Одиссея Песнь седьмая

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая

Так боже­ст­вен­ный, стой­кий в беде Одис­сей там молил­ся.
Сила мулов меж тем Нав­си­каю доста­ви­ла в город.
Слав­но­го дома достиг­нув отца сво­е­го Алки­ноя,
Оста­но­ви­лась в воротах она, и тот­час окру­жи­ли

    Ὧς ὁ μὲν ἔνθ᾽ ἠρᾶτο πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς,
κούρην δὲ προτὶ ἄστυ φέρεν μένος ἡμιόνοιιν.
ἡ δ᾽ ὅτε δὴ οὗ πατρὸς ἀγακλυτὰ δώμαθ᾽ ἵκανε,
στῆσεν ἄρ᾽ ἐν προθύροισι, κασίγνητοι δέ μιν ἀμφὶς

5     Бра­тья ее, на бес­смерт­ных похо­жие. Выпряг­ши мулов,
Сня­ли с повоз­ки белье и внес­ли во внут­рен­ность дома.
А Нав­си­кая в покой свой пошла. Разо­жжен был огонь там
Гор­нич­ной Еври­меду­сой, ста­ру­хой, рабой из Аней­ры.
В дав­нее вре­мя ее на судах при­вез­ли, из добы­чи

    ἵσταντ᾽ ἀθανάτοις ἐναλίγκιοι, οἵ ῥ᾽ ὑπ᾽ ἀπήνης
ἡμιόνους ἔλυον ἐσθῆτά τε ἔσφερον εἴσω.
αὐτὴ δ᾽ ἐς θάλαμον ἑὸν ἤιε· δαῖε δέ οἱ πῦρ
γρῆυς Ἀπειραίη, θαλαμηπόλος Εὐρυμέδουσα,
τήν ποτ᾽ Ἀπείρηθεν νέες ἤγαγον ἀμφιέλισσαι·

10     В дар ото­брав Алки­ною: ведь всею стра­ною феа­ков
Он управ­лял, и народ под­чи­нял­ся ему, слов­но богу.
Еври­меду­сой была Нав­си­кая вос­пи­та­на в доме.
Ей и огонь раз­во­ди­ла она и носи­ла ей ужин.
Встал меж­ду тем Одис­сей и напра­вил­ся в город. Афи­на,

    Ἀλκινόῳ δ᾽ αὐτὴν γέρας ἔξελον, οὕνεκα πᾶσιν
Φαιήκεσσιν ἄνασσε, θεοῦ δ᾽ ὣς δῆμος ἄκουεν·
ἣ τρέφε Ναυσικάαν λευκώλενον ἐν μεγάροισιν.
ἥ οἱ πῦρ ἀνέκαιε καὶ εἴσω δόρπον ἐκόσμει.
Καὶ τότ᾽ Ὀδυσσεὺς ὦρτο πόλινδ᾽ ἴμεν· ἀμφὶ δ᾽ Ἀθήνη

15     Об Одис­сее заботясь, в густом его обла­ке скры­ла,
Чтоб кто-нибудь из феа­ков отваж­ли­вых, с ним повстре­чав­шись,
Не оскор­бил его сло­вом, не стал бы выспра­ши­вать, кто он.
Толь­ко успел он всту­пить в пле­ни­тель­ный город феа­ков,
Вышла навстре­чу ему сово­окая дева Афи­на,

    πολλὴν ἠέρα χεῦε φίλα φρονέουσ᾽ Ὀδυσῆι,
μή τις Φαιήκων μεγαθύμων ἀντιβολήσας
κερτομέοι τ᾽ ἐπέεσσι καὶ ἐξερέοιθ᾽ ὅτις εἴη.
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ ἄρ᾽ ἔμελλε πόλιν δύσεσθαι ἐραννήν,
ἔνθα οἱ ἀντεβόλησε θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη,

20     Девуш­ке юной, несу­щей кув­шин, упо­до­бив­шись видом.
Ста­ла пред ним — и ее вопро­сил Одис­сей бого­рав­ный:
«Не про­во­ди­ла б меня ты, дитя мое, в дом Алки­ноя —
Мужа, кото­рый над все­ми людь­ми в этом власт­ву­ет крае?
Стран­ник я, мно­го несча­стий в пути пре­тер­пев­ший; сюда я

    παρθενικῇ ἐικυῖα νεήνιδι, κάλπιν ἐχούσῃ.
στῆ δὲ πρόσθ᾽ αὐτοῦ, ὁ δ᾽ ἀνείρετο δῖος Ὀδυσσεύς·
«Ὦ τέκος, οὐκ ἄν μοι δόμον ἀνέρος ἡγήσαιο
Ἀλκινόου, ὃς τοῖσδε μετ᾽ ἀνθρώποισι ἀνάσσει;
καὶ γὰρ ἐγὼ ξεῖνος ταλαπείριος ἐνθάδ᾽ ἱκάνω

25     При­был из даль­ней зем­ли; и здесь нико­го я не знаю,
Кто у вас в горо­де этом и в этой стране оби­та­ет».
И отве­ча­ла ему сово­окая дева Афи­на:
«Дом, о кото­ром спро­сил ты, отец чуже­зе­мец, сей­час же
Я пока­жу: в сосед­стве живет мой отец без­упреч­ный.

    τηλόθεν ἐξ ἀπίης γαίης· τῷ οὔ τινα οἶδα
ἀνθρώπων, οἳ τήνδε πόλιν καὶ γαῖαν ἔχουσιν».
Τὸν δ᾽ αὖτε προσέειπε θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη·
«Τοιγὰρ ἐγώ τοι, ξεῖνε πάτερ, δόμον, ὅν με κελεύεις,
δείξω, ἐπεί μοι πατρὸς ἀμύμονος ἐγγύθι ναίει.

30     В пол­ном мол­ча­ньи иди. Я доро­гу ука­зы­вать буду.
Ты же на встреч­ных людей не гляди и не делай вопро­сов.
Очень не любят у нас ино­зем­ных людей и враж­деб­но,
Холод­но их при­ни­ма­ют, кто при­был из стран чуже­даль­ных.
На кораб­ли пола­га­ясь свои быст­ро­лет­ные, без­дны

    ἀλλ᾽ ἴθι σιγῇ τοῖον, ἐγὼ δ᾽ ὁδὸν ἡγεμονεύσω,
μηδέ τιν᾽ ἀνθρώπων προτιόσσεο μηδ᾽ ἐρέεινε.
οὐ γὰρ ξείνους οἵδε μάλ᾽ ἀνθρώπους ἀνέχονται,
οὐδ᾽ ἀγαπαζόμενοι φιλέουσ᾽ ὅς κ᾽ ἄλλοθεν ἔλθῃ.
νηυσὶ θοῇσιν τοί γε πεποιθότες ὠκείῃσι

35     Моря они испы­ту­ют, — им дал это бог Зем­ледер­жец.
Быст­ры у них кораб­ли, подоб­ны кры­лу или мыс­ли».
Кон­чив, пошла впе­реди Одис­сея Пал­ла­да Афи­на,
Быст­ро шагая. А сле­дом за ней Одис­сей бого­рав­ный.
И меж­ду слав­ных суда­ми феа­ков никто не заме­тил,

    λαῖτμα μέγ᾽ ἐκπερόωσιν, ἐπεί σφισι δῶκ᾽ ἐνοσίχθων·
τῶν νέες ὠκεῖαι ὡς εἰ πτερὸν ἠὲ νόημα».
Ὣς ἄρα φωνήσασ᾽ ἡγήσατο Παλλὰς Ἀθήνη
καρπαλίμως· ὁ δ᾽ ἔπειτα μετ᾽ ἴχνια βαῖνε θεοῖο.
τὸν δ᾽ ἄρα Φαίηκες ναυσικλυτοὶ οὐκ ἐνόησαν

40     Как через город он шел. Это сде­ла­ла дева Афи­на
В косах пре­крас­ных, боги­ня могу­чая: скры­ла чудес­но
В обла­ке тем­ном его, всем серд­цем любя Одис­сея.
Шел Одис­сей и дивил­ся на при­ста­ни их с кораб­ля­ми
И на про­стор­ные пло­ща­ди их, на высо­кие сте­ны,

    ἐρχόμενον κατὰ ἄστυ διὰ σφέας· οὐ γὰρ Ἀθήνη
εἴα ἐυπλόκαμος, δεινὴ θεός, ἥ ῥά οἱ ἀχλὺν
θεσπεσίην κατέχευε φίλα φρονέουσ᾽ ἐνὶ θυμῷ.
θαύμαζεν δ᾽ Ὀδυσεὺς λιμένας καὶ νῆας ἐίσας
αὐτῶν θ᾽ ἡρώων ἀγορὰς καὶ τείχεα μακρὰ

