Одиссея Песнь девятая

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая

Так отве­чая ему, ска­зал Одис­сей мно­го­ум­ный:
«Царь Алки­ной, меж­ду всех феа­кий­ских мужей наи­луч­ший!
Как мне при­ят­но и слад­ко вни­мать пес­но­пе­ньям пре­крас­ным
Мужа тако­го, как этот, — по пению рав­но­го богу!

    Τὸν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη πολύμητις Ὀδυσσεύς·
«Ἀλκίνοε κρεῖον, πάντων ἀριδείκετε λαῶν,
ἦ τοι μὲν τόδε καλὸν ἀκουέμεν ἐστὶν ἀοιδοῦ
τοιοῦδ᾽ οἷος ὅδ᾽ ἐστί, θεοῖς ἐναλίγκιος αὐδήν.

5     В жиз­ни, я думаю, нет свер­ше­ний при­ят­ней, чем если
Радо­стью свет­лой серд­ца испол­не­ны в целом наро­де,
Если, рас­сев­шись один близ дру­го­го в чер­то­гах пре­крас­ных,
Слу­ша­ют гости пев­ца, сто­лы же пол­ны перед ними
Хле­ба и жир­но­го мяса; и, чер­пая смесь из кра­те­ра,

    οὐ γὰρ ἐγώ γέ τί φημι τέλος χαριέστερον εἶναι
ἢ ὅτ᾽ ἐυφροσύνη μὲν ἔχῃ κάτα δῆμον ἅπαντα,
δαιτυμόνες δ᾽ ἀνὰ δώματ᾽ ἀκουάζωνται ἀοιδοῦ
ἥμενοι ἑξείης, παρὰ δὲ πλήθωσι τράπεζαι
σίτου καὶ κρειῶν, μέθυ δ᾽ ἐκ κρητῆρος ἀφύσσων

10     В куб­ки ее раз­ли­ва­ет, гостей обхо­дя, вино­чер­пий.
Это мне из все­го пред­став­ля­ет­ся самым пре­крас­ным.
Но от меня о пла­чев­ных стра­да­ньях моих ты жела­ешь
Слы­шать, чтоб серд­це мое пре­ис­пол­ни­лось пла­чем силь­ней­шим.
Что же мне преж­де, что после и что под конец рас­ска­зать вам?
    οἰνοχόος φορέῃσι καὶ ἐγχείῃ δεπάεσσι·

τοῦτό τί μοι κάλλιστον ἐνὶ φρεσὶν εἴδεται εἶναι.
σοὶ δ᾽ ἐμὰ κήδεα θυμὸς ἐπετράπετο στονόεντα
εἴρεσθ᾽, ὄφρ᾽ ἔτι μᾶλλον ὀδυρόμενος στεναχίζω·
τί πρῶτόν τοι ἔπειτα, τί δ᾽ ὑστάτιον καταλέξω;

15     Слиш­ком уж мно­го я бед пре­тер­пел от богов Ура­нидов.
Преж­де все­го я вам имя свое назо­ву, чтобы зна­ли
Вы его, я ж, если час неиз­беж­ный меня не настигнет,
Гостем счи­тал­ся бы вашим, хотя и живу­щим дале­ко.
Я — Одис­сей Лаэр­тид. Измыш­ле­нья­ми хит­ры­ми сла­вен

    κήδε᾽ ἐπεί μοι πολλὰ δόσαν θεοὶ Οὐρανίωνες.
νῦν δ᾽ ὄνομα πρῶτον μυθήσομαι, ὄφρα καὶ ὑμεῖς
εἴδετ᾽, ἐγὼ δ᾽ ἂν ἔπειτα φυγὼν ὕπο νηλεὲς ἦμαρ
ὑμῖν ξεῖνος ἔω καὶ ἀπόπροθι δώματα ναίων.
εἴμ᾽ Ὀδυσεὺς Λαερτιάδης, ὃς πᾶσι δόλοισιν

20     Я меж­ду все­ми людь­ми. До небес моя сла­ва дохо­дит.
На изда­ле­ка замет­ной Ита­ке живу я. Гора там
Вверх выда­ет­ся — Нерит, колеб­лю­щий листья. Нема­ло
Там и дру­гих ост­ро­вов, неда­ле­ких один от дру­го­го:
Зам и Дули­хий, покры­тый леса­ми обиль­ны­ми Закинф.

    ἀνθρώποισι μέλω, καί μευ κλέος οὐρανὸν ἵκει.
ναιετάω δ᾽ Ἰθάκην ἐυδείελον· ἐν δ᾽ ὄρος αὐτῇ
Νήριτον εἰνοσίφυλλον, ἀριπρεπές· ἀμφὶ δὲ νῆσοι
πολλαὶ ναιετάουσι μάλα σχεδὸν ἀλλήλῃσι,
Δουλίχιόν τε Σάμη τε καὶ ὑλήεσσα Ζάκυνθος.

25     Плос­кая наша Ита­ка лежит, обра­щен­ная к мра­ку,
К запа­ду, про­чие все — на зарю и на солн­це, к восто­ку.
Поч­ва ее каме­ни­ста, но юно­шей креп­ких пита­ет.
Я же не знаю стра­ны пре­крас­нее милой Ита­ки.
Ним­фа Калип­со меня у себя удер­жать поры­ва­лась

    αὐτὴ δὲ χθαμαλὴ πανυπερτάτη εἰν ἁλὶ κεῖται
πρὸς ζόφον, αἱ δέ τ᾽ ἄνευθε πρὸς ἠῶ τ᾽ ἠέλιόν τε,
τρηχεῖ᾽, ἀλλ᾽ ἀγαθὴ κουροτρόφος· οὔ τοι ἐγώ γε
ἧς γαίης δύναμαι γλυκερώτερον ἄλλο ἰδέσθαι.
ἦ μέν μ᾽ αὐτόθ᾽ ἔρυκε Καλυψώ, δῖα θεάων,

30     В гро­те глу­бо­ком, желая сво­им меня сде­лать супру­гом;
Так­же ста­ра­лась меня удер­жать чаро­дей­ка Цир­цея
В даль­ней Ээе, желая сво­им меня сде­лать супру­гом:
Духа, одна­ко, в груди мне на это она не скло­ни­ла.
Сла­ще нам нет ниче­го отчиз­ны и срод­ни­ков наших,

    ἐν σπέσσι γλαφυροῖσι, λιλαιομένη πόσιν εἶναι·
ὣς δ᾽ αὔτως Κίρκη κατερήτυεν ἐν μεγάροισιν
Αἰαίη δολόεσσα, λιλαιομένη πόσιν εἶναι·
ἀλλ᾽ ἐμὸν οὔ ποτε θυμὸν ἐνὶ στήθεσσιν ἔπειθον.
ὣς οὐδὲν γλύκιον ἧς πατρίδος οὐδὲ τοκήων

35     Если бы даже в дому бога­тей­шем вда­ли оби­та­ли
Мы на чужой сто­роне, в отда­ле­ньи от срод­ни­ков наших.
Ну, рас­ска­жу я тебе о печаль­ном моем воз­вра­ще­ньи,
Зев­сом нис­по­слан­ном мне, когда Или­он я поки­нул.
Ветер от стен или­он­ских к Исма­ру при­гнал нас, к кико­нам.

    γίγνεται, εἴ περ καί τις ἀπόπροθι πίονα οἶκον
γαίῃ ἐν ἀλλοδαπῇ ναίει ἀπάνευθε τοκήων.
εἰ δ᾽ ἄγε τοι καὶ νόστον ἐμὸν πολυκηδέ᾽ ἐνίσπω,
ὅν μοι Ζεὺς ἐφέηκεν ἀπὸ Τροίηθεν ἰόντι.
Ἰλιόθεν με φέρων ἄνεμος Κικόνεσσι πέλασσεν,

40     Город я этот раз­ру­шил, самих же их гибе­ли пре­дал.
В горо­де мно­го забрав­ши и жен­щин и раз­ных сокро­вищ,
Нача­ли мы их делить, чтоб никто не ушел обде­лен­ным.
Стал тут сове­то­вать я как мож­но ско­рее отсюда
Всем убе­жать, но меня не послу­ша­лись глу­пые люди.

    Ἰσμάρῳ. ἔνθα δ᾽ ἐγὼ πόλιν ἔπραθον, ὤλεσα δ᾽ αὐτούς·
ἐκ πόλιος δ᾽ ἀλόχους καὶ κτήματα πολλὰ λαβόντες
δασσάμεθ᾽, ὡς μή τίς μοι ἀτεμβόμενος κίοι ἴσης.
ἔνθ᾽ ἦ τοι μὲν ἐγὼ διερῷ ποδὶ φευγέμεν ἡμέας
ἠνώγεα, τοὶ δὲ μέγα νήπιοι οὐκ ἐπίθοντο.

45     Было тут выпи­то мно­го вина и заре­за­но было
Мно­го у моря быков кри­во­ро­гих и жир­ных бара­нов.
Те меж­ду тем из кико­нов, кто спас­ся, при­зва­ли кико­нов,
Жив­ших в сосед­стве, — и боль­ших чис­лом и доб­ле­стью луч­ших,
Внутрь мате­рик насе­ляв­ших, умев­ших пре­крас­но сра­жать­ся

    ἔνθα δὲ πολλὸν μὲν μέθυ πίνετο, πολλὰ δὲ μῆλα
ἔσφαζον παρὰ θῖνα καὶ εἰλίποδας ἕλικας βοῦς·
τόφρα δ᾽ ἄρ᾽ οἰχόμενοι Κίκονες Κικόνεσσι γεγώνευν,
οἵ σφιν γείτονες ἦσαν, ἅμα πλέονες καὶ ἀρείους,
ἤπειρον ναίοντες, ἐπιστάμενοι μὲν ἀφ᾽ ἵππων

50     И с лоша­дей, а слу­чит­ся нуж­да, так и пеши­ми бить­ся.
Столь­ко с зарею яви­ло­ся их, как цве­тов или листьев
В пору вес­ны. И тогда перед нами, зло­счаст­ны­ми, злая
Зев­со­ва вста­ла судь­ба, чтобы мно­го мы бед испы­та­ли.
Близ кораб­лей наших быст­рых жесто­кая бит­ва вски­пе­ла.

    ἀνδράσι μάρνασθαι καὶ ὅθι χρὴ πεζὸν ἐόντα.
ἦλθον ἔπειθ᾽ ὅσα φύλλα καὶ ἄνθεα γίγνεται ὥρῃ,
ἠέριοι· τότε δή ῥα κακὴ Διὸς αἶσα παρέστη
ἡμῖν αἰνομόροισιν, ἵν᾽ ἄλγεα πολλὰ πάθοιμεν.
στησάμενοι δ᾽ ἐμάχοντο μάχην παρὰ νηυσὶ θοῇσι,

55     Ста­ли мы яро друг в дру­га метать мед­но­ост­рые копья.
С само­го утра все вре­мя, как день раз­рас­тал­ся свя­щен­ный,
Мы, защи­ща­ясь, упор­но сто­я­ли, хоть было их боль­ше.
Но лишь скло­ни­ло­ся солн­це к поре, как волов рас­пря­га­ют,
Верх полу­чи­ли кико­ны, вполне одолев­ши ахей­цев.

    βάλλον δ᾽ ἀλλήλους χαλκήρεσιν ἐγχείῃσιν.
ὄφρα μὲν ἠὼς ἦν καὶ ἀέξετο ἱερὸν ἦμαρ,
τόφρα δ᾽ ἀλεξόμενοι μένομεν πλέονάς περ ἐόντας.
ἦμος δ᾽ ἠέλιος μετενίσσετο βουλυτόνδε,
καὶ τότε δὴ Κίκονες κλῖναν δαμάσαντες Ἀχαιούς.

60     С каж­до­го суд­на по шесть сото­ва­ри­щей наших погиб­ло.
Всем осталь­ным уда­лось убе­жать от судь­бы и от смер­ти.
Даль­ше оттуда мы дви­ну­лись в путь с опе­ча­лен­ным серд­цем,
Сами избег­нув кон­ца, но това­ри­щей милых лишив­шись.
В море, одна­ко, не вывел дву­хво­стых судов я, покуда

    ἓξ δ᾽ ἀφ᾽ ἑκάστης νηὸς ἐυκνήμιδες ἑταῖροι
ὤλονθ᾽· οἱ δ᾽ ἄλλοι φύγομεν θάνατόν τε μόρον τε.
Ἔνθεν δὲ προτέρω πλέομεν ἀκαχήμενοι ἦτορ,
ἄσμενοι ἐκ θανάτοιο, φίλους ὀλέσαντες ἑταίρους.
οὐδ᾽ ἄρα μοι προτέρω νῆες κίον ἀμφιέλισσαι,

65     Три­жды каж­до­го мы не позва­ли из наших несчаст­ных
Спут­ни­ков, пав­ших на поле в бою под рука­ми кико­нов.
Тучи сби­раю­щий Зевс на суда наши север­ный ветер
С вих­рем неслы­хан­ным ринул и скрыл под густей­шим тума­ном
Сушу и море. И ночь нис­пу­сти­ла­ся с неба на зем­лю.

    πρίν τινα τῶν δειλῶν ἑτάρων τρὶς ἕκαστον ἀῦσαι,
οἳ θάνον ἐν πεδίῳ Κικόνων ὕπο δῃωθέντες.
νηυσὶ δ᾽ ἐπῶρσ᾽ ἄνεμον Βορέην νεφεληγερέτα Ζεὺς
λαίλαπι θεσπεσίῃ, σὺν δὲ νεφέεσσι κάλυψε
γαῖαν ὁμοῦ καὶ πόντον· ὀρώρει δ᾽ οὐρανόθεν νύξ.

