной пла­ты за выпол­нен­ный им труд (Посей­дон выстро­ил мощ­ные сте­ны вокруг Трои; Il. XXI, 444 sqq.), выслал из глу­бин моря чудо­ви­ще, кото­рое ста­ло похи­щать тро­ян­цев. Ора­кул обе­щал избав­ле­ние толь­ко тогда, если Лао­медонт отдаст чудо­ви­щу на съе­де­ние свою дочь Геси­о­ну (ситу­а­ция напо­ми­на­ет миф о Пер­сее и Анд­ро­меде). Появив­ший­ся Геракл пообе­щал убить чудо­ви­ще, если Лао­медонт отдаст ему тех коней, кото­рых неко­гда Зевс дал Трою вза­мен похи­щен­но­го Гани­меда. Лао­медонт согла­сил­ся на это усло­вие, и тогда Геракл убил чудо­ви­ще и осво­бо­дил Геси­о­ну. Но Лао­медонт не выпол­нил сво­е­го обе­ща­ния, что и было при­чи­ной похо­да Герак­ла.

172[19] Имя При­а­ма про­из­во­дит­ся таким обра­зом от гла­го­ла πρίασθαι (купить).

Гла­ва VII

173[1] Об этой буре рас­ска­зы­ва­ет «Или­а­да» (XIV, 254 слл.; ср. так­же XV, 26 слл.).

174[2] Ср. здесь же, I, 3, 5.

175[3] Ср.: Schol. Hom. Il. XIV, 255 со ссыл­кой на Фере­кида (FHG I, 81). Соглас­но Фере­киду, Геракл пере­бил и сыно­вей Эври­пи­ла. См. так­же: Ovid. Met. VII, 363.

176[4] Ср. здесь же, I, 6, 1.

177[5] Мет­ро­ни­мик Моли­о­ниды, кото­рым зва­ли срос­ших­ся близ­не­цов, сыно­вей Моли­о­ны, некото­рые иссле­до­ва­те­ли склон­ны счи­тать пере­жит­ком мат­ри­ар­ха­та в Элиде; сход­ным обра­зом близ­не­цы назы­ва­ют­ся в «Илиа­де» (XI, 709). Это не един­ст­вен­ный при­мер мет­ро­ни­ми­ка в гре­че­ской мифо­ло­гии: так, Хирон, сын Фили­ры, назы­ва­ет­ся часто Фили­ридом (ср.: Pind. Pyth. IX, 30).

178[6] Несколь­ко иное изло­же­ние мифа о Моли­о­нидах мы нахо­дим у Пав­са­ния (V, 2, 1). Он сооб­ща­ет, что Авгий, опа­са­ясь оби­жен­но­го им Герак­ла, зару­чил­ся под­держ­кой сыно­вей Акто­ра и таким обра­зом борол­ся с Герак­лом. Но послед­ний под­сте­рег Моли­о­нидов у горо­да Клео­ны, когда они шли в каче­ст­ве тео­ров на Ист­мий­ские игры. Их мать Моли­о­на при­ло­жи­ла все уси­лия, чтобы ото­мстить за смерть сво­их сыно­вей, и доби­лась того, что жите­ли Элиды отка­за­лись участ­во­вать в Ист­мий­ских играх.

179[7] Филей был тем сыном Авгия, кото­рый высту­пил свиде­те­лем в поль­зу Герак­ла; см. здесь же, II, 5, 5.

180[8] В Олим­пий­ских одах Пин­да­ра (III, VI, X) нашло отра­же­ние весь­ма рас­про­стра­нен­ное пред­став­ле­ние гре­ков, буд­то Геракл явил­ся так­же и учреди­те­лем Олим­пий­ских игр: он же уста­но­вил приз победи­те­лям в этих состя­за­ни­ях — венок из дикой мас­ли­ны, кото­рую он при­вез из стра­ны гипер­бо­ре­ев. Соглас­но Геро­до­ру, Геракл воз­двиг шесть двой­ных алта­рей, сто­яв­ших в Олим­пии, посвя­щен­ных две­на­дца­ти олим­пий­ским богам: ему же при­пи­сы­ва­лось осно­ва­ние хра­ма Зев­су Олим­пий­ско­му (см.: Schol. Pind. Olymp. V, 10; Herodori fr. 29).