45     Креп­ким везде часто­ко­лом снаб­жен­ные, — диво для взо­ров!
После того как при­шли они к слав­но­му дому царе­ву,
Так нача­ла гово­рить сово­окая дева Афи­на:
«Вот тебе дом тот, отец чуже­зе­мец, кото­рый велел ты
Мне ука­зать. Ты увидишь царей там, питом­цев Зеве­са, —

    ὑψηλά, σκολόπεσσιν ἀρηρότα, θαῦμα ἰδέσθαι.
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ βασιλῆος ἀγακλυτὰ δώμαθ᾽ ἵκοντο,
τοῖσι δὲ μύθων ἦρχε θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη·
«Οὗτος δή τοι, ξεῖνε πάτερ, δόμος, ὅν με κελεύεις
πεφραδέμεν· δήεις δὲ διοτρεφέας βασιλῆας

50     Пир пиру­ют они. Вой­ди к ним вовнутрь и бояз­нью
Серд­ца себе не сму­щай: наи­бо­ле во вся­че­ском деле
Пре­успе­ва­ет смель­чак, если даже при­шел изда­ле­ка.
Преж­де все­го подой­ди к гос­по­же, как в сто­ло­вую всту­пишь.
Имя ее Аре­та; от пред­ков она про­ис­хо­дит

    δαίτην δαινυμένους· σὺ δ᾽ ἔσω κίε, μηδέ τι θυμῷ
τάρβει· θαρσαλέος γὰρ ἀνὴρ ἐν πᾶσιν ἀμείνων
ἔργοισιν τελέθει, εἰ καί ποθεν ἄλλοθεν ἔλθοι.
δέσποιναν μὲν πρῶτα κιχήσεαι ἐν μεγάροισιν·
Ἀρήτη δ᾽ ὄνομ᾽ ἐστὶν ἐπώνυμον, ἐκ δὲ τοκήων

55     Тех же, кото­рые мужа ее Алки­ноя роди­ли.
Преж­де все­го роди­ли Нав­си­фоя Зем­ли Коле­ба­тель
И Пери­бея, средь жен наи­бо­ле пре­крас­ная видом,
Самая млад­шая дочь отваж­но­го Еври­медон­та,
Быв­ше­го в дав­нее вре­мя вла­сти­те­лем буй­ных гиган­тов:

    τῶν αὐτῶν οἵ περ τέκον Ἀλκίνοον βασιλῆα.
Ναυσίθοον μὲν πρῶτα Ποσειδάων ἐνοσίχθων
γείνατο καὶ Περίβοια, γυναικῶν εἶδος ἀρίστη,
ὁπλοτάτη θυγάτηρ μεγαλήτορος Εὐρυμέδοντος,
ὅς ποθ᾽ ὑπερθύμοισι Γιγάντεσσιν βασίλευεν.

60     Но погу­бил он народ нече­сти­вый, а так­же себя с ним.
С ней Посей­дон соче­тал­ся и сына родил Нав­си­фоя,
Духом высо­ко­го. Цар­ст­во­вал он над наро­дом феа­ков.
От Нав­си­фоя-царя роди­лись Рек­се­нор с Алки­но­ем.
Но Рек­се­нор, не имев сыно­вей, после крат­ко­го бра­ка

    ἀλλ᾽ ὁ μὲν ὤλεσε λαὸν ἀτάσθαλον, ὤλετο δ᾽ αὐτός·
τῇ δὲ Ποσειδάων ἐμίγη καὶ ἐγείνατο παῖδα
Ναυσίθοον μεγάθυμον, ὃς ἐν Φαίηξιν ἄνασσε·
Ναυσίθοος δ᾽ ἔτεκεν Ῥηξήνορά τ᾽ Ἀλκίνοόν τε.
τὸν μὲν ἄκουρον ἐόντα βάλ᾽ ἀργυρότοξος Ἀπόλλων

65     Был Апол­ло­ном застре­лен, оста­вив­ши дочь лишь Аре­ту
В доме. Ее Алки­ной супру­гою сде­лал сво­ею
И почи­тал, как нигде не была почи­та­е­ма в мире
Жен­щи­на, в муж­ни­ном доме веду­щая ныне хозяй­ство.
Так почи­та­лась она и теперь почи­та­ет­ся так же

    νυμφίον ἐν μεγάρῳ, μίαν οἴην παῖδα λιπόντα
Ἀρήτην· τὴν δ᾽ Ἀλκίνοος ποιήσατ᾽ ἄκοιτιν,
καί μιν ἔτισ᾽, ὡς οὔ τις ἐπὶ χθονὶ τίεται ἄλλη,
ὅσσαι νῦν γε γυναῖκες ὑπ᾽ ἀνδράσιν οἶκον ἔχουσιν.
ὣς κείνη περὶ κῆρι τετίμηταί τε καὶ ἔστιν

70     Милы­ми все­ми сво­и­ми детьми и самим Алки­но­ем,
Как и наро­дом, кото­рый глядит на нее, как на бога,
Друж­но при­вет­ст­вуя всюду, когда ее в горо­де встре­тит,
Ибо она и сама умом не бед­на бла­го­род­ным.
Лас­ко­вым сло­вом Аре­та и спо­ры мужей раз­ре­ша­ет.

    ἔκ τε φίλων παίδων ἔκ τ᾽ αὐτοῦ Ἀλκινόοιο
καὶ λαῶν, οἵ μίν ῥα θεὸν ὣς εἰσορόωντες
δειδέχαται μύθοισιν, ὅτε στείχῃσ᾽ ἀνὰ ἄστυ.
οὐ μὲν γάρ τι νόου γε καὶ αὐτὴ δεύεται ἐσθλοῦ·
ᾗσι τ᾽ ἐὺ φρονέῃσι καὶ ἀνδράσι νείκεα λύει.

75     Если, ски­та­лец, к тебе отне­сет­ся Аре­та с вни­ма­ньем,
Можешь наде­ять­ся близ­ких увидеть и сно­ва вер­нуть­ся
В дом бла­го­здан­ный к себе и в милую зем­лю род­ную».
Так ска­зав, ото­шла сово­окая дева Афи­на
По бес­по­кой­но­му морю, поки­нув­ши ост­ров пре­лест­ный.

    εἴ κέν τοι κείνη γε φίλα φρονέῃσ᾽ ἐνὶ θυμῷ,
ἐλπωρή τοι ἔπειτα φίλους τ᾽ ἰδέειν καὶ ἱκέσθαι
οἶκον ἐς ὑψόροφον καὶ σὴν ἐς πατρίδα γαῖαν».
Ὣς ἄρα φωνήσασ᾽ ἀπέβη γλαυκῶπις Ἀθήνη
πόντον ἐπ᾽ ἀτρύγετον, λίπε δὲ Σχερίην ἐρατεινήν,

80     До Мара­фо­на дой­дя и до улиц широ­ких афин­ских,
В проч­ный дом Ерехтея боги­ня вошла. Одис­сей же
К слав­но­му дому пошел Алки­ноя. Пред мед­ным поро­гом
Оста­но­вив­ши­ся, дол­го сто­ял он, охва­чен вол­не­ньем, —
Так был сия­ни­ем ярким подо­бен луне или солн­цу

    ἵκετο δ᾽ ἐς Μαραθῶνα καὶ εὐρυάγυιαν Ἀθήνην,
δῦνε δ᾽ Ἐρεχθῆος πυκινὸν δόμον. αὐτὰρ Ὀδυσσεὺς
Ἀλκινόου πρὸς δώματ᾽ ἴε κλυτά· πολλὰ δέ οἱ κῆρ
ὥρμαιν᾽ ἱσταμένῳ, πρὶν χάλκεον οὐδὸν ἱκέσθαι.
ὥς τε γὰρ ἠελίου αἴγλη πέλεν ἠὲ σελήνης

85     Дом высо­кий царя Алки­ноя, отваж­но­го духом.
Сте­ны из меди бле­стя­щей тяну­лись и спра­ва и сле­ва
Внутрь от поро­га. А свер­ху кар­низ про­бе­гал тем­но-синий.
Две­ри из золота вход в креп­коздан­ный дво­рец запи­ра­ли,
Из сереб­ра кося­ки на мед­ном поро­ге сто­я­ли,

    δῶμα καθ᾽ ὑψερεφὲς μεγαλήτορος Ἀλκινόοιο.
χάλκεοι μὲν γὰρ τοῖχοι ἐληλέδατ᾽ ἔνθα καὶ ἔνθα,
ἐς μυχὸν ἐξ οὐδοῦ, περὶ δὲ θριγκὸς κυάνοιο·
χρύσειαι δὲ θύραι πυκινὸν δόμον ἐντὸς ἔεργον·
σταθμοὶ δ᾽ ἀργύρεοι ἐν χαλκέῳ ἕστασαν οὐδῷ,

90     При­тол­ка — из сереб­ра, а двер­ное коль­цо — золо­тое.
Воз­ле две­рей по бокам соба­ки сто­я­ли. Искус­но
Из сереб­ра и из золота их Гефест изгото­вил,
Чтобы дво­рец сте­рег­ли Алки­ноя, высо­ко­го духом.
Были бес­смерт­ны они и бес­ста­рост­ны в веч­ные веки.

    ἀργύρεον δ᾽ ἐφ᾽ ὑπερθύριον, χρυσέη δὲ κορώνη.
χρύσειοι δ᾽ ἑκάτερθε καὶ ἀργύρεοι κύνες ἦσαν,
οὓς Ἥφαιστος ἔτευξεν ἰδυίῃσι πραπίδεσσι
δῶμα φυλασσέμεναι μεγαλήτορος Ἀλκινόοιο,
ἀθανάτους ὄντας καὶ ἀγήρως ἤματα πάντα.

95     В доме самом вдоль сте­ны, при­сло­нен­ные к ней, непре­рыв­но
Крес­ла внутрь от поро­га тяну­лись: на них покры­ва­ла
Мяг­ко-пуши­стые были набро­ше­ны — жен­щин работа.
В крес­лах этих обыч­но вожди вос­седа­ли феа­ков,
Ели и пили обиль­но, ни в чем недо­стат­ка не видя.

    ἐν δὲ θρόνοι περὶ τοῖχον ἐρηρέδατ᾽ ἔνθα καὶ ἔνθα,
ἐς μυχὸν ἐξ οὐδοῖο διαμπερές, ἔνθ᾽ ἐνὶ πέπλοι
λεπτοὶ ἐύννητοι βεβλήατο, ἔργα γυναικῶν.
ἔνθα δὲ Φαιήκων ἡγήτορες ἑδριόωντο
πίνοντες καὶ ἔδοντες· ἐπηετανὸν γὰρ ἔχεσκον.

100     Юно­ши там золотые сто­я­ли на проч­ных под­но­жьях,
Каж­дый в руке под­ни­мал по пылав­ше­му факе­лу, ярко
Ком­на­ты дома в ноч­ной тем­но­те для гостей осве­щая.
В доме его пять­де­сят нахо­ди­ло­ся жен­щин-неволь­ниц;
Те золо­тое зер­но жер­но­ва­ми моло­ли руч­ны­ми,

    χρύσειοι δ᾽ ἄρα κοῦροι ἐυδμήτων ἐπὶ βωμῶν
ἕστασαν αἰθομένας δαΐδας μετὰ χερσὶν ἔχοντες,
φαίνοντες νύκτας κατὰ δώματα δαιτυμόνεσσι.
πεντήκοντα δέ οἱ δμωαὶ κατὰ δῶμα γυναῖκες
αἱ μὲν ἀλετρεύουσι μύλῃς ἔπι μήλοπα καρπόν,

105     Пря­жу пря­ли дру­гие и тка­ни пре­крас­ные тка­ли,
Тес­но одна близ дру­гой, как высо­ко­го топо­ля листья.
С плот­но сра­ботан­ной тка­ни стру­и­ло­ся жид­кое мас­ло.
Как меж­ду все­ми мужа­ми феа­ки бли­ста­ют искус­ст­вом
По морю быст­рый корабль направ­лять, так и жены искус­ны

    αἱ δ᾽ ἱστοὺς ὑφόωσι καὶ ἠλάκατα στρωφῶσιν
ἥμεναι, οἷά τε φύλλα μακεδνῆς αἰγείροιο·
καιρουσσέων δ᾽ ὀθονέων ἀπολείβεται ὑγρὸν ἔλαιον.
ὅσσον Φαίηκες περὶ πάντων ἴδριες ἀνδρῶν
νῆα θοὴν ἐνὶ πόντῳ ἐλαυνέμεν, ὣς δὲ γυναῖκες

110     Более про­чих в тка­нье: ода­ри­ла их щед­ро Афи­на
Зна­ньем пре­крас­ных работ руко­дель­ных и разу­мом свет­лым.
Сад у ворот вне дво­ра про­сти­рал­ся огром­ный, в четы­ре
Гия про­стран­ст­вом; со всех он сто­рон ограж­ден был забо­ром.
Мно­же­ство в этом саду дере­вьев рос­ло пло­до­нос­ных —

    ἱστῶν τεχνῆσσαι· πέρι γάρ σφισι δῶκεν Ἀθήνη
ἔργα τ᾽ ἐπίστασθαι περικαλλέα καὶ φρένας ἐσθλάς.
ἔκτοσθεν δ᾽ αὐλῆς μέγας ὄρχατος ἄγχι θυράων
τετράγυος· περὶ δ᾽ ἕρκος ἐλήλαται ἀμφοτέρωθεν.
ἔνθα δὲ δένδρεα μακρὰ πεφύκασι τηλεθόωντα,

115     Груш, гра­нат­ных дере­вьев, с пло­да­ми бле­стя­щи­ми яблонь,
Слад­кие фиги даю­щих смо­ков­ниц и мас­лин рос­кош­ных.
Будь то зима или лето, все­гда там пло­ды на дере­вьях;
Нету им пор­чи и нету кон­ца; посто­ян­но там веет
Теп­лый Зефир, зарож­дая одни, нали­вая дру­гие.

    ὄγχναι καὶ ῥοιαὶ καὶ μηλέαι ἀγλαόκαρποι
συκέαι τε γλυκεραὶ καὶ ἐλαῖαι τηλεθόωσαι.
τάων οὔ ποτε καρπὸς ἀπόλλυται οὐδ᾽ ἀπολείπει
χείματος οὐδὲ θέρευς, ἐπετήσιος· ἀλλὰ μάλ᾽ αἰεὶ
Ζεφυρίη πνείουσα τὰ μὲν φύει, ἄλλα δὲ πέσσει.

120     Гру­ша за гру­шей там зре­ет, за ябло­ком — ябло­ко, смок­ва
Сле­дом за смок­вой, за гроз­дья­ми вслед поспе­ва­ют дру­гие.
Даль­ше, за садом, наса­жен там был вино­град­ник бога­тый.
В части одной на откры­той для солн­ца и ров­ной пло­щад­ке
Гроз­дья суши­лись, а в части дру­гой вино­град соби­ра­ли.

    ὄγχνη ἐπ᾽ ὄγχνῃ γηράσκει, μῆλον δ᾽ ἐπὶ μήλῳ,
αὐτὰρ ἐπὶ σταφυλῇ σταφυλή, σῦκον δ᾽ ἐπὶ σύκῳ.
ἔνθα δέ οἱ πολύκαρπος ἀλωὴ ἐρρίζωται,
τῆς ἕτερον μὲν θειλόπεδον λευρῷ ἐνὶ χώρῳ
τέρσεται ἠελίῳ, ἑτέρας δ᾽ ἄρα τε τρυγόωσιν,

125     Там уж дави­ли его, там едва толь­ко он нали­вал­ся,
Сбро­сив­ши цвет, а уж там начи­нал и тем­неть из-под низу.
Вслед за послед­ней грядой вино­град­ной тяну­лись ряда­ми
Там ого­род­ные гряд­ки со вся­кою ово­щью пыш­ной.
Два там источ­ни­ка было. Один рас­те­кал­ся по саду,

    ἄλλας δὲ τραπέουσι· πάροιθε δέ τ᾽ ὄμφακές εἰσιν
ἄνθος ἀφιεῖσαι, ἕτεραι δ᾽ ὑποπερκάζουσιν.
ἔνθα δὲ κοσμηταὶ πρασιαὶ παρὰ νείατον ὄρχον
παντοῖαι πεφύασιν, ἐπηετανὸν γανόωσαι·
ἐν δὲ δύω κρῆναι ἡ μέν τ᾽ ἀνὰ κῆπον ἅπαντα

130     Весь оро­шая его, а дру­гой ко двор­цу устрем­лял­ся
Из-под поро­га дво­ра. Там граж­дане чер­па­ли воду.
Так изобиль­но бога­ми был дом ода­рен Алки­но­ев.
Дол­го на месте сто­ял Одис­сей в изум­ле­ньи вели­ком.
После того как на все с изум­ле­ни­ем он наглядел­ся, —

    σκίδναται, ἡ δ᾽ ἑτέρωθεν ὑπ᾽ αὐλῆς οὐδὸν ἵησι
πρὸς δόμον ὑψηλόν, ὅθεν ὑδρεύοντο πολῖται.
τοῖ᾽ ἄρ᾽ ἐν Ἀλκινόοιο θεῶν ἔσαν ἀγλαὰ δῶρα.
Ἔνθα στὰς θηεῖτο πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς.
αὐτὰρ ἐπεὶ δὴ πάντα ἑῷ θηήσατο θυμῷ,

135     Быст­ро шаг­нув чрез порог, вошел он во внут­рен­ность дома.
Там феа­кий­ских вождей и совет­ни­ков в сбо­ре застал он.
Зор­ко­му Арго­убий­це тво­ри­ли они воз­ли­я­нья:
Был он иду­щи­ми спать все­гда при­зы­ваем послед­ним.
Быст­рым шагом пошел через дом Одис­сей мно­го­стой­кий,

    καρπαλίμως ὑπὲρ οὐδὸν ἐβήσετο δώματος εἴσω.
εὗρε δὲ Φαιήκων ἡγήτορας ἠδὲ μέδοντας
σπένδοντας δεπάεσσιν ἐυσκόπῳ Ἀργεϊφόντῃ,
ᾧ πυμάτῳ σπένδεσκον, ὅτε μνησαίατο κοίτου.
αὐτὰρ ὁ βῆ διὰ δῶμα πολύτλας δῖος Ὀδυσσεὺς

140     Обла­ком скры­тый, кото­рым его окру­жи­ла Афи­на.
Пря­мо к Аре­те напра­вил­ся он и к царю Алки­ною,
Обнял рука­ми коле­ни Аре­ты, и в это мгно­ве­нье
Разом боже­ст­вен­ный мрак, обле­кав­ший его, рас­сту­пил­ся.
Все оне­ме­ли вокруг, пред собою увидев­ши мужа,

    πολλὴν ἠέρ᾽ ἔχων, ἥν οἱ περίχευεν Ἀθήνη,
ὄφρ᾽ ἵκετ᾽ Ἀρήτην τε καὶ Ἀλκίνοον βασιλῆα.
ἀμφὶ δ᾽ ἄρ᾽ Ἀρήτης βάλε γούνασι χεῖρας Ὀδυσσεύς,
καὶ τότε δή ῥ᾽ αὐτοῖο πάλιν χύτο θέσφατος ἀήρ.
οἱ δ᾽ ἄνεῳ ἐγένοντο, δόμον κάτα φῶτα ἰδόντες·

145     И изум­ля­ли­ся, глядя. А он гово­рил, умо­ляя:
«Дочь Рек­се­но­ра, подоб­но­го богу, внем­ли мне, Аре­та!
Мно­го стра­дав, я к царю, я к коле­ням тво­им при­бе­гаю,
К вашим гостям на пиру! Да пошлют им бес­смерт­ные боги
Пол­ное сча­стье на дол­гие дни, да насле­ду­ют дети

    θαύμαζον δ᾽ ὁρόωντες. ὁ δὲ λιτάνευεν Ὀδυσσεύς·
«Ἀρήτη, θύγατερ Ῥηξήνορος ἀντιθέοιο,
σόν τε πόσιν σά τε γούναθ᾽ ἱκάνω πολλὰ μογήσας
τούσδε τε δαιτυμόνας· τοῖσιν θεοὶ ὄλβια δοῖεν
ζωέμεναι, καὶ παισὶν ἐπιτρέψειεν ἕκαστος

150     Все их иму­ще­ство с частью почет­ной, им дан­ной наро­дом.
О, помо­ги­те, молю вас, домой мне ско­рей воро­тить­ся!
Очень дав­но уж от близ­ких вда­ли стра­да­нья терп­лю я!»
Так ска­зав, подо­шел к оча­гу он и сел там на пепел
Воз­ле огня. В глу­бо­чай­шем мол­ча­ньи сиде­ли феа­ки.

    κτήματ᾽ ἐνὶ μεγάροισι γέρας θ᾽ ὅ τι δῆμος ἔδωκεν·
αὐτὰρ ἐμοὶ πομπὴν ὀτρύνετε πατρίδ᾽ ἱκέσθαι
θᾶσσον, ἐπεὶ δὴ δηθὰ φίλων ἄπο πήματα πάσχω».
Ὣς εἰπὼν κατ᾽ ἄρ᾽ ἕζετ᾽ ἐπ᾽ ἐσχάρῃ ἐν κονίῃσιν
πὰρ πυρί· οἱ δ᾽ ἄρα πάντες ἀκὴν ἐγένοντο σιωπῇ.

155     Заго­во­рил нако­нец ста­рик Ехе­ней бла­го­род­ный.
Всех осталь­ных феа­кий­ских мужей пре­вы­шал он года­ми,
Опыт имел и бога­тый и дол­гий, бли­стал крас­но­ре­чьем.
Доб­рых наме­ре­ний пол­ный, ска­зал Ехе­ней пред собра­ньем:
«Нехо­ро­шо, Алки­ной, и совсем непри­лич­но, чтоб стран­ник

    ὀψὲ δὲ δὴ μετέειπε γέρων ἥρως Ἐχένηος,
ὃς δὴ Φαιήκων ἀνδρῶν προγενέστερος ἦεν
καὶ μύθοισι κέκαστο, παλαιά τε πολλά τε εἰδώς·
ὅ σφιν ἐὺ φρονέων ἀγορήσατο καὶ μετέειπεν·
«Ἀλκίνο᾽, οὐ μέν τοι τόδε κάλλιον, οὐδὲ ἔοικε,

160     В пеп­ле сидел оча­га тво­е­го на зем­ле перед нами!
Эти же мед­лят вокруг, при­ка­за­ний тво­их ожидая.
Тот­час его под­ни­ми, при­гла­си в среб­ро­гвозд­ное крес­ло
Стран­ни­ка сесть, а гла­ша­таю дай при­ка­за­нье в кра­те­ре
Воду с вином заме­шать, чтоб мог­ли мы свер­шить воз­ли­я­нье

    ξεῖνον μὲν χαμαὶ ἧσθαι ἐπ᾽ ἐσχάρῃ ἐν κονίῃσιν,
οἵδε δὲ σὸν μῦθον ποτιδέγμενοι ἰσχανόωνται.
ἄλλ᾽ ἄγε δὴ ξεῖνον μὲν ἐπὶ θρόνου ἀργυροήλου
εἷσον ἀναστήσας, σὺ δὲ κηρύκεσσι κέλευσον
οἶνον ἐπικρῆσαι, ἵνα καὶ Διὶ τερπικεραύνῳ

165     Зев­су, кото­рый сопут­ст­ву­ет всем, о защи­те моля­щим.
Ключ­ни­ца ж пусть чуже­зем­цу поужи­нать даст из запа­сов».
Эти сло­ва услы­хав, Алки­ноя свя­щен­ная сила
Руку взя­ла Одис­сея разум­но­го с выдум­кой хит­рой:
Встать при­нудив с оча­га, уса­ди­ла в бле­стя­щее крес­ло,

    σπείσομεν, ὅς θ᾽ ἱκέτῃσιν ἅμ᾽ αἰδοίοισιν ὀπηδεῖ·
δόρπον δὲ ξείνῳ ταμίη δότω ἔνδον ἐόντων».
Αὐτὰρ ἐπεὶ τό γ᾽ ἄκουσ᾽ ἱερὸν μένος Ἀλκινόοιο,
χειρὸς ἑλὼν Ὀδυσῆα δαΐφρονα ποικιλομήτην
ὦρσεν ἀπ᾽ ἐσχαρόφιν καὶ ἐπὶ θρόνου εἷσε φαεινοῦ,

170     Храб­ро­му Лаода­ман­ту велев усту­пить ему место —
Рядом сидев­ше­му с ним, наи­бо­ле люби­мо­му сыну.
Тот­час пре­крас­ный кув­шин золо­той с руко­мой­ной водою
В тазе сереб­ря­ном был перед ним уста­нов­лен слу­жан­кой
Для умы­ва­ния. После рас­ста­ви­ла стол она глад­кий.

    υἱὸν ἀναστήσας ἀγαπήνορα Λαοδάμαντα,
ὅς οἱ πλησίον ἷζε, μάλιστα δέ μιν φιλέεσκεν.
χέρνιβα δ᾽ ἀμφίπολος προχόῳ ἐπέχευε φέρουσα
καλῇ χρυσείῃ ὑπὲρ ἀργυρέοιο λέβητος,
νίψασθαι· παρὰ δὲ ξεστὴν ἐτάνυσσε τράπεζαν.