70     Мча­лись суда, зары­ва­ясь носа­ми в кипя­щие вол­ны.
Вих­рем на три, на четы­ре кус­ка пару­са разо­рва­ло.
Мы, испу­гав­шись беды, в кораб­ли их, свер­нув, уло­жи­ли,
Сами же вес­ла­ми ста­ли к бли­жай­ше­му бере­гу пра­вить.
На бере­гу мы под­ряд про­ле­жа­ли два дня и две ночи,

    αἱ μὲν ἔπειτ᾽ ἐφέροντ᾽ ἐπικάρσιαι, ἱστία δέ σφιν
τριχθά τε καὶ τετραχθὰ διέσχισεν ἲς ἀνέμοιο.
καὶ τὰ μὲν ἐς νῆας κάθεμεν, δείσαντες ὄλεθρον,
αὐτὰς δ᾽ ἐσσυμένως προερέσσαμεν ἤπειρόνδε.
ἔνθα δύω νύκτας δύο τ᾽ ἤματα συνεχὲς αἰεὶ

75     И пожи­ра­ли все вре­мя нам дух и печаль и уста­лость.
Тре­тий день при­ве­ла за собой пыш­но­ко­сая Эос.
Мач­ты поста­вив и сно­ва под­няв пару­са, на суда мы
Сели. Они понес­лись, пови­ну­я­ся вет­ру и корм­чим.
Тут невреди­мым бы я воро­тил­ся в роди­мую зем­лю,

    κείμεθ᾽, ὁμοῦ καμάτῳ τε καὶ ἄλγεσι θυμὸν ἔδοντες.
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ τρίτον ἦμαρ ἐυπλόκαμος τέλεσ᾽ Ἠώς,
ἱστοὺς στησάμενοι ἀνά θ᾽ ἱστία λεύκ᾽ ἐρύσαντες
ἥμεθα, τὰς δ᾽ ἄνεμός τε κυβερνῆταί τ᾽ ἴθυνον.
καί νύ κεν ἀσκηθὴς ἱκόμην ἐς πατρίδα γαῖαν·

80     Но и вол­на, и тече­нье, и север­ный ветер — в то вре­мя,
Как оги­бал я Малею — отби­ли меня от Кифе­ры.
Девять носи­ли нас дней по обиль­но­му рыбою морю
Смер­тью гро­зя­щие вет­ры. В деся­тый же день мы при­плы­ли
В край лото­фа­гов, живу­щих одной лишь цве­точ­ною пищей.

    ἀλλά με κῦμα ῥόος τε περιγνάμπτοντα Μάλειαν
καὶ Βορέης ἀπέωσε, παρέπλαγξεν δὲ Κυθήρων.
Ἔνθεν δ᾽ ἐννῆμαρ φερόμην ὀλοοῖς ἀνέμοισιν
πόντον ἐπ᾽ ἰχθυόεντα· ἀτὰρ δεκάτῃ ἐπέβημεν
γαίης Λωτοφάγων, οἵ τ᾽ ἄνθινον εἶδαρ ἔδουσιν.

85     Вый­дя на твер­дую зем­лю и све­жей водою запас­шись,
Близ кораб­лей быст­ро­ход­ных това­ри­щи сели обедать.
После того как едой и питьем мы вполне насла­ди­лись,
Спут­ни­кам вер­ным сво­им при­ка­зал я пой­ти и раз­ведать,
Что за пле­мя мужей хле­бо­яд­ных живет в этом крае.

    ἔνθα δ᾽ ἐπ᾽ ἠπείρου βῆμεν καὶ ἀφυσσάμεθ᾽ ὕδωρ,
αἶψα δὲ δεῖπνον ἕλοντο θοῇς παρὰ νηυσὶν ἑταῖροι.
αὐτὰρ ἐπεὶ σίτοιό τ᾽ ἐπασσάμεθ᾽ ἠδὲ ποτῆτος,
δὴ τοτ᾽ ἐγὼν ἑτάρους προΐειν πεύθεσθαι ἰόντας,
οἵ τινες ἀνέρες εἶεν ἐπὶ χθονὶ σῖτον ἔδοντες

90     Выбрал двух я мужей и гла­ша­тая третьим при­ба­вил.
В путь они тот­час пусти­лись и ско­ро при­шли к лото­фа­гам.
Гибе­ли те лото­фа­ги това­ри­щам нашим нисколь­ко
Не замыш­ля­ли, но дали им лото­са толь­ко отведать.
Кто от пло­да его, меду по сла­до­сти рав­но­го, вку­сит,

    ἄνδρε δύω κρίνας, τρίτατον κήρυχ᾽ ἅμ᾽ ὀπάσσας.
οἱ δ᾽ αἶψ᾽ οἰχόμενοι μίγεν ἀνδράσι Λωτοφάγοισιν·
οὐδ᾽ ἄρα Λωτοφάγοι μήδονθ᾽ ἑτάροισιν ὄλεθρον
ἡμετέροις, ἀλλά σφι δόσαν λωτοῖο πάσασθαι.
τῶν δ᾽ ὅς τις λωτοῖο φάγοι μελιηδέα καρπόν,

95     Тот уж не хочет ни вести подать о себе, ни вер­нуть­ся,
Но, средь мужей лото­фа­гов остав­шись наве­ки, жела­ет
Лотос вку­шать, пере­став о сво­ем воз­вра­ще­ньи и думать.
Силою их к кораб­лям при­вел я, рыдав­ших, обрат­но
И в кораб­лях наших полых, свя­зав, поло­жил под ска­мья­ми.

    οὐκέτ᾽ ἀπαγγεῖλαι πάλιν ἤθελεν οὐδὲ νέεσθαι,
ἀλλ᾽ αὐτοῦ βούλοντο μετ᾽ ἀνδράσι Λωτοφάγοισι
λωτὸν ἐρεπτόμενοι μενέμεν νόστου τε λαθέσθαι.
τοὺς μὲν ἐγὼν ἐπὶ νῆας ἄγον κλαίοντας ἀνάγκῃ,
νηυσὶ δ᾽ ἐνὶ γλαφυρῇσιν ὑπὸ ζυγὰ δῆσα ἐρύσσας.

100     После того осталь­ным при­ка­зал я това­ри­щам вер­ным
В быст­рые наши суда поско­рее вой­ти, чтоб, вку­сив­ши
Лото­са, кто и дру­гой не забыл о воз­вра­те в отчиз­ну.
Все они быст­ро взо­шли на суда, и к уклю­чи­нам сели
Сле­дом один за дру­гим, и уда­ри­ли вес­ла­ми море.

    αὐτὰρ τοὺς ἄλλους κελόμην ἐρίηρας ἑταίρους
σπερχομένους νηῶν ἐπιβαινέμεν ὠκειάων,
μή πώς τις λωτοῖο φαγὼν νόστοιο λάθηται.
οἱ δ᾽ αἶψ᾽ εἴσβαινον καὶ ἐπὶ κληῖσι καθῖζον,
ἑξῆς δ᾽ ἑζόμενοι πολιὴν ἅλα τύπτον ἐρετμοῖς.

105     Даль­ше оттуда мы дви­ну­лись в путь с опе­ча­лен­ным серд­цем.
При­бы­ли вско­ре в стра­ну мы не знаю­щих прав­ды цик­ло­пов,
Гор­дых и злых. На бес­смерт­ных наде­ясь богов, ни рас­те­ний
Не насаж­да­ют рука­ми цик­ло­пы, ни паш­ни не пашут.
Без пахоты и без сева обиль­но у них все родит­ся —

    Ἔνθεν δὲ προτέρω πλέομεν ἀκαχήμενοι ἦτορ·
Κυκλώπων δ᾽ ἐς γαῖαν ὑπερφιάλων ἀθεμίστων
ἱκόμεθ᾽, οἵ ῥα θεοῖσι πεποιθότες ἀθανάτοισιν
οὔτε φυτεύουσιν χερσὶν φυτὸν οὔτ᾽ ἀρόωσιν,
ἀλλὰ τά γ᾽ ἄσπαρτα καὶ ἀνήροτα πάντα φύονται,

110     Белый ячмень и пше­ни­ца. Дают вино­град­ные лозы
Мно­же­ство гроздий, и мно­жат вино в них дожди Гро­мо­верж­ца.
Ни сове­ща­ний, ни общих собра­ний у них не быва­ет.
Меж­ду гора­ми они оби­та­ют, в глу­бо­ких пеще­рах
Гор­ных высо­ких вер­шин. Над женой и детьми у них каж­дый

    πυροὶ καὶ κριθαὶ ἠδ᾽ ἄμπελοι, αἵ τε φέρουσιν
οἶνον ἐριστάφυλον, καί σφιν Διὸς ὄμβρος ἀέξει.
τοῖσιν δ᾽ οὔτ᾽ ἀγοραὶ βουληφόροι οὔτε θέμιστες,
ἀλλ᾽ οἵ γ᾽ ὑψηλῶν ὀρέων ναίουσι κάρηνα
ἐν σπέσσι γλαφυροῖσι, θεμιστεύει δὲ ἕκαστος

115     Суд свой тво­рит пол­но­власт­но, до про­чих же нет ему дела.
Плос­кий есть там еще ост­ро­вок, в сто­роне от зали­ва,
Не дале­ко и не близ­ко лежа­щий от края цик­ло­пов,
Лесом покры­тый. В вели­ком там мно­же­стве водят­ся козы
Дикие. Их нико­гда не пуга­ют шаги чело­ве­ка;

    παίδων ἠδ᾽ ἀλόχων, οὐδ᾽ ἀλλήλων ἀλέγουσιν.
Νῆσος ἔπειτα λάχεια παρὲκ λιμένος τετάνυσται,
γαίης Κυκλώπων οὔτε σχεδὸν οὔτ᾽ ἀποτηλοῦ,
ὑλήεσσ᾽· ἐν δ᾽ αἶγες ἀπειρέσιαι γεγάασιν
ἄγριαι· οὐ μὲν γὰρ πάτος ἀνθρώπων ἀπερύκει,

120     Нет охот­ни­ков там, кото­рые бро­дят леса­ми,
Мно­го лише­ний тер­пя, по гор­ным вер­ши­нам высо­ким.
Стад никто не пасет, и поля никто там не пашет.
Ни пахоты ника­кой, ни сева зем­ля там не зна­ет,
Так­же не зна­ет людей; лишь бле­ю­щих коз она кор­мит.

    οὐδέ μιν εἰσοιχνεῦσι κυνηγέται, οἵ τε καθ᾽ ὕλην
ἄλγεα πάσχουσιν κορυφὰς ὀρέων ἐφέποντες.
οὔτ᾽ ἄρα ποίμνῃσιν καταΐσχεται οὔτ᾽ ἀρότοισιν,
ἀλλ᾽ ἥ γ᾽ ἄσπαρτος καὶ ἀνήροτος ἤματα πάντα
ἀνδρῶν χηρεύει, βόσκει δέ τε μηκάδας αἶγας.

125     Ибо цик­ло­пы не зна­ют еще кораб­лей крас­но­бо­ких,
Плот­ни­ков нет кора­бель­ных у них, искус­ных в построй­ке
Проч­но­ве­сель­ных судов, свое совер­шаю­щих дело,
Раз­ных людей горо­да посе­щая, как это обыч­но
Дела­ют люди, обща­ясь друг с дру­гом чрез без­дны мор­ские.

    οὐ γὰρ Κυκλώπεσσι νέες πάρα μιλτοπάρῃοι,
οὐδ᾽ ἄνδρες νηῶν ἔνι τέκτονες, οἵ κε κάμοιεν
νῆας ἐυσσέλμους, αἵ κεν τελέοιεν ἕκαστα
ἄστε᾽ ἐπ᾽ ἀνθρώπων ἱκνεύμεναι, οἷά τε πολλὰ
ἄνδρες ἐπ᾽ ἀλλήλους νηυσὶν περόωσι θάλασσαν·

130     Эти и дикий тот ост­ров смог­ли бы им сде­лать цве­ту­щим,
Ибо не плох он и вовре­мя все там мог­ло бы рож­дать­ся;
Мно­го лугов там лежит вдоль бере­га моря седо­го,
Влаж­ных и мяг­ких: мог­ли бы рас­ти вино­град­ные лозы.
Глад­ки для пашен поля; бога­тей­шую жат­ву с посе­вов

    οἵ κέ σφιν καὶ νῆσον ἐυκτιμένην ἐκάμοντο.
οὐ μὲν γάρ τι κακή γε, φέροι δέ κεν ὥρια πάντα·
ἐν μὲν γὰρ λειμῶνες ἁλὸς πολιοῖο παρ᾽ ὄχθας
ὑδρηλοὶ μαλακοί· μάλα κ᾽ ἄφθιτοι ἄμπελοι εἶεν.
ἐν δ᾽ ἄροσις λείη· μάλα κεν βαθὺ λήιον αἰεὶ

135     Вовре­мя мож­но сби­рать, ибо мно­го под поч­вою жира.
Гавань удоб­ная там, ника­ких в ней не нуж­но при­ча­лов —
Якор­ных кам­ней бро­сать иль при­вя­зы­вать суд­но кана­том.
К суше при­став с кораб­лем, море­пла­ва­тель там оста­ет­ся,
Сколь­ко захо­чет, пока не поду­ют попут­ные вет­ры.

    εἰς ὥρας ἀμῷεν, ἐπεὶ μάλα πῖαρ ὑπ᾽ οὖδας.
ἐν δὲ λιμὴν ἐύορμος, ἵν᾽ οὐ χρεὼ πείσματός ἐστιν,
οὔτ᾽ εὐνὰς βαλέειν οὔτε πρυμνήσι᾽ ἀνάψαι,
ἀλλ᾽ ἐπικέλσαντας μεῖναι χρόνον εἰς ὅ κε ναυτέων
θυμὸς ἐποτρύνῃ καὶ ἐπιπνεύσωσιν ἀῆται.

140     В самом кон­це этой бух­ты бежит из пеще­ры источ­ник
С свет­ло­стру­и­стой водой, оброс­ший вокруг топо­ля­ми.
В этот залив мы вошли. Бла­го­де­тель­ный бог нам какой-то
Путь ука­зал через мрач­ную ночь: был ост­ров невидим.
Влаж­ный туман окру­жал кораб­ли. Нам луна не све­ти­ла

    αὐτὰρ ἐπὶ κρατὸς λιμένος ῥέει ἀγλαὸν ὕδωρ,
κρήνη ὑπὸ σπείους· περὶ δ᾽ αἴγειροι πεφύασιν.
ἔνθα κατεπλέομεν, καί τις θεὸς ἡγεμόνευεν
νύκτα δι᾽ ὀρφναίην, οὐδὲ προυφαίνετ᾽ ἰδέσθαι·
ἀὴρ γὰρ περὶ νηυσὶ βαθεῖ᾽ ἦν, οὐδὲ σελήνη

145     С неба высо­ко­го. Тучи густые ее закры­ва­ли.
Ост­ро­ва было нель­зя раз­ли­чить нам гла­за­ми во мра­ке.
Так­же не виде­ли мы и высо­ких, на берег бегу­щих
Волн до поры, как суда наши проч­ные вре­за­лись в сушу.
К суше при­став, на судах пару­са мы немед­ля спу­сти­ли,

    οὐρανόθεν προύφαινε, κατείχετο δὲ νεφέεσσιν.
ἔνθ᾽ οὔ τις τὴν νῆσον ἐσέδρακεν ὀφθαλμοῖσιν,
οὔτ᾽ οὖν κύματα μακρὰ κυλινδόμενα προτὶ χέρσον
εἰσίδομεν, πρὶν νῆας ἐυσσέλμους ἐπικέλσαι.
κελσάσῃσι δὲ νηυσὶ καθείλομεν ἱστία πάντα,

150     Сами же вышли на берег при­бо­ем шумя­ще­го моря
И, в ожида­нии Эос боже­ст­вен­ной, спать улег­ли­ся.
Рано рож­ден­ная вышла из тьмы розо­пер­стая Эос.
Встав­ши, по ост­ро­ву ста­ли бро­дить мы, нема­ло дивя­ся.
Ним­фы, доче­ри Зев­са эгидо­дер­жав­но­го, гор­ных

    ἐκ δὲ καὶ αὐτοὶ βῆμεν ἐπὶ ῥηγμῖνι θαλάσσης·
ἔνθα δ᾽ ἀποβρίξαντες ἐμείναμεν Ἠῶ δῖαν.
Ἦμος δ᾽ ἠριγένεια φάνη ῥοδοδάκτυλος Ἠώς,
νῆσον θαυμάζοντες ἐδινεόμεσθα κατ᾽ αὐτήν.
ὦρσαν δὲ νύμφαι, κοῦραι Διὸς αἰγιόχοιο,

155     Под­ня­ли коз, чтобы было това­ри­щам чем пообедать.
Гну­тые луки тогда, длин­но­ост­рые лег­кие копья
Из кораб­лей мы доста­ли и, на три тол­пы разде­лив­шись,
Ста­ли метать. И бога­тую бог даро­вал нам добы­чу.
Было две­на­дцать со мной кораб­лей, и доста­лось по девять

    αἶγας ὀρεσκῴους, ἵνα δειπνήσειαν ἑταῖροι.
αὐτίκα καμπύλα τόξα καὶ αἰγανέας δολιχαύλους
εἱλόμεθ᾽ ἐκ νηῶν, διὰ δὲ τρίχα κοσμηθέντες
βάλλομεν· αἶψα δ᾽ ἔδωκε θεὸς μενοεικέα θήρην.
νῆες μέν μοι ἕποντο δυώδεκα, ἐς δὲ ἑκάστην

160     Коз на корабль: для себя ж одно­го ото­брал я деся­ток.
Так мы весь день напро­лет до заше­ст­вия солн­ца сиде­ли,
Ели обиль­но мы мясо и слад­ким вином уте­ша­лись:
Ибо еще на судах моих быст­рых вино не иссяк­ло
Крас­ное. Мно­го его в амфо­рах на каж­дый корабль наш

    ἐννέα λάγχανον αἶγες· ἐμοὶ δὲ δέκ᾽ ἔξελον οἴῳ.
Ὣς τότε μὲν πρόπαν ἦμαρ ἐς ἠέλιον καταδύντα
ἥμεθα δαινύμενοι κρέα τ᾽ ἄσπετα καὶ μέθυ ἡδύ·
οὐ γάρ πω νηῶν ἐξέφθιτο οἶνος ἐρυθρός,
ἀλλ᾽ ἐνέην· πολλὸν γὰρ ἐν ἀμφιφορεῦσιν ἕκαστοι

165     Мы погру­зи­ли, свя­щен­ный раз­ру­шив­ши город кико­нов.
Виде­ли близ­ко мы зем­лю цик­ло­пов. С нее дохо­ди­ли
Дым, голо­са их самих, ове­чье и козье бле­я­нье.
Солн­це меж тем зака­ти­лось, и сумрак спу­стил­ся на зем­лю.
Спать мы все улег­лись у при­бо­ем шумя­ще­го моря.

    ἠφύσαμεν Κικόνων. ἱερὸν πτολίεθρον ἑλόντες.
Κυκλώπων δ᾽ ἐς γαῖαν ἐλεύσσομεν ἐγγὺς ἐόντων,
καπνόν τ᾽ αὐτῶν τε φθογγὴν ὀίων τε καὶ αἰγῶν.
ἦμος δ᾽ ἠέλιος κατέδυ καὶ ἐπὶ κνέφας ἦλθε,
δὴ τότε κοιμήθημεν ἐπὶ ῥηγμῖνι θαλάσσης.

170     Рано рож­ден­ная вста­ла из тьмы розо­пер­стая Эос.
Всех я тогда на собра­нье созвал и вот что ска­зал им:
— Здесь все дру­гие остань­тесь, това­ри­щи, мне доро­гие!
Я ж на моем кораб­ле и с дру­жи­ной моей кора­бель­ной
К этим отправ­люсь мужам и иссле­дую, кто эти мужи, —

    ἦμος δ᾽ ἠριγένεια φάνη ῥοδοδάκτυλος Ἠώς,
καὶ τότ᾽ ἐγὼν ἀγορὴν θέμενος μετὰ πᾶσιν ἔειπον·
“Ἄλλοι μὲν νῦν μίμνετ᾽, ἐμοὶ ἐρίηρες ἑταῖροι·
αὐτὰρ ἐγὼ σὺν νηί τ᾽ ἐμῇ καὶ ἐμοῖς ἑτάροισιν
ἐλθὼν τῶνδ᾽ ἀνδρῶν πειρήσομαι, οἵ τινές εἰσιν,

175     Дикие ль, гор­дые духом и знать не хотя­щие прав­ды
Или радуш­ные к гостю и с бого­бо­яз­нен­ным серд­цем. —
Так ска­зав и взой­дя на корабль, при­ка­зал и дру­гим я,
Сев­ши самим на корабль, раз­вя­зать судо­вые при­ча­лы.
Тот­час они на корабль под­ня­лись, и к уклю­чи­нам сели

    ἤ ῥ᾽ οἵ γ᾽ ὑβρισταί τε καὶ ἄγριοι οὐδὲ δίκαιοι,
ἦε φιλόξεινοι, καί σφιν νόος ἐστὶ θεουδής”.
Ὣς εἰπὼν ἀνὰ νηὸς ἔβην, ἐκέλευσα δ᾽ ἑταίρους
αὐτούς τ᾽ ἀμβαίνειν ἀνά τε πρυμνήσια λῦσαι.
οἱ δ᾽ αἶψ᾽ εἴσβαινον καὶ ἐπὶ κληῖσι καθῖζον,

180     Сле­дом один за дру­гим, и уда­ри­ли вес­ла­ми море.
Быст­ро достиг­ли мы близ­ко лежа­ще­го края цик­ло­пов.
С само­го боку высо­кую мы увида­ли пеще­ру
Близ­ко от моря, над нею — дере­вья лав­ро­вые. Мно­го
Там на ночев­ку схо­ди­лось и коз и овец. Вкруг пеще­ры

    ἑξῆς δ᾽ ἑζόμενοι πολιὴν ἅλα τύπτον ἐρετμοῖς.
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ τὸν χῶρον ἀφικόμεθ᾽ ἐγγὺς ἐόντα,
ἔνθα δ᾽ ἐπ᾽ ἐσχατιῇ σπέος εἴδομεν ἄγχι θαλάσσης,
ὑψηλόν, δάφνῃσι κατηρεφές. ἔνθα δὲ πολλὰ
μῆλ᾽, ὄιές τε καὶ αἶγες, ἰαύεσκον· περὶ δ᾽ αὐλὴ

185     Двор про­сти­рал­ся высо­кий с огра­дой из вко­пан­ных кам­ней,
Сосен боль­ших и дубов, покры­тых густою лист­вою.
Муж вели­кан­ско­го роста в пеще­ре той жил. Оди­но­ко
Пас вда­ле­ке от дру­гих он бараш­ков и коз. Не водил­ся
С про­чи­ми. Был нелюдим, ника­ко­го не ведал зако­на.

    ὑψηλὴ δέδμητο κατωρυχέεσσι λίθοισι
μακρῇσίν τε πίτυσσιν ἰδὲ δρυσὶν ὑψικόμοισιν.
ἔνθα δ᾽ ἀνὴρ ἐνίαυε πελώριος, ὅς ῥα τὰ μῆλα
οἶος ποιμαίνεσκεν ἀπόπροθεν· οὐδὲ μετ᾽ ἄλλους
πωλεῖτ᾽, ἀλλ᾽ ἀπάνευθεν ἐὼν ἀθεμίστια ᾔδη.

190     Выглядел чудом каким-то чудо­вищ­ным он и несхо­ден
Был с чело­ве­ком, вку­шаю­щим хлеб, а казал­ся вер­ши­ной
Лесом порос­шей горы, высо­ко над дру­ги­ми сто­я­щей.
Про­чим спут­ни­кам вер­ным моим при­ка­зал я на берег
Выта­щить быст­рый корабль и там близ него оста­вать­ся.

    καὶ γὰρ θαῦμ᾽ ἐτέτυκτο πελώριον, οὐδὲ ἐῴκει
ἀνδρί γε σιτοφάγῳ, ἀλλὰ ῥίῳ ὑλήεντι
ὑψηλῶν ὀρέων, ὅ τε φαίνεται οἶον ἀπ᾽ ἄλλων.
Δὴ τότε τοὺς ἄλλους κελόμην ἐρίηρας ἑταίρους
αὐτοῦ πὰρ νηί τε μένειν καὶ νῆα ἔρυσθαι,

195     Сам же, выбрав две­на­дцать това­ри­щей самых надеж­ных,
В путь с ними дви­нул­ся. Козий мы мех захва­ти­ли с собою
С крас­ным слад­ким вином. Марон Еван­фид его дал нам,
Жрец Апол­ло­на вла­ды­ки, кото­рый Исмар охра­ня­ет, —
Дал нам за то, что его поща­ди­ли с женой мы и сыном

    αὐτὰρ ἐγὼ κρίνας ἑτάρων δυοκαίδεκ᾽ ἀρίστους
βῆν· ἀτὰρ αἴγεον ἀσκὸν ἔχον μέλανος οἴνοιο
ἡδέος, ὅν μοι ἔδωκε Μάρων, Εὐάνθεος υἱός,
ἱρεὺς Ἀπόλλωνος, ὃς Ἴσμαρον ἀμφιβεβήκει,
οὕνεκά μιν σὺν παιδὶ περισχόμεθ᾽ ἠδὲ γυναικὶ

200     Из ува­же­нья к нему. В Апол­ло­но­вой роще тени­стой
Жрец оби­тал. Даров он бли­ста­тель­ных дал мне нема­ло:
Золота семь пода­рил мне талан­тов в искус­ных изде­льях,
Сереб­ро­лит­ный кра­тер пода­рил, а потом еще так­же
Целых две­на­дцать амфор мне напол­нил вином пре­вос­ход­ным,

    ἁζόμενοι· ᾤκει γὰρ ἐν ἄλσεϊ δενδρήεντι
Φοίβου Ἀπόλλωνος. ὁ δέ μοι πόρεν ἀγλαὰ δῶρα·
χρυσοῦ μέν μοι ἔδωκ᾽ ἐυεργέος ἑπτὰ τάλαντα,
δῶκε δέ μοι κρητῆρα πανάργυρον, αὐτὰρ ἔπειτα
οἶνον ἐν ἀμφιφορεῦσι δυώδεκα πᾶσιν ἀφύσσας

205     Слад­ким и чистым, напит­ком боже­ст­вен­ным. Ни из слу­жа­нок,
Ни из рабов о вине том никто в его доме не ведал,
Кро­ме его само­го, супру­ги и ключ­ни­цы вер­ной.
Если кто, пить соби­ра­ясь, один напол­нял толь­ко кубок
Крас­ным вином этим слад­ким и два­дцать при­ме­ши­вал куб­ков

    ἡδὺν ἀκηράσιον, θεῖον ποτόν· οὐδέ τις αὐτὸν
ἠείδη δμώων οὐδ᾽ ἀμφιπόλων ἐνὶ οἴκῳ,
ἀλλ᾽ αὐτὸς ἄλοχός τε φίλη ταμίη τε μί᾽ οἴη.
τὸν δ᾽ ὅτε πίνοιεν μελιηδέα οἶνον ἐρυθρόν,
ἓν δέπας ἐμπλήσας ὕδατος ἀνὰ εἴκοσι μέτρα

210     С чистой водою к вину, то слад­чай­ший, чудес­ней­ший запах
Шел от кра­те­ра. Не мог тут никто от питья воздер­жать­ся.
Мех боль­шой с тем вином захва­тил я с собой и мешок с ним
Кожа­ный с пищею. Дух мой отваж­ный мгно­вен­но почу­ял,
Что чело­ве­ка я встре­чу, боль­шой обле­чен­но­го силой,

    χεῦ᾽, ὀδμὴ δ᾽ ἡδεῖα ἀπὸ κρητῆρος ὀδώδει
θεσπεσίη· τότ᾽ ἂν οὔ τοι ἀποσχέσθαι φίλον ἦεν.
τοῦ φέρον ἐμπλήσας ἀσκὸν μέγαν, ἐν δὲ καὶ ᾖα
κωρύκῳ· αὐτίκα γάρ μοι ὀίσατο θυμὸς ἀγήνωρ
ἄνδρ᾽ ἐπελεύσεσθαι μεγάλην ἐπιειμένον ἀλκήν,

215     Дико­го духом, ни прав не хотя­ще­го знать, ни зако­нов.
Быст­ро в пеще­ру вошли мы, но в ней не заста­ли цик­ло­па.
Жир­ных коз и овец он пас на лугу неда­ле­ком.
Всё вни­ма­тель­но мы огляде­ли, вошед­ши в пеще­ру.
Пол­ны были кор­зи­ны сыров; ягня­та, коз­ля­та

    ἄγριον, οὔτε δίκας ἐὺ εἰδότα οὔτε θέμιστας.
Καρπαλίμως δ᾽ εἰς ἄντρον ἀφικόμεθ᾽, οὐδέ μιν ἔνδον
εὕρομεν, ἀλλ᾽ ἐνόμευε νομὸν κάτα πίονα μῆλα.
ἐλθόντες δ᾽ εἰς ἄντρον ἐθηεύμεσθα ἕκαστα.
ταρσοὶ μὲν τυρῶν βρῖθον, στείνοντο δὲ σηκοὶ

220     В стой­лах тес­ни­лись; по воз­рас­ту он раз­ме­стил их отдель­но:
Стар­ших со стар­ши­ми, сред­них со сред­ни­ми, ново­рож­ден­ных
С ново­рож­ден­ны­ми; сыво­рот­кой были пол­ны все сосуды,
Там же подой­ни­ки, вед­ра сто­я­ли, гото­вые к дой­ке.
Спут­ни­ки тот­час меня горя­чо уго­ва­ри­вать ста­ли,

    ἀρνῶν ἠδ᾽ ἐρίφων· διακεκριμέναι δὲ ἕκασται
ἔρχατο, χωρὶς μὲν πρόγονοι, χωρὶς δὲ μέτασσαι,
χωρὶς δ᾽ αὖθ᾽ ἕρσαι. ναῖον δ᾽ ὀρῷ ἄγγεα πάντα,
γαυλοί τε σκαφίδες τε, τετυγμένα, τοῖς ἐνάμελγεν.
ἔνθ᾽ ἐμὲ μὲν πρώτισθ᾽ ἕταροι λίσσοντ᾽ ἐπέεσσιν

225     Взяв­ши сыров, уда­лить­ся, потом же как мож­но ско­рее,
Выгнав коз­лят и бараш­ков из стойл, на корабль быст­ро­ход­ный
Их погру­зить и пустить­ся в доро­гу соле­ною вла­гой.
Я не послу­шал­ся их, а намно­го б то выгод­ней было!
Видеть его мне хоте­лось — не даст ли чего мне в пода­рок.

    τυρῶν αἰνυμένους ἰέναι πάλιν, αὐτὰρ ἔπειτα
καρπαλίμως ἐπὶ νῆα θοὴν ἐρίφους τε καὶ ἄρνας
σηκῶν ἐξελάσαντας ἐπιπλεῖν ἁλμυρὸν ὕδωρ·
ἀλλ᾽ ἐγὼ οὐ πιθόμην, ἦ τ᾽ ἂν πολὺ κέρδιον ἦεν,
ὄφρ᾽ αὐτόν τε ἴδοιμι, καὶ εἴ μοι ξείνια δοίη.

230     Но не радуш­ным ему пред­сто­я­ло явить­ся пред нами!
Тут мы костер раз­ве­ли, и жерт­ву свер­ши­ли, и сами,
Сыра забрав­ши, поели и, сидя в глу­бо­кой пеще­ре,
Жда­ли, покуда со ста­дом при­шел он. Огром­ную тяжесть
Леса сухо­го он нес, чтобы ужин на нем при­гото­вить.

    οὐδ᾽ ἄρ᾽ ἔμελλ᾽ ἑτάροισι φανεὶς ἐρατεινὸς ἔσεσθαι.
Ἔνθα δὲ πῦρ κήαντες ἐθύσαμεν ἠδὲ καὶ αὐτοὶ
τυρῶν αἰνύμενοι φάγομεν, μένομέν τέ μιν ἔνδον
ἥμενοι, ἧος ἐπῆλθε νέμων. φέρε δ᾽ ὄβριμον ἄχθος
ὕλης ἀζαλέης, ἵνα οἱ ποτιδόρπιον εἴη,

235     Сбро­сил внут­ри он пеще­ры дро­ва с оглу­ши­тель­ным шумом.
Силь­ный испуг охва­тил нас, мы все по углам раз­бе­жа­лись.
Жир­ных коз и овец загнал вели­кан тот в пеще­ру —
Всех, кото­рых доят: сам­цов же, коз­лов и бара­нов —
Их он сна­ру­жи оста­вил, в высо­кой дво­ро­вой огра­де.

    ἔντοσθεν δ᾽ ἄντροιο βαλὼν ὀρυμαγδὸν ἔθηκεν·
ἡμεῖς δὲ δείσαντες ἀπεσσύμεθ᾽ ἐς μυχὸν ἄντρου.
αὐτὰρ ὅ γ᾽ εἰς εὐρὺ σπέος ἤλασε πίονα μῆλα
πάντα μάλ᾽ ὅσσ᾽ ἤμελγε, τὰ δ᾽ ἄρσενα λεῖπε θύρηφιν,
ἀρνειούς τε τράγους τε, βαθείης ἔκτοθεν αὐλῆς.

240     Под­нял огром­ней­ший камень и вход загра­дил им в пеще­ру —
Тяж­ким, кото­ро­го с места никак не суме­ли бы сдви­нуть
Два­дцать две теле­ги четы­рех­ко­лес­ных доб­рот­ных.
Вот какою ска­лою высо­кою вход зало­жил он!
Коз и овец подо­ил, как у всех это при­ня­то делать,

    αὐτὰρ ἔπειτ᾽ ἐπέθηκε θυρεὸν μέγαν ὑψόσ᾽ ἀείρας,
ὄβριμον· οὐκ ἂν τόν γε δύω καὶ εἴκοσ᾽ ἄμαξαι
ἐσθλαὶ τετράκυκλοι ἀπ᾽ οὔδεος ὀχλίσσειαν·
τόσσην ἠλίβατον πέτρην ἐπέθηκε θύρῃσιν.
ἑζόμενος δ᾽ ἤμελγεν ὄις καὶ μηκάδας αἶγας,

245     И под­ло­жил сосун­ка после это­го к каж­дой из маток.
Бело­го взял моло­ка поло­ви­ну, мгно­вен­но заква­сил,
Тут же отжал и сло­жил в спле­тен­ные проч­но кор­зи­ны,
А поло­ви­ну дру­гую оста­вил в сосудах, чтоб мог он
Взять и попить моло­ка, чтоб ему оно было на ужин.

    πάντα κατὰ μοῖραν, καὶ ὑπ᾽ ἔμβρυον ἧκεν ἑκάστῃ.
αὐτίκα δ᾽ ἥμισυ μὲν θρέψας λευκοῖο γάλακτος
πλεκτοῖς ἐν ταλάροισιν ἀμησάμενος κατέθηκεν,
ἥμισυ δ᾽ αὖτ᾽ ἔστησεν ἐν ἄγγεσιν, ὄφρα οἱ εἴη
πίνειν αἰνυμένῳ καί οἱ ποτιδόρπιον εἴη.

250     Все дела, нако­нец, переде­лав свои со ста­ра­ньем,
Яркий костер он раз­жег — и нас увидал, и спро­сил нас:
— Стран­ни­ки, кто вы? Откуда плы­ве­те доро­гою влаж­ной?
Еде­те ль вы по делам иль блуж­да­е­те в море без цели,
Как посту­па­ют обыч­но раз­бой­ни­ки, рыс­кая всюду,

    αὐτὰρ ἐπεὶ δὴ σπεῦσε πονησάμενος τὰ ἃ ἔργα,
καὶ τότε πῦρ ἀνέκαιε καὶ εἴσιδεν, εἴρετο δ᾽ ἡμέας·
“Ὦ ξεῖνοι, τίνες ἐστέ; πόθεν πλεῖθ᾽ ὑγρὰ κέλευθα;
ἦ τι κατὰ πρῆξιν ἦ μαψιδίως ἀλάλησθε,
οἷά τε ληιστῆρες, ὑπεὶρ ἅλα, τοί τ᾽ ἀλόωνται

255     Жиз­нью играя сво­ею и беды неся чуже­зем­цам? —
Так гово­рил он. Раз­би­лось у нас тогда милое серд­це.
Гру­бый голос и облик чудо­ви­ща в ужас при­вел нас.
Но, несмот­ря и на это, ему отве­чая, ска­зал я:
— Мы — ахей­цы. Плы­вем из-под Трои. Раз­лич­ные вет­ры

    ψυχὰς παρθέμενοι κακὸν ἀλλοδαποῖσι φέροντες;”
Ὣς ἔφαθ᾽, ἡμῖν δ᾽ αὖτε κατεκλάσθη φίλον ἦτορ,
δεισάντων φθόγγον τε βαρὺν αὐτόν τε πέλωρον.
ἀλλὰ καὶ ὥς μιν ἔπεσσιν ἀμειβόμενος προσέειπον·
“Ἡμεῖς τοι Τροίηθεν ἀποπλαγχθέντες Ἀχαιοὶ

260     Сби­ли дале­ко с пути нас над без­дной вели­кою моря.
Едем домой. Но дру­ги­ми путя­ми, дру­гою доро­гой
Плыть нам при­шлось. Тако­во, оче­вид­но, реше­ние Зев­са.
Вождь наш — Атрид Ага­мем­нон: по пра­ву мы хва­лим­ся этим.
Сла­вой сей­час он высо­кой покрыл­ся по всей под­не­бес­ной,

    παντοίοις ἀνέμοισιν ὑπὲρ μέγα λαῖτμα θαλάσσης,
οἴκαδε ἱέμενοι, ἄλλην ὁδὸν ἄλλα κέλευθα
ἤλθομεν· οὕτω που Ζεὺς ἤθελε μητίσασθαι.
λαοὶ δ᾽ Ἀτρεΐδεω Ἀγαμέμνονος εὐχόμεθ᾽ εἶναι,
τοῦ δὴ νῦν γε μέγιστον ὑπουράνιον κλέος ἐστί·

265     Город вели­кий раз­ру­шив и мно­го наро­ду избив­ши.
Мы же, при­быв­ши сюда, к коле­ням тво­им при­па­да­ем,
Молим, — при­ми, уго­сти нас радуш­но, иль, может, ина­че:
Дай нам гости­нец, как это в обы­чае делать с гостя­ми.
Ты же бес­смерт­ных почти: умо­ля­ем ведь мы о защи­те.

    τόσσην γὰρ διέπερσε πόλιν καὶ ἀπώλεσε λαοὺς
πολλούς. ἡμεῖς δ᾽ αὖτε κιχανόμενοι τὰ σὰ γοῦνα
ἱκόμεθ᾽, εἴ τι πόροις ξεινήιον ἠὲ καὶ ἄλλως
δοίης δωτίνην, ἥ τε ξείνων θέμις ἐστίν.
ἀλλ᾽ αἰδεῖο, φέριστε, θεούς· ἱκέται δέ τοί εἰμεν,

270     Госте­при­и­мец же Зевс — покро­ви­тель гостей и моля­щих.
Зевс сопут­ст­ву­ет гостю. И гости достой­ны почте­нья. —
Так я ска­зал. Сви­ре­по взгля­нув­ши, цик­лоп мне отве­тил:
— Глуп же ты, стран­ник, иль очень при­шел к нам сюда изда­ле­ка,
Если меня убеж­да­ешь богов почи­тать и боять­ся.

    Ζεὺς δ᾽ ἐπιτιμήτωρ ἱκετάων τε ξείνων τε,
ξείνιος, ὃς ξείνοισιν ἅμ᾽ αἰδοίοισιν ὀπηδεῖ”.
Ὣς ἐφάμην, ὁ δέ μ᾽ αὐτίκ᾽ ἀμείβετο νηλέι θυμῷ·
“Νήπιός εἰς, ὦ ξεῖν᾽, ἢ τηλόθεν εἰλήλουθας,
ὅς με θεοὺς κέλεαι ἢ δειδίμεν ἢ ἀλέασθαι·

275     Нет нам дела, цик­ло­пам, до Зев­са-эгидо­дер­жав­ца
И до бла­жен­ных богов: мы сами намно­го их луч­ше!
Не поща­жу ни тебя я из стра­ха Кро­нидо­ва гне­ва,
Ни осталь­ных, если соб­ст­вен­ный дух мне того не при­ка­жет.
Вот что, одна­ко, ска­жи мне: к како­му вы месту при­ста­ли

    οὐ γὰρ Κύκλωπες Διὸς αἰγιόχου ἀλέγουσιν
οὐδὲ θεῶν μακάρων, ἐπεὶ ἦ πολὺ φέρτεροί εἰμεν·
οὐδ᾽ ἂν ἐγὼ Διὸς ἔχθος ἀλευάμενος πεφιδοίμην
οὔτε σεῦ οὔθ᾽ ἑτάρων, εἰ μὴ θυμός με κελεύοι.
ἀλλά μοι εἴφ᾽ ὅπῃ ἔσχες ἰὼν ἐυεργέα νῆα,

280     На кораб­ле сво­ем — близ­ко ль, дале­ко ль отсюда, чтоб знать мне. —
Так он выпы­ты­вал. Был я доста­точ­но опы­тен, понял
Сра­зу его и хит­ро отве­чал ему речью такою:
— Мой уни­что­жил корабль Посей­дон, сотря­саю­щий зем­лю,
Бро­сив его воз­ле вашей зем­ли о при­бреж­ные ска­лы

    ἤ που ἐπ᾽ ἐσχατιῆς, ἦ καὶ σχεδόν, ὄφρα δαείω”.
Ὣς φάτο πειράζων, ἐμὲ δ᾽ οὐ λάθεν εἰδότα πολλά,
ἀλλά μιν ἄψορρον προσέφην δολίοις ἐπέεσσι·
“Νέα μέν μοι κατέαξε Ποσειδάων ἐνοσίχθων
πρὸς πέτρῃσι βαλὼν ὑμῆς ἐπὶ πείρασι γαίης,

285     Мыса кру­то­го. Сюда занес­ло к вам суд­но мое вет­ром.
Мне же вот с эти­ми вме­сте от смер­ти спа­стись уда­ло­ся. —
Так я ска­зал. Он сви­ре­по взгля­нул, ниче­го не отве­тив,
Быст­ро вско­чил, протя­нул к това­ри­щам мощ­ные руки
И, ухва­тив­ши дво­их, как щен­ков, их уда­рил о зем­лю.

    ἄκρῃ προσπελάσας· ἄνεμος δ᾽ ἐκ πόντου ἔνεικεν·
αὐτὰρ ἐγὼ σὺν τοῖσδε ὑπέκφυγον αἰπὺν ὄλεθρον”.
Ὣς ἐφάμην, ὁ δέ μ᾽ οὐδὲν ἀμείβετο νηλέι θυμῷ,
ἀλλ᾽ ὅ γ᾽ ἀναΐξας ἑτάροις ἐπὶ χεῖρας ἴαλλε,
σὺν δὲ δύω μάρψας ὥς τε σκύλακας ποτὶ γαίῃ

290     По полу мозг застру­ил­ся, всю зем­лю вокруг увлаж­няя,
Он же, рас­сек­ши обо­их на части, поужи­нал ими, —
Все без остат­ка сожрал, как лев, гора­ми вскорм­лен­ный,
Мясо, и внут­рен­ность всю, и моз­га­ми бога­тые кости.
Горь­ко рыдая, мы руки взды­ма­ли к роди­те­лю Зев­су,

    κόπτ᾽· ἐκ δ᾽ ἐγκέφαλος χαμάδις ῥέε, δεῦε δὲ γαῖαν.
τοὺς δὲ διὰ μελεϊστὶ ταμὼν ὡπλίσσατο δόρπον·
ἤσθιε δ᾽ ὥς τε λέων ὀρεσίτροφος, οὐδ᾽ ἀπέλειπεν,
ἔγκατά τε σάρκας τε καὶ ὀστέα μυελόεντα.
ἡμεῖς δὲ κλαίοντες ἀνεσχέθομεν Διὶ χεῖρας,

295     Глядя на страш­ное дело, и что пред­при­нять нам не зна­ли.
После того как цик­лоп огром­ное брю­хо напол­нил
Мясом люд­ским, моло­ком нераз­бав­лен­ным ужин запил он
И посредине пеще­ры меж овца­ми лег, рас­тя­нув­шись.
В духе отваж­ном сво­ем такое я при­нял реше­нье:

    σχέτλια ἔργ᾽ ὁρόωντες, ἀμηχανίη δ᾽ ἔχε θυμόν.
αὐτὰρ ἐπεὶ Κύκλωψ μεγάλην ἐμπλήσατο νηδὺν
ἀνδρόμεα κρέ᾽ ἔδων καὶ ἐπ᾽ ἄκρητον γάλα πίνων,
κεῖτ᾽ ἔντοσθ᾽ ἄντροιο τανυσσάμενος διὰ μήλων.
τὸν μὲν ἐγὼ βούλευσα κατὰ μεγαλήτορα θυμὸν

300     Близ­ко к нему подой­ти и, ост­рый свой меч обна­жив­ши,
В грудь уда­рить, где печень лежит в грудо­брюш­ной пре­гра­де,
Место рукою нащу­пав. Но мысль удер­жа­ла дру­гая:
Здесь же на месте постиг­ла б и нас неиз­беж­ная гибель;
Мы не смог­ли бы никак от высо­ко­го вхо­да рука­ми

    ἆσσον ἰών, ξίφος ὀξὺ ἐρυσσάμενος παρὰ μηροῦ,
οὐτάμεναι πρὸς στῆθος, ὅθι φρένες ἧπαρ ἔχουσι,
χείρ᾽ ἐπιμασσάμενος· ἕτερος δέ με θυμὸς ἔρυκεν.
αὐτοῦ γάρ κε καὶ ἄμμες ἀπωλόμεθ᾽ αἰπὺν ὄλεθρον·
οὐ γάρ κεν δυνάμεσθα θυράων ὑψηλάων

305     Прочь ото­дви­нуть огром­ный цик­ло­пом поло­жен­ный камень.
Так мы в сте­на­ни­ях частых свя­щен­ной зари дожида­лись.
Рано рож­ден­ная вышла из тьмы розо­пер­стая Эос.
Встал он, огонь раз­ло­жил: как обыч­но все дела­ют, маток
Всех подо­ив, под­ло­жил сосун­ка после это­го к каж­дой.

    χερσὶν ἀπώσασθαι λίθον ὄβριμον, ὃν προσέθηκεν.
ὣς τότε μὲν στενάχοντες ἐμείναμεν Ἠῶ δῖαν.
Ἦμος δ᾽ ἠριγένεια φάνη ῥοδοδάκτυλος Ἠώς,
καὶ τότε πῦρ ἀνέκαιε καὶ ἤμελγε κλυτὰ μῆλα,
πάντα κατὰ μοῖραν, καὶ ὑπ᾽ ἔμβρυον ἧκεν ἑκάστῃ.

310     Все дела нако­нец переде­лав с вели­ким ста­ра­ньем,
Сно­ва това­ри­щей двух он схва­тил и позав­тра­кал ими.
Зав­трак окон­чив­ши, ста­до свое он погнал из пеще­ры,
Камень очень лег­ко ото­дви­нув от вхо­да и тот­час
Вход им сно­ва закрыв, как покрыш­кой кол­чан закры­ва­ют;

    αὐτὰρ ἐπεὶ δὴ σπεῦσε πονησάμενος τὰ ἃ ἔργα,
σὺν δ᾽ ὅ γε δὴ αὖτε δύω μάρψας ὡπλίσσατο δεῖπνον.
δειπνήσας δ᾽ ἄντρου ἐξήλασε πίονα μῆλα,
ῥηιδίως ἀφελὼν θυρεὸν μέγαν· αὐτὰρ ἔπειτα
ἂψ ἐπέθηχ᾽, ὡς εἴ τε φαρέτρῃ πῶμ᾽ ἐπιθείη.

315     С кри­ком и сви­стом погнал цик­лоп свое жир­ное ста­до
В горы. Остав­шись в пеще­ре, я стал раз­мыш­лять, не удаст­ся ль
Мне как-нибудь ото­мстить, не даст ли мне сла­ву Афи­на.
Вот наи­луч­шим какое реше­ние мне пока­за­лось:
Под­ле заку­ты лежа­ла боль­шая дуби­на цик­ло­па —

    πολλῇ δὲ ῥοίζῳ πρὸς ὄρος τρέπε πίονα μῆλα
Κύκλωψ· αὐτὰρ ἐγὼ λιπόμην κακὰ βυσσοδομεύων,
εἴ πως τισαίμην, δοίη δέ μοι εὖχος Ἀθήνη.
Ἥδε δέ μοι κατὰ θυμὸν ἀρίστη φαίνετο βουλή.
Κύκλωπος γὰρ ἔκειτο μέγα ῥόπαλον παρὰ σηκῷ,

320     Све­жий олив­ко­вый ствол: ее он сру­бил и оста­вил
Сох­нуть, чтоб с нею ходить. Она пока­за­лась нам схо­жей
С мач­тою на кораб­ле чер­но­бо­ком два­дца­ти­ве­сель­ном,
Груз раз­во­зя­щем тор­го­вый по без­дне вели­ко­го моря.
Вот какой тол­щи­ны и дли­ны была та дуби­на.

    χλωρὸν ἐλαΐνεον· τὸ μὲν ἔκταμεν, ὄφρα φοροίη
αὐανθέν. τὸ μὲν ἄμμες ἐίσκομεν εἰσορόωντες
ὅσσον θ᾽ ἱστὸν νηὸς ἐεικοσόροιο μελαίνης,
φορτίδος εὐρείης, ἥ τ᾽ ἐκπεράᾳ μέγα λαῖτμα·
τόσσον ἔην μῆκος, τόσσον πάχος εἰσοράασθαι.

325     К ней подой­дя, от нее отру­бил я сажень махо­вую,
Спут­ни­кам отдал обру­бок, его при­ка­зав­ши очи­стить.
Сде­ла­ли кол они глад­ким. Его на кон­це заост­рил я
Взял и, сунув в костер, обжег на углях рас­ка­лен­ных,
Тща­тель­но после того запря­тав в наво­зе, кото­рый

    τοῦ μὲν ὅσον τ᾽ ὄργυιαν ἐγὼν ἀπέκοψα παραστὰς
καὶ παρέθηχ᾽ ἑτάροισιν, ἀποξῦναι δ᾽ ἐκέλευσα·
οἱ δ᾽ ὁμαλὸν ποίησαν· ἐγὼ δ᾽ ἐθόωσα παραστὰς
ἄκρον, ἄφαρ δὲ λαβὼν ἐπυράκτεον ἐν πυρὶ κηλέῳ.
καὶ τὸ μὲν εὖ κατέθηκα κατακρύψας ὑπὸ κόπρῳ,

330     Кучей огром­ной лежал наза­ди, в углуб­ле­ньи пеще­ры.
Тем, кто остал­ся в живых, пред­ло­жил я решить жере­бьев­кой,
Кто бы осме­лил­ся кол заост­рен­ный, со мною под­няв­ши,
В глаз цик­ло­пу вон­зить, как толь­ко им сон овла­де­ет.
Жре­бий выпал на тех, кото­рых как раз и желал я;

    ἥ ῥα κατὰ σπείους κέχυτο μεγάλ᾽ ἤλιθα πολλή·
αὐτὰρ τοὺς ἄλλους κλήρῳ πεπαλάσθαι ἄνωγον,
ὅς τις τολμήσειεν ἐμοὶ σὺν μοχλὸν ἀείρας
τρῖψαι ἐν ὀφθαλμῷ, ὅτε τὸν γλυκὺς ὕπνος ἱκάνοι.
οἱ δ᾽ ἔλαχον τοὺς ἄν κε καὶ ἤθελον αὐτὸς ἑλέσθαι,

335     Было их чет­ве­ро; сам я меж ними без жре­бия — пятый.
К вече­ру он подо­шел, гоня густо­рун­ное ста­до.
Жир­ное ста­до в пеще­ру про­стран­ную тот­час загнал он
Все цели­ком — нико­го на высо­ком дво­ре не оста­вил,
Либо пред­чув­ст­вуя что, либо бог его так надо­умил.

    τέσσαρες, αὐτὰρ ἐγὼ πέμπτος μετὰ τοῖσιν ἐλέγμην.
ἑσπέριος δ᾽ ἦλθεν καλλίτριχα μῆλα νομεύων.
αὐτίκα δ᾽ εἰς εὐρὺ σπέος ἤλασε πίονα μῆλα
πάντα μάλ᾽, οὐδέ τι λεῖπε βαθείης ἔκτοθεν αὐλῆς,
ἤ τι ὀισάμενος, ἢ καὶ θεὸς ὣς ἐκέλευσεν.

340     Под­нял огром­ный он камень и вход загра­дил им в пеще­ру,
Коз и овец подо­ил, как у всех это при­ня­то делать,
И под­ло­жил сосун­ка после это­го к каж­дой из маток.
Все дела, нако­нец, переде­лав свои со ста­ра­ньем,
Сно­ва това­ри­щей двух он схва­тил и поужи­нал ими.

    αὐτὰρ ἔπειτ᾽ ἐπέθηκε θυρεὸν μέγαν ὑψόσ᾽ ἀείρας,
ἑζόμενος δ᾽ ἤμελγεν ὄις καὶ μηκάδας αἶγας,
πάντα κατὰ μοῖραν, καὶ ὑπ᾽ ἔμβρυον ἧκεν ἑκάστῃ.
αὐτὰρ ἐπεὶ δὴ σπεῦσε πονησάμενος τὰ ἃ ἔργα,
σὺν δ᾽ ὅ γε δὴ αὖτε δύω μάρψας ὡπλίσσατο δόρπον.

345     Близ­ко тогда подо­шел я к цик­ло­пу и так ему мол­вил,
Пол­ную чер­ным вином под­но­ся дере­вян­ную чашу:
— Выпей вина, о цик­лоп, чело­ве­чье­го мяса поев­ши,
Чтобы узнал ты, какой в нашем судне напи­ток хра­нил­ся.
Я в под­но­ше­нье его тебе вез, чтоб меня пожа­лел ты,

    καὶ τότ᾽ ἐγὼ Κύκλωπα προσηύδων ἄγχι παραστάς,
κισσύβιον μετὰ χερσὶν ἔχων μέλανος οἴνοιο·
“Κύκλωψ, τῆ, πίε οἶνον, ἐπεὶ φάγες ἀνδρόμεα κρέα,
ὄφρ᾽ εἰδῇς οἷόν τι ποτὸν τόδε νηῦς ἐκεκεύθει
ἡμετέρη. σοὶ δ᾽ αὖ λοιβὴν φέρον, εἴ μ᾽ ἐλεήσας

350     Чтобы отпра­вил домой. Но сви­реп­ст­ву­ешь ты нестер­пи­мо.
Кто же тебя, нече­сти­вец, впе­ред посе­тит из живу­щих
Мно­гих людей, если так без­за­кон­но со мной посту­пил ты? —
Так гово­рил я. Он при­нял и выпил. Понра­вил­ся страш­но
Слад­кий напи­ток ему. Вто­рой он потре­бо­вал чаши:

    οἴκαδε πέμψειας· σὺ δὲ μαίνεαι οὐκέτ᾽ ἀνεκτῶς.
σχέτλιε, πῶς κέν τίς σε καὶ ὕστερον ἄλλος ἵκοιτο
ἀνθρώπων πολέων, ἐπεὶ οὐ κατὰ μοῖραν ἔρεξας;”
Ὣς ἐφάμην, ὁ δ᾽ ἔδεκτο καὶ ἔκπιεν· ἥσατο δ᾽ αἰνῶς
ἡδὺ ποτὸν πίνων καὶ μ᾽ ᾔτεε δεύτερον αὖτις·

355     — Ну-ка, пожа­луй­ста, дай мне еще и теперь же ска­жи мне
Имя твое, чтобы мог я пора­до­вать гостя подар­ком.
Так­же цик­ло­пам в оби­льи дает пло­до­род­ная поч­ва
В гроз­дьях тяже­лых вино, и дождь напол­ня­ет их соком;
Это ж вино, что под­нес ты, — амвро­сия, нек­тар чистей­ший! —

    “Δός μοι ἔτι πρόφρων, καί μοι τεὸν οὔνομα εἰπὲ
αὐτίκα νῦν, ἵνα τοι δῶ ξείνιον, ᾧ κε σὺ χαίρῃς·
καὶ γὰρ Κυκλώπεσσι φέρει ζείδωρος ἄρουρα
οἶνον ἐριστάφυλον, καί σφιν Διὸς ὄμβρος ἀέξει·
ἀλλὰ τόδ᾽ ἀμβροσίης καὶ νέκταρός ἐστιν ἀπορρώξ”.

360     Мол­вил, и сно­ва вина искро­мет­но­го я ему подал.
Три­жды ему под­но­сил я, и три­жды, дурак, выпи­вал он.
После того как вино зату­ма­ни­ло ум у цик­ло­па,
С мяг­кой и вкрад­чи­вой речью такой я к нему обра­тил­ся:
— Хочешь, цик­лоп, ты узнать мое зна­ме­ни­тое имя?

    Ὣς φάτ᾽, ἀτάρ οἱ αὖτις ἐγὼ πόρον αἴθοπα οἶνον.
τρὶς μὲν ἔδωκα φέρων, τρὶς δ᾽ ἔκπιεν ἀφραδίῃσιν.
αὐτὰρ ἐπεὶ Κύκλωπα περὶ φρένας ἤλυθεν οἶνος,
καὶ τότε δή μιν ἔπεσσι προσηύδων μειλιχίοισι·
“Κύκλωψ, εἰρωτᾷς μ᾽ ὄνομα κλυτόν, αὐτὰρ ἐγώ τοι

365     Я назо­ву его. Ты же обе­щан­ный дай мне пода­рок.
Я назы­ва­юсь Никто. Мне такое назва­ние дали
Мать и отец; и това­ри­щи все меня так вели­ча­ют. —
Так гово­рил я. Сви­ре­по взгля­нув­ши, цик­лоп мне отве­тил:
— Самым послед­ним из всех я съем Нико­го. Перед этим

    ἐξερέω· σὺ δέ μοι δὸς ξείνιον, ὥς περ ὑπέστης.
Οὖτις ἐμοί γ᾽ ὄνομα· Οὖτιν δέ με κικλήσκουσι
μήτηρ ἠδὲ πατὴρ ἠδ᾽ ἄλλοι πάντες ἑταῖροι”.
Ὣς ἐφάμην, ὁ δέ μ᾽ αὐτίκ᾽ ἀμείβετο νηλέι θυμῷ·
“Οὖτιν ἐγὼ πύματον ἔδομαι μετὰ οἷς ἑτάροισιν,

370     Будут това­ри­щи все его съе­де­ны. Вот мой пода­рок! —
Так он ска­зал, покач­нул­ся и, навз­ничь сва­лил­ся, и, набок
Мощ­ную шею свер­нув­ши, лежал. Овла­дел им тот­час же
Все­по­ко­ря­ю­щий сон. Через глот­ку вино изрыг­нул он
И чело­ве­чье­го мяса кус­ки. Рва­ло его спья­ну.

    τοὺς δ᾽ ἄλλους πρόσθεν· τὸ δέ τοι ξεινήιον ἔσται”.
Ἦ καὶ ἀνακλινθεὶς πέσεν ὕπτιος, αὐτὰρ ἔπειτα
κεῖτ᾽ ἀποδοχμώσας παχὺν αὐχένα, κὰδ δέ μιν ὕπνος
ᾕρει πανδαμάτωρ· φάρυγος δ᾽ ἐξέσσυτο οἶνος
ψωμοί τ᾽ ἀνδρόμεοι· ὁ δ᾽ ἐρεύγετο οἰνοβαρείων.

375     Тут я обру­бок дуби­ны в горя­щие уго­лья всу­нул,
Чтоб нака­лил­ся конец. А спут­ни­ков всех я сло­ва­ми
Стал обо­д­рять, чтобы кто, убо­ясь, не отлы­нул от дела.
Вско­ре конец у дуби­ны олив­ко­вой стал раз­го­рать­ся,
Хоть и сырая была. И весь он зардел­ся ужас­но.

    καὶ τότ᾽ ἐγὼ τὸν μοχλὸν ὑπὸ σποδοῦ ἤλασα πολλῆς,
ἧος θερμαίνοιτο· ἔπεσσι δὲ πάντας ἑταίρους
θάρσυνον, μή τίς μοι ὑποδείσας ἀναδύη.
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ τάχ᾽ ὁ μοχλὸς ἐλάινος ἐν πυρὶ μέλλεν
ἅψεσθαι, χλωρός περ ἐών, διεφαίνετο δ᾽ αἰνῶς,

380     Бли­же к цик­ло­пу его из огня под­та­щил я. Кру­гом же
Ста­ли това­ри­щи. Бог вели­кую дер­зость вдох­нул в них.
Взя­ли обру­бок из дикой оли­вы с кон­цом заост­рен­ным,
В глаз вон­зи­ли цик­ло­пу. А я, упи­ра­я­ся свер­ху,
Начал обру­бок вер­теть, как в бревне кора­бель­ном вра­ща­ет

    καὶ τότ᾽ ἐγὼν ἆσσον φέρον ἐκ πυρός, ἀμφὶ δ᾽ ἑταῖροι
ἵσταντ᾽· αὐτὰρ θάρσος ἐνέπνευσεν μέγα δαίμων.
οἱ μὲν μοχλὸν ἑλόντες ἐλάινον, ὀξὺν ἐπ᾽ ἄκρῳ,
ὀφθαλμῷ ἐνέρεισαν· ἐγὼ δ᾽ ἐφύπερθεν ἐρεισθεὶς
δίνεον, ὡς ὅτε τις τρυπῷ δόρυ νήιον ἀνὴρ

385     Плот­ник свер­ло, а дру­гие рем­нем его дви­га­ют сни­зу,
Взяв­шись с обе­их сто­рон; и вер­тит­ся оно непре­рыв­но.
Так мы в гла­зу вели­ка­на обру­бок с кон­цом рас­ка­лен­ным
Быст­ро вер­те­ли. Воро­чал­ся глаз, обли­ва­е­мый кро­вью:
Жаром спа­ли­ло ему цели­ком и рес­ни­цы и бро­ви;

    τρυπάνῳ, οἱ δέ τ᾽ ἔνερθεν ὑποσσείουσιν ἱμάντι
ἁψάμενοι ἑκάτερθε, τὸ δὲ τρέχει ἐμμενὲς αἰεί.
ὣς τοῦ ἐν ὀφθαλμῷ πυριήκεα μοχλὸν ἑλόντες
δινέομεν, τὸν δ᾽ αἷμα περίρρεε θερμὸν ἐόντα.
πάντα δέ οἱ βλέφαρ᾽ ἀμφὶ καὶ ὀφρύας εὗσεν ἀυτμὴ

390     Лоп­ну­ло ябло­ко, вла­га его под огнем заши­пе­ла.
Так же, как если куз­нец топор иль боль­шую секи­ру
Сунет в холод­ную воду, они же шипят, зака­ля­ясь,
И от холод­ной воды ста­но­вит­ся креп­че желе­зо, —
Так заши­пел его глаз вкруг олив­ко­вой этой дуби­ны.

    γλήνης καιομένης, σφαραγεῦντο δέ οἱ πυρὶ ῥίζαι.
ὡς δ᾽ ὅτ᾽ ἀνὴρ χαλκεὺς πέλεκυν μέγαν ἠὲ σκέπαρνον
εἰν ὕδατι ψυχρῷ βάπτῃ μεγάλα ἰάχοντα
φαρμάσσων· τὸ γὰρ αὖτε σιδήρου γε κράτος ἐστίν
ὣς τοῦ σίζ᾽ ὀφθαλμὸς ἐλαϊνέῳ περὶ μοχλῷ.

395     Страш­но и гром­ко завыл он, завы­ла ответ­но пеще­ра.
В ужа­се бро­си­лись в сто­ро­ны мы от цик­ло­па. Из гла­за
Быст­ро он вырвал обру­бок, обли­тый обиль­ною кро­вью,
В бешен­стве прочь от себя отшвыр­нул его мощ­ной рукою
И заво­пил, при­зы­вая цик­ло­пов, кото­рые жили

    σμερδαλέον δὲ μέγ᾽ ᾤμωξεν, περὶ δ᾽ ἴαχε πέτρη,
ἡμεῖς δὲ δείσαντες ἀπεσσύμεθ᾽· αὐτὰρ ὁ μοχλὸν
ἐξέρυσ᾽ ὀφθαλμοῖο πεφυρμένον αἵματι πολλῷ.
τὸν μὲν ἔπειτ᾽ ἔρριψεν ἀπὸ ἕο χερσὶν ἀλύων,
αὐτὰρ ὁ Κύκλωπας μεγάλ᾽ ἤπυεν, οἵ ῥά μιν ἀμφὶς

400     С ним по сосед­ству средь гор­ных леси­стых вер­шин по пеще­рам.
Гром­кие вопли услы­шав, сбе­жа­лись они ото­всюду,
Вход обсту­пи­ли в пеще­ру и спра­ши­вать нача­ли, что с ним:
— Что за беда при­клю­чи­лась с тобой, Поли­фем, что кри­чишь ты
Чрез амвро­сий­ную ночь и слад­ко­го сна нас лиша­ешь?

    ᾤκεον ἐν σπήεσσι δι᾽ ἄκριας ἠνεμοέσσας.
οἱ δὲ βοῆς ἀίοντες ἐφοίτων ἄλλοθεν ἄλλος,
ἱστάμενοι δ᾽ εἴροντο περὶ σπέος ὅττι ἑ κήδοι·
“Τίπτε τόσον, Πολύφημ᾽, ἀρημένος ὧδ᾽ ἐβόησας
νύκτα δι᾽ ἀμβροσίην καὶ ἀύπνους ἄμμε τίθησθα;

405     Иль кто из смерт­ных людей насиль­но угнал твое ста­до?
Иль само­го тебя кто-нибудь губит обма­ном иль силой? —
Им из пеще­ры в ответ закри­чал Поли­фем мно­го­мощ­ный:
— Дру­ги, Никто! Не наси­лье меня уби­ва­ет, а хит­рость! —
Те, отве­чая, к нему обра­ти­лись со сло­вом кры­ла­тым:

    ἦ μή τίς σευ μῆλα βροτῶν ἀέκοντος ἐλαύνει;
ἦ μή τίς σ᾽ αὐτὸν κτείνει δόλῳ ἠὲ βίηφιν;”
Τοὺς δ᾽ αὖτ᾽ ἐξ ἄντρου προσέφη κρατερὸς Πολύφημος·
“Ὦ φίλοι, Οὖτίς με κτείνει δόλῳ οὐδὲ βίηφιν”.
Οἱ δ᾽ ἀπαμειβόμενοι ἔπεα πτερόεντ᾽ ἀγόρευον·

410     — Раз ты один и наси­лья никто над тобой не свер­ша­ет,
Кто тебя может спа­сти от болез­ни вели­ко­го Зев­са?
Тут уж роди­те­лю толь­ко молись, Посей­до­ну-вла­ды­ке! —
Так ска­зав­ши, ушли. И мое рас­сме­я­ло­ся серд­це,
Как обма­ну­ли его мое имя и тон­кая хит­рость.

    “Εἰ μὲν δὴ μή τίς σε βιάζεται οἶον ἐόντα,
νοῦσον γ᾽ οὔ πως ἔστι Διὸς μεγάλου ἀλέασθαι,
ἀλλὰ σύ γ᾽ εὔχεο πατρὶ Ποσειδάωνι ἄνακτι”.
Ὣς ἄρ᾽ ἔφαν ἀπιόντες, ἐμὸν δ᾽ ἐγέλασσε φίλον κῆρ,
ὡς ὄνομ᾽ ἐξαπάτησεν ἐμὸν καὶ μῆτις ἀμύμων.

415     Охая тяж­ко и кор­чась от боли, обша­рил рука­ми
Сте­ны цик­лоп, ото­дви­нул от вхо­да ска­лу, в середине
Вхо­да в пеще­ру усел­ся и руки рас­ста­вил, наде­ясь
Тех из нас изло­вить, кто б со ста­дом уйти попы­тал­ся.
Вот каким дура­ком в сво­их меня мыс­лях счи­тал он!

    Κύκλωψ δὲ στενάχων τε καὶ ὠδίνων ὀδύνῃσι
χερσὶ ψηλαφόων ἀπὸ μὲν λίθον εἷλε θυράων,
αὐτὸς δ᾽ εἰνὶ θύρῃσι καθέζετο χεῖρε πετάσσας,
εἴ τινά που μετ᾽ ὄεσσι λάβοι στείχοντα θύραζε·
οὕτω γάρ πού μ᾽ ἤλπετ᾽ ἐνὶ φρεσὶ νήπιον εἶναι.

420     Я же обду­мы­вал, как бы все­го это луч­ше устро­ить,
Чтоб избав­ле­нье от смер­ти най­ти как това­ри­щам милым,
Так и себе; тут и пла­нов и хит­ро­стей ткал я нема­ло.
Дело ведь шло о душе. Беда надви­га­ла­ся близ­ко.
Вот наи­луч­шим какое реше­ние мне пока­за­лось.

    αὐτὰρ ἐγὼ βούλευον, ὅπως ὄχ᾽ ἄριστα γένοιτο,
εἴ τιν᾽ ἑταίροισιν θανάτου λύσιν ἠδ᾽ ἐμοὶ αὐτῷ
εὑροίμην· πάντας δὲ δόλους καὶ μῆτιν ὕφαινον
ὥς τε περὶ ψυχῆς· μέγα γὰρ κακὸν ἐγγύθεν ἦεν.
ἥδε δέ μοι κατὰ θυμὸν ἀρίστη φαίνετο βουλή.

425     Было нема­ло бара­нов кру­гом, густо­рун­ных и жир­ных,
Очень боль­ших и пре­крас­ных, с фиал­ко­во-тем­ною шер­стью.
Их поти­хонь­ку свя­зал я искус­но спле­тен­ной лозою,
Взяв из охап­ки ее, где спал вели­кан нече­сти­вый.
По три бара­на свя­зал я; това­ри­ща нес под собою

    ἄρσενες ὄιες ἦσαν ἐυτρεφέες, δασύμαλλοι,
καλοί τε μεγάλοι τε, ἰοδνεφὲς εἶρος ἔχοντες·
τοὺς ἀκέων συνέεργον ἐυστρεφέεσσι λύγοισιν,
τῇς ἔπι Κύκλωψ εὗδε πέλωρ, ἀθεμίστια εἰδώς,
σύντρεις αἰνύμενος· ὁ μὲν ἐν μέσῳ ἄνδρα φέρεσκε,

430     Сред­ний; дру­гие же оба его со сто­рон при­кры­ва­ли.
Трое бара­нов нес­ли това­ри­ща каж­до­го. Я же…
Был в этом ста­де баран, меж всех осталь­ных наи­луч­ший.
За спи­ну взяв­шись его, соскольз­нул я бара­ну под брю­хо
И на руках там повис и, в чудес­ную шерсть его креп­ко

    τὼ δ᾽ ἑτέρω ἑκάτερθεν ἴτην σώοντες ἑταίρους.
τρεῖς δὲ ἕκαστον φῶτ᾽ ὄιες φέρον· αὐτὰρ ἐγώ γε —
ἀρνειὸς γὰρ ἔην μήλων ὄχ᾽ ἄριστος ἁπάντων,
τοῦ κατὰ νῶτα λαβών, λασίην ὑπὸ γαστέρ᾽ ἐλυσθεὶς
κείμην· αὐτὰρ χερσὶν ἀώτου θεσπεσίοιο

435     Паль­ца­ми впив­шись, висел, отваж­ным испол­нен­ный духом.
Тяж­ко взды­хая, при­хо­да боже­ст­вен­ной Эос мы жда­ли.
Рано рож­ден­ная вышла из тьмы розо­пер­стая Эос.
Стал на паст­би­ще он коз­лов выго­нять и бара­нов.
Мат­ки ж в заку­тах, еще недо­ен­ные, гром­ко бле­я­ли, —

    νωλεμέως στρεφθεὶς ἐχόμην τετληότι θυμῷ.
ὣς τότε μὲν στενάχοντες ἐμείναμεν Ἠῶ δῖαν.
Ἦμος δ᾽ ἠριγένεια φάνη ῥοδοδάκτυλος Ἠώς,
καὶ τότ᾽ ἔπειτα νομόνδ᾽ ἐξέσσυτο ἄρσενα μῆλα,
θήλειαι δὲ μέμηκον ἀνήμελκτοι περὶ σηκούς·

440     Взду­ло­ся вымя у них. Хозя­ин, тер­за­е­мый злою
Болью, ощу­пы­вал свер­ху у всех про­бе­гав­ших бара­нов
Пыш­но­вол­ни­стые спи­ны. Совсем он, глу­пец, не заме­тил,
Что́ при­вя­за­но было под гру­дью бара­нов шер­сти­стых.
Самым послед­ним баран мой нару­жу пошел, отяг­чен­ный

    οὔθατα γὰρ σφαραγεῦντο. ἄναξ δ᾽ ὀδύνῃσι κακῇσι
τειρόμενος πάντων ὀίων ἐπεμαίετο νῶτα
ὀρθῶν ἑσταότων· τὸ δὲ νήπιος οὐκ ἐνόησεν,
ὥς οἱ ὑπ᾽ εἰροπόκων ὀίων στέρνοισι δέδεντο.
ὕστατος ἀρνειὸς μήλων ἔστειχε θύραζε

445     Шер­стью густою и мною, испол­нив­шим замы­сел хит­рый.
Спи­ну ощу­пав его, ска­зал Поли­фем мно­го­мощ­ный:
— Ты ли, люби­мец мой милый? Послед­ним сего­дня пеще­ру
Ты покида­ешь; обыч­но не сза­ди дру­гих ты выхо­дишь:
Пер­вым из всех, вели­ча­во шагая, всту­па­ешь на луг ты,

    λάχνῳ στεινόμενος καὶ ἐμοὶ πυκινὰ φρονέοντι.
τὸν δ᾽ ἐπιμασσάμενος προσέφη κρατερὸς Πολύφημος·
“Κριὲ πέπον, τί μοι ὧδε διὰ σπέος ἔσσυο μήλων
ὕστατος; οὔ τι πάρος γε λελειμμένος ἔρχεαι οἰῶν,
ἀλλὰ πολὺ πρῶτος νέμεαι τέρεν᾽ ἄνθεα ποίης

450     Неж­но цве­ту­щий, и пер­вым к тече­ньям реки под­бе­га­ешь;
Пер­вым с паст­би­ща так­же спе­шишь и домой воз­вра­тить­ся
Вече­ром. Нын­че ж — послед­ний меж все­ми. Иль ждешь ты, тоскуя,
Гла­за хозяй­ско­го? Злой чело­век его начи­сто выжег,
С помо­щью спут­ни­ков жал­ких, мне чув­ства вином оту­ма­нив.

    μακρὰ βιβάς, πρῶτος δὲ ῥοὰς ποταμῶν ἀφικάνεις,
πρῶτος δὲ σταθμόνδε λιλαίεαι ἀπονέεσθαι
ἑσπέριος· νῦν αὖτε πανύστατος. ἦ σύ γ᾽ ἄνακτος
ὀφθαλμὸν ποθέεις, τὸν ἀνὴρ κακὸς ἐξαλάωσε
σὺν λυγροῖς ἑτάροισι δαμασσάμενος φρένας οἴνῳ,

455     Имя зло­дею — Никто. И смер­ти ему не избег­нуть!
Если бы чув­ст­во­вать мог ты со мною и мог бы ска­зать мне,
Где от гне­ва ему мое­го уда­ет­ся укрыть­ся,
Я бы о зем­лю уда­рил его и пеще­ру повсюду
Моз­гом его бы обрыз­гал. Тогда бы нашло облег­че­нье

    Οὖτις, ὃν οὔ πώ φημι πεφυγμένον εἶναι ὄλεθρον.
εἰ δὴ ὁμοφρονέοις ποτιφωνήεις τε γένοιο
εἰπεῖν ὅππῃ κεῖνος ἐμὸν μένος ἠλασκάζει·
τῷ κέ οἱ ἐγκέφαλός γε διὰ σπέος ἄλλυδις ἄλλῃ
θεινομένου ῥαίοιτο πρὸς οὔδεϊ, κὰδ δέ κ᾽ ἐμὸν κῆρ

460     Серд­це мое от беды, что негод­ный Никто при­чи­нил мне. —
Так про­из­нес он и выпу­стил вон из пеще­ры бара­на.
Я неда­ле­ко от вхо­да в пеще­ру и внеш­ней огра­ды
Пер­вым на ноги стал и, това­ри­щей всех отвя­зав­ши,
С ними поспеш­но погнал тон­ко­но­гое жир­ное ста­до

    λωφήσειε κακῶν, τά μοι οὐτιδανὸς πόρεν Οὖτις”.
Ὣς εἰπὼν τὸν κριὸν ἀπὸ ἕο πέμπε θύραζε.
ἐλθόντες δ᾽ ἠβαιὸν ἀπὸ σπείους τε καὶ αὐλῆς
πρῶτος ὑπ᾽ ἀρνειοῦ λυόμην, ὑπέλυσα δ᾽ ἑταίρους.
καρπαλίμως δὲ τὰ μῆλα ταναύποδα, πίονα δημῷ,

465     Длин­ным обход­ным путем, пока мы суд­на не достиг­ли.
Радост­но встре­ти­ли нас това­ри­щи милые наши, —
Тех, кто смер­ти избег; о погиб­ших же пла­ка­ли горь­ко.
Пла­кать, одна­ко, я им не поз­во­лил, миг­нув­ши бро­вя­ми,
Но пове­лел поско­рей, погру­зив тон­ко­рун­ное ста­до

    πολλὰ περιτροπέοντες ἐλαύνομεν, ὄφρ᾽ ἐπὶ νῆα
ἱκόμεθ᾽. ἀσπάσιοι δὲ φίλοις ἑτάροισι φάνημεν,
οἳ φύγομεν θάνατον, τοὺς δὲ στενάχοντο γοῶντες.
ἀλλ᾽ ἐγὼ οὐκ εἴων, ἀνὰ δ᾽ ὀφρύσι νεῦον ἑκάστῳ,
κλαίειν, ἀλλ᾽ ἐκέλευσα θοῶς καλλίτριχα μῆλα

470     Все цели­ком на корабль, пустить­ся соле­ною вла­гой.
Все они быст­ро взо­шли на корабль, и к уклю­чи­нам сели
Сле­дом один за дру­гим, и уда­ри­ли вес­ла­ми море.
Столь­ко, одна­ко, отплыв­ши, за сколь­ко кри­чав­ше­го мужа
Мож­но услы­шать, насмеш­ли­во я закри­чал Поли­фе­му:

    πόλλ᾽ ἐν νηὶ βαλόντας ἐπιπλεῖν ἁλμυρὸν ὕδωρ.
οἱ δ᾽ αἶψ᾽ εἴσβαινον καὶ ἐπὶ κληῖσι καθῖζον,
ἑξῆς δ᾽ ἑζόμενοι πολιὴν ἅλα τύπτον ἐρετμοῖς.
ἀλλ᾽ ὅτε τόσσον ἀπῆν, ὅσσον τε γέγωνε βοήσας,
καὶ τότ᾽ ἐγὼ Κύκλωπα προσηύδων κερτομίοισι·

475     — Что же, цик­лоп? Не у так уж бес­силь­но­го мужа, как вид­но,
В полой пеще­ре сво­ей пожрал ты това­ри­щей милых!
Так и долж­но было, гнус­ный зло­дей, при­клю­чить­ся с тобою,
Если ты в доме сво­ем гостей поедать не стра­шишь­ся.
Это — воз­мез­дье тебе от Зев­са и про­чих бес­смерт­ных! —

    “Κύκλωψ, οὐκ ἄρ᾽ ἔμελλες ἀνάλκιδος ἀνδρὸς ἑταίρους
ἔδμεναι ἐν σπῆι γλαφυρῷ κρατερῆφι βίηφι.
καὶ λίην σέ γ᾽ ἔμελλε κιχήσεσθαι κακὰ ἔργα,
σχέτλι᾽, ἐπεὶ ξείνους οὐχ ἅζεο σῷ ἐνὶ οἴκῳ
ἐσθέμεναι· τῷ σε Ζεὺς τίσατο καὶ θεοὶ ἄλλοι”.

480     Так я ска­зал. Охва­ти­ла его еще боль­шая зло­ба.
Быст­ро вер­ши­ну высо­кой горы ото­рвал он и бро­сил.
Пред кораб­лем чер­но­но­сым с огром­ною силою камень
Гря­нул­ся в воду так близ­ко, что чуть не раз­бил его носа.
Море высо­ко вски­пе­ло от кам­ня, упав­ше­го в воду.

    Ὣς ἐφάμην, ὁ δ᾽ ἔπειτα χολώσατο κηρόθι μᾶλλον,
ἧκε δ᾽ ἀπορρήξας κορυφὴν ὄρεος μεγάλοιο,
κὰδ δ᾽ ἔβαλε προπάροιθε νεὸς κυανοπρῴροιο
τυτθόν, ἐδεύησεν δ᾽ οἰήιον ἄκρον ἱκέσθαι,
ἐκλύσθη δὲ θάλασσα κατερχομένης ὑπὸ πέτρης·

485     Как от мор­ско­го при­боя, боль­шая вол­на под­ня­ла­ся,
И под­хва­ти­ла корабль, и к суше назад погна­ла нас.
Шест длин­ней­ший я в руки схва­тил и, упер­шись, корабль наш
В сто­ро­ну прочь оттолк­нул: обо­д­ряя това­ри­щей, мол­ча
Им голо­вою кив­нул, на вес­ла налечь при­зы­вая,

    τὴν δ᾽ αἶψ᾽ ἤπειρόνδε παλιρρόθιον φέρε κῦμα,
πλημυρὶς ἐκ πόντοιο, θέμωσε δὲ χέρσον ἱκέσθαι.
αὐτὰρ ἐγὼ χείρεσσι λαβὼν περιμήκεα κοντὸν
ὦσα παρέξ, ἑτάροισι δ᾽ ἐποτρύνας ἐκέλευσα
ἐμβαλέειν κώπῃς, ἵν᾽ ὑπὲκ κακότητα φύγοιμεν,

490     Чтобы спа­стись нам. Нагну­лись они и уда­ри­ли в вес­ла.
Толь­ко лишь вдвое настоль­ко ж от ост­ро­ва мы уда­ли­лись,
Сно­ва цик­ло­пу собрал­ся я крик­нуть. Това­ри­щи в стра­хе
Напе­ре­рыв меня ста­ли удер­жи­вать мяг­кою речью:
— Дерз­кий! Зачем раз­дра­жа­ешь ты это­го дико­го мужа?

    κρατὶ κατανεύων· οἱ δὲ προπεσόντες ἔρεσσον.
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ δὶς τόσσον ἅλα πρήσσοντες ἀπῆμεν,
καὶ τότε δὴ Κύκλωπα προσηύδων· ἀμφὶ δ᾽ ἑταῖροι
μειλιχίοις ἐπέεσσιν ἐρήτυον ἄλλοθεν ἄλλος·
“Σχέτλιε, τίπτ᾽ ἐθέλεις ἐρεθιζέμεν ἄγριον ἄνδρα;

495     В море швыр­нув­ши утес, обрат­но погнал он корабль наш
К суше, и дума­ли мы, что уж гибе­ли нам не избег­нуть.
Если теперь он чей голос иль сло­во какое услы­шит, —
И кора­бель­ные брев­на и голо­вы нам раз­дро­бит он,
Мра­мор швыр­нув ост­ро­бо­кий: добро­сить до нас он суме­ет. —

    ὃς καὶ νῦν πόντονδε βαλὼν βέλος ἤγαγε νῆα
αὖτις ἐς ἤπειρον, καὶ δὴ φάμεν αὐτόθ᾽ ὀλέσθαι.
εἰ δὲ φθεγξαμένου τευ ἢ αὐδήσαντος ἄκουσε,
σύν κεν ἄραξ᾽ ἡμέων κεφαλὰς καὶ νήια δοῦρα
μαρμάρῳ ὀκριόεντι βαλών· τόσσον γὰρ ἵησιν”.

500     Но не мог­ли убедить мое­го они сме­ло­го духа.
Зло­бой неисто­вой в серд­це горя, я отве­тил цик­ло­пу:
— Если, цик­лоп, из смерт­ных людей кто-нибудь тебя спро­сит,
Кто так позор­но тебя осле­пил, то ему ты отве­тишь:
То Одис­сей, горо­дов раз­ру­ши­тель, выко­лол глаз мне,

    Ὣς φάσαν, ἀλλ᾽ οὐ πεῖθον ἐμὸν μεγαλήτορα θυμόν,
ἀλλά μιν ἄψορρον προσέφην κεκοτηότι θυμῷ·
“Κύκλωψ, αἴ κέν τίς σε καταθνητῶν ἀνθρώπων
ὀφθαλμοῦ εἴρηται ἀεικελίην ἀλαωτύν,
φάσθαι Ὀδυσσῆα πτολιπόρθιον ἐξαλαῶσαι,

505     Сын он Лаэр­та, име­ю­щий дом на Ита­ке ска­ли­стой. —
Так я ска­зал. Заре­вел он от зло­сти и гром­ко вос­клик­нул:
— Горе! Сбы­лось надо мной пред­ска­за­ние древ­нее нын­че!
Был здесь один пред­ска­за­тель, пре­крас­ный на вид и высо­кий,
Сын Еври­ма Телам, зна­ме­ни­тей­ший в людях про­видец.

    υἱὸν Λαέρτεω, Ἰθάκῃ ἔνι οἰκί᾽ ἔχοντα”.
Ὣς ἐφάμην, ὁ δέ μ᾽ οἰμώξας ἠμείβετο μύθῳ·
“Ὢ πόποι, ἦ μάλα δή με παλαίφατα θέσφαθ᾽ ἱκάνει.
ἔσκε τις ἐνθάδε μάντις ἀνὴρ ἠύς τε μέγας τε,
Τήλεμος Εὐρυμίδης, ὃς μαντοσύνῃ ἐκέκαστο

510     Жил и соста­рил­ся он, про­ри­цая цик­ло­пам в зем­ле их.
Он пред­ска­зал мне, что это как раз и слу­чит­ся со мною, —
Что от руки Одис­сея я зре­нье свое поте­ряю.
Ждал я все вре­мя, одна­ко: при­дет и боль­шой и пре­крас­ный
Муж к нам какой-то сюда, обле­чен­ный вели­кою силой.

    καὶ μαντευόμενος κατεγήρα Κυκλώπεσσιν·
ὅς μοι ἔφη τάδε πάντα τελευτήσεσθαι ὀπίσσω,
χειρῶν ἐξ Ὀδυσῆος ἁμαρτήσεσθαι ὀπωπῆς.
ἀλλ᾽ αἰεί τινα φῶτα μέγαν καὶ καλὸν ἐδέγμην
ἐνθάδ᾽ ἐλεύσεσθαι, μεγάλην ἐπιειμένον ἀλκήν·

515     Вме­сто того мало­рос­лый урод, чело­ве­чиш­ко хилый,
Зре­нье отнял у меня, вином перед этим сми­рив­ши!
Что ж, Одис­сей, воро­тись, чтоб мог тебе дать я пода­рок
И упро­сить Зем­ледерж­ца послать тебе путь без­опас­ный.
Сыном ему при­хо­жусь я, и хва­лит­ся он, что отец мне.

    νῦν δέ μ᾽ ἐὼν ὀλίγος τε καὶ οὐτιδανὸς καὶ ἄκικυς
ὀφθαλμοῦ ἀλάωσεν, ἐπεί μ᾽ ἐδαμάσσατο οἴνῳ.
ἀλλ᾽ ἄγε δεῦρ᾽, Ὀδυσεῦ, ἵνα τοι πὰρ ξείνια θείω
πομπήν τ᾽ ὀτρύνω δόμεναι κλυτὸν ἐννοσίγαιον·
τοῦ γὰρ ἐγὼ πάις εἰμί, πατὴρ δ᾽ ἐμὸς εὔχεται εἶναι.

520     Он лишь один изле­чить меня мог бы, когда захо­тел бы:
Кро­ме него же никто из бла­жен­ных богов или смерт­ных. —
Так цик­лоп гово­рил. Но, ему воз­ра­жая, ска­зал я:
— О, если б мог я, лишив­ши тебя и дыха­нья и жиз­ни,
Так же вер­но тебя к Аиду отпра­вить, как вер­но

    αὐτὸς δ᾽, αἴ κ᾽ ἐθέλῃσ᾽, ἰήσεται, οὐδέ τις ἄλλος
οὔτε θεῶν μακάρων οὔτε θνητῶν ἀνθρώπων”.
Ὣς ἔφατ᾽, αὐτὰρ ἐγώ μιν ἀμειβόμενος προσέειπον·
“Αἲ γὰρ δὴ ψυχῆς τε καὶ αἰῶνός σε δυναίμην
εὖνιν ποιήσας πέμψαι δόμον Ἄιδος εἴσω,

525     То, что уж гла­за тебе даже сам Посей­дон не изле­чит! —
Так я отве­тил. Тогда Посей­до­ну он начал молить­ся,
Обе руки про­сти­рая наверх, к мно­го­звезд­но­му небу:
— Слух пре­кло­ни, Посей­дон, чер­но­вла­сый Зем­ли Коле­ба­тель!
Если я впрямь тебе сын и хва­лишь­ся ты, что отец мне, —

    ὡς οὐκ ὀφθαλμόν γ᾽ ἰήσεται οὐδ᾽ ἐνοσίχθων”.
Ὣς ἐφάμην, ὁ δ᾽ ἔπειτα Ποσειδάωνι ἄνακτι
εὔχετο χεῖρ᾽ ὀρέγων εἰς οὐρανὸν ἀστερόεντα·
“Κλῦθι, Ποσείδαον γαιήοχε κυανοχαῖτα,
εἰ ἐτεόν γε σός εἰμι, πατὴρ δ᾽ ἐμὸς εὔχεαι εἶναι,

530     Дай, чтоб домой не попал Одис­сей, горо­дов раз­ру­ши­тель,
Сын Лаэр­тов, име­ю­щий дом на Ита­ке ска­ли­стой.
Если ж судь­ба ему близ­ких увидеть и сно­ва вер­нуть­ся
В дом свой с высо­кою кров­лей и в милую зем­лю род­ную, —
Пусть после мно­гих несча­стий, това­ри­щей всех поте­ряв­ши,

    δὸς μὴ Ὀδυσσῆα πτολιπόρθιον οἴκαδ᾽ ἱκέσθαι
υἱὸν Λαέρτεω, Ἰθάκῃ ἔνι οἰκί᾽ ἔχοντα.
ἀλλ᾽ εἴ οἱ μοῖρ᾽ ἐστὶ φίλους τ᾽ ἰδέειν καὶ ἱκέσθαι
οἶκον ἐυκτίμενον καὶ ἑὴν ἐς πατρίδα γαῖαν,
ὀψὲ κακῶς ἔλθοι, ὀλέσας ἄπο πάντας ἑταίρους,

535     Позд­но в чужом кораб­ле он вер­нет­ся и встре­тит там горе! —
Так гово­рил он, молясь, и был Чер­но­вла­сым услы­шан.
Камень еще тяже­лее и боль­ше под­нял он и быст­ро
Бро­сил его, раз­ма­хав и напряг­ши без­мер­ную силу.
Он поза­ди кораб­ля чер­но­но­со­го с силой огром­ной

    νηὸς ἐπ᾽ ἀλλοτρίης, εὕροι δ᾽ ἐν πήματα οἴκῳ”.
Ὣς ἔφατ᾽ εὐχόμενος, τοῦ δ᾽ ἔκλυε κυανοχαίτης.
αὐτὰρ ὅ γ᾽ ἐξαῦτις πολὺ μείζονα λᾶαν ἀείρας
ἧκ᾽ ἐπιδινήσας, ἐπέρεισε δὲ ἶν᾽ ἀπέλεθρον,
κὰδ᾽ δ᾽ ἔβαλεν μετόπισθε νεὸς κυανοπρῴροιο

540     Гря­нул­ся в воду так близ­ко, что чуть по кор­ме не уда­рил.
Море высо­ко вски­пе­ло от кам­ня, упав­ше­го в воду.
Вол­ны корабль под­хва­ти­ли и к суше впе­ред понес­ли нас.
К ост­ро­ву при­бы­ли мы, на каком нахо­ди­лась сто­ян­ка
Про­чих судов креп­ко­па­луб­ных наших; в боль­шом бес­по­кой­стве

    τυτθόν, ἐδεύησεν δ᾽ οἰήιον ἄκρον ἱκέσθαι.
ἐκλύσθη δὲ θάλασσα κατερχομένης ὑπὸ πέτρης·
τὴν δὲ πρόσω φέρε κῦμα, θέμωσε δὲ χέρσον ἱκέσθαι.
Ἀλλ᾽ ὅτε δὴ τὴν νῆσον ἀφικόμεθ᾽, ἔνθα περ ἄλλαι
νῆες ἐύσσελμοι μένον ἁθρόαι, ἀμφὶ δ᾽ ἑταῖροι

545     Нас под­жидая все вре­мя, това­ри­щи воз­ле сиде­ли.
К суше при­став, быст­ро­ход­ный корабль на песок мы вта­щи­ли,
Сами же вышли на берег при­бо­ем шумя­ще­го моря.
Выгру­зив коз и овец цик­ло­па из поло­го суд­на,
Нача­ли мы их делить, чтоб никто не ушел обде­лен­ным.

    ἥατ᾽ ὀδυρόμενοι, ἡμέας ποτιδέγμενοι αἰεί,
νῆα μὲν ἔνθ᾽ ἐλθόντες ἐκέλσαμεν ἐν ψαμάθοισιν,
ἐκ δὲ καὶ αὐτοὶ βῆμεν ἐπὶ ῥηγμῖνι θαλάσσης.
μῆλα δὲ Κύκλωπος γλαφυρῆς ἐκ νηὸς ἑλόντες
δασσάμεθ᾽, ὡς μή τίς μοι ἀτεμβόμενος κίοι ἴσης.

550     Ста­до меж все­ми деля, това­ри­щи в пыш­ных поно­жах
Мне еще дали отдель­но бара­на. У само­го моря
Я чер­нот­уч­но­му Зев­су Кро­ниду, вла­ды­ке над все­ми,
В жерт­ву сжег его бед­ра. Но Зевс моей жерт­вы не при­нял:
Думал он, как бы устро­ить, чтоб все без остат­ка погиб­ли

    ἀρνειὸν δ᾽ ἐμοὶ οἴῳ ἐυκνήμιδες ἑταῖροι
μήλων δαιομένων δόσαν ἔξοχα· τὸν δ᾽ ἐπὶ θινὶ
Ζηνὶ κελαινεφέι Κρονίδῃ, ὃς πᾶσιν ἀνάσσει,
ῥέξας μηρί᾽ ἔκαιον· ὁ δ᾽ οὐκ ἐμπάζετο ἱρῶν,
ἀλλ᾽ ὅ γε μερμήριξεν ὅπως ἀπολοίατο πᾶσαι

555     Проч­ные наши суда и това­ри­щи, мне доро­гие.
Так мы весь день напро­лет до заше­ст­вия солн­ца сиде­ли,
Ели обиль­ное мясо и слад­ким вином уте­ша­лись.
Солн­це меж тем зака­ти­лось, и сумрак спу­стил­ся на зем­лю,
Все мы спать улег­лись у при­бо­ем шумя­ще­го моря.

    νῆες ἐύσσελμοι καὶ ἐμοὶ ἐρίηρες ἑταῖροι.
Ὣς τότε μὲν πρόπαν ἦμαρ ἐς ἠέλιον καταδύντα
ἥμεθα δαινύμενοι κρέα τ᾽ ἄσπετα καὶ μέθυ ἡδύ·
ἦμος δ᾽ ἠέλιος κατέδυ καὶ ἐπὶ κνέφας ἦλθε,
δὴ τότε κοιμήθημεν ἐπὶ ῥηγμῖνι θαλάσσης.

560     Рано рож­ден­ная вышла из тьмы розо­пер­стая Эос.
Встал я от сна. Обо­д­ряя това­ри­щей, им при­ка­зал я,
Сев­ши тот­час в кораб­ли, отвя­зать судо­вые при­ча­лы.
Все они быст­ро взо­шли на суда, и к уклю­чи­нам сели
Сле­дом один за дру­гим, и уда­ри­ли вес­ла­ми море.

    ἦμος δ᾽ ἠριγένεια φάνη ῥοδοδάκτυλος Ἠώς,
δὴ τότ᾽ ἐγὼν ἑτάροισιν ἐποτρύνας ἐκέλευσα
αὐτούς τ᾽ ἀμβαίνειν ἀνά τε πρυμνήσια λῦσαι·
οἱ δ᾽ αἶψ᾽ εἴσβαινον καὶ ἐπὶ κληῖσι καθῖζον,
ἑξῆς δ᾽ ἑζόμενοι πολιὴν ἅλα τύπτον ἐρετμοῖς.

565     Даль­ше оттуда мы дви­ну­лись в путь с опе­ча­лен­ным серд­цем,
Сами кон­ца избе­жав, но лишив­шись това­ри­щей милых».

    Ἔνθεν δὲ προτέρω πλέομεν ἀκαχήμενοι ἦτορ,
ἄσμενοι ἐκ θανάτοιο, φίλους ὀλέσαντες ἑταίρους».

ПРИМЕЧАНИЯ

Ст. 65. Трое­крат­ное при­зы­ва­ние умер­ших спут­ни­ков — акт риту­аль­но­го про­ща­ния.

Ст. 125. Суда назва­ны крас­но­бо­ки­ми, так как кора­бель­ный нос окра­ши­вал­ся в крас­ный цвет.

Ст. 181. Цик­ло­пы или, пра­виль­нее, кик­ло­пы — одно­гла­зые вели­ка­ны, не зна­ко­мые с дости­же­ни­я­ми гоме­ров­ской куль­ту­ры. У Гоме­ра они изо­бра­же­ны гру­бы­ми чудо­ви­ща­ми, сто­я­щи­ми на низ­кой ста­дии раз­ви­тия; кик­ло­пы не зна­ют собра­ний, живут в пеще­рах, не чтят зако­нов обще­жи­тия и госте­при­им­ства, не возде­лы­ва­ют зем­ли и склон­ны к людо­ед­ству.

Предыдущая >>> Оглавление <<< Следующая