181[9] Пав­са­ний не упо­ми­на­ет об алта­ре Пелоп­са в сво­ем опи­са­нии Олим­пии, хотя культ Пелоп­са в древ­ней­шую эпо­ху, до того, как Олим­пия ста­ла куль­то­вым местом Зев­са, играл осо­бую роль. Олим­пий­ские игры совер­ша­лись в те вре­ме­на в его честь: он счи­тал­ся гос­по­ди­ном свя­щен­но­го окру­га Аль­ти­са. По-види­мо­му, в этом месте «Биб­лио­те­ка» име­ет в виду темен Пелоп­са, нахо­див­ший­ся север­нее хра­ма Зев­са, обне­сен­ный пяти­уголь­ной камен­ной сте­ной, так назы­ва­е­мый Пело­пи­он, кото­рый опи­сан Пав­са­ни­ем (V, 13, 1). Как сооб­ща­ет Пав­са­ний, жите­ли Элиды отда­ва­ли пред­по­чте­ние Пелоп­су перед все­ми осталь­ны­ми геро­я­ми в такой же мере, как Зев­су — перед все­ми осталь­ны­ми олим­пий­ски­ми бога­ми. Маги­стра­ты зака­лы­ва­ли Пелоп­су чер­но­го бара­на — осо­бо тор­же­ст­вен­ную и важ­ную жерт­ву. Древ­ность куль­та Пелоп­са в Олим­пии под­твер­жде­на рас­коп­ка­ми, открыв­ши­ми остат­ки свя­ти­ли­ща Пелоп­са, отно­ся­ще­го­ся ко вто­рой поло­вине II тыся­че­ле­тия до н. э. Сам Геракл счи­тал­ся потом­ком Пелоп­са в чет­вер­том поко­ле­нии.

182[10] См. здесь же, II, 7, прим. 8.

183[11] Втор­же­ние Герак­ла в Пилос (в этом мифе образ Герак­ла сим­во­ли­зи­ру­ет наше­ст­вие дорий­цев) опи­са­но Гоме­ром (Il. XI, 690 sqq.). Рас­коп­ки на месте древ­не­го Пило­са обна­ру­жи­ли следы силь­ных раз­ру­ше­ний, быв­ших резуль­та­том, по-види­мо­му, втор­же­ния заво­е­ва­те­лей. Ср. так­же: С. Я. Лурье. Язык и куль­ту­ра Микен­ской Гре­ции. М.—Л., 1957, стр. 191.

184[12] Ср. здесь же, I, 9, 9.

185[13] О ране­нии Аида Герак­лом упо­ми­на­ет­ся в «Илиа­де» (V, 395). Схо­ли­аст к это­му месту заме­ча­ет, что Геракл ранил Геру, кото­рая вме­сте с Аидом, Аре­сом и Посей­до­ном сра­жа­лась на сто­роне царя Нелея. По-види­мо­му, Аид был тем боже­ст­вом, культ кото­ро­го был свя­зан с пле­ме­нем Нелея (не исклю­че­но, что и в самом Нелее скры­то какое-то хто­ни­че­ское боже­ст­во; см.: M. Sakеllariоu. La migration grecque en lonie. Athenes, 1958, p. 50).

186[14] Гип­по­ко­онт, сын Ойба­ла и ним­фы Батии, был бра­том Тин­да­рея и Ика­рия, кото­рых он изгнал из Спар­ты (см. здесь же, III, 10, 4—5), Сыном Ликим­ния, о кото­ром идет речь в этом месте «Биб­лио­те­ки», был Ойон (Diod. IV, 33). Сам Геракл в сра­же­нии был тяже­ло ранен, соглас­но Соси­бию. Ср.: FHG II, р. 628.

187[15] Кефей, сын Ликур­га, был царем в Арка­дии (ср.: Apoll. Rhod. Argon. I, 166, где ука­зы­ва­ет­ся, что он был сыном Алея, одним из арго­нав­тов, бра­том Амфи­да­ман­та).

188[16] См.: Pausan. VIII, 47, 5.

189[17] О судь­бе Авги и ее сына Теле­фа см. здесь же, III, 9, 1. Исто­рия Теле­фа, неза­кон­но­рож­ден­но­го сына Герак­ла, послу­жи­ла сюже­том для мно­гих про­из­веде­ний искус­ства (Малый фриз Пер­гам­ско­го алта­ря, дра­мы Софок­ла и Эври­пида). Этот миф мож­но вос­ста­но­вить на осно­ва­нии ряда антич­ных источ­ни­ков следу­ю­щим обра­зом. Аркад­ско­му царю Алею ора­кул Апол­ло­на Дель­фий­ско­го пред­ска­зал, что его сыно­вьям суж­де­но погиб­нуть от руки потом­ка его доче­ри Авги. Чтобы пред­от­вра­тить это несча­стье, Алей сде­лал Авгу жри­цей боги­ни Афи­ны (боги­ни-дев­ст­вен­ни­цы). Одна­жды Геракл при­был ко дво­ру аркад­ско­го царя Алея и встре­тил Авгу в свя­щен­ной роще Афи­ны. Цар­ская дочь нару­ши­ла обет цело­муд­рия и роди­ла от Герак­ла сына, назван­но­го впо­след­ст­вии Теле­фом. Мла­ден­ца под­бро­си­ли на горе Пар­те­нии, а саму Авгу раз­гне­ван­ный Алей при­ка­зал заклю­чить в ящик и бро­сить в море. Вол­ны дол­го носи­ли его по морю и при­би­ли в кон­це кон­цов к бере­гам Мисии. Стран­ный пред­мет воз­будил любо­пыт­ст­во жите­лей той мест­но­сти, где ока­зал­ся ящик с заклю­чен­ной в нем Авгой; туда же при­был и Тев­трант, царь этой стра­ны. Пора­жен­ный, он удо­че­рил Авгу (или женил­ся на ней), и та осно­ва­ла свя­ти­ли­ще Афи­ны в новой для нее стране. Но в то вре­мя, как Авга обос­но­ва­лась в Мисии, Геракл нашел сво­е­го сына на горе Пар­те­нии (на сохра­нив­шей­ся части баре­лье­фа Мало­го фри­за Пер­гам­ско­го алта­ря пока­зан мощ­ный герой, опи­раю­щий­ся на свою пали­цу со сви­саю­щей с нее льви­ной шку­рой: у ног его сидит малют­ка Телеф, довер­чи­во поло­жив руку на тело льви­цы, вскор­мив­шей его сво­им моло­ком). Геракл при­знал сво­е­го сына и передал его на вос­пи­та­ние аркад­ско­му царю Кори­ту, соседу Алея. Там маль­чик при­об­рел дру­га, кото­ро­го зва­ли Пар­те­но­пей. Когда Телеф вырос, сбы­лось пред­ска­за­ние, дан­ное ора­ку­лом: в одном из сра­же­ний он пере­бил сыно­вей Алея, бра­тьев сво­ей мате­ри. Чтобы смыть с себя сквер­ну, Телеф вме­сте со сво­им дру­гом Пар­те­но­пе­ем отпра­вил­ся в Мисию; соглас­но дру­го­му вари­ан­ту тра­ди­ции (см.: Hyg. Fab. 99, 100), Телеф отпра­вил­ся в Мисию на поис­ки сво­ей мате­ри, в соот­вет­ст­вии с полу­чен­ным им пред­ска­за­ни­ем дель­фий­ско­го ора­ку­ла. Нахо­дясь в Мисии, Телеф обе­щал царю Тев­тран­ту ока­зать помощь его стране про­тив вра­га — Ида­са, сына Афа­рея. За это Тев­трант обе­щал сде­лать его царем Мисии и выдать за него Авгу. Сна­ря­жен­ный Авгой, Телеф высту­пил в поход и одер­жал победу над Ида­сом. Когда настал срок и Телеф дол­жен был полу­чить обе­щан­ную награ­ду, Авга, выдан­ная за Теле­фа, обна­жи­ла в брач­ном покое про­тив него меч, не желая при­над­ле­жать нико­му после Герак­ла. Одна­ко ее наме­ре­нию убить Теле­фа поме­ша­ла Афи­на, впу­стив­шая в брач­ный покой Авги огром­ную змею. Испу­ган­ная Авга оста­ви­ла свое наме­ре­ние, но тут же Телеф кинул­ся к ней с целью ее убить. В стра­хе Авга при­зва­ла на помощь Герак­ла: так Телеф узнал, что Авга явля­ет­ся его мате­рью.
Выпол­ни­мой ока­за­лась лишь вто­рая часть обе­щан­ной награ­ды, и Телеф стал царем Мисии. На его стра­ну напа­ли гре­ки. В сра­же­нии Телеф одер­жал над ними верх и про­гнал их до само­го мор­ско­го бере­га. Одна­ко Ахил­лес сумел повер­нуть вспять вой­ско Теле­фа; послед­ний запу­тал­ся в вино­град­ни­ке Дио­ни­са, и Ахил­лес тяже­ло ранил его в ногу. Так про­изо­шло зна­ком­ст­во Теле­фа с гре­ка­ми, и те ста­ли при­гла­шать его при­нять уча­стие в похо­де про­тив Трои, но Телеф отка­зал­ся, так как был женат на доче­ри царя При­а­ма Астио­хе. Так как его рана ока­за­лась неиз­ле­чи­мой, Телеф отпра­вил­ся в Аргос, чтобы при­нять лече­ние от того, кто его ранил (как ему пред­ска­зал ора­кул Апол­ло­на Ликий­ско­го). Арги­вяне, одна­ко, мед­ли­ли с лече­ни­ем, и тогда Телеф схва­тил мла­ден­ца Оре­ста и побе­жал к алта­рю, угро­жая его зако­лоть. В кон­це кон­цов Ахил­лес выле­чил Теле­фа, соскоб­лив ржав­чи­ну с нако­неч­ни­ка копья и дав ему выпить сде­лан­ную из этой ржав­чи­ны настой­ку. Исце­лен­ный Телеф посвя­тил Дио­ни­су храм, чтобы с ним при­ми­рить­ся. Миф о Теле­фе, имев­ший самые раз­но­об­раз­ные вари­ан­ты, послу­жил сюже­том для пье­сы Софок­ла «Мисий­цы» и Эври­пида «Телеф»; См. здесь же, Э III, 17.

190[18] Имя Τήλεφος осмыс­ле­но здесь как про­из­вод­ное от θηλή (сосок) и ελαφος (лань).

191[19] Круп­ней­шая река Элла­ды Ахе­лой почи­та­лась в каче­ст­ве боже­ства в древ­ней Элла­де, о чем свиде­тель­ст­ву­ют мно­го­чис­лен­ные над­пи­си и моне­ты (о моне­тах см.: А.Н. Зограф. Антич­ные моне­ты, стр. 131). Миф рас­ска­зы­вал о том, как бог Ахе­лой явил­ся, будучи соседом это­лий­ско­го Калидо­на, в дом царя это­го горо­да Ойнея, чтобы посва­тать­ся к его доче­ри Дея­ни­ре. Ахе­лой обла­дал спо­соб­но­стью при­ни­мать облик раз­лич­ных существ и появил­ся перед Ойне­ем вна­ча­ле в виде быка, потом дра­ко­на, затем чело­ве­ка с голо­вой быка. Испу­ган­ная этим, Дея­ни­ра попы­та­лась избе­жать бра­ка с Ахе­ло­ем, и это ей уда­лось бла­го­да­ря Герак­лу, всту­пив­ше­му в борь­бу с этим боже­ст­вом и одер­жав­ше­му над ним победу. Геракл явил­ся к Ойнею с целью посва­тать­ся к его доче­ри Дея­ни­ре, женить­ся на кото­рой про­сил его брат Дея­ни­ры Меле­агр, с кото­рым Геракл встре­тил­ся в Аиде, когда спус­кал­ся туда за Кер­бе­ром.

192[20] Об Амал­фее см. здесь же, I, 1, 7, прим. 9.

193[21] Один из вари­ан­тов мифо­ло­ги­че­ской тра­ди­ции о вос­пи­та­нии Зев­са на Кри­те рас­ска­зы­вал, как мла­де­нец Зевс сло­мал один рог у кор­мив­шей его козы Амал­феи и пода­рил его доче­рям Мелис­сея. При этом Зевс при­дал рогу вол­шеб­ное свой­ст­во напол­нять­ся всем, чего бы эти девы ни поже­ла­ли: тако­во про­ис­хож­де­ние зна­ме­ни­то­го рога изоби­лия.

194[22] Тес­про­тия — область Эпи­ра, к югу от Додо­ны.

195[23] В древ­ней Элла­де было несколь­ко горо­дов с таким назва­ни­ем. «Или­а­да» (XV, 531) упо­ми­на­ет город Эфи­ру, рас­по­ло­жен­ный на бере­гу реки Сел­ле­он­та, про­те­кав­шей в Элиде (см.: Strabo VII, p. 328; VIII, p. 338). Но Эфи­ра, упо­мя­ну­тая в этом месте «Биб­лио­те­ки», долж­на была быть той, что рас­по­ло­же­на в Тес­про­тии, напро­тив южно­го бере­га ост­ро­ва Кор­ки­ры.

196[24] См.: Hom. Il. II, 653 sqq.; Hyg. Fab. 97. 162.

197[25] Этих сыно­вей роди­ли ему доче­ри Тес­пия (см. здесь же, II, 4, 10).

198[26] Эвном подал Герак­лу воду, пред­на­зна­чен­ную для мытья ног, для омо­ве­ния рук. Геракл хотел сде­лать ему лег­кое вну­ше­ние, но рука героя ока­за­лась настоль­ко тяже­лой, что Эвном от уда­ра упал замерт­во. У Дио­до­ра (IV, 36) Эвном назван Эври­но­мом.

199[27] Кеик, царь Тра­хи­на, упо­ми­на­ет­ся у Геси­о­да (Scut. Here. 354, 476). Его не следу­ет путать с дру­гим Кеи­ком, супру­гом Алки­о­ны, кото­ро­го упо­ми­на­ет «Биб­лио­те­ка» (I, 7, 4).

200[28] Миф о Дея­ни­ре и кен­тав­ре Нес­се ано­ним­ный мифо­граф рас­ска­зы­ва­ет следу­ю­щим обра­зом (A. Westermann. Mythographi Graeci, p. 371): «…Несс влю­бил­ся в Дея­ни­ру и попы­тал­ся сой­тись с ней на бере­гу одной реки. Узнав об этом, Геракл застре­лил Нес­са из лука. Уми­раю­щий Несс собрал часть сво­ей кро­ви и дал Дея­ни­ре, ска­зав при этом с целью ее обма­нуть, что «будет эта кровь для тебя тем любов­ным сред­ст­вом, при помо­щи кото­ро­го ты смо­жешь удер­жать при себе Герак­ла». Он доба­вил при этом следу­ю­щее: «Если ты узна­ешь, что он влю­бил­ся в дру­гую жен­щи­ну, тебе надо будет толь­ко смо­чить в эту кровь одеж­ду Герак­ла и тем самым ты заста­вишь его забыть любовь к той жен­щине». Дея­ни­ра взя­ла эту кровь. Когда же Геракл влю­бил­ся в Иолу, дочь Эври­та, и захва­тил ее в плен, он послал ее как плен­ни­цу в сопро­вож­де­нии Лих­а­са к Дея­ни­ре. Послед­нюю охва­ти­ло чув­ст­во рев­но­сти: желая вер­нуть себе любовь Герак­ла, она сма­за­ла кро­вью Нес­са хитон и дала его надеть Герак­лу. Кровь же эта обла­да­ла губи­тель­ным дей­ст­ви­ем. Когда Геракл надел этот хитон, послед­ний вспых­нул и охва­тил Герак­ла пла­ме­нем. Сго­рая зажи­во, Геракл бро­сил­ся в про­те­кав­шую побли­зо­сти реку, сде­лав воды ее теп­лы­ми. Отсюда в даль­ней­шем про­изо­шло назва­ние Фер­мо­пи­лы, кото­рые нахо­дят­ся меж­ду Фес­са­ли­ей и Фокидой».

201[29] При­клю­че­ние Герак­ла с Тей­о­да­ман­том пред­став­ля­ет собой дуб­лет исто­рии, рас­ска­зан­ной выше (II, 5, 11). Более деталь­ное опи­са­ние это­го мифа, кото­рое поз­во­ля­ет понять его этио­ло­гию, иду­щую, по-види­мо­му, от про­зви­ща Герак­ла Бутой­нас (съе­даю­щий быка), мы нахо­дим у ано­ним­но­го мифо­гра­фа (A. Westermann. Mythographi Graeci, p. 370 sqq.): «Геракл носил про­зви­ще Бутой­нас и был назван так по следу­ю­щей при­чине. Одна­жды Геракл про­хо­дил через зем­лю дрио­пов, имея с собой и сво­е­го сына Гил­ла. Так как Гилл про­го­ло­дал­ся и про­сил поесть, Геракл, встре­тив неко­е­го чело­ве­ка по име­ни Тей­о­да­мант, пашу­ще­го поле, попро­сил у него хле­ба. Одна­ко Тей­о­да­мант не толь­ко ниче­го не дал Герак­лу, но еще и оскор­бил его. Тогда Геракл ото­брал у него одно­го из пахот­ных быков и зако­лол его, после чего пообедал сам и накор­мил сво­е­го сына Гил­ла. По этой при­чине Геракл и был про­зван Бутой­нас, так как съел цело­го быка…». Упо­ми­на­е­мый здесь Гилл — эпо­ним­ный герой дори­че­ской филы Гил­ле­ев. Сам Геракл так­же явля­ет­ся геро­ем дорий­цев, как мож­но судить на осно­ва­нии сле­дов под­лин­ной древ­ней­шей исто­рии гре­ков в ска­за­ни­ях о Герак­ле.

202[30] См. здесь же, II, 7, прим. 27.

203[31] Дрио­пы — древ­нее пле­мя «пеласги­че­ско­го» про­ис­хож­де­ния, о кото­ром Стра­бон (вер­нее, его источ­ник Ари­сто­тель; см.: Strabo VIII, р. 321) сооб­ща­ет не вполне ясные сведе­ния. В пред­а­ни­ях пер­во­на­чаль­ным место­пре­бы­ва­ни­ем это­го пле­ме­ни высту­па­ет рай­он Пар­на­са: но втор­же­ние дорий­цев заста­ви­ло часть пле­ме­ни пере­се­лить­ся в Фес­са­лию, дру­гую — в Пело­пон­нес (жите­ли Аси­ны в Мес­се­нии почи­та­ли Дрио­па в каче­ст­ве сво­е­го пра­ро­ди­те­ля) и даже на Кипр. В цити­ро­ван­ном выше месте сочи­не­ния Стра­бо­на гово­рит­ся о пле­ме­нах, изгнан­ных Герак­лом из Дориды и окрест­но­стей Пар­на­са (ясно, что Геракл оли­це­тво­ря­ет здесь дорий­ское наше­ст­вие).

204[32] Эги­мий, сын Дора, явля­ет­ся мифи­че­ским зако­но­да­те­лем пле­ме­ни дорий­цев; о его зако­нах упо­ми­на­ет Пин­дар (Pyth. I, 64: τεθμοί Αιγιμιου Δώριοι). В мифах рас­ска­зы­ва­ет­ся о том, как государ­ст­во Эги­мия под­верг­лось напа­де­нию лапи­фов и царь Эги­мий при­звал на помощь Герак­ла. Герой одер­жал победу над лапи­фа­ми, и, после того как он умер, Эги­мий в знак бла­го­дар­но­сти усы­но­вил сына Герак­ла Гил­ла, кото­рый и уна­сле­до­вал цар­ст­во Эги­мия вме­сте с дву­мя дру­ги­ми его сыно­вья­ми — Дима­сом и Пам­фи­лом. Все трое (Гилл, Димас и Пам­фил) явля­ют­ся эпо­ним­ны­ми геро­я­ми трех дори­че­ских фил — Гил­ле­ев, Диман­тов и Пам­фи­лов. Суще­ст­во­вал древ­ний эпос, отно­сив­ший­ся к пред­а­ни­ям дори­че­ско­го пле­ме­ни, геро­ем кото­ро­го был Эги­мий. Авто­ром его назы­ва­ли одни Геси­о­да, дру­гие Кер­коп­са из Миле­та (Athen. XI, 503 D). Сохра­нив­ши­е­ся фраг­мен­ты слиш­ком незна­чи­тель­ны, чтобы мож­но было вос­ста­но­вить содер­жа­ние этой поэ­мы, но само ее суще­ст­во­ва­ние гово­рит о том, что Эги­мий был важ­ней­шим геро­ем народ­ных дори­че­ских пред­а­ний. Жите­лей Аргоса, Пило­са и Спар­ты счи­та­ли потом­ка­ми Герак­ла и Эги­мия (Pind. Pyth. V, 72); Тир­тей так­же назы­ва­ет спар­тан­цев потом­ка­ми Герак­ла (Tyrt. 8, 11). Геро­дот (I, 56), назы­вая дори­че­ское пле­мя «мно­го стран­ст­во­вав­шим» (πολυπλάνητον) ука­зы­ва­ет, что пер­во­на­чаль­но это пле­мя оби­та­ло во Фтио­ти­де, затем пере­шло в Гисти­ейо­ти­ду в Фес­са­лии, потом в рай­он Пин­да, после в Дрио­пиду и нако­нец осе­ло в Пело­пон­не­се, где оно и было назва­но дори­че­ским. В про­цес­се заво­е­ва­ния дори­че­ское пле­мя рас­се­я­лось по всей Элла­де, хотя глав­ная часть и осе­ла в Пело­пон­не­се: это спо­соб­ст­во­ва­ло лока­ли­за­ции мифов и появ­ле­нию мно­же­ства эпо­ним­ных геро­ев, одним из кото­рых и был Эги­мий.

205[33] Итон — город в Фес­са­лии, к юго-восто­ку от Фар­са­ла.

206[34] Кик­на, сына Аре­са и Пело­пии, следу­ет, по-види­мо­му, отли­чать от Кик­на, сына Аре­са и Пире­ны; см. выше, II, 5, прим. 43. В схо­ли­ях к Пин­да­ру (Olymp. II, 82; X, 15) сооб­ща­ет­ся, что Кикн отру­бал голо­вы про­хо­дя­щим через его вла­де­ния чуже­зем­цам, чтобы укра­сить ими храм сво­е­го отца, бога вой­ны Аре­са. Соглас­но Пав­са­нию (I, 27, 6), Геракл убил Кик­на на бере­гу реки Пенея в Фес­са­лии. Сход­ный миф о чере­пах рас­ска­зан выше в свя­зи с Анте­ем (см. II, 5, прим. 45). Воз­мож­но, что укра­ше­ние чере­па­ми уби­тых вра­гов хра­ма Аре­са встре­ча­лось в древ­ней­шую эпо­ху у пле­мен Элла­ды или их близ­ких соседей (ср. обы­чаи поли­не­зий­цев и пле­мен Южной Аме­ри­ки).

207[35] Орме­ний — древ­ний город близ горы Пели­он в Фес­са­лии.

208[36] Амин­тор был сыном Орме­на, осно­вав­ше­го, соглас­но пред­а­нию, город Орме­ний. Дио­дор (IV, 37, 5) сооб­ща­ет, что этот царь отка­зал Герак­лу в руке сво­ей доче­ри Асти­да­мии, чем и навлек на себя гнев героя.

209[37] Об Эври­те и Ойха­лии см. так­же II, 6, прим. 2. Суще­ст­во­ва­ла древ­няя эпи­че­ская поэ­ма «Взя­тие Ойха­лии», авто­ром кото­рой счи­тал­ся Кре­офил с ост­ро­ва Само­са, хотя некото­рые и при­пи­сы­ва­ли ее Гоме­ру. Про­бле­ма автор­ства ука­зан­ной поэ­мы зани­ма­ла уже Кал­ли­ма­ха (Strabo XIV, р. 638). Пере­вод эпи­грам­мы Кал­ли­ма­ха см. в кн.: Антич­ная лири­ка. Биб­лио­те­ка все­мир­ной лите­ра­ту­ры, М., 1968, стр. 226.

210[38] Древ­ний Кеней теперь назы­ва­ет­ся мысом Лита­да: это край­няя севе­ро-запад­ная око­неч­ность ост­ро­ва Эвбеи. «Или­а­да» (II, 538) упо­ми­на­ет о рас­по­ло­жен­ном вбли­зи это­го мыса «высо­ком горо­ди­ще Дион»: это, по-види­мо­му, и есть то самое свя­ти­ли­ще Зев­са, где, по пред­а­нию, Геракл при­нес свою жерт­ву. Тра­ги­че­скую кон­чи­ну Герак­ла изо­бра­зил Софокл в сво­ей тра­гедии «Тра­хи­нян­ки».

211[39] В руко­пи­сях чита­ет­ся в этом месте απο της Βοιωτίας, но это дела­ет текст непо­нят­ным: дей­ст­вие ведь про­ис­хо­дит на Эвбее! Поэто­му при­хо­дит­ся пере­во­дить текст в соот­вет­ст­вии с кон­тек­стом, исклю­чая эти сло­ва.

212[40] В пье­се Софок­ла «Тра­хи­нян­ки» (930 слл.) Дея­ни­ра зака­лы­ва­ет­ся мечом, но, как отме­ча­ет Фрэ­зер (I, 269), в мифах и лите­ра­тур­ных про­из­веде­ни­ях жен­щи­ны кон­ча­ют само­убий­ст­вом имен­но так, как покон­чи­ла с собой Дея­ни­ра у Апол­ло­до­ра.

213[41] Эти­ми сло­ва­ми закан­чи­ва­ет­ся пред­и­сло­вие к пье­се Софок­ла «Тра­хи­нян­ки», явля­ю­ще­е­ся частью тек­ста «Биб­лио­те­ки». О женить­бе Герак­ла на Гебе мы чита­ем в «Одис­сее» (XI, 602).

Гла­ва VIII

214[1] См. выше, II, 7, 7.

215[2] Ср. так­же: Schol. Aristoph. Equit. 1151. Афи­няне осо­бен­но гор­ди­лись тем, что всту­пи­лись за Герак­лидов. Тра­ди­ци­он­ные свя­зи Афин с Герак­лом, культ кото­ро­го стал носить обще­гре­че­ский харак­тер, нашли отра­же­ние в Парос­ской хро­ни­ке, где сооб­ща­ет­ся, что афи­няне пер­вы­ми вве­ли обы­чай очи­ще­ния от сквер­ны убий­ства, очи­стив Герак­ла (Mann. Par. I, 29). О том, что Афи­ны защи­ти­ли Герак­лидов, с гор­до­стью упо­ми­на­ли атти­че­ские ора­то­ры — Исо­крат в «Пане­ги­ри­ке» (15, 16) и Лисий (II, 16).

216[3] Суще­ст­во­вал атти­че­ский миф, соглас­но кото­ро­му дочь Герак­ла Мака­рия доб­ро­воль­но при­нес­ла себя в жерт­ву богам ради спа­се­ния сво­их бра­тьев. В память о Мака­рии про­те­кав­ший вбли­зи Мара­фо­на источ­ник был яко­бы назван ее име­нем. Бит­ва с Эври­сфе­ем, выиг­ран­ная афи­ня­на­ми, счи­та­лась одной из самых слав­ных побед в исто­рии Афин.

217[4] Соглас­но пье­се Эври­пида «Герак­лиды» (843 слл.), Эври­сфей был захва­чен в плен у Ски­ро­нид­ских скал. Когда он был при­веден в каче­ст­ве плен­ни­ка к Алк­мене, та при­ка­за­ла его убить. Тело Эври­сфея было затем сожже­но вбли­зи хра­ма боги­ни Афи­ны в Пал­лене. Дру­гой вари­ант тра­ди­ции мы нахо­дим у Пин­да­ра (Pyth. IX, 79): убий­цей Эври­сфея здесь высту­па­ет не Гилл, а Иолай.

218[5] Миф о воз­вра­ще­нии Герак­лидов см. у Дио­до­ра (IV, 58). Втор­же­ние Герак­лидов в Пело­пон­нес все­гда тол­ко­ва­лось гре­че­ски­ми писа­те­ля­ми как воз­вра­ще­ние их на роди­ну из изгна­ния. Хотя сам Геракл родил­ся в Фивах, Мике­ны счи­та­лись роди­ной его пред­ков и, сле­до­ва­тель­но, его соб­ст­вен­ной роди­ной.

219[6] Тле­по­лем явля­ет­ся сыном Герак­ла и Астио­хи из Эфи­ры. Он вос­пи­ты­вал­ся в доме Ликим­ния: убив послед­не­го, он пере­се­лил­ся на Родос, как сооб­ща­ет «Или­а­да» (II, 653 слл.).

220[7] В этом месте тек­ста ока­зал­ся про­пуск, кото­рый заме­тил в свое вре­мя Гейне, изда­вав­ший Апол­ло­до­ра в нача­ле XIX в. Мифы рас­ска­зы­ва­ли о том, что Гилл потер­пел пора­же­ние, вторг­шись в Пело­пон­нес через Истм (после того как он убил в поедин­ке царя Тегеи Эхе­ма; см.: Schol. Pind. Olymp. X, 39: Diod. IV, 57; Pausan. I, 44, 10).

221[8] Ари­сто­мах был сыном Кле­о­дая (Pausan. II, 7, 6), вну­ком Гил­ла; сыно­вья­ми Ари­сто­ма­ха были Герак­лиды Ари­сто­дем, Темен и Крес­фонт (Pausan. II, 18, 7; VIII, 5; Herod. VI, 52). Таким обра­зом, в Пело­пон­нес воз­вра­ти­лись лишь пра­вну­ки Герак­ла. [Все пра­виль­но — пред­ска­за­ние дава­ли Гил­лу, а не Герак­лу. — Halgar Fenrirsson.]

222[9] Имя Кле­о­дая в дан­ном кон­тек­сте назва­но, по-види­мо­му, оши­боч­но. Мы долж­ны были бы здесь ожидать име­ни Ари­сто­ма­ха, ибо далее речь идет о его сыно­вьях Темене, Ари­сто­де­ме и Крес­фон­те.

223[10] Когда выше переда­ва­лось содер­жа­ние ора­ку­ла, «широ­ко­брю­хая тес­ни­на» не была упо­мя­ну­та. Это мож­но объ­яс­нить или про­пус­ком, или (что вер­нее) небреж­ной мане­рой изло­же­ния авто­ра. Часть это­го ора­ку­ла сохра­ни­лась у Евсе­вия (Praep. Lvang. 20). Герак­лиды потер­пе­ли пора­же­ние по той при­чине, что сло­во «тес­ни­на» они поня­ли как Истм, тогда как ора­кул имел в виду Коринф­ский залив.

224[11] Таким обра­зом, сло­во «Нав­пакт» объ­яс­ня­ет­ся как «кора­бель­ная верфь» и про­из­во­дит­ся от гла­го­ла ναυπηγέω.

225[12] Дру­гую вер­сию тра­ди­ции о гибе­ли Ари­сто­де­ма мы нахо­дим у Пав­са­ния (III, 1, 6). Его убил сво­ей стре­лой Апол­лон за то, что Ари­сто­дем пре­не­бре­гал им. Геро­дот (VI, 52), одна­ко, сооб­ща­ет, что Ари­сто­дем сам при­вел свой народ в Лакеде­мон, где вско­ре умер, после того как у него роди­лись близ­не­цы Эври­стен и Прокл став­шие родо­на­чаль­ни­ка­ми обо­их цар­ских родов в Спар­те.

226[13] Это­го про­ри­ца­те­ля зва­ли Карн, и он про­ис­хо­дил из Акар­на­нии. Подроб­ный рас­сказ об этом про­ис­ше­ст­вии мы нахо­дим у Коно­на (Narrat. 26).

227[14] См.: Pausan. V, 3, 5; Strabo VIII, р. 357. Соглас­но Эфо­ру (FHG I, p. 236—237, fr. 15), Оксил был потом­ком Это­ла, по име­ни кото­ро­го часть тер­ри­то­рии Сред­ней Гре­ции была назва­на Это­ли­ей, и дру­гом Герак­лидов, к кото­рым при­над­ле­жал Темен. Оксил руко­во­дил их воз­вра­ще­ни­ем в Пело­пон­нес и про­из­вел там раздел захва­чен­ной зем­ли. За это его вер­ну­ли в Элиду, откуда его пред­ок был изгнан. Оксил заво­е­вал область Элиды, насе­лен­ную эпе­я­ми, с кото­ры­ми сме­ша­лись дорий­цы и это­лий­цы, при­шед­шие с ним. При­шель­цы взя­ли на себя обя­зан­ность забо­тить­ся о хра­ме в Олим­пии, кото­рая до это­го выпол­ня­лась ахей­ца­ми. У Пав­са­ния (V, 34—5) мы нахо­дим иной вари­ант тра­ди­ции об Окси­ле.

228[15] Леген­де о живот­ных, ока­зав­ших­ся на алта­рях, труд­но дать удо­вле­тво­ри­тель­ное объ­яс­не­ние. Змея очень часто изо­бра­жа­лась на щитах гре­че­ских вои­нов, поэто­му, веро­ят­но, у спар­тан­цев, сде­лав­ших воен­ное дело сво­им един­ст­вен­ным заня­ти­ем, на алта­ре появи­лась змея (это гово­рит и о позд­нем про­ис­хож­де­нии леген­ды, кото­рая мог­ла появить­ся уже после Ликур­га).

229[16] Сход­ный вари­ант мифа сооб­ща­ет Пав­са­ний (II, 19, 1).

230[17] Крес­фонт, соглас­но тра­ди­ции, погиб вме­сте с сыно­вья­ми от руки ари­сто­кра­тов за свои демо­кра­ти­че­ские взгляды. Остав­ший­ся в живых сын его Айпит бежал к сво­е­му деду по мате­ри Кип­се­лу. Когда он вырос, ему вер­ну­ли цар­скую власть вой­ска, состо­яв­шие из арка­дян, при­шед­ших под пред­во­ди­тель­ст­вом его дяди с мате­рин­ской сто­ро­ны Гола­на, к кото­ро­му при­мкну­ли и Герак­лиды. Айпит нака­зал убийц сво­е­го отца и стал пра­вить столь муд­ро, что род его назва­ли Айпи­ти­да­ми, а не Герак­лида­ми (см.: Pausan. IV, 3, 6; VIII, 5; Isocr. VI, 23, 31; FHG III, p. 377).

[1]В англий­ском пере­во­де имя Гип­по­да­мия тоже фигу­ри­ру­ет два­жды. — Halgar Fenrirsson.

[2]В рус­ском пере­во­де Элек­тра про­пу­ще­на, вос­ста­нов­ле­на по англий­ско­му пере­во­ду. — Halgar Fenrirsson.

 Предыдущая <<< >>> Следующая