175     Хлеб перед ним поло­жи­ла почтен­ная ключ­ни­ца, мно­го
Куша­ний раз­ных при­ба­вив, охот­но их дав из запа­сов.
Тот­час взял­ся за еду и питье Одис­сей мно­го­стой­кий.
Вест­ни­ку после того Алки­но­е­ва сила ска­за­ла:
«Воду в кра­те­ре с вином заме­шай, Пон­то­ной, и сей­час же

    σῖτον δ᾽ αἰδοίη ταμίη παρέθηκε φέρουσα,
εἴδατα πόλλ᾽ ἐπιθεῖσα, χαριζομένη παρεόντων.
αὐτὰρ ὁ πῖνε καὶ ἦσθε πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς.
καὶ τότε κήρυκα προσέφη μένος Ἀλκινόοιο·
«Ποντόνοε, κρητῆρα κερασσάμενος μέθυ νεῖμον

180     Чаша­ми всех обне­си, чтоб мог­ли мы свер­шить воз­ли­я­нье
Зев­су, кото­рый сопут­ст­ву­ет всем, о защи­те моля­щим».
И заме­шал Пон­то­ной вина медо­слад­ко­го тот­час,
Всем им по чаше под­нес, воз­ли­я­нье свер­шая из каж­дой.
Как воз­ли­я­нье свер­ши­ли и выпи­ли, сколь­ко хоте­лось,

    πᾶσιν ἀνὰ μέγαρον, ἵνα καὶ Διὶ τερπικεραύνῳ
σπείσομεν, ὅς θ᾽ ἱκέτῃσιν ἅμ᾽ αἰδοίοισιν ὀπηδεῖ».
Ὣς φάτο, Ποντόνοος δὲ μελίφρονα οἶνον ἐκίρνα,
νώμησεν δ᾽ ἄρα πᾶσιν ἐπαρξάμενος δεπάεσσιν.
αὐτὰρ ἐπεὶ σπεῖσάν τ᾽ ἔπιόν θ᾽, ὅσον ἤθελε θυμός,

185     С речью к ним Алки­ной обра­тил­ся и вот что про­мол­вил:
«К вам мое сло­во, вожди и совет­чи­ки слав­ных феа­ков!
Выска­жу то я, к чему меня дух мой в груди побуж­да­ет.
Кон­чил­ся пир наш. Теперь на покой по домам разой­ди­тесь.
Зав­тра же утром, сюда и дру­гих при­гла­сив­ши ста­рей­шин,

    τοῖσιν δ᾽ Ἀλκίνοος ἀγορήσατο καὶ μετέειπε·
«Κέκλυτε, Φαιήκων ἡγήτορες ἠδὲ μέδοντες
ὄφρ᾽ εἴπω τά με θυμὸς ἐνὶ στήθεσσι κελεύει.
νῦν μὲν δαισάμενοι κατακείετε οἴκαδ᾽ ἰόντες·
ἠῶθεν δὲ γέροντας ἐπὶ πλέονας καλέσαντες

190     Гостя мы ста­нем в двор­це уго­щать и пре­крас­ные жерт­вы
Там же богам при­не­сем, а потом нам пора и поду­мать,
Как чуже­зем­цу отсюда без лиш­них трудов и стра­да­ний
В сопро­вож­де­нии нашем вер­нуть­ся в роди­мую зем­лю
Ско­ро и радост­но, как бы оттуда он ни был дале­ко, —

    ξεῖνον ἐνὶ μεγάροις ξεινίσσομεν ἠδὲ θεοῖσιν
ῥέξομεν ἱερὰ καλά, ἔπειτα δὲ καὶ περὶ πομπῆς
μνησόμεθ᾽, ὥς χ᾽ ὁ ξεῖνος ἄνευθε πόνου καὶ ἀνίης
πομπῇ ὑφ᾽ ἡμετέρῃ ἣν πατρίδα γαῖαν ἵκηται
χαίρων καρπαλίμως, εἰ καὶ μάλα τηλόθεν ἐστί,

195     Чтобы во вре­мя пути ни печа­ли, ни зла он не встре­тил,
Преж­де чем в край свой род­ной не вер­нет­ся. А там уж пус­кай
Пол­но­стью вытер­пит все, что судь­ба и зло­ве­щие пря­хи
Выпря­ли с нитью ему, когда роди­ла его матерь.
Если ж кто из бес­смерт­ных под видом его посе­тил нас,

    μηδέ τι μεσσηγύς γε κακὸν καὶ πῆμα πάθῃσι,
πρίν γε τὸν ἧς γαίης ἐπιβήμεναι· ἔνθα δ᾽ ἔπειτα
πείσεται, ἅσσα οἱ αἶσα κατὰ κλῶθές τε βαρεῖαι
γιγνομένῳ νήσαντο λίνῳ, ὅτε μιν τέκε μήτηρ.
εἰ δέ τις ἀθανάτων γε κατ᾽ οὐρανοῦ εἰλήλουθεν,

200     То оче­вид­но, что боги замыс­ли­ли новое что-то.
Ибо они нам обыч­но явля­ют­ся в соб­ст­вен­ном виде
Каж­дый раз, как мы слав­ные им гека­том­бы при­но­сим,
Там же пиру­ют, где мы, и с нами сов­мест­но садят­ся.
Даже когда и отдель­но иду­щий им встре­тит­ся пут­ник,

    ἄλλο τι δὴ τόδ᾽ ἔπειτα θεοὶ περιμηχανόωνται.
αἰεὶ γὰρ τὸ πάρος γε θεοὶ φαίνονται ἐναργεῖς
ἡμῖν, εὖτ᾽ ἔρδωμεν ἀγακλειτὰς ἑκατόμβας,
δαίνυνταί τε παρ᾽ ἄμμι καθήμενοι ἔνθα περ ἡμεῖς.
εἰ δ᾽ ἄρα τις καὶ μοῦνος ἰὼν ξύμβληται ὁδίτης,

205     Вида они сво­е­го не скры­ва­ют пред ним, ибо очень
Близ­ки мы им, как цик­ло­пы, как дикое пле­мя гиган­тов».
Так Алки­ною в ответ ска­зал Одис­сей мно­го­ум­ный:
«Прочь отго­ни эту мысль, Алки­ной! Я и видом и ростом
Не на бес­смерт­ных богов, обла­даю­щих небом широ­ким,

    οὔ τι κατακρύπτουσιν, ἐπεί σφισιν ἐγγύθεν εἰμέν,
ὥς περ Κύκλωπές τε καὶ ἄγρια φῦλα Γιγάντων».
Τὸν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·
«Ἀλκίνο᾽, ἄλλο τί τοι μελέτω φρεσίν· οὐ γὰρ ἐγώ γε
ἀθανάτοισιν ἔοικα, τοὶ οὐρανὸν εὐρὺν ἔχουσιν,

210     А на обыч­ных людей похо­жу, рож­ден­ных для смер­ти.
Нет меж бес­счаст­ных людей, кото­рых вам знать при­хо­ди­лось,
Ни одно­го, с кем бы я порав­нять­ся не мог в испы­та­ньях.
Даже боль­ше дру­гих я бы мог рас­ска­зать о несча­стьях,
Сколь­ко их всех пере­нес я по воле богов олим­пий­ских.

    οὐ δέμας οὐδὲ φυήν, ἀλλὰ θνητοῖσι βροτοῖσιν.
οὕς τινας ὑμεῖς ἴστε μάλιστ᾽ ὀχέοντας ὀιζὺν
ἀνθρώπων, τοῖσίν κεν ἐν ἄλγεσιν ἰσωσαίμην.
καὶ δ᾽ ἔτι κεν καὶ μᾶλλον ἐγὼ κακὰ μυθησαίμην,
ὅσσα γε δὴ ξύμπαντα θεῶν ἰότητι μόγησα.

215     Как ни скорб­лю я, одна­ко, но дай­те, про­шу вас, поесть мне.
Нет под­лей ниче­го, чем наш нена­вист­ный желудок.
Хочешь — не хочешь, а пом­нить велит о себе он упор­но,
Как бы ни мучил­ся кто, как бы серд­це его ни стра­да­ло.
Так же и я вот: как серд­цем стра­даю! А он непре­стан­но

    ἀλλ᾽ ἐμὲ μὲν δορπῆσαι ἐάσατε κηδόμενόν περ·
οὐ γάρ τι στυγερῇ ἐπὶ γαστέρι κύντερον ἄλλο
ἔπλετο, ἥ τ᾽ ἐκέλευσεν ἕο μνήσασθαι ἀνάγκῃ
καὶ μάλα τειρόμενον καὶ ἐνὶ φρεσὶ πένθος ἔχοντα,
ὡς καὶ ἐγὼ πένθος μὲν ἔχω φρεσίν, ἡ δὲ μάλ᾽ αἰεὶ

220     Про­сит еды и питья и меня забы­вать застав­ля­ет
Все, что вытер­пел я, и жела­ет себя лишь напол­нить.
Вас про­шу я не мед­лить и зав­тра, как утро настанет,
В милую зем­лю род­ную доста­вить меня, несчаст­лив­ца.
Мно­го тер­пел я, но пусть и погиб­ну я, лишь бы увидеть

    ἐσθέμεναι κέλεται καὶ πινέμεν, ἐκ δέ με πάντων
ληθάνει ὅσσ᾽ ἔπαθον, καὶ ἐνιπλησθῆναι ἀνώγει.
ὑμεῖς δ᾽ ὀτρύνεσθαι ἅμ᾽ ἠοῖ φαινομένηφιν,
ὥς κ᾽ ἐμὲ τὸν δύστηνον ἐμῆς ἐπιβήσετε πάτρης
καί περ πολλὰ παθόντα· ἰδόντα με καὶ λίποι αἰὼν

225     Мне досто­я­нье мое, и рабов, и дом мой высо­кий».
Сло­во одоб­рив его, согла­си­ли­ся все, что в отчиз­ну
Долж­но его про­во­дить, ибо все спра­вед­ли­во ска­зал он.
Сде­лав богам воз­ли­я­нье и выпив­ши, сколь­ко хоте­лось,
Все под­ня­лись и для сна по жили­щам сво­им разо­шли­ся.

    κτῆσιν ἐμήν, δμῶάς τε καὶ ὑψερεφὲς μέγα δῶμα».
Ὣς ἔφαθ᾽, οἱ δ᾽ ἄρα πάντες ἐπῄνεον ἠδ᾽ ἐκέλευον
πεμπέμεναι τὸν ξεῖνον, ἐπεὶ κατὰ μοῖραν ἔειπεν.
αὐτὰρ ἐπεὶ σπεῖσάν τ᾽ ἔπιον θ᾽ ὅσον ἤθελε θυμός,
οἱ μὲν κακκείοντες ἔβαν οἶκόνδε ἕκαστος,

230     В зале, одна­ко, остал­ся сидеть Одис­сей бого­рав­ный,
Рядом с ним — Алки­ной, подоб­ный богам, и Аре­та.
Всю меж­ду тем со сто­ла посу­ду убра­ли слу­жан­ки.
Тут бело­ру­кая так нача­ла гово­рить с ним Аре­та.
Толь­ко взгля­ну­ла цари­ца на пла­тье — и сра­зу узна­ла

    αὐτὰρ ὁ ἐν μεγάρῳ ὑπελείπετο δῖος Ὀδυσσεύς,
πὰρ δέ οἱ Ἀρήτη τε καὶ Ἀλκίνοος θεοειδὴς
ἥσθην· ἀμφίπολοι δ᾽ ἀπεκόσμεον ἔντεα δαιτός.
τοῖσιν δ᾽ Ἀρήτη λευκώλενος ἤρχετο μύθων·
ἔγνω γὰρ φᾶρός τε χιτῶνά τε εἵματ᾽ ἰδοῦσα

235     Плащ и хитон, что сама сотка­ла со слу­жан­ка­ми вме­сте.
Так обра­ти­лась она к Одис­сею со сло­вом кры­ла­тым:
«Вот что преж­де все­го у тебя, чуже­зе­мец, спро­шу я:
Кто ты? Откуда ты родом? И кто тебе дал это пла­тье?
Ты гово­рил ведь, что при­был сюда, потер­пев­ши кру­ше­нье?»

    καλά, τά ῥ᾽ αὐτὴ τεῦξε σὺν ἀμφιπόλοισι γυναιξί·
καί μιν φωνήσασ᾽ ἔπεα πτερόεντα προσηύδα·
«Ξεῖνε, τὸ μέν σε πρῶτον ἐγὼν εἰρήσομαι αὐτή·
τίς πόθεν εἰς ἀνδρῶν; τίς τοι τάδε εἵματ᾽ ἔδωκεν;
οὐ δὴ φῆς ἐπὶ πόντον ἀλώμενος ἐνθάδ᾽ ἱκέσθαι;»

240     И, отве­чая Аре­те, ска­зал Одис­сей мно­го­ум­ный:
«Труд­но подроб­но тебе обо всем рас­ска­зать мне, цари­ца.
Слиш­ком уж мно­го я бед пре­тер­пел от богов Ура­нидов.
Это ж тебе я ска­жу, что спро­си­ла и хочешь узнать ты.
Есть Оги­гия-ост­ров средь моря, дале­ко отсюда.

    Τὴν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·
«Ἀργαλέον, βασίλεια, διηνεκέως ἀγορεῦσαι
κήδε᾽, ἐπεί μοι πολλὰ δόσαν θεοὶ Οὐρανίωνες·
τοῦτο δέ τοι ἐρέω ὅ μ᾽ ἀνείρεαι ἠδὲ μεταλλᾷς.
Ὠγυγίη τις νῆσος ἀπόπροθεν εἰν ἁλὶ κεῖται·

245     Там оби­та­ет Атлан­то­ва дочь, коз­но­дей­ка Калип­со,
В косах пре­крас­ных боги­ня ужас­ная. С нею обще­нья
Ни из богов не име­ет никто, ни из смерт­но­рож­ден­ных.
Толь­ко меня, несчаст­лив­ца, при­вел к оча­гу ее дома
Бог враж­деб­ный. Бли­стаю­щей мол­нией быст­рый корабль мой

    ἔνθα μὲν Ἄτλαντος θυγάτηρ, δολόεσσα Καλυψὼ
ναίει ἐυπλόκαμος, δεινὴ θεός· οὐδέ τις αὐτῇ
μίσγεται οὔτε θεῶν οὔτε θνητῶν ἀνθρώπων.
ἀλλ᾽ ἐμὲ τὸν δύστηνον ἐφέστιον ἤγαγε δαίμων
οἶον, ἐπεί μοι νῆα θοὴν ἀργῆτι κεραυνῷ

250     Надвое Зевс рас­ко­лол посреди вин­но-черм­но­го моря.
Все у меня осталь­ные това­ри­щи в море погиб­ли.
Я же, за киль ухва­тясь кораб­ля дво­е­хво­сто­го, девять
Дней там носил­ся. В деся­тый к Оги­гии-ост­ро­ву боги
Ночью при­гна­ли меня, где та оби­та­ет Калип­со,

    Ζεὺς ἔλσας ἐκέασσε μέσῳ ἐνὶ οἴνοπι πόντῳ.
ἔνθ᾽ ἄλλοι μὲν πάντες ἀπέφθιθεν ἐσθλοὶ ἑταῖροι,
αὐτὰρ ἐγὼ τρόπιν ἀγκὰς ἑλὼν νεὸς ἀμφιελίσσης
ἐννῆμαρ φερόμην· δεκάτῃ δέ με νυκτὶ μελαίνῃ
νῆσον ἐς Ὠγυγίην πέλασαν θεοί, ἔνθα Καλυψὼ

255     В косах пре­крас­ных боги­ня ужас­ная. Ею радуш­но
При­нят я был, и любим, и кор­мим. Она обе­ща­ла
Сде­лать бес­смерт­ным меня и бес­ста­рост­ным в веч­ные веки.
Духа, одна­ко, в груди у меня не скло­ни­ла боги­ня.
Семь непре­рыв­но я про­был там лет, оро­шая сле­за­ми

    ναίει ἐυπλόκαμος, δεινὴ θεός, ἥ με λαβοῦσα
ἐνδυκέως ἐφίλει τε καὶ ἔτρεφεν ἠδὲ ἔφασκε
θήσειν ἀθάνατον καὶ ἀγήραον ἤματα πάντα·
ἀλλ᾽ ἐμὸν οὔ ποτε θυμὸν ἐνὶ στήθεσσιν ἔπειθεν.
ἔνθα μὲν ἑπτάετες μένον ἔμπεδον, εἵματα δ᾽ αἰεὶ

260     Пла­тье нетлен­ное, мне пода­рен­ное ним­фой Калип­со.
После того же как год и вось­мой, при­бли­жа­ясь, при­шел к нам,
Вдруг мне она при­ка­за­ла домой отправ­лять­ся, — не знаю:
Зев­са ль при­каз полу­чи­ла, сама ль изме­ни­лася в мыс­лях?
Креп­кий веле­ла мне плот при­гото­вить, снаб­ди­ла обиль­но

    δάκρυσι δεύεσκον, τά μοι ἄμβροτα δῶκε Καλυψώ·
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ ὀγδόατόν μοι ἐπιπλόμενον ἔτος ἦλθεν,
καὶ τότε δή μ᾽ ἐκέλευσεν ἐποτρύνουσα νέεσθαι
Ζηνὸς ὑπ᾽ ἀγγελίης, ἢ καὶ νόος ἐτράπετ᾽ αὐτῆς.
πέμπε δ᾽ ἐπὶ σχεδίης πολυδέσμου, πολλὰ δ᾽ ἔδωκε,

265     Пищей и слад­ким напит­ком, оде­ла в нетлен­ное пла­тье,
Ветер потом мне попут­ный посла­ла, не вред­ный и мяг­кий.
Плыл сем­на­дцать я дней, свой путь по вол­нам совер­шая.
На восем­на­дца­тый день пока­за­лись тени­стые горы
Ваше­го края. И мне, несчаст­лив­цу, вели­кая радость

    σῖτον καὶ μέθυ ἡδύ, καὶ ἄμβροτα εἵματα ἕσσεν,
οὖρον δὲ προέηκεν ἀπήμονά τε λιαρόν τε.
ἑπτὰ δὲ καὶ δέκα μὲν πλέον ἤματα ποντοπορεύων,
ὀκτωκαιδεκάτῃ δ᾽ ἐφάνη ὄρεα σκιόεντα
γαίης ὑμετέρης, γήθησε δέ μοι φίλον ἦτορ

270     Серд­це объ­яла. Но мно­го еще пред­сто­я­ло мне горя
Встре­тить: его на меня обру­шил Зем­ли Коле­ба­тель,
Заго­ро­дил мне доро­гу, под­няв буше­вав­шие вет­ры,
Море вокруг воз­му­тил неска­зан­но, никак не доз­во­лив,
Чтоб на плоту меня вол­ны тер­пе­ли, сте­нав­ше­го тяж­ко.

    δυσμόρῳ· ἦ γὰρ ἔμελλον ἔτι ξυνέσεσθαι ὀιζυῖ
πολλῇ, τήν μοι ἐπῶρσε Ποσειδάων ἐνοσίχθων,
ὅς μοι ἐφορμήσας ἀνέμους κατέδησε κέλευθον,
ὤρινεν δὲ θάλασσαν ἀθέσφατον, οὐδέ τι κῦμα
εἴα ἐπὶ σχεδίης ἁδινὰ στενάχοντα φέρεσθαι.

275     Буря мой плот нако­нец рас­кида­ла по брев­нам. Одна­ко
Вплавь пере­ре­зал я эту пучи­ну мор­скую, доко­ле
К вашей зем­ле не при­гна­ли, неся меня, вол­ны и ветер.
Но одо­ле­ли б меня, когда б выхо­дил я на сушу,
Вол­ны при­боя, уда­рив о ска­лы и гибель­ный берег,

    τὴν μὲν ἔπειτα θύελλα διεσκέδασ᾽· αὐτὰρ ἐγώ γε
νηχόμενος τόδε λαῖτμα διέτμαγον, ὄφρα με γαίῃ
ὑμετέρῃ ἐπέλασσε φέρων ἄνεμός τε καὶ ὕδωρ.
ἔνθα κέ μ᾽ ἐκβαίνοντα βιήσατο κῦμ᾽ ἐπὶ χέρσου,
πέτρῃς πρὸς μεγάλῃσι βαλὸν καὶ ἀτερπέι χώρῳ·

280     Если бы, выныр­нув в бок, не поплыл я, пока­мест до реч­ки
Не добрал­ся. Пока­за­лось мне место удоб­ным. Сво­бод­но
Было оно и от скал и дава­ло защи­ту от вет­ра.
На бере­гу я упал, наби­ра­я­ся сил. С наступ­ле­ньем
Ночи бес­смерт­ной ушел я от Зев­сом пита­е­мой реч­ки

    ἀλλ᾽ ἀναχασσάμενος νῆχον πάλιν, ἧος ἐπῆλθον
ἐς ποταμόν, τῇ δή μοι ἐείσατο χῶρος ἄριστος,
λεῖος πετράων, καὶ ἐπὶ σκέπας ἦν ἀνέμοιο.
ἐκ δ᾽ ἔπεσον θυμηγερέων, ἐπὶ δ᾽ ἀμβροσίη νὺξ
ἤλυθ᾽. ἐγὼ δ᾽ ἀπάνευθε διιπετέος ποταμοῖο

285     В сто­ро­ну, в частом кустар­ни­ке лег и глу­бо­ко зарыл­ся
В листья. И сон на меня боже­ство изли­ло бес­ко­неч­ный.
Милым печа­лу­ясь серд­цем, зарыв­шись в увяд­шие листья,
Спал я всю ночь напро­лет до зари и с зари до полу­дня.
Солн­це к зака­ту скло­ни­лось, и сон меня слад­кий оста­вил.

    ἐκβὰς ἐν θάμνοισι κατέδραθον, ἀμφὶ δὲ φύλλα
ἠφυσάμην· ὕπνον δὲ θεὸς κατ᾽ ἀπείρονα χεῦεν.
ἔνθα μὲν ἐν φύλλοισι φίλον τετιημένος ἦτορ
εὗδον παννύχιος καὶ ἐπ᾽ ἠῶ καὶ μέσον ἦμαρ.
δείλετό τ᾽ ἠέλιος καί με γλυκὺς ὕπνος ἀνῆκεν.

290     Тут на мор­ском бере­гу я заме­тил играв­ших слу­жа­нок
Доче­ри милой тво­ей, и ее меж­ду них, как боги­ню.
К ней я с моль­бою при­бег. Так муд­ро она посту­пи­ла,
Как и поду­мать никто бы не мог, что при встре­че посту­пит
Девуш­ка столь моло­дая. Все­гда моло­дежь нера­зум­на.

    ἀμφιπόλους δ᾽ ἐπὶ θινὶ τεῆς ἐνόησα θυγατρὸς
παιζούσας, ἐν δ᾽ αὐτὴ ἔην ἐικυῖα θεῇσι·
τὴν ἱκέτευσ᾽· ἡ δ᾽ οὔ τι νοήματος ἤμβροτεν ἐσθλοῦ,
ὡς οὐκ ἂν ἔλποιο νεώτερον ἀντιάσαντα
ἐρξέμεν· αἰεὶ γάρ τε νεώτεροι ἀφραδέουσιν.

295     Пищи она мне дала и вина искро­мет­но­го вво­лю,
И иску­па­ла в реке, и эту дала мне одеж­ду.
Хоть и с печа­лью в груди — всю прав­ду тебе рас­ска­зал я».
Сно­ва тогда Алки­ной, отве­чая, ска­зал Одис­сею:
«Нехо­ро­шо это очень при­ду­ма­ла дочь моя, стран­ник,

    ἥ μοι σῖτον ἔδωκεν ἅλις ἠδ᾽ αἴθοπα οἶνον
καὶ λοῦσ᾽ ἐν ποταμῷ καί μοι τάδε εἵματ᾽ ἔδωκε.
ταῦτά τοι ἀχνύμενός περ ἀληθείην κατέλεξα».
Τὸν δ᾽ αὖτ᾽ Ἀλκίνοος ἀπαμείβετο φώνησέν τε·
«Ξεῖν᾽, ἦ τοι μὲν τοῦτο γ᾽ ἐναίσιμον οὐκ ἐνόησε

300     Что со слу­жан­ка­ми вме­сте тот­час тебя сле­до­вать в дом наш
Не при­гла­си­ла. Ведь к пер­вой ты с прось­бою к ней обра­тил­ся».
Так он ска­зал. И отве­тил ему Одис­сей мно­го­ум­ный:
«Нет, герой, не сер­дись на невин­ную деву за это.
Мне и веле­ла она идти со слу­жан­ка­ми вме­сте,

    παῖς ἐμή, οὕνεκά σ᾽ οὔ τι μετ᾽ ἀμφιπόλοισι γυναιξὶν
ἦγεν ἐς ἡμέτερον, σὺ δ᾽ ἄρα πρώτην ἱκέτευσας».
Τὸν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·
«Ἥρως, μή τοι τοὔνεκ᾽ ἀμύμονα νείκεε κούρην·
ἡ μὲν γάρ μ᾽ ἐκέλευε σὺν ἀμφιπόλοισιν ἕπεσθαι,

305     Толь­ко я сам отка­зал­ся: мне было и стыд­но и страш­но,
Как бы ты, вме­сте увидев­ши нас, не раз­гне­вал­ся серд­цем.
В гнев лег­ко на зем­ле впа­да­ем мы, пле­мя люд­ское».
Сно­ва тогда Алки­ной, отве­чая, ска­зал Одис­сею:
«Стран­ник, в груди у меня совсем не такое уж серд­це,

    ἀλλ᾽ ἐγὼ οὐκ ἔθελον δείσας αἰσχυνόμενός τε,
μή πως καὶ σοὶ θυμὸς ἐπισκύσσαιτο ἰδόντι·
δύσζηλοι γάρ τ᾽ εἰμὲν ἐπὶ χθονὶ φῦλ᾽ ἀνθρώπων».
Τὸν δ᾽ αὖτ᾽ Ἀλκίνοος ἀπαμείβετο φώνησέν τε·
«Ξεῖν᾽, οὔ μοι τοιοῦτον ἐνὶ στήθεσσι φίλον κῆρ

310     Чтоб по-пусто­му сер­дить­ся. Во всем пред­по­чти­тель­ней мера.
Если бы — Зевс, мой отец, Апол­лон и Пал­ла­да Афи­на! —
Если б такой, как ты есть, и взглядов таких же, как сам я,
Дочь мою взял ты и зятем моим назы­вать­ся бы начал,
Здесь оста­ва­ясь! А я тебе дом и иму­ще­ство дал бы,

    μαψιδίως κεχολῶσθαι· ἀμείνω δ᾽ αἴσιμα πάντα.
αἲ γάρ, Ζεῦ τε πάτερ καὶ Ἀθηναίη καὶ Ἄπολλον,
τοῖος ἐὼν οἷός ἐσσι, τά τε φρονέων ἅ τ᾽ ἐγώ περ,
παῖδά τ᾽ ἐμὴν ἐχέμεν καὶ ἐμὸς γαμβρὸς καλέεσθαι
αὖθι μένων· οἶκον δέ κ᾽ ἐγὼ καὶ κτήματα δοίην,

315     Если б ты волей остал­ся. Дер­жать же тебя про­тив воли
Здесь не посме­ет никто: про­гне­ви­ли бы Зев­са мы этим.
Твой же отъ­езд назна­чаю на зав­тра, чтоб знал ты об этом
Точ­но. Ты будешь лежать себе, сном поко­рен­ный глу­бо­ким,
Наши же будут гре­сти по спо­кой­но­му морю, доко­ле

    εἴ κ᾽ ἐθέλων γε μένοις· ἀέκοντα δέ σ᾽ οὔ τις ἐρύξει
Φαιήκων· μὴ τοῦτο φίλον Διὶ πατρὶ γένοιτο.
πομπὴν δ᾽ ἐς τόδ᾽ ἐγὼ τεκμαίρομαι, ὄφρ᾽ ἐὺ εἰδῇς,
αὔριον ἔς· τῆμος δὲ σὺ μὲν δεδμημένος ὕπνῳ
λέξεαι, οἱ δ᾽ ἐλόωσι γαλήνην, ὄφρ᾽ ἂν ἵκηαι

320     Ты не при­е­дешь в отчиз­ну и дом иль куда поже­ла­ешь,
Будь это даль­ше гораздо, чем даже Евбея, кото­рой
Нет отда­лен­ней стра­ны, по рас­ска­зам това­ри­щей наших,
Видев­ших ост­ров, когда с бело­ку­рым они Рада­ман­том,
Тития, сына Зем­ли, посе­тив­шим, там побы­ва­ли.

    πατρίδα σὴν καὶ δῶμα, καὶ εἴ πού τοι φίλον ἐστίν,
εἴ περ καὶ μάλα πολλὸν ἑκαστέρω ἔστ᾽ Εὐβοίης,
τήν περ τηλοτάτω φάσ᾽ ἔμμεναι, οἵ μιν ἴδοντο
λαῶν ἡμετέρων, ὅτε τε ξανθὸν Ῥαδάμανθυν
ἦγον ἐποψόμενον Τιτυὸν Γαιήιον υἱόν.

325     Путь по глу­бо­ко­му морю они без труда совер­ши­ли
В сут­ки одни, до Евбеи доплыв и назад воро­тив­шись.
Вско­ре увидишь ты сам, как мои кораб­ли быст­ро­ход­ны,
Как греб­цы по вол­нам уда­ря­ют лопат­ка­ми весел».
Так гово­рил он. И в радость при­шел Одис­сей мно­го­стой­кий.

    καὶ μὲν οἱ ἔνθ᾽ ἦλθον καὶ ἄτερ καμάτοιο τέλεσσαν
ἤματι τῷ αὐτῷ καὶ ἀπήνυσαν οἴκαδ᾽ ὀπίσσω.
εἰδήσεις δὲ καὶ αὐτὸς ἐνὶ φρεσὶν ὅσσον ἄρισται
νῆες ἐμαὶ καὶ κοῦροι ἀναρρίπτειν ἅλα πηδῷ».
Ὣς φάτο, γήθησεν δὲ πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς,

330     Жар­ко моля­ся, воз­звал он, и сло­во ска­зал, и про­мол­вил:
«Зевс, наш роди­тель! О, если бы все, что ска­зал Алки­ной мне,
Он и испол­нил! Была бы ему на зем­ле хле­бо­дар­ной
Неуга­си­мая сла­ва. А я бы домой воро­тил­ся!»
Так Одис­сей с Алки­но­ем вели меж собой раз­го­во­ры.

    εὐχόμενος δ᾽ ἄρα εἶπεν, ἔπος τ᾽ ἔφατ᾽ ἔκ τ᾽ ὀνόμαζεν·
«Ζεῦ πάτερ, αἴθ᾽ ὅσα εἶπε τελευτήσειεν ἅπαντα
Ἀλκίνοος· τοῦ μέν κεν ἐπὶ ζείδωρον ἄρουραν
ἄσβεστον κλέος εἴη, ἐγὼ δέ κε πατρίδ᾽ ἱκοίμην».
Ὣς οἱ μὲν τοιαῦτα πρὸς ἀλλήλους ἀγόρευον·

335     Веле­но было меж тем бело­ру­кой Аре­той слу­жан­кам
В сени для гостя кро­вать при­не­сти, из поду­шек кра­си­вых,
Пур­пур­ных ложе устро­ить, покрыть это ложе ков­ра­ми,
Свер­ху пуши­стым застлать оде­я­лом, чтоб им покры­вать­ся.
С факе­лом ярким в руках поспе­ши­ли рабы­ни из залы,

    κέκλετο δ᾽ Ἀρήτη λευκώλενος ἀμφιπόλοισιν
δέμνι᾽ ὑπ᾽ αἰθούσῃ θέμεναι καὶ ῥήγεα καλὰ
πορφύρε᾽ ἐμβαλέειν, στορέσαι τ᾽ ἐφύπερθε τάπητας
χλαίνας τ᾽ ἐνθέμεναι οὔλας καθύπερθεν ἕσασθαι.
αἱ δ᾽ ἴσαν ἐκ μεγάροιο δάος μετὰ χερσὶν ἔχουσαι·

340     Быст­ро на проч­ной кро­ва­ти постель для него посте­ли­ли,
После того подо­шли и при­вет­ли­во гостю ска­за­ли:
«Стран­ник, иди почи­вать! Постель для тебя уж гото­ва».
Радост­но было ему идти, чтоб пре­дать­ся покою.
Так отды­хал мно­го­стой­кий в беде Одис­сей бого­рав­ный

    αὐτὰρ ἐπεὶ στόρεσαν πυκινὸν λέχος ἐγκονέουσαι,
ὤτρυνον δ᾽ Ὀδυσῆα παριστάμεναι ἐπέεσσιν·
«Ὄρσο κέων, ὦ ξεῖνε· πεποίηται δέ τοι εὐνή».
Ὣς φάν, τῷ δ᾽ ἀσπαστὸν ἐείσατο κοιμηθῆναι.
ὣς ὁ μὲν ἔνθα καθεῦδε πολύτλας δῖος Ὀδυσσεὺς

345     Под колон­на­дою гул­ко зву­ча­щей, в свер­ле­ной посте­ли.
Сам Алки­ной же в поко­ях высо­ко­го дома улег­ся,
Где с гос­по­жою супру­гой делил и кро­вать и постель он.

    τρητοῖς ἐν λεχέεσσιν ὑπ᾽ αἰθούσῃ ἐριδούπῳ·
Ἀλκίνοος δ᾽ ἄρα λέκτο μυχῷ δόμου ὑψηλοῖο,
πὰρ δὲ γυνὴ δέσποινα λέχος πόρσυνε καὶ εὐνήν.

<<<
>>>

ПРИМЕЧАНИЯ

Ст. 103. При общей невы­со­кой чис­лен­но­сти рабов в домах даже бога­тых баси­ле­ев обра­ща­ет на себя вни­ма­ние их боль­шое чис­ло (50) в доме Алки­ноя (см. прим. к XXII, 421).

Ст. 107. По обы­чаю, нит­ки для пря­жи сма­чи­ва­лись мас­лом.

Ст. 113. Гий — мера пло­ща­ди, рав­ная чет­вер­ти гек­та­ра.

Ст. 137. Гре­ки, перед тем как ложить­ся спать, обра­ща­ют­ся с молит­вой к Гер­ме­су, так как он при­кос­но­ве­ни­ем сво­е­го жез­ла вну­ша­ет людям сон.

Ст. 153. …подо­шел к оча­гу он и сел там на пепел — т. е. при­бли­зил­ся к свя­щен­но­му месту в доме.

Ст. 197. Зло­ве­щие пря­хи — боги­ни судь­бы, мой­ры, кото­рые каж­до­му чело­ве­ку прядут нить его жиз­ни.

Ст. 242. Боги Ура­ниды — небо­жи­те­ли, от гре­че­ско­го «ура­нос» — небо.

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая