Одиссея Песнь пятая

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая

Рядом с пре­крас­ным Тифо­ном в посте­ли просну­ла­ся Эос
И под­ня­лась, чтобы свет при­не­сти и бес­смерт­ным и смерт­ным.
На сове­ща­ние боги сошлись. Вос­седал меж­ду ними
Зевс высо­ко­гре­мя­щий, могу­ще­ст­вом самый вели­кий.

    Ἠὼς δ᾽ ἐκ λεχέων παρ᾽ ἀγαυοῦ Τιθωνοῖο
ὤρνυθ᾽, ἵν᾽ ἀθανάτοισι φόως φέροι ἠδὲ βροτοῖσιν·
οἱ δὲ θεοὶ θῶκόνδε καθίζανον, ἐν δ᾽ ἄρα τοῖσι
Ζεὺς ὑψιβρεμέτης, οὗ τε κράτος ἐστὶ μέγιστον.

5    Им рас­ска­за­ла Афи­на про все Одис­се­е­вы беды:
Силь­но ее он тре­во­жил сво­им пре­бы­ва­ньем у ним­фы.
«Зевс, наш роди­тель, и все вы, бла­жен­ные, веч­ные боги!
Мяг­ким, бла­гим и при­вет­ли­вым быть уж впе­ред ни еди­ный
Царь скип­т­ро­нос­ный не дол­жен, но, прав­ду из серд­ца изгнав­ши,

    τοῖσι δ᾽ Ἀθηναίη λέγε κήδεα πόλλ᾽ Ὀδυσῆος
μνησαμένη· μέλε γάρ οἱ ἐὼν ἐν δώμασι νύμφης·
«Ζεῦ πάτερ ἠδ᾽ ἄλλοι μάκαρες θεοὶ αἰὲν ἐόντες,
μή τις ἔτι πρόφρων ἀγανὸς καὶ ἤπιος ἔστω
σκηπτοῦχος βασιλεύς, μηδὲ φρεσὶν αἴσιμα εἰδώς,

10    Каж­дый пус­кай при­тес­ня­ет людей и тво­рит без­за­ко­нья,
Если никто Одис­сея не пом­нит в наро­де, кото­рым
Он управ­лял и с кото­рым был добр, как отец с сыно­вья­ми.
Мно­го стра­да­ний тер­пя, на ост­ро­ве даль­нем, в жили­ще
Ним­фы Калип­со живет он. Она его дер­жит насиль­но,

    ἀλλ᾽ αἰεὶ χαλεπός τ᾽ εἴη καὶ αἴσυλα ῥέζοι·
ὡς οὔ τις μέμνηται Ὀδυσσῆος θείοιο
λαῶν οἷσιν ἄνασσε, πατὴρ δ᾽ ὣς ἤπιος ἦεν.
ἀλλ᾽ ὁ μὲν ἐν νήσῳ κεῖται κρατέρ᾽ ἄλγεα πάσχων
νύμφης ἐν μεγάροισι Καλυψοῦς, ἥ μιν ἀνάγκῃ

15    И невоз­мож­но ему в доро­гую отчиз­ну вер­нуть­ся.
Нет у него мно­го­ве­с­лых судов и това­ри­щей вер­ных,
Кто б его мог отвез­ти по хреб­ту широ­чай­ше­му моря.
Нын­че же мило­го сына его умерт­вить замыш­ля­ют
При воз­вра­ще­ньи домой. В пес­ча­ни­стый Пилос и в свет­лый

    ἴσχει· ὁ δ᾽ οὐ δύναται ἣν πατρίδα γαῖαν ἱκέσθαι·
οὐ γάρ οἱ πάρα νῆες ἐπήρετμοι καὶ ἑταῖροι,
οἵ κέν μιν πέμποιεν ἐπ᾽ εὐρέα νῶτα θαλάσσης.
νῦν αὖ παῖδ᾽ ἀγαπητὸν ἀποκτεῖναι μεμάασιν
οἴκαδε νισόμενον· ὁ δ᾽ ἔβη μετὰ πατρὸς ἀκουὴν

20    Лакеде­мон он поехал, чтоб там об отце пораз­ведать».
Ей отве­чая, ска­зал соби­раю­щий тучи Кро­ни­он:
«Что за сло­ва у тебя чрез огра­ду зубов изле­те­ли,
Милая дочь! Не сама ль ты в рас­суд­ке сво­ем поре­ши­ла,
Как им всем Одис­сей ото­мстит, воро­тив­шись в отчиз­ну.

    ἐς Πύλον ἠγαθέην ἠδ᾽ ἐς Λακεδαίμονα δῖαν».
Τὴν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη νεφεληγερέτα Ζεύς·
«Τέκνον ἐμόν, ποῖόν σε ἔπος φύγεν ἕρκος ὀδόντων.
οὐ γὰρ δὴ τοῦτον μὲν ἐβούλευσας νόον αὐτή,
ὡς ἦ τοι κείνους Ὀδυσεὺς ἀποτίσεται ἐλθών;

25    И про­во­ди полов­чей Теле­ма­ха, — ты это ведь можешь, —
Чтобы вполне невреди­мым он при­был в отцов­скую зем­лю,
А жени­хи бы вер­ну­лись назад, ниче­го не достиг­нув».
Так ска­зав, обра­тил­ся он к мило­му сыну Гер­ме­су:
«Ты и все­гда ведь, Гер­мес, послан­ни­ком слу­жишь, так вот что:

    Τηλέμαχον δὲ σὺ πέμψον ἐπισταμένως, δύνασαι γάρ,
ὥς κε μάλ᾽ ἀσκηθὴς ἣν πατρίδα γαῖαν ἵκηται,
μνηστῆρες δ᾽ ἐν νηὶ· παλιμπετὲς ἀπονέωνται».
Ἦ ῥα καὶ Ἑρμείαν, υἱὸν φίλον, ἀντίον ηὔδα·
«Ἑρμεία, σὺ γὰρ αὖτε τά τ᾽ ἄλλα περ ἄγγελός ἐσσι,

30    Ним­фе ска­жи пыш­но­ко­сой про твер­дое наше реше­нье,
Чтоб воз­вра­щен был домой Одис­сей боестой­кий, — одна­ко
Чтобы никто из богов иль людей ему спут­ни­ком не был.
Морем, на креп­ком плоту, пере­нес­ши нема­ло стра­да­ний,
В день два­дца­тый до Схе­рии он доплы­вет пло­до­род­ной,

    νύμφῃ ἐυπλοκάμῳ εἰπεῖν νημερτέα βουλήν,
νόστον Ὀδυσσῆος ταλασίφρονος, ὥς κε νέηται
οὔτε θεῶν πομπῇ οὔτε θνητῶν ἀνθρώπων·
ἀλλ᾽ ὅ γ᾽ ἐπὶ σχεδίης πολυδέσμου πήματα πάσχων
ἤματί κ᾽ εἰκοστῷ Σχερίην ἐρίβωλον ἵκοιτο,

35    Где оби­та­ют феа­ки, род­ные бес­смерт­ным; и будет
Ими ока­за­на почесть ему, как бес­смерт­но­му богу.
На кораб­ле ото­шлют его в милую зем­лю род­ную,
Меди и золота дав ему кучи и кучи одеж­ды,
Сколь­ко б он ввек не при­вез из-под Трои, свою полу­чив­ши

    Φαιήκων ἐς γαῖαν, οἳ ἀγχίθεοι γεγάασιν,
οἵ κέν μιν περὶ κῆρι θεὸν ὣς τιμήσουσιν,
πέμψουσιν δ᾽ ἐν νηὶ φίλην ἐς πατρίδα γαῖαν,
χαλκόν τε χρυσόν τε ἅλις ἐσθῆτά τε δόντες,
πόλλ᾽, ὅσ᾽ ἂν οὐδέ ποτε Τροίης ἐξήρατ᾽ Ὀδυσσεύς,

40    Долю добы­чи, когда бы домой невреди­мым вер­нул­ся.
Да! Суж­де­но ему близ­ких увидеть и сно­ва вер­нуть­ся
В дом свой с высо­кою кров­лей и в милую зем­лю род­ную».
Так он ска­зал, и вожа­тый послу­шал­ся Арго­убий­ца.
Тот­час к быст­рым ногам при­вя­зал золотые подош­вы

    εἴ περ ἀπήμων ἦλθε, λαχὼν ἀπὸ ληίδος αἶσαν.
ὣς γάρ οἱ μοῖρ᾽ ἐστὶ φίλους τ᾽ ἰδέειν καὶ ἱκέσθαι
οἶκον ἐς ὑψόροφον καὶ ἑὴν ἐς πατρίδα γαῖαν».
Ὣς ἔφατ᾽, οὐδ᾽ ἀπίθησε διάκτορος Ἀργεϊφόντης.
αὐτίκ᾽ ἔπειθ᾽ ὑπὸ ποσσὶν ἐδήσατο καλὰ πέδιλα,

45    Амвро­си­аль­ные, всюду его с дуно­ве­ни­ем вет­ра
И над зем­лей бес­пре­дель­ной носив­шие и над водою.
Жезл захва­тил он, кото­рым гла­за усып­ля­ет у смерт­ных,
Если захо­чет, дру­гих же, заснув­ших, от сна про­буж­да­ет.
Арго­убий­ца могу­чий с жез­лом тем с Олим­па понес­ся

    ἀμβρόσια χρύσεια, τά μιν φέρον ἠμὲν ἐφ᾽ ὑγρὴν
ἠδ᾽ ἐπ᾽ ἀπείρονα γαῖαν ἅμα πνοιῇς ἀνέμοιο.
εἵλετο δὲ ῥάβδον, τῇ τ᾽ ἀνδρῶν ὄμματα θέλγει,
ὧν ἐθέλει, τοὺς δ᾽ αὖτε καὶ ὑπνώοντας ἐγείρει.
τὴν μετὰ χερσὶν ἔχων πέτετο κρατὺς Ἀργεϊφόντης.

50    И, мино­вав Пие­рию, с эфи­ра низ­ри­нул­ся к морю.
Низ­ко потом над вол­на­ми понес­ся кры­ла­тою чай­кой,
Жад­но хва­таю­щей рыб в про­ва­лах реву­ще­го моря,
Сме­ло во вла­ге соле­ной моча­щей креп­кие кры­лья.
Чай­ке подоб­ный, понес­ся над силь­но вол­ни­стым он морем.

    Πιερίην δ᾽ ἐπιβὰς ἐξ αἰθέρος ἔμπεσε πόντῳ·
σεύατ᾽ ἔπειτ᾽ ἐπὶ κῦμα λάρῳ ὄρνιθι ἐοικώς,
ὅς τε κατὰ δεινοὺς κόλπους ἁλὸς ἀτρυγέτοιο
ἰχθῦς ἀγρώσσων πυκινὰ πτερὰ δεύεται ἅλμῃ·
τῷ ἴκελος πολέεσσιν ὀχήσατο κύμασιν Ἑρμῆς.

55    После того как на ост­ров дале­ко лежа­щий он при­был,
Вышел на сушу Гер­мес с фиал­ко­во-тем­но­го моря.
Шел он, пока не достиг про­стор­ной пеще­ры, в кото­рой
Пыш­но­во­ло­сая ним­фа жила. Ее там застал он.
На оча­ге ее пла­мя боль­шое пыла­ло, и запах

    ἀλλ᾽ ὅτε δὴ τὴν νῆσον ἀφίκετο τηλόθ᾽ ἐοῦσαν,
ἔνθ᾽ ἐκ πόντου βὰς ἰοειδέος ἤπειρόνδε
ἤιεν, ὄφρα μέγα σπέος ἵκετο, τῷ ἔνι νύμφη
ναῖεν ἐυπλόκαμος· τὴν δ᾽ ἔνδοθι τέτμεν ἐοῦσαν.
πῦρ μὲν ἐπ᾽ ἐσχαρόφιν μέγα καίετο, τηλόσε δ᾽ ὀδμὴ

60    От лег­ко­кол­ко­го кед­ра и бла­го­во­ний горя­щих
Ост­ров охва­ты­вал весь. С золотым чел­но­ком обхо­ди­ла
Ним­фа ста­нок, и тка­ла, и голо­сом пела пре­крас­ным.
Густо раз­рос­ший­ся лес окру­жал ото­всюду пеще­ру,
Топо­лем чер­ным тем­нея, оль­хой, кипа­ри­сом души­стым.

    κέδρου τ᾽ εὐκεάτοιο θύου τ᾽ ἀνὰ νῆσον ὀδώδει
δαιομένων· ἡ δ᾽ ἔνδον ἀοιδιάουσ᾽ ὀπὶ καλῇ
ἱστὸν ἐποιχομένη χρυσείῃ κερκίδ᾽ ὕφαινεν.
ὕλη δὲ σπέος ἀμφὶ πεφύκει τηλεθόωσα,
κλήθρη τ᾽ αἴγειρός τε καὶ εὐώδης κυπάρισσος.

65    Меж­ду зеле­ных вет­вей длин­но­кры­лые пти­цы гнезди­лись —
Коп­чи­ки, совы, мор­ские воро­ны с рази­ну­тым клю­вом.
Пищу они добы­ва­ют себе на мор­ском побе­ре­жьи.
Воз­ле пеще­ры самой вино­град­ные мно­гие лозы
Пыш­но рос­ли, и на вет­ках тяже­лые гроз­дья висе­ли.

    ἔνθα δέ τ᾽ ὄρνιθες τανυσίπτεροι εὐνάζοντο,
σκῶπές τ᾽ ἴρηκές τε τανύγλωσσοί τε κορῶναι
εἰνάλιαι, τῇσίν τε θαλάσσια ἔργα μέμηλεν.
ἡ δ᾽ αὐτοῦ τετάνυστο περὶ σπείους γλαφυροῖο
ἡμερὶς ἡβώωσα, τεθήλει δὲ σταφυλῇσι.

70    Свет­лую воду четы­ре источ­ни­ка рядом стру­и­ли
Близ­ко один от дру­го­го, туда и сюда раз­бе­га­ясь.
Всюду на мяг­ких лужай­ках цве­ли сель­де­рей и фиал­ки.
Если б на ост­ро­ве этом и бог появил­ся бес­смерт­ный,
Он изу­мил­ся бы, глядя, и был бы вос­тор­гом охва­чен.

    κρῆναι δ᾽ ἑξείης πίσυρες ῥέον ὕδατι λευκῷ,
πλησίαι ἀλλήλων τετραμμέναι ἄλλυδις ἄλλη.
ἀμφὶ δὲ λειμῶνες μαλακοὶ ἴου ἠδὲ σελίνου
θήλεον. ἔνθα κ᾽ ἔπειτα καὶ ἀθάνατός περ ἐπελθὼν
θηήσαιτο ἰδὼν καὶ τερφθείη φρεσὶν ᾗσιν.

75    Стал в изум­ле­ньи на месте и Арго­убий­ца-вожа­тый.
После того как на все с изум­ле­ньем Гер­мес наглядел­ся,
В грот он про­стран­ный вошел. И как толь­ко на гостя взгля­ну­ла
Ним­фа, свет меж богинь, его она тот­час узна­ла:
Быть незна­ко­мы друг дру­гу не могут бес­смерт­ные боги,

    ἔνθα στὰς θηεῖτο διάκτορος Ἀργεϊφόντης.
αὐτὰρ ἐπεὶ δὴ πάντα ἑῷ θηήσατο θυμῷ,
αὐτίκ᾽ ἄρ᾽ εἰς εὐρὺ σπέος ἤλυθεν. οὐδέ μιν ἄντην
ἠγνοίησεν ἰδοῦσα Καλυψώ, δῖα θεάων·
οὐ γάρ τ᾽ ἀγνῶτες θεοὶ ἀλλήλοισι πέλονται

80    Даже когда б и вели­кое их разде­ля­ло про­стран­ство.
Но не застал он внут­ри Одис­сея, отваж­но­го духом.
Он на ска­ли­стом обры­ве сидел, как обыч­но, и пла­кал,
Сто­на­ми дух свой тер­зая, сле­за­ми и горь­кой печа­лью.
В даль бес­по­кой­но­го моря глядел он, и сле­зы лили­ся.

    ἀθάνατοι, οὐδ᾽ εἴ τις ἀπόπροθι δώματα ναίει.
οὐδ᾽ ἄρ᾽ Ὀδυσσῆα μεγαλήτορα ἔνδον ἔτετμεν,
ἀλλ᾽ ὅ γ᾽ ἐπ᾽ ἀκτῆς κλαῖε καθήμενος, ἔνθα πάρος περ,
δάκρυσι καὶ στοναχῇσι καὶ ἄλγεσι θυμὸν ἐρέχθων.
πόντον ἐπ᾽ ἀτρύγετον δερκέσκετο δάκρυα λείβων.

85    В ярко бле­стя­щее крес­ло меж тем уса­ди­ла Гер­ме­са
Ним­фа, свет меж богинь, и к нему обра­ти­лась с вопро­сом:
«Что это? Вхо­дит сюда Гер­мес зла­то­жез­лен­ный, в дом мой,
Чти­мый все­гда, доро­гой! Ты не часто меня наве­ща­ешь!
Что тебе нуж­но, ска­жи: испол­нить велит мое серд­це,

    Ἑρμείαν δ᾽ ἐρέεινε Καλυψώ, δῖα θεάων,
ἐν θρόνῳ ἱδρύσασα φαεινῷ σιγαλόεντι·
«Τίπτε μοι, Ἑρμεία χρυσόρραπι, εἰλήλουθας
αἰδοῖός τε φίλος τε; πάρος γε μὲν οὔ τι θαμίζεις.
αὔδα ὅ τι φρονέεις· τελέσαι δέ με θυμὸς ἄνωγεν,

90    Если испол­нить могу и если испол­нить воз­мож­но.
Мило­сти про­сим, вой­ди, чтоб мог­ла тебя уго­стить я».
Так ска­зав­ши, поста­ви­ла стол перед гостем боги­ня,
Пол­ный амвро­сии; нек­тар ему заме­ша­ла баг­ря­ный.
Пил тут и ел, усев­шись за стол, убий­ца Аргоса.

    εἰ δύναμαι τελέσαι γε καὶ εἰ τετελεσμένον ἐστίν.
ἀλλ᾽ ἕπεο προτέρω, ἵνα τοι πὰρ ξείνια θείω».
Ὥς ἄρα φωνήσασα θεὰ παρέθηκε τράπεζαν
ἀμβροσίης πλήσασα, κέρασσε δὲ νέκταρ ἐρυθρόν.
αὐτὰρ ὁ πῖνε καὶ ἦσθε διάκτορος Ἀργεϊφόντης.

95    После того как поел и дух укре­пил себе пищей,
С речью ответ­ной такою к богине Гер­мес обра­тил­ся:
«Бога, боги­ня, меня о при­хо­де моем вопро­ша­ешь.
Все я прав­ди­во тебе сооб­щу: ведь сама мне велишь ты.
Зевс при­ка­зал мне явить­ся сюда, хоть сам не желал я.

    αὐτὰρ ἐπεὶ δείπνησε καὶ ἤραρε θυμὸν ἐδωδῇ,
καὶ τότε δή μιν ἔπεσσιν ἀμειβόμενος προσέειπεν·
«Εἰρωτᾷς μ᾽ ἐλθόντα θεὰ θεόν· αὐτὰρ ἐγώ τοι
νημερτέως τὸν μῦθον ἐνισπήσω· κέλεαι γάρ.
Ζεὺς ἐμέ γ᾽ ἠνώγει δεῦρ᾽ ἐλθέμεν οὐκ ἐθέλοντα·

100    Кто ж доб­ро­воль­но помчит­ся по эта­кой шири бес­край­ной
Моря соле­но­го, где не увидишь жилищ чело­ве­ка,
Жерт­ва­ми чтя­ще­го нас, при­но­ся­ще­го нам гека­том­бы!
Но невоз­мож­но веле­нье эгидо­дер­жав­но­го Зев­са
Богу дру­го­му нару­шить иль им пре­не­бречь дерз­но­вен­но.

    τίς δ᾽ ἂν ἑκὼν τοσσόνδε διαδράμοι ἁλμυρὸν ὕδωρ
ἄσπετον; οὐδέ τις ἄγχι βροτῶν πόλις, οἵ τε θεοῖσιν
ἱερά τε ῥέζουσι καὶ ἐξαίτους ἑκατόμβας.
ἀλλὰ μάλ᾽ οὔ πως ἔστι Διὸς νόον αἰγιόχοιο
οὔτε παρεξελθεῖν ἄλλον θεὸν οὔθ᾽ ἁλιῶσαι.

105    Он гово­рит, что нахо­дит­ся здесь зло­по­луч­ней­ший самый
Муж из геро­ев, что девять годов оса­жда­ли упор­но
Трою, в деся­тый же, город раз­ру­шив, отплы­ли в отчиз­ну,
При воз­вра­ще­ньи, одна­ко, они раз­дра­жи­ли Афи­ну;
Ветер зло­вред­ный и вол­ны боль­шие она им посла­ла.

    φησί τοι ἄνδρα παρεῖναι ὀιζυρώτατον ἄλλων,
τῶν ἀνδρῶν, οἳ ἄστυ πέρι Πριάμοιο μάχοντο
εἰνάετες, δεκάτῳ δὲ πόλιν πέρσαντες ἔβησαν
οἴκαδ᾽· ἀτὰρ ἐν νόστῳ Ἀθηναίην ἀλίτοντο,
ἥ σφιν ἐπῶρσ᾽ ἄνεμόν τε κακὸν καὶ κύματα μακρά.

110    Все его спут­ни­ки в море погиб­ли, его само­го же
К это­му ост­ро­ву ветер при­нес и вол­ны при­гна­ли.
Это­го мужа велит он тебе ото­слать поско­рее,
Ибо ему не судь­ба в отда­ле­ньи от близ­ких погиб­нуть,
Но суж­де­но ему близ­ких увидеть и сно­ва вер­нуть­ся

    ἔνθ᾽ ἄλλοι μὲν πάντες ἀπέφθιθεν ἐσθλοὶ ἑταῖροι,
τὸν δ᾽ ἄρα δεῦρ᾽ ἄνεμός τε φέρων καὶ κῦμα πέλασσε.
τὸν νῦν σ᾽ ἠνώγειν ἀποπεμπέμεν ὅττι τάχιστα·
οὐ γάρ οἱ τῇδ᾽ αἶσα φίλων ἀπονόσφιν ὀλέσθαι,
ἀλλ᾽ ἔτι οἱ μοῖρ᾽ ἐστὶ φίλους τ᾽ ἰδέειν καὶ ἱκέσθαι

115    В дом свой с высо­кою кров­лей и в милую зем­лю род­ную».
Так он отве­тил. Калип­со, боги­ня богинь, ужас­ну­лась
И со сло­ва­ми к нему окры­лен­ны­ми так обра­ти­лась:
«Как вы жесто­ки, о боги, как зави­стью всех пре­взо­шли вы!
Вы допус­кать не хоти­те, чтоб ложем закон­ным боги­ни
    οἶκον ἐς ὑψόροφον καὶ ἑὴν ἐς πατρίδα γαῖαν».

Ὣς φάτο, ῥίγησεν δὲ Καλυψώ, δῖα θεάων,
καί μιν φωνήσασ᾽ ἔπεα πτερόεντα προσηύδα·
«Σχέτλιοί ἐστε, θεοί, ζηλήμονες ἔξοχον ἄλλων,
οἵ τε θεαῖς ἀγάασθε παρ᾽ ἀνδράσιν εὐνάζεσθαι

120    Соеди­ня­лись с мужа­ми, чтоб жена­ми им они были.
Так розо­пер­стая Эос себе избра­ла Ори­о­на.
Гна­ли его вы, живу­щие лег­кою жиз­нию боги,
Гна­ли, пока зла­тотрон­ной и чистою он Арте­ми­дой
Неж­ной стре­лою вне­зап­но в Орти­гии не был застре­лен.

    ἀμφαδίην, ἤν τίς τε φίλον ποιήσετ᾽ ἀκοίτην.
ὣς μὲν ὅτ᾽ Ὠρίων᾽ ἕλετο ῥοδοδάκτυλος Ἠώς,
τόφρα οἱ ἠγάασθε θεοὶ ῥεῖα ζώοντες,
ἧος ἐν Ὀρτυγίῃ χρυσόθρονος Ἄρτεμις ἁγνὴ
οἷς ἀγανοῖς βελέεσσιν ἐποιχομένη κατέπεφνεν.

125    Так с Язио­ном Демет­ра на три­жды рас­па­хан­ной нови
Соеди­ни­лась любо­вью и ложем, послу­шав­шись серд­ца.
Очень недол­го об этом в неведе­ньи Зевс оста­вал­ся.
Мол­нией он Язи­о­на убил осле­пи­тель­но белой.
Так же и мне не дае­те вы, боги, остать­ся со смерт­ным.

    ὣς δ᾽ ὁπότ᾽ Ἰασίωνι ἐυπλόκαμος Δημήτηρ,
ᾧ θυμῷ εἴξασα, μίγη φιλότητι καὶ εὐνῇ
νειῷ ἔνι τριπόλῳ· οὐδὲ δὴν ἦεν ἄπυστος
Ζεύς, ὅς μιν κατέπεφνε βαλὼν ἀργῆτι κεραυνῷ.
ὥς δ᾽ αὖ νῦν μοι ἄγασθε, θεοί, βροτὸν ἄνδρα παρεῖναι.

130    Я его в море спас­ла, когда оди­но­ко сидел он
На опро­ки­ну­том киле. Корабль его мол­нией белой
Надвое Зевс рас­ко­лол посреди вин­но-черм­но­го моря.
Все осталь­ные его това­ри­щи в море погиб­ли,
А само­го его ветер и вол­ны сюда вот при­гна­ли.

    τὸν μὲν ἐγὼν ἐσάωσα περὶ τρόπιος βεβαῶτα
οἶον, ἐπεί οἱ νῆα θοὴν ἀργῆτι κεραυνῷ
Ζεὺς ἔλσας ἐκέασσε μέσῳ ἐνὶ οἴνοπι πόντῳ.
ἔνθ᾽ ἄλλοι μὲν πάντες ἀπέφθιθεν ἐσθλοὶ ἑταῖροι,
τὸν δ᾽ ἄρα δεῦρ᾽ ἄνεμός τε φέρων καὶ κῦμα πέλασσε.

135    Я люби­ла его и кор­ми­ла, наде­я­лась твер­до
Сде­лать бес­смерт­ным его и бес­ста­рост­ным в веч­ные веки.
Так как, одна­ко, нель­зя пове­ле­нье вели­ко­го Зев­са
Богу дру­го­му нару­шить иль им пре­не­бречь, то пус­кай же,
Раз того тре­бу­ет этот, — пус­кай в бес­по­кой­ное море

    τὸν μὲν ἐγὼ φίλεόν τε καὶ ἔτρεφον, ἠδὲ ἔφασκον
θήσειν ἀθάνατον καὶ ἀγήραον ἤματα πάντα.
ἀλλ᾽ ἐπεὶ οὔ πως ἔστι Διὸς νόον αἰγιόχοιο
οὔτε παρεξελθεῖν ἄλλον θεὸν οὔθ᾽ ἁλιῶσαι,
ἐρρέτω, εἴ μιν κεῖνος ἐποτρύνει καὶ ἀνώγει,

140    Едет. Но спут­ни­ков дать ему ника­ких не могу я:
Нет у меня мно­го­ве­с­лых судов и това­ри­щей вер­ных,
Кто б его мог отвез­ти по хреб­ту широ­чай­ше­му моря.
Что ж до сове­тов, охот­но я дам их ему и не скрою,
Как ему невреди­мым вер­нуть­ся в отцов­скую зем­лю».

    πόντον ἐπ᾽ ἀτρύγετον· πέμψω δέ μιν οὔ πῃ ἐγώ γε·
οὐ γάρ μοι πάρα νῆες ἐπήρετμοι καὶ ἑταῖροι,
οἵ κέν μιν πέμποιεν ἐπ᾽ εὐρέα νῶτα θαλάσσης.
αὐτάρ οἱ πρόφρων ὑποθήσομαι, οὐδ᾽ ἐπικεύσω,
ὥς κε μάλ᾽ ἀσκηθὴς ἣν πατρίδα γαῖαν ἵκηται».

145    Арго­убий­ца-вожа­тый на это богине отве­тил:
«Зна­чит, его отпу­сти! Тре­пе­щи перед Зев­со­вым гне­вом.
Ина­че тяж­ко тебе почув­ст­во­вать гнев тот при­дет­ся».
Арго­убий­ца могу­чий, ска­зав это ей, уда­лил­ся.
Ним­фа-вла­ды­чи­ца, толь­ко Зеве­сов при­каз услы­ха­ла,

    Τὴν δ᾽ αὖτε προσέειπε διάκτορος Ἀργεϊφόντης·
«Οὕτω νῦν ἀπόπεμπε, Διὸς δ᾽ ἐποπίζεο μῆνιν,
μή πώς τοι μετόπισθε κοτεσσάμενος χαλεπήνῃ».
Ὣς ἄρα φωνήσας ἀπέβη κρατὺς Ἀργεϊφόντης·
ἡ δ᾽ ἐπ᾽ Ὀδυσσῆα μεγαλήτορα πότνια νύμφη

150    Тот­час напра­ви­ла шаг к Одис­сею, отваж­но­му духом.
Он на обры­ве над морем сидел, и из глаз непре­рыв­но
Сле­зы лили­ся. В печа­ли по родине кап­ля за кап­лей
Слад­кая жизнь ухо­ди­ла. Уж ним­фа не нра­ви­лась боль­ше.
Ночи, одна­ко, в посте­ли он с ней про­во­дил поне­во­ле

    ἤι᾽, ἐπεὶ δὴ Ζηνὸς ἐπέκλυεν ἀγγελιάων.
τὸν δ᾽ ἄρ᾽ ἐπ᾽ ἀκτῆς εὗρε καθήμενον· οὐδέ ποτ᾽ ὄσσε
δακρυόφιν τέρσοντο, κατείβετο δὲ γλυκὺς αἰὼν
νόστον ὀδυρομένῳ, ἐπεὶ οὐκέτι ἥνδανε νύμφη.
ἀλλ᾽ ἦ τοι νύκτας μὲν ἰαύεσκεν καὶ ἀνάγκῃ

155    В гро­те глу­бо­ком ее, — неже­лав­ший с желав­шею страст­но.
Все же дни напро­лет на ска­лах и у моря сидел он,
Сто­на­ми дух свой тер­зая, сле­за­ми и горь­кой печа­лью.
В даль бес­по­кой­но­го моря глядел он, и сле­зы лили­ся.
Близ­ко свет меж богинь к нему подо­шла и ска­за­ла:

    ἐν σπέσσι γλαφυροῖσι παρ᾽ οὐκ ἐθέλων ἐθελούσῃ·
ἤματα δ᾽ ἂμ πέτρῃσι καὶ ἠιόνεσσι καθίζων
δάκρυσι καὶ στοναχῇσι καὶ ἄλγεσι θυμὸν ἐρέχθων
πόντον ἐπ᾽ ἀτρύγετον δερκέσκετο δάκρυα λείβων.
ἀγχοῦ δ᾽ ἱσταμένη προσεφώνεε δῖα θεάων·

160    «Будет, зло­счаст­ный, тебе у меня горе­вать неутеш­но!
Не сокра­щай себе жиз­ни. Охот­но тебя отпус­каю.
Вот что ты сде­ла­ешь: бре­вен боль­ших нару­бив­ши, в широ­кий
Плот их ско­ло­тишь, помост на плоту там устро­ишь высо­кий,
Чтобы нести тебя мог через мгли­сто-туман­ное море.

    «Κάμμορε, μή μοι ἔτ᾽ ἐνθάδ᾽ ὀδύρεο, μηδέ τοι αἰὼν
φθινέτω· ἤδη γάρ σε μάλα πρόφρασσ᾽ ἀποπέμψω.
ἀλλ᾽ ἄγε δούρατα μακρὰ ταμὼν ἁρμόζεο χαλκῷ
εὐρεῖαν σχεδίην· ἀτὰρ ἴκρια πῆξαι ἐπ᾽ αὐτῆς
ὑψοῦ, ὥς σε φέρῃσιν ἐπ᾽ ἠεροειδέα πόντον.

165    Я ж тебя хле­бом, водою и крас­ным вином на доро­гу
Щед­ро снаб­жу, чтобы голод они от тебя отвра­ща­ли.
В пла­тье оде­ну тебя и пошлю тебе ветер попут­ный,
Чтобы вполне невреди­мым ты при­был в отцов­скую зем­лю,
Если того поже­ла­ют царя­щие в небе широ­ком

    αὐτὰρ ἐγὼ σῖτον καὶ ὕδωρ καὶ οἶνον ἐρυθρὸν
ἐνθήσω μενοεικέ᾽, ἅ κέν τοι λιμὸν ἐρύκοι,
εἵματά τ᾽ ἀμφιέσω· πέμψω δέ τοι οὖρον ὄπισθεν,
ὥς κε μάλ᾽ ἀσκηθὴς σὴν πατρίδα γαῖαν ἵκηαι,
αἴ κε θεοί γ᾽ ἐθέλωσι, τοὶ οὐρανὸν εὐρὺν ἔχουσιν,

170    Боги, кото­рые выше меня и в реше­ньи и в деле».
Так гово­ри­ла. И в ужас при­шел Одис­сей мно­го­стой­кий.
Голос повы­сив, он к ней обра­тил­ся со сло­вом кры­ла­тым:
«В мыс­лях тво­их не отъ­езд мой, а что-то дру­гое, боги­ня!
Как же могу пере­плыть на плоту я широ­кую без­дну

    οἵ μευ φέρτεροί εἰσι νοῆσαί τε κρῆναί τε».
Ὣς φάτο, ῥίγησεν δὲ πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς,
καί μιν φωνήσας ἔπεα πτερόεντα προσηύδα·
«Ἄλλο τι δὴ σύ, θεά, τόδε μήδεαι, οὐδέ τι πομπήν,
ἥ με κέλεαι σχεδίῃ περάαν μέγα λαῖτμα θαλάσσης,

175    Страш­но­го, бур­но­го моря, когда и корабль быст­ро­ход­ный,
Раду­ясь Зев­со­ву вет­ру, ее нелег­ко про­плы­ва­ет?
Раз ты сама не жела­ешь, на плот ни за что не взой­ду я,
Если ты мне не решишь­ся поклясть­ся вели­кою клят­вой,
Что ника­ко­го дру­го­го несча­стия мне не замыс­лишь».

    δεινόν τ᾽ ἀργαλέον τε· τὸ δ᾽ οὐδ᾽ ἐπὶ νῆες ἐῖσαι
ὠκύποροι περόωσιν, ἀγαλλόμεναι Διὸς οὔρῳ.
οὐδ᾽ ἂν ἐγὼν ἀέκητι σέθεν σχεδίης ἐπιβαίην,
εἰ μή μοι τλαίης γε, θεά, μέγαν ὅρκον ὀμόσσαι
μή τί μοι αὐτῷ πῆμα κακὸν βουλευσέμεν ἄλλο».

180    Так он ска­зал. И в ответ улыб­ну­лась пре­свет­лая ним­фа,
Гла­дя рукою, его назва­ла и так гово­ри­ла:
«Ну, и хитер же ты, милый, и тон­ко дела пони­ма­ешь,
Раз обра­тить­ся ко мне с такою наду­мал­ся речью!
Пусть мне свиде­те­ли будут зем­ля и широ­кое небо,

    Ὣς φάτο, μείδησεν δὲ Καλυψὼ δῖα θεάων,
χειρί τέ μιν κατέρεξεν ἔπος τ᾽ ἔφατ᾽ ἔκ τ᾽ ὀνόμαζεν·
«Ἦ δὴ ἀλιτρός γ᾽ ἐσσὶ καὶ οὐκ ἀποφώλια εἰδώς,
οἷον δὴ τὸν μῦθον ἐπεφράσθης ἀγορεῦσαι.
ἴστω νῦν τόδε γαῖα καὶ οὐρανὸς εὐρὺς ὕπερθε

185    Стик­со­вы воды, под­зем­но теку­щие, — клят­ва, ужас­ней
И неру­ши­мей кото­рой не зна­ют бла­жен­ные боги, —
Что ника­ко­го дру­го­го несча­стья тебе не замыс­лю,
Что о тебе непре­рыв­но забо­тить­ся буду и думать,
Как о самой бы себе, если б это со мной при­клю­чи­лось.

    καὶ τὸ κατειβόμενον Στυγὸς ὕδωρ, ὅς τε μέγιστος
ὅρκος δεινότατός τε πέλει μακάρεσσι θεοῖσι,
μή τί τοι αὐτῷ πῆμα κακὸν βουλευσέμεν ἄλλο.
ἀλλὰ τὰ μὲν νοέω καὶ φράσσομαι, ἅσσ᾽ ἂν ἐμοί περ
αὐτῇ μηδοίμην, ὅτε με χρειὼ τόσον ἵκοι·

190    Не лише­но и мое спра­вед­ли­во­сти серд­це, и, пра­во,
Дух в груди у меня не желез­ный и веда­ет жалость».
Кон­чив, свет меж богинь пошла впе­реди Одис­сея,
Быст­ро шагая, за нею же сле­дом и он устре­мил­ся.
В грот они оба глу­бо­кий вошли — боги­ня и смерт­ный.

    καὶ γὰρ ἐμοὶ νόος ἐστὶν ἐναίσιμος, οὐδέ μοι αὐτῇ
θυμὸς ἐνὶ στήθεσσι σιδήρεος, ἀλλ᾽ ἐλεήμων».
Ὣς ἄρα φωνήσασ᾽ ἡγήσατο δῖα θεάων
καρπαλίμως· ὁ δ᾽ ἔπειτα μετ᾽ ἴχνια βαῖνε θεοῖο.
ἷξον δὲ σπεῖος γλαφυρὸν θεὸς ἠδὲ καὶ ἀνήρ,

195    Он усел­ся на крес­ло, какое недав­но оста­вил
Арго­убий­ца-вожа­тый, а ним­фа пред ним раз­ло­жи­ла
Вся­кую пищу, какою пита­ют­ся смерт­ные люди.
Села сама пред рав­ным богам Одис­се­ем, и ним­фе
Пода­ли в пищу слу­жан­ки амвро­сию с нек­та­ром слад­ким.

    καί ῥ᾽ ὁ μὲν ἔνθα καθέζετ᾽ ἐπὶ θρόνου ἔνθεν ἀνέστη
Ἑρμείας, νύμφη δ᾽ ἐτίθει πάρα πᾶσαν ἐδωδήν,
ἔσθειν καὶ πίνειν, οἷα βροτοὶ ἄνδρες ἔδουσιν·
αὐτὴ δ᾽ ἀντίον ἷζεν Ὀδυσσῆος θείοιο,
τῇ δὲ παρ᾽ ἀμβροσίην δμῳαὶ καὶ νέκταρ ἔθηκαν.

200    Руки немед­лен­но к пище гото­вой они протя­ну­ли.
После того как питьем и едою вполне насла­ди­лись,
Ним­фа, свет меж богинь, нача­ла гово­рить Одис­сею:
«Бого­рож­ден­ный герой Лаэр­тид, Одис­сей мно­го­хит­рый!
Зна­чит, теперь же, сей­час, ты жела­ешь домой воро­тить­ся

    οἱ δ᾽ ἐπ᾽ ὀνείαθ᾽ ἑτοῖμα προκείμενα χεῖρας ἴαλλον.
αὐτὰρ ἐπεὶ τάρπησαν ἐδητύος ἠδὲ ποτῆτος,
τοῖς ἄρα μύθων ἦρχε Καλυψώ, δῖα θεάων·
«Διογενὲς Λαερτιάδη, πολυμήχαν᾽ Ὀδυσσεῦ,
οὕτω δὴ οἶκόνδε φίλην ἐς πατρίδα γαῖαν

205    В зем­лю род­ную… Ну, что ж! Пусть боги пошлют тебе радость!
Если бы серд­цем, одна­ко, ты ведал, какие напа­сти
До воз­вра­ще­нья домой пере­несть суж­де­но тебе роком,
Здесь бы вме­сте со мною ты в этом жили­ще остал­ся,
Стал бы бес­смерт­ным! Но рвешь­ся ты духом в роди­мую зем­лю,

    αὐτίκα νῦν ἐθέλεις ἰέναι; σὺ δὲ χαῖρε καὶ ἔμπης.
εἴ γε μὲν εἰδείης σῇσι φρεσὶν ὅσσα τοι αἶσα
κήδε᾽ ἀναπλῆσαι, πρὶν πατρίδα γαῖαν ἱκέσθαι,
ἐνθάδε κ᾽ αὖθι μένων σὺν ἐμοὶ τόδε δῶμα φυλάσσοις
ἀθάνατός τ᾽ εἴης, ἱμειρόμενός περ ἰδέσθαι

210    Чтобы супру­гу увидеть, по ней ты все вре­мя тос­ку­ешь.
Пра­во, могу похва­лить­ся, — нисколь­ко ни видом, ни ростом
Не уступ­лю я супру­ге тво­ей. Да и мож­но ль с боги­ней
Мерять­ся жен­щине смерт­ной зем­ною сво­ей кра­сотою?»
Ним­фе Калип­со в ответ ска­зал Одис­сей мно­го­ум­ный:

    σὴν ἄλοχον, τῆς τ᾽ αἰὲν ἐέλδεαι ἤματα πάντα.
οὐ μέν θην κείνης γε χερείων εὔχομαι εἶναι,
οὐ δέμας οὐδὲ φυήν, ἐπεὶ οὔ πως οὐδὲ ἔοικεν
θνητὰς ἀθανάτῃσι δέμας καὶ εἶδος ἐρίζειν».
Τὴν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·

215    «Не рас­сер­дись на меня, боги­ня-вла­ды­чи­ца! Знаю
Сам хоро­шо я, насколь­ко жал­ка по срав­не­нью с тобою
Ростом и видом сво­им разум­ная Пене­ло­пея.
Смерт­на она — ни смер­ти, ни ста­ро­сти ты не под­власт­на.
Все ж и при этом желаю и рвусь я все дни непре­рыв­но

    «Πότνα θεά, μή μοι τόδε χώεο· οἶδα καὶ αὐτὸς
πάντα μάλ᾽, οὕνεκα σεῖο περίφρων Πηνελόπεια
εἶδος ἀκιδνοτέρη μέγεθός τ᾽ εἰσάντα ἰδέσθαι·
ἡ μὲν γὰρ βροτός ἐστι, σὺ δ᾽ ἀθάνατος καὶ ἀγήρως.
ἀλλὰ καὶ ὣς ἐθέλω καὶ ἐέλδομαι ἤματα πάντα

220    Сно­ва вер­нуть­ся домой и день воз­вра­ще­нья увидеть.
Если же кто из бес­смерт­ных меня сокру­шит в вин­но-черм­ном
Море, я вытерп­лю то отвер­де­лою в бед­ст­ви­ях гру­дью.
Мно­го при­шлось мне стра­дать, и мно­го трудов пере­нес я
В море и в бит­вах. Пус­кай же слу­чит­ся со мною и это!»

    οἴκαδέ τ᾽ ἐλθέμεναι καὶ νόστιμον ἦμαρ ἰδέσθαι.
εἰ δ᾽ αὖ τις ῥαίῃσι θεῶν ἐνὶ οἴνοπι πόντῳ,
τλήσομαι ἐν στήθεσσιν ἔχων ταλαπενθέα θυμόν·
ἤδη γὰρ μάλα πολλὰ πάθον καὶ πολλὰ μόγησα
κύμασι καὶ πολέμῳ· μετὰ καὶ τόδε τοῖσι γενέσθω».

225    Так гово­рил он. А солн­це зашло, и сумрак спу­стил­ся.
Оба в пеще­ру вошли, в уго­лок уда­ли­лись укром­ный
И насла­ди­лись любо­вью, всю ночь про­ведя нераз­луч­но.
Рано рож­ден­ная вышла из тьмы розо­пер­стая Эос.
Тот­час плащ и хитон надел Одис­сей бого­рав­ный,

    Ὣς ἔφατ᾽, ἠέλιος δ᾽ ἄρ᾽ ἔδυ καὶ ἐπὶ κνέφας ἦλθεν·
ἐλθόντες δ᾽ ἄρα τώ γε μυχῷ σπείους γλαφυροῖο
τερπέσθην φιλότητι, παρ᾽ ἀλλήλοισι μένοντες.
Ἦμος δ᾽ ἠριγένεια φάνη ῥοδοδάκτυλος Ἠώς,
αὐτίχ᾽ ὁ μὲν χλαῖνάν τε χιτῶνά τε ἕννυτ᾽ Ὀδυσσεύς,

230    Ним­фа ж сама облек­лась в сереб­ри­стое длин­ное пла­тье,
Тон­кое, мяг­кое, — пояс пре­крас­ный на бед­ра наде­ла
Весь золо­той, на себя покры­ва­ло наки­ну­ла свер­ху.
После того заня­лась отправ­кою в путь Одис­сея.
Мед­ный вру­чи­ла топор, боль­шой, по руке его точ­но

    αὐτὴ δ᾽ ἀργύφεον φᾶρος μέγα ἕννυτο νύμφη,
λεπτὸν καὶ χαρίεν, περὶ δὲ ζώνην βάλετ᾽ ἰξυῖ
καλὴν χρυσείην, κεφαλῇ δ᾽ ἐφύπερθε καλύπτρην.
καὶ τότ᾽ Ὀδυσσῆι μεγαλήτορι μήδετο πομπήν·
δῶκέν οἱ πέλεκυν μέγαν, ἄρμενον ἐν παλάμῃσι,

235    Сде­лан­ный, ост­рый с обе­их сто­рон, наса­жен­ный плот­но
На топо­ри­ще из глад­кой оли­вы, пре­крас­ное видом;
Так­же топор для теса­нья дала и потом Одис­сея
В даль­нее место све­ла, где были боль­шие дере­вья —
Чер­ные топо­ли, оль­хи, до неба высо­кие сос­ны —

    χάλκεον, ἀμφοτέρωθεν ἀκαχμένον· αὐτὰρ ἐν αὐτῷ
στειλειὸν περικαλλὲς ἐλάινον, εὖ ἐναρηρός·
δῶκε δ᾽ ἔπειτα σκέπαρνον ἐύξοον· ἦρχε δ᾽ ὁδοῖο
νήσου ἐπ᾽ ἐσχατιῆς, ὅθι δένδρεα μακρὰ πεφύκει,
κλήθρη τ᾽ αἴγειρός τ᾽, ἐλάτη τ᾽ ἦν οὐρανομήκης,

240    Дав­ний все сухо­стой, чтобы лег­ки для пла­ва­нья были.
Место ему ука­зав­ши, где были боль­шие дере­вья,
Ним­фа Калип­со, свет меж боги­ня­ми, в дом воро­ти­лась.
Начал рубить он дере­вья. И быст­ро свер­ша­ло­ся дело.
Два­дцать ство­лов он сва­лил, очи­стил их ост­рою медью,

    αὖα πάλαι, περίκηλα, τά οἱ πλώοιεν ἐλαφρῶς.
αὐτὰρ ἐπεὶ δὴ δεῖξ᾽, ὅθι δένδρεα μακρὰ πεφύκει,
ἡ μὲν ἔβη πρὸς δῶμα Καλυψώ, δῖα θεάων,
αὐτὰρ ὁ τάμνετο δοῦρα· θοῶς δέ οἱ ἤνυτο ἔργον.
εἴκοσι δ᾽ ἔκβαλε πάντα, πελέκκησεν δ᾽ ἄρα χαλκῷ,

245    Выскоб­лил глад­ко, потом урав­нял, по шну­ру обте­сав­ши.
Ним­фа Калип­со меж тем бурав при­нес­ла Одис­сею.
Брев­на он все про­свер­лил и при­ла­дил одно ко дру­го­му,
Бру­сья­ми брев­на скре­пил и кли­нья забил меж­ду ними.
Точ­но тако­го раз­ме­ра, како­го обыч­но гото­вит

    ξέσσε δ᾽ ἐπισταμένως καὶ ἐπὶ στάθμην ἴθυνεν.
τόφρα δ᾽ ἔνεικε τέρετρα Καλυψώ, δῖα θεάων·
τέτρηνεν δ᾽ ἄρα πάντα καὶ ἥρμοσεν ἀλλήλοισιν,
γόμφοισιν δ᾽ ἄρα τήν γε καὶ ἁρμονίῃσιν ἄρασσεν.
ὅσσον τίς τ᾽ ἔδαφος νηὸς τορνώσεται ἀνὴρ

250    Дно кораб­ля гру­зо­во­го кораб­ле­стро­и­тель искус­ный, —
Сде­лал такой шири­ны свой плот Одис­сей мно­го­ум­ный.
После того над пло­том помост он устро­ил, уста­вив
Часто под­пор­ки и длин­ные дос­ки на них посте­лив­ши.
Мач­ту в сре­дине поста­вил, искус­но к ней рею при­ве­сил,

    φορτίδος εὐρείης, ἐὺ εἰδὼς τεκτοσυνάων,
τόσσον ἔπ᾽ εὐρεῖαν σχεδίην ποιήσατ᾽ Ὀδυσσεύς.
ἴκρια δὲ στήσας, ἀραρὼν θαμέσι σταμίνεσσι,
ποίει· ἀτὰρ μακρῇσιν ἐπηγκενίδεσσι τελεύτα.
ἐν δ᾽ ἱστὸν ποίει καὶ ἐπίκριον ἄρμενον αὐτῷ·

255    Чтобы пло­том управ­лять, и руль к нему креп­кий при­ла­дил.
Сде­лал потом по кра­ям заго­род­ку из иво­вых пру­тьев,
Чтоб защи­ща­ла от волн, и лесу нема­ло насы­пал1.
Ним­фа, свет меж богинь, хол­ста при­нес­ла, чтобы сде­лать
Парус на плот. Одис­сей изгото­вил пре­крас­но и это.

    πρὸς δ᾽ ἄρα πηδάλιον ποιήσατο, ὄφρ᾽ ἰθύνοι.
φράξε δέ μιν ῥίπεσσι διαμπερὲς οἰσυΐνῃσι
κύματος εἶλαρ ἔμεν· πολλὴν δ᾽ ἐπεχεύατο ὕλην.
τόφρα δὲ φάρε᾽ ἔνεικε Καλυψώ, δῖα θεάων,
ἱστία ποιήσασθαι· ὁ δ᾽ εὖ τεχνήσατο καὶ τά.

260    К пару­су бра­сы потом под­вя­зал, и фалы, и шкоты,
Плот потом рыча­га­ми спу­стил на свя­щен­ное море.
День чет­вер­тый при­шел, и кон­че­но было с работой.
В пятый день Одис­сея отпра­ви­ла ним­фа в доро­гу,
Пла­тьем одев­ши его бла­го­вон­ным и вымыв­ши в ванне.

    ἐν δ᾽ ὑπέρας τε κάλους τε πόδας τ᾽ ἐνέδησεν ἐν αὐτῇ,
μοχλοῖσιν δ᾽ ἄρα τήν γε κατείρυσεν εἰς ἅλα δῖαν.
Τέτρατον ἦμαρ ἔην, καὶ τῷ τετέλεστο ἅπαντα·
τῷ δ᾽ ἄρα πέμπτῳ πέμπ᾽ ἀπὸ νήσου δῖα Καλυψώ,
εἵματά τ᾽ ἀμφιέσασα θυώδεα καὶ λούσασα.

265    Мех один ему с чер­ным вином на плот поло­жи­ла,
Боль­ших раз­ме­ров дру­гой — с водою, в меш­ке же из кожи —
Хле­ба, а так­же в боль­шом изоби­льи раз­лич­ных при­па­сов.
Ветер попут­ный посла­ла ему, не вредя­щий и мяг­кий.
С радост­ным духом он вет­ру свой парус под­ста­вил и поплыл.

    ἐν δέ οἱ ἀσκὸν ἔθηκε θεὰ μέλανος οἴνοιο
τὸν ἕτερον, ἕτερον δ᾽ ὕδατος μέγαν, ἐν δὲ καὶ ᾖα
κωρύκῳ· ἐν δέ οἱ ὄψα τίθει μενοεικέα πολλά·
οὖρον δὲ προέηκεν ἀπήμονά τε λιαρόν τε.
γηθόσυνος δ᾽ οὔρῳ πέτασ᾽ ἱστία δῖος Ὀδυσσεύς.

270    Сидя на креп­ком плоту, искус­ной рукою все вре­мя
Пра­вил рулем он, и сон на веки ему не спус­кал­ся.
Зор­ко Пле­яд наблюдал он и позд­ний заход Воло­па­са,
Так­же Мед­веди­цу — ту, что еще назы­ва­ют Повоз­кой.
Ходит по небу она, и украд­кой следит Ори­о­на,

    αὐτὰρ ὁ πηδαλίῳ ἰθύνετο τεχνηέντως
ἥμενος, οὐδέ οἱ ὕπνος ἐπὶ βλεφάροισιν ἔπιπτεν
Πληιάδας τ᾽ ἐσορῶντι καὶ ὀψὲ δύοντα Βοώτην
Ἄρκτον θ᾽, ἣν καὶ ἄμαξαν ἐπίκλησιν καλέουσιν,
ἥ τ᾽ αὐτοῦ στρέφεται καί τ᾽ Ὠρίωνα δοκεύει,

275    И лишь одна непри­част­на к купа­нью в вол­нах Оке­а­на.
С нею Калип­со, свет меж богинь, Одис­сею веле­ла
Путь согла­шать свой, ее остав­ляя по левую руку.
Целых сем­на­дцать уж дней он по морю путь совер­шал свой.
На восем­на­дца­тый день пока­за­лись тени­стые горы

    οἴη δ᾽ ἄμμορός ἐστι λοετρῶν Ὠκεανοῖο·
τὴν γὰρ δή μιν ἄνωγε Καλυψώ, δῖα θεάων,
ποντοπορευέμεναι ἐπ᾽ ἀριστερὰ χειρὸς ἔχοντα.
ἑπτὰ δὲ καὶ δέκα μὲν πλέεν ἤματα ποντοπορεύων,
ὀκτωκαιδεκάτῃ δ᾽ ἐφάνη ὄρεα σκιόεντα

280    Края феа­ков, совсем невда­ли от плов­ца. Похо­ди­ли
В море мгли­сто-туман­ном на щит бое­вой эти горы.
От эфи­о­пов меж тем воз­вра­щал­ся Зем­ли Коле­ба­тель.
Изда­ле­ка уж, с Солим­ских он гор запри­ме­тил, как море
Пере­плы­вал Одис­сей. Силь­ней он раз­гне­вал­ся серд­цем

    γαίης Φαιήκων, ὅθι τ᾽ ἄγχιστον πέλεν αὐτῷ·
εἴσατο δ᾽ ὡς ὅτε ῥινὸν ἐν ἠεροειδέι πόντῳ.
Τὸν δ᾽ ἐξ Αἰθιόπων ἀνιὼν κρείων ἐνοσίχθων
τηλόθεν ἐκ Σολύμων ὀρέων ἴδεν· εἴσατο γάρ οἱ
πόντον ἐπιπλώων. ὁ δ᾽ ἐχώσατο κηρόθι μᾶλλον,

285    И, пока­чав голо­вой, обра­тил­ся с такой к себе речью:
«Что это зна­чит? Уже­ли реши­ли насчет Одис­сея
Боги ина­че, как толь­ко в стра­ну эфи­о­пов я отбыл?
Он уже бли­зок к зем­ле феа­кий­ской, где дол­жен избег­нуть
Креп­кой пет­ли тех несча­стий, кото­рые тер­пит все вре­мя.

    κινήσας δὲ κάρη προτὶ ὃν μυθήσατο θυμόν·
«Ὢ πόποι, ἦ μάλα δὴ μετεβούλευσαν θεοὶ ἄλλως
ἀμφ᾽ Ὀδυσῆι ἐμεῖο μετ᾽ Αἰθιόπεσσιν ἐόντος,
καὶ δὴ Φαιήκων γαίης σχεδόν, ἔνθα οἱ αἶσα
ἐκφυγέειν μέγα πεῖραρ ὀιζύος, ἥ μιν ἱκάνει.

290    Но еще досы­та горя наде­юсь ему я доста­вить».
Быст­ро он тучи собрал и море до дна взбудо­ра­жил,
В руки трезу­бец схва­тив. И разом воз­двиг­нул поры­вы
Самых раз­лич­ных вет­ров и туча­ми зем­лю и море
Густо оку­тал. Глу­бо­кая ночь нис­пу­сти­ла­ся с неба,

    ἀλλ᾽ ἔτι μέν μίν φημι ἅδην ἐλάαν κακότητος».
Ὣς εἰπὼν σύναγεν νεφέλας, ἐτάραξε δὲ πόντον
χερσὶ τρίαιναν ἑλών· πάσας δ᾽ ὀρόθυνεν ἀέλλας
παντοίων ἀνέμων, σὺν δὲ νεφέεσσι κάλυψε
γαῖαν ὁμοῦ καὶ πόντον· ὀρώρει δ᾽ οὐρανόθεν νύξ.

295    Евр столк­ну­лись и Нот, огром­ные вол­ны взды­мая,
И про­яс­ня­ю­щий небо Борей, и Зефир быст­ро­вей­ный.
У Одис­сея рас­слаб­ли коле­ни и милое серд­це,
В силь­ном вол­не­ньи ска­зал сво­е­му он отваж­но­му духу:
«Горе, несчаст­но­му мне! О, чем же все кон­чит­ся это?

    σὺν δ᾽ Εὖρός τε Νότος τ᾽ ἔπεσον Ζέφυρός τε δυσαὴς
καὶ Βορέης αἰθρηγενέτης, μέγα κῦμα κυλίνδων.
καὶ τότ᾽ Ὀδυσσῆος λύτο γούνατα καὶ φίλον ἦτορ,
ὀχθήσας δ᾽ ἄρα εἶπε πρὸς ὃν μεγαλήτορα θυμόν·
«Ὤ μοι ἐγὼ δειλός, τί νύ μοι μήκιστα γένηται;

300    Страш­но боюсь я, что всю сооб­щи­ла мне прав­ду боги­ня,
Мне пред­ска­зав­ши, что мно­же­ство бед пре­терп­лю я на море,
Преж­де чем дома достиг­ну. И все испол­ня­ет­ся нын­че.
Сколь­ки­ми туча­ми вдруг обло­жил бес­пре­дель­ное небо
Зевс! Воз­му­тил он все море, сши­ба­ют­ся яро друг с дру­гом

    δείδω μὴ δὴ πάντα θεὰ νημερτέα εἶπεν,
ἥ μ᾽ ἔφατ᾽ ἐν πόντῳ, πρὶν πατρίδα γαῖαν ἱκέσθαι,
ἄλγε᾽ ἀναπλήσειν· τὰ δὲ δὴ νῦν πάντα τελεῖται.
οἵοισιν νεφέεσσι περιστέφει οὐρανὸν εὐρὺν
Ζεύς, ἐτάραξε δὲ πόντον, ἐπισπέρχουσι δ᾽ ἄελλαι

305    Вих­ри вет­ров все­воз­мож­ных. Моя неиз­беж­на поги­бель!
Три­жды бла­жен­ны данай­цы — четы­режды! — те, что в про­стран­ном
Крае тро­ян­ском нашли себе смерть, угож­дая Атридам!
Луч­ше бы мне уме­реть и судь­бу неиз­беж­ную встре­тить
Было в тот день, как в меня неис­чет­ные тол­пы тро­ян­цев

    παντοίων ἀνέμων. νῦν μοι σῶς αἰπὺς ὄλεθρος.
τρὶς μάκαρες Δαναοὶ καὶ τετράκις, οἳ τότ᾽ ὄλοντο
Τροίῃ ἐν εὐρείῃ χάριν Ἀτρεΐδῃσι φέροντες.
ὡς δὴ ἐγώ γ᾽ ὄφελον θανέειν καὶ πότμον ἐπισπεῖν
ἤματι τῷ ὅτε μοι πλεῖστοι χαλκήρεα δοῦρα

310    Сыпа­ли мед­ные копья над тру­пом Пеле­е­ва сына!
С честью б я был погре­бен, и была б от ахей­цев мне сла­ва.
Нын­че же жал­кою смер­тью при­хо­дит­ся здесь мне погиб­нуть».
Так гово­рил он. Вне­зап­но вол­на испо­лин­ская свер­ху
С страш­ным обру­ши­лась шумом на плот и его закру­ти­ла.

    Τρῶες ἐπέρριψαν περὶ Πηλεΐωνι θανόντι.
τῷ κ᾽ ἔλαχον κτερέων, καί μευ κλέος ἦγον Ἀχαιοί·
νῦν δέ λευγαλέῳ θανάτῳ εἵμαρτο ἁλῶναι».
Ὣς ἄρα μιν εἰπόντ᾽ ἔλασεν μέγα κῦμα κατ᾽ ἄκρης
δεινὸν ἐπεσσύμενον, περὶ δὲ σχεδίην ἐλέλιξε.

315    Сам он дале­ко упал от плота, из руки осла­бев­шей
Выпу­стив руль. Попо­лам раз­ло­ми­лась на самой сре­дине
Мач­та от страш­но­го вих­ря раз­лич­ных сши­бав­ших­ся вет­ров.
В море дале­ко снес­ло и помост и разо­рван­ный парус.
Сам Одис­сей под водой очу­тил­ся. Мешал ему силь­но

    τῆλε δ᾽ ἀπὸ σχεδίης αὐτὸς πέσε, πηδάλιον δὲ
ἐκ χειρῶν προέηκε· μέσον δέ οἱ ἱστὸν ἔαξεν
δεινὴ μισγομένων ἀνέμων ἐλθοῦσα θύελλα,
τηλοῦ δὲ σπεῖρον καὶ ἐπίκριον ἔμπεσε πόντῳ.
τὸν δ᾽ ἄρ᾽ ὑπόβρυχα θῆκε πολὺν χρόνον, οὐδ᾽ ἐδυνάσθη

320    Выныр­нуть тот­час напор взды­мав­ших­ся волн испо­лин­ских.
Силь­но одеж­да меша­ла, ему пода­рен­ная ним­фой.
Выныр­нул он нако­нец из пучи­ны, плю­ясь непре­рыв­но
Горь­ко-соле­ной водою, с его голо­вы нис­те­кав­шей.
Как ему ни было труд­но, но все ж о пло­те не забыл он.

    αἶψα μάλ᾽ ἀνσχεθέειν μεγάλου ὑπὸ κύματος ὁρμῆς·
εἵματα γάρ ῥ᾽ ἐβάρυνε, τά οἱ πόρε δῖα Καλυψώ.
ὀψὲ δὲ δή ῥ᾽ ἀνέδυ, στόματος δ᾽ ἐξέπτυσεν ἅλμην
πικρήν, ἥ οἱ πολλὴ ἀπὸ κρατὸς κελάρυζεν.
ἀλλ᾽ οὐδ᾽ ὣς σχεδίης ἐπελήθετο, τειρόμενός περ,

325    Вплавь через вол­ны за ним погнал­ся, за него ухва­тил­ся
И в середине усел­ся плота, убе­гая от смер­ти.
Плот вол­на и туда и сюда по тече­нью носи­ла.
Так же, как север­ный ветер осен­ний гоня­ет рав­ни­ной
Стеб­ли колю­чие трав, сце­пив­ших­ся креп­ко друг с дру­гом, —

    ἀλλὰ μεθορμηθεὶς ἐνὶ κύμασιν ἐλλάβετ᾽ αὐτῆς,
ἐν μέσσῃ δὲ καθῖζε τέλος θανάτου ἀλεείνων.
τὴν δ᾽ ἐφόρει μέγα κῦμα κατὰ ῥόον ἔνθα καὶ ἔνθα.
ὡς δ᾽ ὅτ᾽ ὀπωρινὸς Βορέης φορέῃσιν ἀκάνθας
ἂμ πεδίον, πυκιναὶ δὲ πρὸς ἀλλήλῃσιν ἔχονται,

330    Так же и плот его вет­ры по бур­но­му морю гоня­ли.
То вдруг Борею бро­сал его Нот, чтобы гнал пред собою,
То его Евр отда­вал пре­сле­до­вать даль­ше Зефи­ру.
Кад­мо­ва дочь Лев­ко­тея, пре­крас­но­ло­дыж­ная Ино,
Тут увида­ла его. Сна­ча­ла была она смерт­ной,

    ὣς τὴν ἂμ πέλαγος ἄνεμοι φέρον ἔνθα καὶ ἔνθα·
ἄλλοτε μέν τε Νότος Βορέῃ προβάλεσκε φέρεσθαι,
ἄλλοτε δ᾽ αὖτ᾽ Εὖρος Ζεφύρῳ εἴξασκε διώκειν.
Τὸν δὲ ἴδεν Κάδμου θυγάτηρ, καλλίσφυρος Ἰνώ,
Λευκοθέη, ἣ πρὶν μὲν ἔην βροτὸς αὐδήεσσα,

335    Нын­че же в без­днах мор­ских удо­сто­и­лась боже­ской чести.
Ста­ло ей жаль Одис­сея, как, мучась, средь волн он носил­ся.
Схо­жая лётом с ныр­ком, с поверх­но­сти моря вспорх­ну­ла,
Села на плот к Одис­сею и сло­во такое ска­за­ла:
«Бед­ный! За что Посей­дон, коле­ба­тель зем­ли, так ужас­но

    νῦν δ᾽ ἁλὸς ἐν πελάγεσσι θεῶν ἒξ ἔμμορε τιμῆς.
ἥ ῥ᾽ Ὀδυσῆ᾽ ἐλέησεν ἀλώμενον, ἄλγε᾽ ἔχοντα,
αἰθυίῃ δ᾽ ἐικυῖα ποτῇ ἀνεδύσετο λίμνης,
ἷζε δ᾽ ἐπὶ σχεδίης πολυδέσμου εἶπέ τε μῦθον·
«Κάμμορε, τίπτε τοι ὧδε Ποσειδάων ἐνοσίχθων

340    Зол на тебя, что так мно­го несча­стий тебе посы­ла­ет?
Но совер­шен­но тебя не погу­бит он, как ни желал бы.
Вот как теперь посту­пи — мне не кажешь­ся ты нера­зум­ным.
Ски­нув­ши эту одеж­ду, свой плот пре­до­ставь про­из­во­лу
Вет­ров и, бро­сив­шись в вол­ны, работая креп­ко рука­ми,

    ὠδύσατ᾽ ἐκπάγλως, ὅτι τοι κακὰ πολλὰ φυτεύει;
οὐ μὲν δή σε καταφθίσει μάλα περ μενεαίνων.
ἀλλὰ μάλ᾽ ὧδ᾽ ἔρξαι, δοκέεις δέ μοι οὐκ ἀπινύσσειν·
εἵματα ταῦτ᾽ ἀποδὺς σχεδίην ἀνέμοισι φέρεσθαι
κάλλιπ᾽, ἀτὰρ χείρεσσι νέων ἐπιμαίεο νόστου

345    Вплавь добе­ри­ся до края феа­ков, где будет спа­се­нье.
На! Рас­сте­ли на груди покры­ва­ло нетлен­ное это.
Можешь с ним не боять­ся стра­да­нье при­нять иль погиб­нуть.
Толь­ко, одна­ко, рука­ми за твер­дую схва­тишь­ся зем­лю,
Тот­час сни­ми покры­ва­ло и брось в вин­но-черм­ное море,

    γαίης Φαιήκων, ὅθι τοι μοῖρ᾽ ἐστὶν ἀλύξαι.
τῆ δέ, τόδε κρήδεμνον ὑπὸ στέρνοιο τανύσσαι
ἄμβροτον· οὐδέ τί τοι παθέειν δέος οὐδ᾽ ἀπολέσθαι.
αὐτὰρ ἐπὴν χείρεσσιν ἐφάψεαι ἠπείροιο,
ἂψ ἀπολυσάμενος βαλέειν εἰς οἴνοπα πόντον

350    Сколь­ко воз­мож­но дале­ко, а сам отвер­ни­ся при этом».
Так ска­зав­ши, ему отда­ла покры­ва­ло боги­ня
И погру­зи­лась обрат­но в вол­на­ми кипев­шее море,
Схо­жая видом с ныр­ком. И вол­на ее чер­ная скры­ла.
Начал тогда раз­мыш­лять про себя Одис­сей мно­го­стой­кий.

    πολλὸν ἀπ᾽ ἠπείρου, αὐτὸς δ᾽ ἀπονόσφι τραπέσθαι».
Ὣς ἄρα φωνήσασα θεὰ κρήδεμνον ἔδωκεν,
αὐτὴ δ᾽ ἂψ ἐς πόντον ἐδύσετο κυμαίνοντα
αἰθυίῃ ἐικυῖα· μέλαν δέ ἑ κῦμα κάλυψεν.
αὐτὰρ ὁ μερμήριξε πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς,

355    Силь­но вол­ну­ясь, ска­зал сво­е­му он отваж­но­му серд­цу:
«Горе мне! Очень боюсь я, не ткет ли мне новую хит­рость
Кто из бес­смерт­ных богов, мне сове­туя плот мой оста­вить.
Нет, не послу­ша­юсь я! Еще дале­ко, я заме­тил,
Берег зем­ли, где, ска­за­ла она, мне при­бе­жи­ще будет.

    ὀχθήσας δ᾽ ἄρα εἶπε πρὸς ὃν μεγαλήτορα θυμόν·
«Ὤ μοι ἐγώ, μή τίς μοι ὑφαίνῃσιν δόλον αὖτε
ἀθανάτων, ὅ τέ με σχεδίης ἀποβῆναι ἀνώγει.
ἀλλὰ μάλ᾽ οὔ πω πείσομ᾽, ἐπεὶ ἑκὰς ὀφθαλμοῖσιν
γαῖαν ἐγὼν ἰδόμην, ὅθι μοι φάτο φύξιμον εἶναι.

360    Дай-ка, я так поступ­лю, — и будет все­го это луч­ше:
Вре­мя, пока еще креп­ко в плоту моем дер­жат­ся брев­на,
Буду на нем оста­вать­ся и все выно­сить тер­пе­ли­во.
После того же как вол­ны сви­ре­пые плот мой раз­ру­шат,
Вплавь я пущусь: ниче­го уж тогда не при­ду­ма­ешь луч­ше!»

    ἀλλὰ μάλ᾽ ὧδ᾽ ἔρξω, δοκέει δέ μοι εἶναι ἄριστον·
ὄφρ᾽ ἂν μέν κεν δούρατ᾽ ἐν ἁρμονίῃσιν ἀρήρῃ,
τόφρ᾽ αὐτοῦ μενέω καὶ τλήσομαι ἄλγεα πάσχων·
αὐτὰρ ἐπὴν δή μοι σχεδίην διὰ κῦμα τινάξῃ,
νήξομ᾽, ἐπεὶ οὐ μέν τι πάρα προνοῆσαι ἄμεινον».

365    Но меж­ду тем как и серд­цем и духом об этом он думал,
Под­нял боль­шую вол­ну Посей­даон, зем­ли коле­ба­тель,
Страш­ную, с вер­хом навис­шим, и в плот Одис­сея уда­рил.
Так же, как вихрь, нале­тев­ший на кучу сухую соло­мы,
В раз­ные сто­ро­ны мигом раз­но­сит по возду­ху стеб­ли,

    Ἧος ὁ ταῦθ᾽ ὥρμαινε κατὰ φρένα καὶ κατὰ θυμόν,
ὦρσε δ᾽ ἐπὶ μέγα κῦμα Ποσειδάων ἐνοσίχθων,
δεινόν τ᾽ ἀργαλέον τε, κατηρεφές, ἤλασε δ᾽ αὐτόν.
ὡς δ᾽ ἄνεμος ζαὴς ἠίων θημῶνα τινάξῃ
καρφαλέων· τὰ μὲν ἄρ τε διεσκέδασ᾽ ἄλλυδις ἄλλῃ·

370    Так весь плот рас­кида­ла вол­на. За брев­но уце­пив­шись,
Как на коня ска­ко­во­го, вер­хом на него он усел­ся.
Ски­нул одеж­ду с себя, что ему пода­ри­ла Калип­со,
Грудь себе быст­ро одел покры­ва­лом боги­ни и, руки
Вытя­нув, вниз голо­вой в буше­вав­шее кинул­ся море,

    ὣς τῆς δούρατα μακρὰ διεσκέδασ᾽. αὐτὰρ Ὀδυσσεὺς
ἀμφ᾽ ἑνὶ δούρατι βαῖνε, κέληθ᾽ ὡς ἵππον ἐλαύνων,
εἵματα δ᾽ ἐξαπέδυνε, τά οἱ πόρε δῖα Καλυψώ.
αὐτίκα δὲ κρήδεμνον ὑπὸ στέρνοιο τάνυσσεν,
αὐτὸς δὲ πρηνὴς ἁλὶ κάππεσε, χεῖρε πετάσσας,

375    Плыть соби­ра­ясь. Увидел его Зем­ледер­жец-вла­ды­ка,
И голо­вою повел, и ска­зал про себя, усме­ха­ясь:
«Пла­вай теперь, настра­дав­шись, по бур­но­му морю, покуда
К людям, питом­цам Зеве­са, в кон­це ты кон­цов не при­будешь.
Тем, что слу­чи­лось, и так не оста­нешь­ся ты недо­во­лен!»

    νηχέμεναι μεμαώς. ἴδε δὲ κρείων ἐνοσίχθων,
κινήσας δὲ κάρη προτὶ ὃν μυθήσατο θυμόν·
«Οὕτω νῦν κακὰ πολλὰ παθὼν ἀλόω κατὰ πόντον,
εἰς ὅ κεν ἀνθρώποισι διοτρεφέεσσι μιγήῃς.
ἀλλ᾽ οὐδ᾽ ὥς σε ἔολπα ὀνόσσεσθαι κακότητος».

380    Так он ска­зал и, хлест­нув­ши бичом лоша­дей длин­но­гри­вых,
В Эги вер­нул­ся к себе, где дво­рец у него зна­ме­ни­тый.
Новая мысль тут при­шла Афине, рож­ден­ной Зеве­сом.
Заго­ро­ди­ла боги­ня доро­ги вет­рам буше­вав­шим,
Всем при­ка­за­ла им дуть пере­стать и спо­кой­но улечь­ся,

    Ὣς ἄρα φωνήσας ἵμασεν καλλίτριχας ἵππους,
ἵκετο δ᾽ εἰς Αἰγάς, ὅθι οἱ κλυτὰ δώματ᾽ ἔασιν.
Αὐτὰρ Ἀθηναίη κούρη Διὸς ἄλλ᾽ ἐνόησεν.
ἦ τοι τῶν ἄλλων ἀνέμων κατέδησε κελεύθους,
παύσασθαι δ᾽ ἐκέλευσε καὶ εὐνηθῆναι ἅπαντας·

385    Толь­ко Борея воз­двиг­ла. И спе­реди сре­за­ла вол­ны,
Чтоб нако­нец Одис­сей, от богов про­ис­шед­ший, достиг­нул
Вес­ло­лю­би­вых феа­ков, и Кер избе­жав­ши и смер­ти.
Дол­го, два дня и две ночи, по силь­ной волне он носил­ся,
Серд­цем сму­щен­ным не раз пред собою уж видя поги­бель.

    ὦρσε δ᾽ ἐπὶ κραιπνὸν Βορέην, πρὸ δὲ κύματ᾽ ἔαξεν,
ἧος ὃ Φαιήκεσσι φιληρέτμοισι μιγείη
διογενὴς Ὀδυσεὺς θάνατον καὶ κῆρας ἀλύξας.
Ἔνθα δύω νύκτας δύο τ᾽ ἤματα κύματι πηγῷ
πλάζετο, πολλὰ δέ οἱ κραδίη προτιόσσετ᾽ ὄλεθρον.

390    Тре­тий день при­ве­ла за собой пыш­но­ко­сая Эос.
Ветер тогда пре­кра­тил­ся, и море без­вет­рен­ной гла­дью
Пред Одис­се­ем про­стер­лось. Высо­ко взне­сен­ный вол­ною,
Зор­ко впе­ред загля­нул он и зем­лю вбли­зи вдруг увидел.
С радо­стью точ­но такою, с какою отно­сят­ся дети

    ἀλλ᾽ ὅτε δὴ τρίτον ἦμαρ ἐυπλόκαμος τέλεσ᾽ Ἠώς,
καὶ τότ᾽ ἔπειτ᾽ ἄνεμος μὲν ἐπαύσατο ἠδὲ γαλήνη
ἔπλετο νηνεμίη· ὁ δ᾽ ἄρα σχεδὸν εἴσιδε γαῖαν
ὀξὺ μάλα προϊδών, μεγάλου ὑπὸ κύματος ἀρθείς.
ὡς δ᾽ ὅτ᾽ ἂν ἀσπάσιος βίοτος παίδεσσι φανήῃ

395    К выздо­ров­ле­нью отца, кото­рый в тяже­лой болез­ни,
Богом враж­деб­ным сра­жен­ный, лежал и чах все силь­нее,
После же боги, на радость им всем, исце­ля­ют боль­но­го, —
Радость такую же вызва­ли лес и зем­ля в Одис­сее.
Поплыл быст­рей он, сту­пить торо­пя­ся на твер­дую зем­лю.

    πατρός, ὃς ἐν νούσῳ κεῖται κρατέρ᾽ ἄλγεα πάσχων,
δηρὸν τηκόμενος, στυγερὸς δέ οἱ ἔχραε δαίμων,
ἀσπάσιον δ᾽ ἄρα τόν γε θεοὶ κακότητος ἔλυσαν,
ὣς Ὀδυσεῖ ἀσπαστὸν ἐείσατο γαῖα καὶ ὕλη,
νῆχε δ᾽ ἐπειγόμενος ποσὶν ἠπείρου ἐπιβῆναι.

400    Столь­ко, одна­ко, про­плыв­ши, за сколь­ко кри­ча­ще­го мужа
Мож­но услы­шать, он шум услы­хал у при­бреж­ных уте­сов.
Вол­ны при­боя кипе­ли, сви­ре­по на берег высо­кий
С моря бро­са­ясь, и весь был он облит соле­ною пеной.
Не было заво­ди там — защи­ты судов — иль зали­ва,

    ἀλλ᾽ ὅτε τόσσον ἀπῆν ὅσσον τε γέγωνε βοήσας,
καὶ δὴ δοῦπον ἄκουσε ποτὶ σπιλάδεσσι θαλάσσης·
ῥόχθει γὰρ μέγα κῦμα ποτὶ ξερὸν ἠπείροιο
δεινὸν ἐρευγόμενον, εἴλυτο δὲ πάνθ᾽ ἁλὸς ἄχνῃ·
οὐ γὰρ ἔσαν λιμένες νηῶν ὄχοι, οὐδ᾽ ἐπιωγαί.

405    Всюду лишь кру­чи вид­не­лись, суро­вые ска­лы и рифы.
У Одис­сея ослаб­ли коле­ни и милое серд­це.
В силь­ном вол­не­ньи ска­зал сво­е­му он отваж­но­му духу:
«Горе вели­кое! Дал мне увидеть неждан­ную зем­лю
Зевс, пере­плыл невреди­мо я эту пучи­ну мор­скую,

    ἀλλ᾽ ἀκταὶ προβλῆτες ἔσαν σπιλάδες τε πάγοι τε·
καὶ τότ᾽ Ὀδυσσῆος λύτο γούνατα καὶ φίλον ἦτορ,
ὀχθήσας δ᾽ ἄρα εἶπε πρὸς ὃν μεγαλήτορα θυμόν·
«Ὤ μοι, ἐπεὶ δὴ γαῖαν ἀελπέα δῶκεν ἰδέσθαι
Ζεύς, καὶ δὴ τόδε λαῖτμα διατμήξας ἐπέρησα,

410    Но ника­ко­го мне выхо­да нет из моря седо­го.
Ост­рые ска­лы повсюду. Бушу­ют вокруг, рас­ши­ба­ясь,
Вол­ны, и глад­кой сте­ной воз­вы­ша­ет­ся берег высо­кий.
Море у бере­га очень глу­бо­ко; никак невоз­мож­но
Дна в нем нога­ми достать и гибе­ли гроз­ной избег­нуть.

    ἔκβασις οὔ πῃ φαίνεθ᾽ ἁλὸς πολιοῖο θύραζε·
ἔκτοσθεν μὲν γὰρ πάγοι ὀξέες, ἀμφὶ δὲ κῦμα
βέβρυχεν ῥόθιον, λισσὴ δ᾽ ἀναδέδρομε πέτρη,
ἀγχιβαθὴς δὲ θάλασσα, καὶ οὔ πως ἔστι πόδεσσι
στήμεναι ἀμφοτέροισι καὶ ἐκφυγέειν κακότητα·

415    Если при­стать попы­та­юсь, то вол­ны, меня под­хва­тив­ши,
Бро­сят на твер­дый утес, и ока­жет­ся тщет­ной попыт­ка.
Если ж вдоль бере­га я поплы­ву и най­ти попы­та­юсь
Где-нибудь тихую заводь мор­скую иль берег отло­гий, —
Силь­но боюсь я, чтоб буря, вне­зап­но меня под­хва­тив­ши,

    μή πώς μ᾽ ἐκβαίνοντα βάλῃ λίθακι ποτὶ πέτρῃ
κῦμα μέγ᾽ ἁρπάξαν· μελέη δέ μοι ἔσσεται ὁρμή.
εἰ δέ κ᾽ ἔτι προτέρω παρανήξομαι, ἤν που ἐφεύρω
ἠιόνας τε παραπλῆγας λιμένας τε θαλάσσης,
δείδω μή μ᾽ ἐξαῦτις ἀναρπάξασα θύελλα

420    Не унес­ла в мно­го­рыб­ное море, сте­ня­ще­го тяж­ко,
Иль чтоб не высла­ло мне боже­ство одно­го из огром­ных
Чудищ из моря, пита­е­мых в нем Амфи­т­ри­тою слав­ной.
Знаю ведь я, как сер­дит на меня Посей­дон-зем­ледер­жец».
Но меж­ду тем как рас­суд­ком и духом он так коле­бал­ся,

    πόντον ἐπ᾽ ἰχθυόεντα φέρῃ βαρέα στενάχοντα,
ἠέ τί μοι καὶ κῆτος ἐπισσεύῃ μέγα δαίμων
ἐξ ἁλός, οἷά τε πολλὰ τρέφει κλυτὸς Ἀμφιτρίτη·
οἶδα γάρ, ὥς μοι ὀδώδυσται κλυτὸς ἐννοσίγαιος».
Ἧος ὁ ταῦθ᾽ ὥρμαινε κατὰ φρένα καὶ κατὰ θυμόν,

425    Вдруг поне­сен был огром­ной вол­ной он на берег ска­ли­стый.
Кожу бы всю там содрал он и кости себе раз­дро­бил бы,
Если бы вот чего в серд­це ему не вло­жи­ла Афи­на:
Прыг­нув, рука­ми обе­и­ми он за ска­лу ухва­тил­ся.
Там он со сто­ном висел, пока­мест вол­на не про­мча­лась.

    τόφρα δέ μιν μέγα κῦμα φέρε τρηχεῖαν ἐπ᾽ ἀκτήν.
ἔνθα κ᾽ ἀπὸ ῥινοὺς δρύφθη, σὺν δ᾽ ὀστέ᾽ ἀράχθη,
εἰ μὴ ἐπὶ φρεσὶ θῆκε θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη·
ἀμφοτέρῃσι δὲ χερσὶν ἐπεσσύμενος λάβε πέτρης,
τῆς ἔχετο στενάχων, ἧος μέγα κῦμα παρῆλθε.

430    Так он ее избе­жал. Но вдруг, отра­зив­шись обрат­но,
Сно­ва его она сшиб­ла, дале­ко отбро­сив­ши в море.
Если поли­па мор­ско­го из доми­ка силою вырвать,
Вид­но на щупаль­цах мно­го при­став­ших к ним кам­ней мель­чай­ших;
Так же и к твер­до­му кам­ню уте­са при­ста­ла вся кожа

    καὶ τὸ μὲν ὣς ὑπάλυξε, παλιρρόθιον δέ μιν αὖτις
πλῆξεν ἐπεσσύμενον, τηλοῦ δέ μιν ἔμβαλε πόντῳ.
ὡς δ᾽ ὅτε πουλύποδος θαλάμης ἐξελκομένοιο
πρὸς κοτυληδονόφιν πυκιναὶ λάιγγες ἔχονται,
ὣς τοῦ πρὸς πέτρῃσι θρασειάων ἀπὸ χειρῶν

435    С рук Одис­сея. Его же вол­на с голо­вою покры­ла.
Тут бы, судь­бе вопре­ки, и погиб Одис­сей несчаст­ли­вый,
Если б при­сут­ст­вия духа в него не вло­жи­ла Афи­на.
Выныр­нув вбок из реву­щей вол­ны, набе­гав­шей на ска­лы,
Поплыл вдоль бере­га он и на зем­лю глядел, не най­дет­ся ль

    ῥινοὶ ἀπέδρυφθεν· τὸν δὲ μέγα κῦμα κάλυψεν.
ἔνθα κε δὴ δύστηνος ὑπὲρ μόρον ὤλετ᾽ Ὀδυσσεύς,
εἰ μὴ ἐπιφροσύνην δῶκε γλαυκῶπις Ἀθήνη.
κύματος ἐξαναδύς, τά τ᾽ ἐρεύγεται ἤπειρόνδε,
νῆχε παρέξ, ἐς γαῖαν ὁρώμενος, εἴ που ἐφεύροι

440    Где-нибудь тихая заводь мор­ская иль берег отло­гий.
Вдруг, плы­вя, добрал­ся он до устья реки свет­ло­струй­ной.
Самым удоб­ным то место ему пока­за­лось: сво­бод­но
Было оно и от скал и дава­ло защи­ту от вет­ра.
Сра­зу узнал он впа­де­нье пото­ка и духом взмо­лил­ся:

    ἠιόνας τε παραπλῆγας λιμένας τε θαλάσσης.
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ ποταμοῖο κατὰ στόμα καλλιρόοιο
ἷξε νέων, τῇ δή οἱ ἐείσατο χῶρος ἄριστος,
λεῖος πετράων, καὶ ἐπὶ σκέπας ἦν ἀνέμοιο,
ἔγνω δὲ προρέοντα καὶ εὔξατο ὃν κατὰ θυμόν·
445    «Кто бы ты ни был, вла­ды­ка, внем­ли мне! Молюсь тебе жар­ко,

От Посей­до­но­вых страш­ных угроз убе­гая из моря.
Даже в гла­зах у бес­смерт­ных досто­ин почте­ния стран­ник,
Их о защи­те моля­щий, — вот так, как теперь, постра­дав­ший,
Я к тече­ньям тво­им и коле­ням тво­им при­па­даю!

«Κλῦθι, ἄναξ, ὅτις ἐσσί· πολύλλιστον δέ σ᾽ ἱκάνω,
φεύγων ἐκ πόντοιο Ποσειδάωνος ἐνιπάς.
αἰδοῖος μέν τ᾽ ἐστὶ καὶ ἀθανάτοισι θεοῖσιν
ἀνδρῶν ὅς τις ἵκηται ἀλώμενος, ὡς καὶ ἐγὼ νῦν
σόν τε ῥόον σά τε γούναθ᾽ ἱκάνω πολλὰ μογήσας.

450 Сжаль­ся, вла­ды­ка! Гор­жусь, что тебя о защи­те молю я!»
Тот­час тече­нье поток пре­кра­тил и вол­ну успо­ко­ил.
Глад­кою сде­лал поверх­ность пред ним и спас его этим
Око­ло устья реки. Под­ко­си­лись коле­ни и руки
У Одис­сея. Совсем его бур­ное море сми­ри­ло.

ἀλλ᾽ ἐλέαιρε, ἄναξ· ἱκέτης δέ τοι εὔχομαι εἶναι».
Ὣς φάθ᾽, ὁ δ᾽ αὐτίκα παῦσεν ἑὸν ῥόον, ἔσχε δὲ κῦμα,
πρόσθε δέ οἱ ποίησε γαλήνην, τὸν δ᾽ ἐσάωσεν
ἐς ποταμοῦ προχοάς. ὁ δ᾽ ἄρ᾽ ἄμφω γούνατ᾽ ἔκαμψε
χεῖράς τε στιβαράς. ἁλὶ γὰρ δέδμητο φίλον κῆρ.

455 Все его тело рас­пух­ло; мор­ская вода через нозд­ри
И через рот выте­ка­ла, а он без созна­нья, без­глас­ный
И без­ды­хан­ный лежал: в уста­ло­сти был он без­мер­ной.
После того как очнул­ся, и дух в его серд­це собрал­ся,
Преж­де все­го отвя­зал он с себя покры­ва­ло боги­ни

ᾤδεε δὲ χρόα πάντα, θάλασσα δὲ κήκιε πολλὴ
ἂν στόμα τε ῥῖνάς θ᾽· ὁ δ᾽ ἄρ᾽ ἄπνευστος καὶ ἄναυδος
κεῖτ᾽ ὀλιγηπελέων, κάματος δέ μιν αἰνὸς ἵκανεν.
ἀλλ᾽ ὅτε δή ῥ᾽ ἄμπνυτο καὶ ἐς φρένα θυμὸς ἀγέρθη,
καὶ τότε δὴ κρήδεμνον ἀπὸ ἕο λῦσε θεοῖο.

460 И покры­ва­ло пустил по реке, впа­даю­щей в море.
Быст­ро оно на вол­нах понес­лось по тече­нью, и в руки
Ино его при­ня­ла. И выбрал­ся он из пото­ка,
Лег в трост­ни­ке и к зем­ле пло­до­нос­ной при­пал поце­лу­ем.
Силь­но вол­ну­ясь, ска­зал сво­е­му он отваж­но­му серд­цу:

καὶ τὸ μὲν ἐς ποταμὸν ἁλιμυρήεντα μεθῆκεν,
ἂψ δ᾽ ἔφερεν μέγα κῦμα κατὰ ῥόον, αἶψα δ᾽ ἄρ᾽ Ἰνὼ
δέξατο χερσὶ φίλῃσιν· ὁ δ᾽ ἐκ ποταμοῖο λιασθεὶς
σχοίνῳ ὑπεκλίνθη, κύσε δὲ ζείδωρον ἄρουραν.
ὀχθήσας δ᾽ ἄρα εἶπε πρὸς ὃν μεγαλήτορα θυμόν·

465 «Что ж это будет со мной? И чем все кон­чит­ся это?
Если воз­ле реки тре­вож­ную ночь про­ве­ду я,
Сгиб­ну я здесь, укро­щен­ный холод­ной росою и вред­ным
Ине­ем: обмо­рок сде­лал совсем нечув­ст­ви­тель­ным дух мой.
Возду­хом веет холод­ным с реки с при­бли­же­ни­ем утра.

«Ὤ μοι ἐγώ, τί πάθω; τί νύ μοι μήκιστα γένηται;
εἰ μέν κ᾽ ἐν ποταμῷ δυσκηδέα νύκτα φυλάσσω,
μή μ᾽ ἄμυδις στίβη τε κακὴ καὶ θῆλυς ἐέρση
ἐξ ὀλιγηπελίης δαμάσῃ κεκαφηότα θυμόν·
αὔρη δ᾽ ἐκ ποταμοῦ ψυχρὴ πνέει ἠῶθι πρό.

470 Если ж на холм я взой­ду и в этой вон роще тени­стой
В частых лягу кустах, и про­зяб­лость меня и уста­лость
Там поки­нут, и сон усла­ди­тель­ный мной овла­де­ет, —
Как бы, боюсь я, не стать для зве­рей мне добы­чей и пищей!»
Вот что, в уме пораз­мыс­лив, за самое луч­шее счел он:

εἰ δέ κεν ἐς κλιτὺν ἀναβὰς καὶ δάσκιον ὕλην
θάμνοις ἐν πυκινοῖσι καταδράθω, εἴ με μεθείη
ῥῖγος καὶ κάματος, γλυκερὸς δέ μοι ὕπνος ἐπέλθῃ,
δείδω, μὴ θήρεσσιν ἕλωρ καὶ κύρμα γένωμαι».
Ὣς ἄρα οἱ φρονέοντι δοάσσατο κέρδιον εἶναι·

475 К роще напра­вил свой путь. Она на при­гор­ке откры­том
Близ­ко лежа­ла от реч­ки; про­брал­ся под куст он двой­ной там
Срос­ших­ся креп­ко друг с дру­гом олив — бла­го­род­ной и дикой.
Не про­ду­ва­ла их сила сырая бушу­ю­щих вет­ров,
Не про­би­ва­ло луча­ми паля­щи­ми яркое солн­це,

βῆ ῥ᾽ ἴμεν εἰς ὕλην· τὴν δὲ σχεδὸν ὕδατος εὗρεν
ἐν περιφαινομένῳ· δοιοὺς δ᾽ ἄρ᾽ ὑπήλυθε θάμνους,
ἐξ ὁμόθεν πεφυῶτας· ὁ μὲν φυλίης, ὁ δ᾽ ἐλαίης.
τοὺς μὲν ἄρ᾽ οὔτ᾽ ἀνέμων διάη μένος ὑγρὸν ἀέντων,
οὔτε ποτ᾽ ἠέλιος φαέθων ἀκτῖσιν ἔβαλλεν,

480 Не про­ни­кал даже до низу дождь, до того они густо

Меж­ду собою вет­вя­ми спле­лись. Одис­сей погру­зил­ся
В эти кусты и под ними нагреб себе тот­час рука­ми
Мяг­кое ложе из листьев опав­ших, кото­рых такая
Груда была, что и двое и трое б мог­ли в ней укрыть­ся

οὔτ᾽ ὄμβρος περάασκε διαμπερές· ὣς ἄρα πυκνοὶ
ἀλλήλοισιν ἔφυν ἐπαμοιβαδίς· οὓς ὑπ᾽ Ὀδυσσεὺς
δύσετ᾽. ἄφαρ δ᾽ εὐνὴν ἐπαμήσατο χερσὶ φίλῃσιν
εὐρεῖαν· φύλλων γὰρ ἔην χύσις ἤλιθα πολλή,
ὅσσον τ᾽ ἠὲ δύω ἠὲ τρεῖς ἄνδρας ἔρυσθαι

485 В зим­нюю пору, какою суро­вой она ни была бы.
В радость при­шел, увидав­ши ее, Одис­сей мно­го­стой­кий.
Листья он в кучу нагреб и сам в середи­ну забрал­ся,
Так же как в чер­ную золу пас­тух голов­ню зары­ва­ет
В поле дале­ком, где нет нико­го из людей по сосед­ству,

ὥρῃ χειμερίῃ, εἰ καὶ μάλα περ χαλεπαίνοι.
τὴν μὲν ἰδὼν γήθησε πολύτλας δῖος Ὀδυσσεύς,
ἐν δ᾽ ἄρα μέσσῃ λέκτο, χύσιν δ᾽ ἐπεχεύατο φύλλων.
ὡς δ᾽ ὅτε τις δαλὸν σποδιῇ ἐνέκρυψε μελαίνῃ
ἀγροῦ ἐπ᾽ ἐσχατιῆς, ᾧ μὴ πάρα γείτονες ἄλλοι,

490 Семя спа­сая огня, чтоб огня не про­сить у дру­го­го.

В листья так Одис­сей зако­пал­ся. Пал­ла­да Афи­на
Сон на него изли­ла, чтоб его от уста­ло­сти тяж­кой
Осво­бо­дил он ско­рей, покрыв ему милые веки.

σπέρμα πυρὸς σώζων, ἵνα μή ποθεν ἄλλοθεν αὔοι,
ὣς Ὀδυσεὺς φύλλοισι καλύψατο· τῷ δ᾽ ἄρ᾽ Ἀθήνη
ὕπνον ἐπ᾽ ὄμμασι χεῦ᾽, ἵνα μιν παύσειε τάχιστα
δυσπονέος καμάτοιο φίλα βλέφαρ᾽ ἀμφικαλύψας.

ПРИМЕЧАНИЯ

Ст. 43. Арго­убий­ца — эпи­тет Гер­ме­са; см. в сло­ва­ре Аргус.

Ст. 310. Речь идет о жар­кой схват­ке вокруг тела уби­то­го Ахил­ле­са, в кото­рой при­ни­мал участие и Одис­сей.

1 Повиди­мо­му, для бал­ла­ста. (При­ме­ча­ние пере­вод­чи­ка.)

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая