ОДИССЕЯ ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Оглавление >>> Следующая

Муза, ска­жи мне о том мно­го­опыт­ном муже, кото­рый
Дол­го ски­тал­ся с тех пор, как раз­ру­шил свя­щен­ную Трою,
Мно­гих людей горо­да посе­тил и обы­чаи видел,
Мно­го духом стра­дал на морях, о спа­се­ньи заботясь

Ἄνδρα μοι ἔννεπε, μοῦσα, πολύτροπον, ὃς μάλα πολλὰ
πλάγχθη, ἐπεὶ Τροίης ἱερὸν πτολίεθρον ἔπερσεν·
πολλῶν δ᾽ ἀνθρώπων ἴδεν ἄστεα καὶ νόον ἔγνω,
πολλὰ δ᾽ ὅ γ᾽ ἐν πόντῳ πάθεν ἄλγεα ὃν κατὰ θυμόν,

5 Жиз­ни сво­ей и воз­вра­те в отчиз­ну това­ри­щей вер­ных.
Все же при этом не спас он това­ри­щей, как ни ста­рал­ся.
Соб­ст­вен­ным сами себя свя­тотат­ст­вом они погу­би­ли:
Съе­ли, безум­цы, коров Гелиоса Гипе­ри­о­нида.
Дня воз­вра­ще­нья домой навсе­гда их за это лишил он.

ἀρνύμενος ἥν τε ψυχὴν καὶ νόστον ἑταίρων.
ἀλλ᾽ οὐδ᾽ ὣς ἑτάρους ἐρρύσατο, ἱέμενός περ·
αὐτῶν γὰρ σφετέρῃσιν ἀτασθαλίῃσιν ὄλοντο,
νήπιοι, οἳ κατὰ βοῦς Ὑπερίονος Ἠελίοιο
ἤσθιον· αὐτὰρ ὁ τοῖσιν ἀφείλετο νόστιμον ἦμαρ.

10 Муза! Об этом и нам рас­ска­жи, начав с чего хочешь.
Все осталь­ные в то вре­мя, избег­нув поги­бе­ли близ­кой,
Были уж дома, рав­но и вой­ны избе­жав­ши и моря.
Толь­ко его, по жене и отчизне болев­ше­го серд­цем,
Ним­фа-цари­ца Калип­со, боги­ня в боги­нях, дер­жа­ла

τῶν ἁμόθεν γε, θεά, θύγατερ Διός, εἰπὲ καὶ ἡμῖν.
Ἔνθ᾽ ἄλλοι μὲν πάντες, ὅσοι φύγον αἰπὺν ὄλεθρον,
οἴκοι ἔσαν, πόλεμόν τε πεφευγότες ἠδὲ θάλασσαν·
τὸν δ᾽ οἶον νόστου κεχρημένον ἠδὲ γυναικὸς
νύμφη πότνι᾽ ἔρυκε Καλυψὼ δῖα θεάων

15 В гро­те глу­бо­ком, желая, чтоб сде­лал­ся ей он супру­гом.
Но про­те­ка­ли года, и уж год насту­пил, когда было
Сыну Лаэр­та бога­ми назна­че­но в дом свой вер­нуть­ся.
Так­же, одна­ко, и там, на Ита­ке, не мог избе­жать он
Мно­гих трудов, хоть и был меж дру­зей. Состра­да­ния пол­ны

ἐν σπέσσι γλαφυροῖσι, λιλαιομένη πόσιν εἶναι.
ἀλλ᾽ ὅτε δὴ ἔτος ἦλθε περιπλομένων ἐνιαυτῶν,
τῷ οἱ ἐπεκλώσαντο θεοὶ οἶκόνδε νέεσθαι
εἰς Ἰθάκην, οὐδ᾽ ἔνθα πεφυγμένος ἦεν ἀέθλων
καὶ μετὰ οἷσι φίλοισι. θεοὶ δ᾽ ἐλέαιρον ἅπαντες

20 Были все боги к нему. Лишь один Посей­дон непре­рыв­но
Гнал Одис­сея, пока­мест сво­ей он зем­ли не достиг­нул.
Был Посей­дон в это вре­мя в дале­кой стране эфи­о­пов,
Край­ние части зем­ли на обо­их кон­цах насе­ляв­ших:
Где Гипе­ри­он захо­дит и где он поут­ру вос­хо­дит.

νόσφι Ποσειδάωνος· ὁ δ᾽ ἀσπερχὲς μενέαινεν
ἀντιθέῳ Ὀδυσῆι πάρος ἣν γαῖαν ἱκέσθαι.
Ἀλλ᾽ ὁ μὲν Αἰθίοπας μετεκίαθε τηλόθ᾽ ἐόντας,
Αἰθίοπας τοὶ διχθὰ δεδαίαται, ἔσχατοι ἀνδρῶν,
οἱ μὲν δυσομένου Ὑπερίονος οἱ δ᾽ ἀνιόντος,

25 Там при­ни­мал он от них гека­том­бы быков и бара­нов,
Там насла­ждал­ся он, сидя на пир­ше­ст­ве. Все ж осталь­ные
Боги в чер­то­гах Кро­нида-отца нахо­ди­ли­ся в сбо­ре.
С речью ко всем им роди­тель мужей и богов обра­тил­ся;
На серд­це, в памя­ти был у вла­ды­ки Эгист без­укор­ный,
ἀντιόων ταύρων τε καὶ ἀρνειῶν ἑκατόμβης.

ἔνθ᾽ ὅ γ᾽ ἐτέρπετο δαιτὶ παρήμενος· οἱ δὲ δὴ ἄλλοι
Ζηνὸς ἐνὶ μεγάροισιν Ὀλυμπίου ἁθρόοι ἦσαν.
τοῖσι δὲ μύθων ἦρχε πατὴρ ἀνδρῶν τε θεῶν τε·
μνήσατο γὰρ κατὰ θυμὸν ἀμύμονος Αἰγίσθοιο,

30 Жиз­ни Ага­мем­но­нидом лишен­ный, пре­слав­ным Оре­стом.
Пом­ня о нем, обра­тил­ся к бес­смерт­ным Кро­нид со сло­ва­ми:
«Стран­но, как люди охот­но во всем обви­ня­ют бес­смерт­ных!
Зло про­ис­хо­дит от нас, утвер­жда­ют они, но не сами ль
Гибель, судь­бе вопре­ки, на себя навле­ка­ют безум­ст­вом?

τόν ῥ᾽ Ἀγαμεμνονίδης τηλεκλυτὸς ἔκταν᾽ Ὀρέστης·
τοῦ ὅ γ᾽ ἐπιμνησθεὶς ἔπε᾽ ἀθανάτοισι μετηύδα·
«Ὢ πόποι, οἷον δή νυ θεοὺς βροτοὶ αἰτιόωνται·
ἐξ ἡμέων γάρ φασι κάκ᾽ ἔμμεναι, οἱ δὲ καὶ αὐτοὶ
σφῇσιν ἀτασθαλίῃσιν ὑπὲρ μόρον ἄλγε᾽ ἔχουσιν,

35 Так и Эгист, — не судь­бе ль вопре­ки он супру­гу Атрида
Взял себе в жены, его умерт­вив при воз­вра­те в отчиз­ну?
Гибель гро­зя­щую знал он: ему нака­за­ли мы стро­го,
Зор­ко­го арго­убий­цу Гер­ме­са послав, чтоб не смел он
Ни само­го уби­вать, ни жену его брать себе в жены.

ὡς καὶ νῦν Αἴγισθος ὑπὲρ μόρον Ἀτρεΐδαο
γῆμ᾽ ἄλοχον μνηστήν, τὸν δ᾽ ἔκτανε νοστήσαντα,
εἰδὼς αἰπὺν ὄλεθρον, ἐπεὶ πρό οἱ εἴπομεν ἡμεῖς,
Ἑρμείαν πέμψαντες, ἐύσκοπον ἀργεϊφόντην,
μήτ᾽ αὐτὸν κτείνειν μήτε μνάασθαι ἄκοιτιν·

40 Месть за Атрида при­дет от Оре­ста, когда, воз­му­жав­ши,
Он поже­ла­ет всту­пить во вла­де­нье сво­ею стра­ною.
Так гово­рил ему, бла­га желая, Гер­мес; но не смог он
Серд­ца его убедить. И за это Эгист попла­тил­ся».
Зев­су ска­за­ла тогда сово­окая дева Афи­на:

ἐκ γὰρ Ὀρέσταο τίσις ἔσσεται Ἀτρεΐδαο,
ὁππότ᾽ ἂν ἡβήσῃ τε καὶ ἧς ἱμείρεται αἴης.
ὣς ἔφαθ᾽ Ἑρμείας, ἀλλ᾽ οὐ φρένας Αἰγίσθοιο
πεῖθ᾽ ἀγαθὰ φρονέων· νῦν δ᾽ ἁθρόα πάντ᾽ ἀπέτισεν».
Τὸν δ᾽ ἠμείβετ᾽ ἔπειτα θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη·

45 «О наш роди­тель Кро­нид, из вла­сти­те­лей всех наи­выс­ший!
Прав­ду ска­зал ты, — вполне заслу­жил он подоб­ную гибель.
Так да погибнет и вся­кий, кто дело такое свер­шил бы!
Но раз­ры­ва­ет­ся серд­це мое за царя Одис­сея:
Тер­пит, бес­счаст­ный, он беды, от милых вда­ли, на объ­ятом

«ὦ πάτερ ἡμέτερε Κρονίδη, ὕπατε κρειόντων,
καὶ λίην κεῖνός γε ἐοικότι κεῖται ὀλέθρῳ·
ὡς ἀπόλοιτο καὶ ἄλλος, ὅτις τοιαῦτά γε ῥέζοι·
ἀλλά μοι ἀμφ᾽ Ὀδυσῆι δαΐφρονι δαίεται ἦτορ,
δυσμόρῳ, ὃς δὴ δηθὰ φίλων ἄπο πήματα πάσχει

50 Вол­на­ми ост­ро­ве, в месте, где пуп обре­та­ет­ся моря.
Ост­ров, порос­ший леса­ми; на нем оби­та­ет боги­ня,
Дочь коз­но­дея Атлан­та, кото­ро­му ведо­мы без­дны
Моря все­го и кото­рый над­зор за стол­ба­ми име­ет:
Меж­ду зем­лею и небом сто­ят они, их раз­дви­гая.

νήσῳ ἐν ἀμφιρύτῃ, ὅθι τ᾽ ὀμφαλός ἐστι θαλάσσης.
νῆσος δενδρήεσσα, θεὰ δ᾽ ἐν δώματα ναίει,
Ἄτλαντος θυγάτηρ ὀλοόφρονος, ὅς τε θαλάσσης
πάσης βένθεα οἶδεν, ἔχει δέ τε κίονας αὐτὸς
μακράς, αἳ γαῖάν τε καὶ οὐρανὸν ἀμφὶς ἔχουσιν.

55 Скор­бью объ­ято­го, дер­жит несчаст­но­го дочерь Атлан­та,
Мяг­кой и вкрад­чи­вой речью все вре­мя его обо­льщая,
Чтобы забыл о сво­ей он Ита­ке. Но, страст­но желая
Видеть хоть дым вос­хо­дя­щий роди­мой зем­ли, помыш­ля­ет
Толь­ко о смер­ти одной Одис­сей. Неуже­ли не тронет

τοῦ θυγάτηρ δύστηνον ὀδυρόμενον κατερύκει,
αἰεὶ δὲ μαλακοῖσι καὶ αἱμυλίοισι λόγοισιν
θέλγει, ὅπως Ἰθάκης ἐπιλήσεται· αὐτὰρ Ὀδυσσεύς,
ἱέμενος καὶ καπνὸν ἀποθρῴσκοντα νοῆσαι
ἧς γαίης, θανέειν ἱμείρεται. οὐδέ νυ σοί περ

60 Мило­го серд­ца тебе, Олим­пи­ец, судь­ба его злая?
Он ли не чест­во­вал в жерт­вах тебя на рав­нине тро­ян­ской
Близ кораб­лей арги­вян? Так на что же ты, Зевс, него­ду­ешь?»
Ей отве­чая, ска­зал соби­раю­щий тучи Кро­ни­он:
«Что за сло­ва у тебя из огра­ды зубов изле­те­ли!

ἐντρέπεται φίλον ἦτορ, Ὀλύμπιε. οὔ νύ τ᾽ Ὀδυσσεὺς
Ἀργείων παρὰ νηυσὶ χαρίζετο ἱερὰ ῥέζων
Τροίῃ ἐν εὐρείῃ; τί νύ οἱ τόσον ὠδύσαο, Ζεῦ;»
Τὴν δ᾽ ἀπαμειβόμενος προσέφη νεφεληγερέτα Ζεύς·
«Τέκνον ἐμόν, ποῖόν σε ἔπος φύγεν ἕρκος ὀδόντων.

65 Как это смог бы забыть о боже­ст­вен­ном я Одис­сее,
Так выдаю­щем­ся мыс­лью меж смерт­ных, с такою охотой
Жерт­вы богам при­но­ся­щем, вла­ды­кам широ­ко­го неба?
Но Посей­дон-зем­ледер­жец к нему не име­ю­щим меры
Гне­вом пыла­ет за то, что цик­лоп Поли­фем бого­рав­ный

πῶς ἂν ἔπειτ᾽ Ὀδυσῆος ἐγὼ θείοιο λαθοίμην,
ὃς περὶ μὲν νόον ἐστὶ βροτῶν, περὶ δ᾽ ἱρὰ θεοῖσιν
ἀθανάτοισιν ἔδωκε, τοὶ οὐρανὸν εὐρὺν ἔχουσιν;
ἀλλὰ Ποσειδάων γαιήοχος ἀσκελὲς αἰεὶ
Κύκλωπος κεχόλωται, ὃν ὀφθαλμοῦ ἀλάωσεν,

70 Гла­за лишен им, — цик­лоп, чья сила меж про­чих цик­ло­пов
Самой вели­кой была; родил­ся он от ним­фы Фоосы,
Доче­ри Фор­ки­на, стра­жа немолч­но шумя­ще­го моря,
В связь с Посей­до­ном-вла­ды­кой всту­пив­шей в пеще­ре глу­бо­кой.
С этой поры коле­ба­тель зем­ли Посей­дон Одис­сея

ἀντίθεον Πολύφημον, ὅου κράτος ἐστὶ μέγιστον
πᾶσιν Κυκλώπεσσι· Θόωσα δέ μιν τέκε νύμφη,
Φόρκυνος θυγάτηρ ἁλὸς ἀτρυγέτοιο μέδοντος,
ἐν σπέσσι γλαφυροῖσι Ποσειδάωνι μιγεῖσα.
ἐκ τοῦ δὴ Ὀδυσῆα Ποσειδάων ἐνοσίχθων

75 Не уби­ва­ет, но прочь отго­ня­ет от милой отчиз­ны.
Что же, поду­ма­ем все мы, кто здесь на Олим­пе сего­дня,
Как бы домой воз­вра­тить­ся ему. Посей­дон же отбро­сит
Гнев свой: не смо­жет один он со все­ми бес­смерт­ны­ми спо­рить
И про­тив воли все­об­щей богов посту­пать само­власт­но».

οὔ τι κατακτείνει, πλάζει δ᾽ ἀπὸ πατρίδος αἴης.
ἀλλ᾽ ἄγεθ᾽, ἡμεῖς οἵδε περιφραζώμεθα πάντες
νόστον, ὅπως ἔλθῃσι· Ποσειδάων δὲ μεθήσει
ὃν χόλον· οὐ μὲν γὰρ τι δυνήσεται ἀντία πάντων
ἀθανάτων ἀέκητι θεῶν ἐριδαινέμεν οἶος».

80 Зев­су ска­за­ла тогда сово­окая дева Афи­на:
«О наш роди­тель Кро­нид, из вла­сти­те­лей всех наи­выс­ший!
Если угод­но теперь все­б­ла­жен­ным богам, чтоб вер­нуть­ся
Мог Одис­сей мно­го­ум­ный в отчиз­ну, при­ка­жем Гер­ме­су
Арго­убий­це, реше­ний тво­их испол­ни­те­лю, к ним­фе

Τὸν δ᾽ ἠμείβετ᾽ ἔπειτα θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη·
«Ὦ πάτερ ἡμέτερε Κρονίδη, ὕπατε κρειόντων,
εἰ μὲν δὴ νῦν τοῦτο φίλον μακάρεσσι θεοῖσιν,
νοστῆσαι Ὀδυσῆα πολύφρονα ὅνδε δόμονδε,
Ἑρμείαν μὲν ἔπειτα διάκτορον ἀργεϊφόντην

85 В косах, кра­си­во спле­тен­ных, на ост­ров Оги­гию тот­час
Мчать­ся и ей передать непре­клон­ное наше реше­нье,
Чтобы на роди­ну был воз­вра­щен Одис­сей мно­го­стой­кий.
Я же в Ита­ку отправ­люсь, чтоб там Одис­се­е­ву сыну
Бод­ро­сти боль­ше вну­шить и вло­жить ему муже­ст­во в серд­це,

νῆσον ἐς Ὠγυγίην ὀτρύνομεν, ὄφρα τάχιστα
νύμφῃ ἐυπλοκάμῳ εἴπῃ νημερτέα βουλήν,
νόστον Ὀδυσσῆος ταλασίφρονος, ὥς κε νέηται·
αὐτὰρ ἐγὼν Ἰθάκηνδ᾽ ἐσελεύσομαι, ὄφρα οἱ υἱὸν
μᾶλλον ἐποτρύνω καί οἱ μένος ἐν φρεσὶ θείω,

90 Чтоб, на собра­ние длин­но­во­ло­сых ахей­цев созвав­ши,
Всех жени­хов он изгнал, уби­ваю­щих в доме без сче­та
Кучей ходя­щих овец и рога­тых быков тихо­ход­ных.
После того я пошлю его в Спар­ту и Пилос пес­ча­ный,
Чтобы раз­ведал о милом отце и его воз­вра­ще­ньи,

εἰς ἀγορὴν καλέσαντα κάρη κομόωντας Ἀχαιοὺς
πᾶσι μνηστήρεσσιν ἀπειπέμεν, οἵ τέ οἱ αἰεὶ
μῆλ᾽ ἁδινὰ σφάζουσι καὶ εἰλίποδας ἕλικας βοῦς.
πέμψω δ᾽ ἐς Σπάρτην τε καὶ ἐς Πύλον ἠμαθόεντα
νόστον πευσόμενον πατρὸς φίλου, ἤν που ἀκούσῃ,

95 Так­же чтоб в людях о нем утвер­ди­ла­ся доб­рая сла­ва».
Кон­чив, она при­вя­за­ла к ногам золотые подош­вы,
Амвро­си­аль­ные, всюду ее с дуно­ве­нья­ми вет­ра
И над зем­лей бес­пред­ель­ной носив­шие и над водою.
В руки взя­ла бое­вое копье, изо­стрен­ное медью, —

ἠδ᾽ ἵνα μιν κλέος ἐσθλὸν ἐν ἀνθρώποισιν ἔχῃσιν».
Ὣς εἰποῦσ᾽ ὑπὸ ποσσὶν ἐδήσατο καλὰ πέδιλα,
ἀμβρόσια χρύσεια, τά μιν φέρον ἠμὲν ἐφ᾽ ὑγρὴν
ἠδ᾽ ἐπ᾽ ἀπείρονα γαῖαν ἅμα πνοιῇς ἀνέμοιο·
εἵλετο δ᾽ ἄλκιμον ἔγχος, ἀκαχμένον ὀξέι χαλκῷ,

100 Тяж­кое, креп­кое; им изби­ва­ла Афи­на геро­ев,
Гнев на себя навле­кав­ших боги­ни могу­чеот­цов­ной.
Рину­лась бур­но боги­ня с высо­ких вер­шин олим­пий­ских,
Ста­ла в итак­ской стране у дво­ра Одис­се­е­ва дома
Перед поро­гом ворот, с копьем сво­им ост­рым в ладо­ни,

βριθὺ μέγα στιβαρόν, τῷ δάμνησι στίχας ἀνδρῶν
ἡρώων, τοῖσίν τε κοτέσσεται ὀβριμοπάτρη.
βῆ δὲ κατ᾽ Οὐλύμποιο καρήνων ἀίξασα,
στῆ δ᾽ Ἰθάκης ἐνὶ δήμῳ ἐπὶ προθύροις Ὀδυσῆος,
οὐδοῦ ἐπ᾽ αὐλείου· παλάμῃ δ᾽ ἔχε χάλκεον ἔγχος,

105 Образ при­няв чуже­стран­ца, тафос­цев вла­сти­те­ля Мен­та.
Там жени­хов гор­де­ли­вых заста­ла. Они перед две­рью
Душу себе услаж­да­ли, с усер­ди­ем в кости играя,
Сидя на шку­рах быков, сами­ми же ими уби­тых.
В зале же вест­ни­ки вме­сте с про­вор­ны­ми слу­га­ми дома

εἰδομένη ξείνῳ, Ταφίων ἡγήτορι Μέντῃ.
εὗρε δ᾽ ἄρα μνηστῆρας ἀγήνορας. οἱ μὲν ἔπειτα
πεσσοῖσι προπάροιθε θυράων θυμὸν ἔτερπον
ἥμενοι ἐν ῥινοῖσι βοῶν, οὓς ἔκτανον αὐτοί·
κήρυκες δ᾽ αὐτοῖσι καὶ ὀτρηροὶ θεράποντες

110 Эти — вино нали­ва­ли в кра­те­ры, мешая с водою,
Те, — нозд­ре­ва­тою губ­кой обмыв­ши сто­лы, выдви­га­ли
Их на среди­ну и кла­ли на них в изоби­лии мясо.
Пер­вым из всех Теле­мах бого­вид­ный заме­тил боги­ню.
Серд­цем печа­лу­ясь милым, он мол­ча сидел с жени­ха­ми.

οἱ μὲν οἶνον ἔμισγον ἐνὶ κρητῆρσι καὶ ὕδωρ,
οἱ δ᾽ αὖτε σπόγγοισι πολυτρήτοισι τραπέζας
νίζον καὶ πρότιθεν, τοὶ δὲ κρέα πολλὰ δατεῦντο.
Τὴν δὲ πολὺ πρῶτος ἴδε Τηλέμαχος θεοειδής,
ἧστο γὰρ ἐν μνηστῆρσι φίλον τετιημένος ἦτορ,

115 И пред­став­ля­лось ему, как явил­ся роди­тель могу­чий,
Как разо­гнал бы он всех жени­хов по домам, захва­тил бы
Власть свою сно­ва и стал бы вла­де­ний сво­их гос­по­ди­ном.
В мыс­лях таких, с жени­ха­ми сидя, он увидел Афи­ну.
Быст­ро напра­вил­ся к две­ри, душою сты­дясь, что так дол­го

ὀσσόμενος πατέρ᾽ ἐσθλὸν ἐνὶ φρεσίν, εἴ ποθεν ἐλθὼν
μνηστήρων τῶν μὲν σκέδασιν κατὰ δώματα θείη,
τιμὴν δ᾽ αὐτὸς ἔχοι καὶ δώμασιν οἷσιν ἀνάσσοι.
τὰ φρονέων, μνηστῆρσι μεθήμενος, εἴσιδ᾽ Ἀθήνην.
βῆ δ᾽ ἰθὺς προθύροιο, νεμεσσήθη δ᾽ ἐνὶ θυμῷ

120 Стран­ник у вхо­да сто­ять при­нуж­ден; и, поспеш­но при­бли­зясь,
Взял он за пра­вую руку при­шель­ца, копье его при­нял,
Голос повы­сил и с речью кры­ла­той к нему обра­тил­ся:
«Радуй­ся, стран­ник! Вой­ди! Мы тебя уго­стим, а потом уж,
Пищей насы­тив­шись, ты нам рас­ска­жешь, чего тебе нуж­но».

ξεῖνον δηθὰ θύρῃσιν ἐφεστάμεν· ἐγγύθι δὲ στὰς
χεῖρ᾽ ἕλε δεξιτερὴν καὶ ἐδέξατο χάλκεον ἔγχος,
καί μιν φωνήσας ἔπεα πτερόεντα προσηύδα·
«Χαῖρε, ξεῖνε, παρ᾽ ἄμμι φιλήσεαι· αὐτὰρ ἔπειτα
δείπνου πασσάμενος μυθήσεαι ὅττεό σε χρή».

125 Так он ска­зал и пошел. А за ним и Пал­ла­да Афи­на.
После того как вошли они в дом Одис­се­ев высо­кий,
Гостя копье он к высо­кой колонне понес и поста­вил
В копье­хра­ни­ли­ще глад­кое, где еще мно­го сто­я­ло
Копий дру­гих Одис­сея, могу­че­го духом в несча­стьях.

Ὣς εἰπὼν ἡγεῖθ᾽, ἡ δ᾽ ἕσπετο Παλλὰς Ἀθήνη.
οἱ δ᾽ ὅτε δή ῥ᾽ ἔντοσθεν ἔσαν δόμου ὑψηλοῖο,
ἔγχος μέν ῥ᾽ ἔστησε φέρων πρὸς κίονα μακρὴν
δουροδόκης ἔντοσθεν ἐυξόου, ἔνθα περ ἄλλα
ἔγχε᾽ Ὀδυσσῆος ταλασίφρονος ἵστατο πολλά,

130 После боги­ню под­вел он к пре­крас­но­узор­но­му крес­лу,
Тка­нью застлав, уса­дил, а под ноги при­дви­нул ска­мей­ку.
Рядом и сам поме­стил­ся на сту­ле рез­ном, в отда­ле­ньи
От жени­хов, чтобы гость, по сосед­ст­ву с над­мен­ны­ми сидя,
Не полу­чил отвра­ще­нья к еде, отяг­чен­ный их шумом,

αὐτὴν δ᾽ ἐς θρόνον εἷσεν ἄγων, ὑπὸ λῖτα πετάσσας,
καλὸν δαιδάλεον· ὑπὸ δὲ θρῆνυς ποσὶν ἦεν.
πὰρ δ᾽ αὐτὸς κλισμὸν θέτο ποικίλον, ἔκτοθεν ἄλλων
μνηστήρων, μὴ ξεῖνος ἀνιηθεὶς ὀρυμαγδῷ
δείπνῳ ἁδήσειεν, ὑπερφιάλοισι μετελθών,

135 Так­же, чтоб в тайне его рас­спро­сить об отце отда­лен­ном.
Тот­час пре­крас­ный кув­шин золо­той с руко­мой­ной водою
В тазе сереб­ря­ном был перед ними постав­лен слу­жан­кой
Для умы­ва­ния; после рас­ста­ви­ла стол она глад­кий.
Хлеб поло­жи­ла пред ними почтен­ная ключ­ни­ца, мно­го

ἠδ᾽ ἵνα μιν περὶ πατρὸς ἀποιχομένοιο ἔροιτο.
χέρνιβα δ᾽ ἀμφίπολος προχόῳ ἐπέχευε φέρουσα
καλῇ χρυσείῃ, ὑπὲρ ἀργυρέοιο λέβητος,
νίψασθαι· παρὰ δὲ ξεστὴν ἐτάνυσσε τράπεζαν.
σῖτον δ᾽ αἰδοίη ταμίη παρέθηκε φέρουσα,

140 Куша­ний раз­ных при­ба­вив, охот­но их дав из запа­сов.
Крав­чий поста­вил пред ними на блюдах, под­няв их высо­ко,
Раз­но­го мяса и куб­ки близ них поме­стил золотые;
Вест­ник же к ним под­хо­дил то и дело, вина под­ли­вая.
Шум­но вошли со дво­ра жени­хи гор­де­ли­вые в залу

εἴδατα πόλλ᾽ ἐπιθεῖσα, χαριζομένη παρεόντων·
δαιτρὸς δὲ κρειῶν πίνακας παρέθηκεν ἀείρας
παντοίων, παρὰ δέ σφι τίθει χρύσεια κύπελλα·
κῆρυξ δ᾽ αὐτοῖσιν θάμ᾽ ἐπῴχετο οἰνοχοεύων.
Ἐς δ᾽ ἦλθον μνηστῆρες ἀγήνορες. οἱ μὲν ἔπειτα

145 И по поряд­ку рас­се­лись на крес­лах и сту­льях; с водою
Вест­ни­ки к ним подо­шли, и они себе руки умы­ли.
Довер­ху хле­ба в кор­зи­ны при­служ­ни­цы им поло­жи­ли,
Маль­чи­ки вли­ли напи­ток в кра­те­ры до само­го края.
Руки немед­лен­но к пище гото­вой они протя­ну­ли.

ἑξείης ἕζοντο κατὰ κλισμούς τε θρόνους τε,
τοῖσι δὲ κήρυκες μὲν ὕδωρ ἐπὶ χεῖρας ἔχευαν,
σῖτον δὲ δμῳαὶ παρενήνεον ἐν κανέοισιν,
κοῦροι δὲ κρητῆρας ἐπεστέψαντο ποτοῖο.
οἱ δ᾽ ἐπ᾽ ὀνείαθ᾽ ἑτοῖμα προκείμενα χεῖρας ἴαλλον.

150 После того как жела­нье питья и еды уто­ли­ли,
Новым жела­ньем зажгли­ся серд­ца жени­хов: захо­те­лось
Музы­ки, пля­сок — усла­ды пре­крас­ней­шей вся­ко­го пира.
Фемию вест­ник кифа­ру пре­крас­ную передал в руки:
Пред жени­ха­ми ему при­хо­ди­ло­ся петь поне­во­ле.

αὐτὰρ ἐπεὶ πόσιος καὶ ἐδητύος ἐξ ἔρον ἕντο
μνηστῆρες, τοῖσιν μὲν ἐνὶ φρεσὶν ἄλλα μεμήλει,
μολπή τ᾽ ὀρχηστύς τε· τὰ γὰρ τ᾽ ἀναθήματα δαιτός·
κῆρυξ δ᾽ ἐν χερσὶν κίθαριν περικαλλέα θῆκεν
Φημίῳ, ὅς ῥ᾽ ἤειδε παρὰ μνηστῆρσιν ἀνάγκῃ.

155 Фемий кифа­ру под­нял и начал пре­крас­ную пес­ню.
И обра­тил­ся тогда Теле­мах к сово­окой Афине,
К ней накло­нясь голо­вой, чтоб никто посто­рон­ний не слы­шал:
«Ты не рас­сер­дишь­ся, гость доро­гой мой, на то, что ска­жу я?
Толь­ко одно на уме вот у этих — кифа­ра да пес­ни.

ἦ τοι ὁ φορμίζων ἀνεβάλλετο καλὸν ἀείδειν.
Αὐτὰρ Τηλέμαχος προσέφη γλαυκῶπιν Ἀθήνην,
ἄγχι σχὼν κεφαλήν, ἵνα μὴ πευθοίαθ᾽ οἱ ἄλλοι·
«Ξεῖνε φίλ᾽, ἦ καὶ μοι νεμεσήσεαι ὅττι κεν εἴπω;
τούτοισιν μὲν ταῦτα μέλει, κίθαρις καὶ ἀοιδή,

160 Немуд­ре­но: рас­то­ча­ют они здесь чужие богат­ства —
Мужа, чьи белые кости, изгнив­шие где-нибудь, дож­дик
Мочит на суше иль в море сви­ре­пые вол­ны кача­ют.
Если б увиде­ли, что на Ита­ку он сно­ва вер­нул­ся,
Все поже­ла­ли бы луч­ше иметь попро­вор­нее ноги,

ῥεῖ᾽, ἐπεὶ ἀλλότριον βίοτον νήποινον ἔδουσιν,
ἀνέρος, οὗ δή που λεύκ᾽ ὀστέα πύθεται ὄμβρῳ
κείμεν᾽ ἐπ᾽ ἠπείρου, ἢ εἰν ἁλὶ κῦμα κυλίνδει.
εἰ κεῖνόν γ᾽ Ἰθάκηνδε ἰδοίατο νοστήσαντα,
πάντες κ᾽ ἀρησαίατ᾽ ἐλαφρότεροι πόδας εἶναι

165 Чем бога­теть, и одеж­ду и золо­то здесь накоп­ляя.
Злою судь­бой он, одна­ко, погуб­лен, и нет ника­ко­го
Нам уте­ше­нья, хотя кое-кто из людей утвер­жда­ет:
Он еще будет. Но нет! Уж погиб его день воз­вра­ще­нья!
Ты же теперь мне ска­жи, ниче­го от меня не скры­вая:

ἢ ἀφνειότεροι χρυσοῖό τε ἐσθῆτός τε.
νῦν δ᾽ ὁ μὲν ὣς ἀπόλωλε κακὸν μόρον, οὐδέ τις ἡμῖν
θαλπωρή, εἴ πέρ τις ἐπιχθονίων ἀνθρώπων
φῇσιν ἐλεύσεσθαι· τοῦ δ᾽ ὤλετο νόστιμον ἦμαρ.
ἀλλ᾽ ἄγε μοι τόδε εἰπὲ καὶ ἀτρεκέως κατάλεξον·

170 Кто ты? Роди­те­ли кто? Из како­го ты горо­да родом?
И на каком кораб­ле ты при­е­хал, какою доро­гой
К нам тебя в гости вез­ли кора­бель­щи­ки? Кто они сами?
Ведь не пеш­ком же сюда, пола­гаю я, к нам ты добрал­ся.
Так же и это ска­жи откро­вен­но, чтоб знал хоро­шо я:

τίς πόθεν εἰς ἀνδρῶν; πόθι τοι πόλις ἠδὲ τοκῆες;
ὁπποίης τ᾽ ἐπὶ νηὸς ἀφίκεο· πῶς δέ σε ναῦται
ἤγαγον εἰς Ἰθάκην; τίνες ἔμμεναι εὐχετόωντο;
οὐ μὲν γὰρ τί σε πεζὸν ὀίομαι ἐνθάδ᾽ ἱκέσθαι.
καί μοι τοῦτ᾽ ἀγόρευσον ἐτήτυμον, ὄφρ᾽ ἐὺ εἰδῶ,

175 В пер­вый ли раз ты сюда при­ез­жа­ешь иль дав­ним отцов­ским
Гостем ты был? При­ез­жа­ло нема­ло в минув­шие годы
В дом наш гостей, ибо мно­го с людь­ми мой общал­ся роди­тель».
Так отве­ча­ла ему сово­окая дева Афи­на:
«Я на вопро­сы твои с откро­вен­но­стью пол­ной отве­чу:

ἠὲ νέον μεθέπεις ἦ καὶ πατρώιός ἐσσι
ξεῖνος, ἐπεὶ πολλοὶ ἴσαν ἀνέρες ἡμέτερον δῶ
ἄλλοι, ἐπεὶ καὶ κεῖνος ἐπίστροφος ἦν ἀνθρώπων».
Τὸν δ᾽ αὖτε προσέειπε θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη·
«Τοιγὰρ ἐγώ τοι ταῦτα μάλ᾽ ἀτρεκέως ἀγορεύσω.

180 Имя мне — Мент; мой отец — Анхи­ал мно­го­ум­ный, и этим
Рад я все­гда похва­лить­ся; а сам я вла­ды­ка тафос­цев
Вес­ло­лю­би­вых, при­е­хал в сво­ем кораб­ле со сво­и­ми;
По вин­но-черм­но­му морю плы­ву к чуже­зем­цам за медью
В город дале­кий Теме­су, а еду с бле­стя­щим желе­зом.

Μέντης Ἀγχιάλοιο δαΐφρονος εὔχομαι εἶναι
υἱός, ἀτὰρ Ταφίοισι φιληρέτμοισιν ἀνάσσω.
νῦν δ᾽ ὧδε ξὺν νηὶ κατήλυθον ἠδ᾽ ἑτάροισιν
πλέων ἐπὶ οἴνοπα πόντον ἐπ᾽ ἀλλοθρόους ἀνθρώπους,
ἐς Τεμέσην μετὰ χαλκόν, ἄγω δ᾽ αἴθωνα σίδηρον.

185 Свой же корабль я поста­вил под скло­ном леси­стым Ней­о­на
В при­ста­ни Ретре, дале­ко от горо­да, око­ло поля.
С гор­до­стью я заяв­ляю, что мы с Одис­се­ем друг дру­гу
Дав­ние гости. Когда посе­тишь ты героя Лаэр­та,
Можешь об этом спро­сить ста­ри­ка. Гово­рят, уж не ходит

νηῦς δέ μοι ἥδ᾽ ἕστηκεν ἐπ᾽ ἀγροῦ νόσφι πόληος,
ἐν λιμένι Ῥείθρῳ ὑπὸ Νηίῳ ὑλήεντι.
ξεῖνοι δ᾽ ἀλλήλων πατρώιοι εὐχόμεθ᾽ εἶναι
ἐξ ἀρχῆς, εἴ πέρ τε γέροντ᾽ εἴρηαι ἐπελθὼν
Λαέρτην ἥρωα, τὸν οὐκέτι φασὶ πόλινδε

190 Боль­ше он в город, но, беды тер­пя, оби­та­ет дале­ко
В поле со ста­рой слу­жан­кой, кото­рая кор­мит и поит
Стар­ца, когда, по хол­мам вино­град­ни­ка день про­бро­див­ши,
Ста­рые чле­ны свои исто­мив, воз­вра­ща­ет­ся в дом он.
К вам я теперь: гово­ри­ли, что он уже дома, отец твой.

ἔρχεσθ᾽, ἀλλ᾽ ἀπάνευθεν ἐπ᾽ ἀγροῦ πήματα πάσχειν
γρηὶ σὺν ἀμφιπόλῳ, ἥ οἱ βρῶσίν τε πόσιν τε
παρτιθεῖ, εὖτ᾽ ἄν μιν κάματος κατὰ γυῖα λάβῃσιν
ἑρπύζοντ᾽ ἀνὰ γουνὸν ἀλωῆς οἰνοπέδοιο.
νῦν δ᾽ ἦλθον· δὴ γάρ μιν ἔφαντ᾽ ἐπιδήμιον εἶναι,

195 Вид­но, одна­ко же, боги ему воз­вра­тить­ся меша­ют.
Но не погиб на зем­ле Одис­сей бого­рав­ный, поверь мне.
Где-нибудь в море широ­ком, на ост­ро­ве вол­но­объ­ятом,
Он задер­жал­ся живой и томит­ся под вла­стью сви­ре­пых,
Диких людей и не может уйти, как ни рвет­ся душою.

σὸν πατέρ᾽· ἀλλά νυ τόν γε θεοὶ βλάπτουσι κελεύθου.
οὐ γάρ πω τέθνηκεν ἐπὶ χθονὶ δῖος Ὀδυσσεύς,
ἀλλ᾽ ἔτι που ζωὸς κατερύκεται εὐρέι πόντῳ
νήσῳ ἐν ἀμφιρύτῃ, χαλεποὶ δέ μιν ἄνδρες ἔχουσιν
ἄγριοι, οἵ που κεῖνον ἐρυκανόωσ᾽ ἀέκοντα.

200 Но пред­ска­зать я берусь — и какое об этом име­ют
Мне­ние боги и как, пола­гаю я, все совер­шит­ся,
Хоть я совсем не про­рок и по пти­цам гадать не умею.
Будет недол­го еще он с отчиз­ною милой в раз­лу­ке,
Если бы даже его хоть желез­ные цепи дер­жа­ли.

αὐτὰρ νῦν τοι ἐγὼ μαντεύσομαι, ὡς ἐνὶ θυμῷ
ἀθάνατοι βάλλουσι καὶ ὡς τελέεσθαι ὀίω,
οὔτε τι μάντις ἐὼν οὔτ᾽ οἰωνῶν σάφα εἰδώς.
οὔ τοι ἔτι δηρόν γε φίλης ἀπὸ πατρίδος αἴης
ἔσσεται, οὐδ᾽ εἴ πέρ τε σιδήρεα δέσματ᾽ ἔχῃσιν·

205 В хит­ро­стях опы­тен он и при­ду­ма­ет, как воро­тить­ся.
Ты же теперь мне ска­жи, ниче­го от меня не скры­вая:
Под­лин­но ль вижу в тебе пред собой Одис­се­е­ва сына?
Страш­но ты с ним голо­вой и гла­за­ми пре­крас­ны­ми схо­ден.
Часто в минув­шее вре­мя встре­ча­лись мы с ним до того, как

φράσσεται ὥς κε νέηται, ἐπεὶ πολυμήχανός ἐστιν.
ἀλλ᾽ ἄγε μοι τόδε εἰπὲ καὶ ἀτρεκέως κατάλεξον,
εἰ δὴ ἐξ αὐτοῖο τόσος πάϊς εἰς Ὀδυσῆος.
αἰνῶς μὲν κεφαλήν τε καὶ ὄμματα καλὰ ἔοικας
κείνῳ, ἐπεὶ θαμὰ τοῖον ἐμισγόμεθ᾽ ἀλλήλοισιν,

210 В Трою похо­дом отпра­вил­ся он, куда и дру­гие
Луч­шие из арги­вян на судах кру­то­бо­ких поплы­ли.
После ж ни я с Одис­се­ем, ни он не встре­чал­ся со мною».
Ей отве­чая, ска­зал рас­суди­тель­ный сын Одис­се­ев:
«Я на вопрос твой, о гость наш, отве­чу вполне откро­вен­но:

πρίν γε τὸν ἐς Τροίην ἀναβήμεναι, ἔνθα περ ἄλλοι
Ἀργείων οἱ ἄριστοι ἔβαν κοίλῃς ἐνὶ νηυσίν·
ἐκ τοῦ δ᾽ οὔτ᾽ Ὀδυσῆα ἐγὼν ἴδον οὔτ᾽ ἔμ᾽ ἐκεῖνος».
Τὴν δ᾽ αὖ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Τοιγὰρ ἐγώ τοι, ξεῖνε, μάλ᾽ ἀτρεκέως ἀγορεύσω.

215 Мать гово­рит, что я сын Одис­сея, но сам я не знаю.
Может ли кто-нибудь знать, от како­го отца он родил­ся?
Счаст­лив я был бы, когда бы роди­те­лем мне при­хо­дил­ся
Муж, во вла­де­ньях сво­их до ста­ро­сти мир­но дожив­ший.
Но — меж­ду все­ми людь­ми земно­род­ны­ми самый несчаст­ный —

μήτηρ μέν τέ μέ φησι τοῦ ἔμμεναι, αὐτὰρ ἐγώ γε
οὐκ οἶδ᾽· οὐ γάρ πώ τις ἑὸν γόνον αὐτὸς ἀνέγνω.
ὡς δὴ ἐγώ γ᾽ ὄφελον μάκαρός νύ τευ ἔμμεναι υἱὸς
ἀνέρος, ὃν κτεάτεσσιν ἑοῖς ἔπι γῆρας ἔτετμε.
νῦν δ᾽ ὃς ἀποτμότατος γένετο θνητῶν ἀνθρώπων,

220 Он мне отец, раз уж это узнать от меня поже­лал ты».
Сно­ва ска­за­ла ему сово­окая дева Афи­на:
«Вид­но, угод­но бес­смерт­ным, чтоб не был без сла­вы в гряду­щем
Род твой, когда вот тако­го, как ты, роди­ла Пене­ло­па.
Ты ж мне теперь рас­ска­жи, ниче­го от меня не скры­вая:

τοῦ μ᾽ ἔκ φασι γενέσθαι, ἐπεὶ σύ με τοῦτ᾽ ἐρεείνεις».
Τὸν δ᾽ αὖτε προσέειπε θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη·
«Οὐ μέν τοι γενεήν γε θεοὶ νώνυμνον ὀπίσσω
θῆκαν, ἐπεὶ σέ γε τοῖον ἐγείνατο Πηνελόπεια.
ἀλλ᾽ ἄγε μοι τόδε εἰπὲ καὶ ἀτρεκέως κατάλεξον·

225 Что за обед здесь? Какое собра­нье? Зачем тебе это?
Свадь­ба ли здесь или пир? Ведь не в склад­чи­ну ж он про­ис­хо­дит.
Кажет­ся толь­ко, что гости твои необуздан­но в доме
Вашем бес­чин­ст­ву­ют. Стыд бы почув­ст­во­вал вся­кий разум­ный
Муж, загля­нув­ший сюда, поведе­нье их гнус­ное видя».

τίς δαίς, τίς δὲ ὅμιλος ὅδ᾽ ἔπλετο; τίπτε δέ σε χρεώ;
εἰλαπίνη ἠὲ γάμος; ἐπεὶ οὐκ ἔρανος τάδε γ᾽ ἐστίν·
ὥς τέ μοι ὑβρίζοντες ὑπερφιάλως δοκέουσι
δαίνυσθαι κατὰ δῶμα. νεμεσσήσαιτό κεν ἀνὴρ
αἴσχεα πόλλ᾽ ὁρόων, ὅς τις πινυτός γε μετέλθοι».

230 Сно­ва тогда Теле­мах рас­суди­тель­ный гостю отве­тил:
«Раз ты, о гость мой, спро­сил и узнать поже­лал, то узнай же:
Неко­гда полон богат­ства был дом этот, был ува­жа­ем
Все­ми в то вре­мя, когда еще здесь тот муж нахо­дил­ся.
Нын­че ж иное реше­нье враж­деб­ные при­ня­ли боги,

Τὴν δ᾽ αὖ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Ξεῖν᾽, ἐπεὶ ἂρ δὴ ταῦτά μ᾽ ἀνείρεαι ἠδὲ μεταλλᾷς,
μέλλεν μέν ποτε οἶκος ὅδ᾽ ἀφνειὸς καὶ ἀμύμων
ἔμμεναι, ὄφρ᾽ ἔτι κεῖνος ἀνὴρ ἐπιδήμιος ἦεν·
νῦν δ᾽ ἑτέρως ἐβόλοντο θεοὶ κακὰ μητιόωντες,

235 Сде­лав его меж­ду все­ми мужа­ми невиди­мым гла­зу.
Менее стал бы о нем сокру­шать­ся я, если б он умер,
Если б в тро­ян­ской зем­ле меж това­ри­щей бран­ных погиб он
Или, окон­чив вой­ну, на руках у дру­зей бы скон­чал­ся.
Был бы насы­пан над ним все­а­хей­ца­ми холм погре­баль­ный,

οἳ κεῖνον μὲν ἄιστον ἐποίησαν περὶ πάντων
ἀνθρώπων, ἐπεὶ οὔ κε θανόντι περ ὧδ᾽ ἀκαχοίμην,
εἰ μετὰ οἷς ἑτάροισι δάμη Τρώων ἐνὶ δήμῳ,
ἠὲ φίλων ἐν χερσίν, ἐπεὶ πόλεμον τολύπευσεν.
τῷ κέν οἱ τύμβον μὲν ἐποίησαν Παναχαιοί,

240 Сыну б вели­кую сла­ву на все вре­ме­на он оста­вил.
Ныне же Гар­пии взя­ли бес­слав­но его, и ушел он,
Все­ми забы­тый, без­вест­ный, и сыну оста­вил на долю
Толь­ко печаль и рыда­нья. Но я не об нем лишь еди­ном
Пла­чу; дру­гое мне горе жесто­кое боги посла­ли:

ἠδέ κε καὶ ᾧ παιδὶ μέγα κλέος ἤρατ᾽ ὀπίσσω.
νῦν δέ μιν ἀκλειῶς ἅρπυιαι ἀνηρείψαντο·
οἴχετ᾽ ἄιστος ἄπυστος, ἐμοὶ δ᾽ ὀδύνας τε γόους τε
κάλλιπεν. οὐδέ τι κεῖνον ὀδυρόμενος στεναχίζω
οἶον, ἐπεί νύ μοι ἄλλα θεοὶ κακὰ κήδε᾽ ἔτευξαν.

245 Пер­вые люди по вла­сти, что здесь ост­ро­ва насе­ля­ют
Зам, и Дули­хий, и Зак­инф, покры­тый густы­ми леса­ми,
И каме­ни­стую нашу Ита­ку, — стре­мят­ся упор­но
Мать при­нудить мою к бра­ку и гра­бят иму­ще­ст­во наше.
Мать же и в брак нена­вист­ный не хочет всту­пить и не может

ὅσσοι γὰρ νήσοισιν ἐπικρατέουσιν ἄριστοι,
Δουλιχίῳ τε Σάμῃ τε καὶ ὑλήεντι Ζακύνθῳ,
ἠδ᾽ ὅσσοι κραναὴν Ἰθάκην κάτα κοιρανέουσιν,
τόσσοι μητέρ᾽ ἐμὴν μνῶνται, τρύχουσι δὲ οἶκον.
ἡ δ᾽ οὔτ᾽ ἀρνεῖται στυγερὸν γάμον οὔτε τελευτὴν

250 Их при­тя­за­ньям конец поло­жить, а они разо­ря­ют
Дом мой пира­ми и ско­ро меня само­го уни­что­жат».
В него­до­ва­ньи ему отве­ча­ла Пал­ла­да Афи­на:
«Горе! Я вижу теперь, как тебе Одис­сей отда­лен­ный
Нужен, чтоб руки свои нало­жил на бес­стыд­ных при­шель­цев.

ποιῆσαι δύναται· τοὶ δὲ φθινύθουσιν ἔδοντες
οἶκον ἐμόν· τάχα δή με διαρραίσουσι καὶ αὐτόν».
Τὸν δ᾽ ἐπαλαστήσασα προσηύδα Παλλὰς Ἀθήνη·
«Ὢ πόποι, ἦ δὴ πολλὸν ἀποιχομένου Ὀδυσῆος
δεύῃ, ὅ κε μνηστῆρσιν ἀναιδέσι χεῖρας ἐφείη.

255 Если б теперь, воро­тив­шись, он встал перед две­рью домо­вой
С парою копий в руке, со щитом сво­им креп­ким и в шле­ме, —
Как я впер­вые увидел героя в то вре­мя, когда он
В доме у нас на пиру весе­лил­ся, за чашею сидя,
К нам из Эфи­ры при­быв­ши от Ила, Мер­ме­ро­ва сына:

εἰ γὰρ νῦν ἐλθὼν δόμου ἐν πρώτῃσι θύρῃσι
σταίη, ἔχων πήληκα καὶ ἀσπίδα καὶ δύο δοῦρε,
τοῖος ἐὼν οἷόν μιν ἐγὼ τὰ πρῶτ᾽ ἐνόησα
οἴκῳ ἐν ἡμετέρῳ πίνοντά τε τερπόμενόν τε,

260 Так­же и там побы­вал Одис­сей на судне сво­ем быст­ром;
Яда, смер­тель­но­го людям, искал он, чтоб мог им нама­зать
Мед­ные стре­лы свои. Одна­ко же Ил отка­зал­ся
Дать ему яду: сты­дил­ся душою богов он бес­смерт­ных.
Мой же отец ему дал, пото­му что любил его страш­но.

ἐξ Ἐφύρης ἀνιόντα παρ᾽ Ἴλου Μερμερίδαο —
ᾤχετο γὰρ καὶ κεῖσε θοῆς ἐπὶ νηὸς Ὀδυσσεὺς
φάρμακον ἀνδροφόνον διζήμενος, ὄφρα οἱ εἴη
ἰοὺς χρίεσθαι χαλκήρεας· ἀλλ᾽ ὁ μὲν οὔ οἱ
δῶκεν, ἐπεί ῥα θεοὺς νεμεσίζετο αἰὲν ἐόντας,

265 Пред жени­ха­ми когда бы в таком появил­ся он виде,
Корот­ко­жиз­нен­ны ста­ли б они и весь­ма горь­ко­брач­ны!
Это, одна­ко же, в лоне богов все­мо­гу­щих сокры­то, —
Он за себя ото­мстит ли иль нет, воз­вра­тив­шись обрат­но
В дом свой род­ной. А теперь я тебе пред­ло­жил бы поду­мать,

ἀλλὰ πατήρ οἱ δῶκεν ἐμός· φιλέεσκε γὰρ αἰνῶς —
τοῖος ἐὼν μνηστῆρσιν ὁμιλήσειεν Ὀδυσσεύς·
πάντες κ᾽ ὠκύμοροί τε γενοίατο πικρόγαμοί τε.
ἀλλ᾽ ἦ τοι μὲν ταῦτα θεῶν ἐν γούνασι κεῖται,
ἤ κεν νοστήσας ἀποτίσεται, ἦε καὶ οὐκί,
οἷσιν ἐνὶ μεγάροισι· σὲ δὲ φράζεσθαι ἄνωγα,

270 Как посту­пить, чтобы всех жени­хов уда­лить из чер­то­га.
Слу­шай меня и к тому, что ска­жу, отне­сись со вни­ма­ньем:
Зав­тра, граж­дан ахей­ских созвав на собра­нье, откры­то
Все рас­ска­жи им, и боги тебе пусть свиде­те­ли будут.
После потре­буй, чтоб все жени­хи по домам разо­шли­ся;

ὅππως κε μνηστῆρας ἀπώσεαι ἐκ μεγάροιο.
εἰ δ᾽ ἄγε νῦν ξυνίει καὶ ἐμῶν ἐμπάζεο μύθων·
αὔριον εἰς ἀγορὴν καλέσας ἥρωας Ἀχαιοὺς
μῦθον πέφραδε πᾶσι, θεοὶ δ᾽ ἐπὶ μάρτυροι ἔστων.
μνηστῆρας μὲν ἐπὶ σφέτερα σκίδνασθαι ἄνωχθι,

275 Мать же твоя, если дух ее сно­ва заму­же­ства хочет,
Пусть воз­вра­тит­ся к отцу мно­го­силь­но­му, в дом свой роди­мый;
Пусть сна­ря­жа­ет он свадь­бу, при­да­ное дав­ши боль­шое,
Сколь­ко его полу­чить пола­га­ет­ся доче­ри милой.
Что ж до тебя, — мой разум­ный совет ты, быть может, испол­нишь:

μητέρα δ᾽, εἴ οἱ θυμὸς ἐφορμᾶται γαμέεσθαι,
ἂψ ἴτω ἐς μέγαρον πατρὸς μέγα δυναμένοιο·
οἱ δὲ γάμον τεύξουσι καὶ ἀρτυνέουσιν ἔεδνα
πολλὰ μάλ᾽, ὅσσα ἔοικε φίλης ἐπὶ παιδὸς ἕπεσθαι.
σοὶ δ᾽ αὐτῷ πυκινῶς ὑποθήσομαι, αἴ κε πίθηαι·

280 Луч­ший корабль с два­дца­тью сна­рядив­ши греб­ца­ми, отправь­ся
И об отце пораз­ведай исчез­нув­шем; вер­но, из смерт­ных
Кто-либо смо­жет о нем сооб­щить иль Мол­ва тебе ска­жет
Зев­со­ва — боль­ше все­го она людям изве­стий при­но­сит.
В Пило­се рань­ше узна­ешь, что ска­жет боже­ст­вен­ный Нестор,

νῆ᾽ ἄρσας ἐρέτῃσιν ἐείκοσιν, ἥ τις ἀρίστη,
ἔρχεο πευσόμενος πατρὸς δὴν οἰχομένοιο,
ἤν τίς τοι εἴπῃσι βροτῶν, ἢ ὄσσαν ἀκούσῃς
ἐκ Διός, ἥ τε μάλιστα φέρει κλέος ἀνθρώποισι.
πρῶτα μὲν ἐς Πύλον ἐλθὲ καὶ εἴρεο Νέστορα δῖον,

285 К русо­му после того Мене­лаю отпра­вишь­ся в Спар­ту;
При­был домой он послед­ним из всех мед­но­лат­ных ахей­цев.
Если услы­шишь, что жив твой отец, что домой он вер­нет­ся,
Год дожидай­ся его, тер­пе­ли­во сно­ся при­тес­не­нья;
Если ж услы­шишь, что мертв он, что нет его боль­ше на све­те,

κεῖθεν δὲ Σπάρτηνδε παρὰ ξανθὸν Μενέλαον·
ὃς γὰρ δεύτατος ἦλθεν Ἀχαιῶν χαλκοχιτώνων.
εἰ μέν κεν πατρὸς βίοτον καὶ νόστον ἀκούσῃς,
ἦ τ᾽ ἂν τρυχόμενός περ ἔτι τλαίης ἐνιαυτόν·
εἰ δέ κε τεθνηῶτος ἀκούσῃς μηδ᾽ ἔτ᾽ ἐόντος,

290 То, воз­вра­тив­шись обрат­но в отцов­скую милую зем­лю,
В честь его холм ты насып­лешь могиль­ный, как следу­ет спра­вишь
Чин похо­рон­ный по нем и в заму­же­ст­во мать свою выдашь.
После того как ты все это сде­ла­ешь, все это кон­чишь,
В серд­це сво­ем и в уме хоро­шень­ко обду­май, каки­ми

νοστήσας δὴ ἔπειτα φίλην ἐς πατρίδα γαῖαν
σῆμά τέ οἱ χεῦαι καὶ ἐπὶ κτέρεα κτερεΐξαι
πολλὰ μάλ᾽, ὅσσα ἔοικε, καὶ ἀνέρι μητέρα δοῦναι.
αὐτὰρ ἐπὴν δὴ ταῦτα τελευτήσῃς τε καὶ ἔρξῃς,
φράζεσθαι δὴ ἔπειτα κατὰ φρένα καὶ κατὰ θυμὸν

295 Сред­ства­ми всех жени­хов в чер­то­гах тво­их изни­что­жить,
Хит­ро­стью или откры­то. Ребя­чьи­ми жить пустя­ка­ми
Вре­мя про­шло для тебя, не таков уже ныне твой воз­раст.
Иль неиз­вест­но тебе, что с боже­ст­вен­ным было Оре­стом,
Сла­ву какую он добыл, рас­пра­вясь с ковар­ным Эги­стом,

ὅππως κε μνηστῆρας ἐνὶ μεγάροισι τεοῖσι
κτείνῃς ἠὲ δόλῳ ἢ ἀμφαδόν· οὐδέ τί σε χρὴ
νηπιάας ὀχέειν, ἐπεὶ οὐκέτι τηλίκος ἐσσι.
ἢ οὐκ ἀίεις οἷον κλέος ἔλλαβε δῖος Ὀρέστης
πάντας ἐπ᾽ ἀνθρώπους, ἐπεὶ ἔκτανε πατροφονῆα,

300 Отце­убий­цей, отца его слав­но­го жиз­ни лишив­шим?
Вижу я, друг доро­гой мой, что ты и велик и пре­кра­сен,
Ты не сла­бее его, ты в потом­ст­ве про­сла­вишь­ся так­же;
Но уж дав­но мне пора воз­вра­тить­ся на быст­рый корабль мой:
Спут­ни­ки ждут и навер­но в душе воз­му­ща­ют­ся мною.

Αἴγισθον δολόμητιν, ὅ οἱ πατέρα κλυτὸν ἔκτα;
καὶ σύ, φίλος, μάλα γάρ σ᾽ ὁρόω καλόν τε μέγαν τε,
ἄλκιμος ἔσσ᾽, ἵνα τίς σε καὶ ὀψιγόνων ἐὺ εἴπῃ.
αὐτὰρ ἐγὼν ἐπὶ νῆα θοὴν κατελεύσομαι ἤδη
ἠδ᾽ ἑτάρους, οἵ πού με μάλ᾽ ἀσχαλόωσι μένοντες·

305 Ты ж о себе поза­боть­ся и то, что ска­зал я, обду­май».
Сно­ва тогда Теле­мах рас­суди­тель­ный гостю отве­тил:
«Пра­во же, гость мой, со мной гово­ришь ты с такою любо­вью,
Слов­но отец; нико­гда я тво­их не забу­ду сове­тов.
Но подо­жди, хоть и очень, как вижу, в доро­гу спе­шишь ты.

σοὶ δ᾽ αὐτῷ μελέτω, καὶ ἐμῶν ἐμπάζεο μύθων».
Τὴν δ᾽ αὖ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Ξεῖν᾽, ἦ τοι μὲν ταῦτα φίλα φρονέων ἀγορεύεις,
ὥς τε πατὴρ ᾧ παιδί, καὶ οὔ ποτε λήσομαι αὐτῶν.
ἀλλ᾽ ἄγε νῦν ἐπίμεινον, ἐπειγόμενός περ ὁδοῖο,

310 Вымой­ся рань­ше у нас, усла­ди себе милое серд­це.
С радост­ным духом потом уне­сешь на корабль ты пода­рок
Цен­ный, пре­крас­ный, кото­рый тебе под­не­су я на память,
Как меж гостей и хозя­ев быва­ет, при­ят­ных друг дру­гу».
Так отве­ча­ла ему сово­окая дева Афи­на:

ὄφρα λοεσσάμενός τε τεταρπόμενός τε φίλον κῆρ,
δῶρον ἔχων ἐπὶ νῆα κίῃς, χαίρων ἐνὶ θυμῷ,
τιμῆεν, μάλα καλόν, ὅ τοι κειμήλιον ἔσται
ἐξ ἐμεῦ, οἷα φίλοι ξεῖνοι ξείνοισι διδοῦσι».
Τὸν δ᾽ ἠμείβετ᾽ ἔπειτα θεά, γλαυκῶπις Ἀθήνη·

315 «Нет, не задер­жи­вай нын­че меня, тороп­люсь я в доро­гу.
Дар же, что милое серд­це тебя побуж­да­ет вру­чить мне,
Я, воз­вра­ща­ясь обрат­но, при­му и домой с ним уеду,
Дар полу­чив доро­гой и таким же тебя отда­рив­ши».
Мол­ви­ла и ото­шла сово­окая дева Афи­на,

«Μή μ᾽ ἔτι νῦν κατέρυκε, λιλαιόμενόν περ ὁδοῖο.
δῶρον δ᾽ ὅττι κέ μοι δοῦναι φίλον ἦτορ ἀνώγῃ,
αὖτις ἀνερχομένῳ δόμεναι οἶκόνδε φέρεσθαι,
καὶ μάλα καλὸν ἑλών· σοὶ δ᾽ ἄξιον ἔσται ἀμοιβῆς».
Ἡ μὲν ἄρ᾽ ὣς εἰποῦσ᾽ ἀπέβη γλαυκῶπις Ἀθήνη,

320 Как быст­ро­кры­лая пти­ца, порх­ну­ла в окно. Охва­ти­ла
Сила его и отва­га. И боль­ше еще он, чем преж­де,
Вспом­нил отца доро­го­го. И, в серд­це сво­ем пораз­мыс­лив,
В тре­пет душою при­шел, познав, что беседо­вал с богом.
Тот­час назад к жени­хам напра­вил­ся муж бого­рав­ный.

ὄρνις δ᾽ ὣς ἀνόπαια διέπτατο· τῷ δ᾽ ἐνὶ θυμῷ
θῆκε μένος καὶ θάρσος, ὑπέμνησέν τέ ἑ πατρὸς
μᾶλλον ἔτ᾽ ἢ τὸ πάροιθεν. ὁ δὲ φρεσὶν ᾗσι νοήσας
θάμβησεν κατὰ θυμόν· ὀίσατο γὰρ θεὸν εἶναι.
αὐτίκα δὲ μνηστῆρας ἐπῴχετο ἰσόθεος φώς.

325 Пел перед ними певец зна­ме­ни­тый, они же сиде­ли,
Слу­шая мол­ча. Он пел о воз­вра­те печаль­ном из Трои
Рати ахей­цев, нис­по­слан­ном им Пал­ла­дой Афи­ной.
В верх­нем покое сво­ем вдох­но­вен­ное слы­ша­ла пенье
Стар­ца Ика­рия дочь, Пене­ло­па разум­ная. Тот­час

Τοῖσι δ᾽ ἀοιδὸς ἄειδε περικλυτός, οἱ δὲ σιωπῇ
ἥατ᾽ ἀκούοντες· ὁ δ᾽ Ἀχαιῶν νόστον ἄειδε
λυγρόν, ὃν ἐκ Τροίης ἐπετείλατο Παλλὰς Ἀθήνη.
τοῦ δ᾽ ὑπερωιόθεν φρεσὶ σύνθετο θέσπιν ἀοιδὴν
κούρη Ἰκαρίοιο, περίφρων Πηνελόπεια·

330 Свер­ху спу­сти­лась она высо­кою лест­ни­цей дома,
Но не одна; с ней вме­сте спу­сти­лись и двое слу­жа­нок.
В залу вой­дя к жени­хам, Пене­ло­па, боги­ня средь жен­щин,
Ста­ла вбли­зи кося­ка веду­щей в сто­ло­вую две­ри,
Щеки закрыв­ши себе покры­ва­лом бле­стя­щим, а рядом

κλίμακα δ᾽ ὑψηλὴν κατεβήσετο οἷο δόμοιο,
οὐκ οἴη, ἅμα τῇ γε καὶ ἀμφίπολοι δύ᾽ ἕποντο.
ἡ δ᾽ ὅτε δὴ μνηστῆρας ἀφίκετο δῖα γυναικῶν,
στῆ ῥα παρὰ σταθμὸν τέγεος πύκα ποιητοῖο,
ἄντα παρειάων σχομένη λιπαρὰ κρήδεμνα·

335 С нею, с обе­их сто­рон, усерд­ные ста­ли слу­жан­ки.
Пла­ча, пев­цу вдох­но­вен­но­му так Пене­ло­па ска­за­ла:
«Фемий, ты зна­ешь так мно­го дру­гих вос­хи­щаю­щих душу
Песен, каки­ми пев­цы вос­слав­ля­ют богов и геро­ев.
Спой же из них, пред собра­ни­ем сидя, одну. И в мол­ча­ньи

ἀμφίπολος δ᾽ ἄρα οἱ κεδνὴ ἑκάτερθε παρέστη.
δακρύσασα δ᾽ ἔπειτα προσηύδα θεῖον ἀοιδόν·
«Φήμιε, πολλὰ γὰρ ἄλλα βροτῶν θελκτήρια οἶδας,
ἔργ᾽ ἀνδρῶν τε θεῶν τε, τά τε κλείουσιν ἀοιδοί·
τῶν ἕν γέ σφιν ἄειδε παρήμενος, οἱ δὲ σιωπῇ

340 Гости ей будут вни­мать за вином. Но пре­рви нача­тую
Пес­ню печаль­ную; скор­бью она напол­ня­ет в груди мне
Милое серд­це. На долю мне выпа­ло злей­шее горе.
Мужа тако­го лишась, не могу я забыть о погиб­шем,
Столь пре­ис­пол­нив­шем сла­вой сво­ей и Элла­ду и Аргос».

οἶνον πινόντων· ταύτης δ᾽ ἀποπαύε᾽ ἀοιδῆς
λυγρῆς, ἥ τέ μοι αἰεὶ ἐνὶ στήθεσσι φίλον κῆρ
τείρει, ἐπεί με μάλιστα καθίκετο πένθος ἄλαστον.
τοίην γὰρ κεφαλὴν ποθέω μεμνημένη αἰεί,
ἀνδρός, τοῦ κλέος εὐρὺ καθ᾽ Ἑλλάδα καὶ μέσον Ἄργος».

345 Мате­ри так воз­ра­зил рас­суди­тель­ный сын Одис­се­ев:
«Мать моя, что ты меша­ешь пев­цу в удо­воль­ст­вие наше
То вос­пе­вать, чем в душе он горит? Не певец в том вино­вен, —
Зевс тут вино­вен, кото­рый трудя­щим­ся тягост­но людям
Каж­до­му в душу вла­га­ет, что хочет. Нель­зя раз­дра­жать­ся,

Τὴν δ᾽ αὖ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Μῆτερ ἐμή, τί τ᾽ ἄρα φθονέεις ἐρίηρον ἀοιδὸν
τέρπειν ὅππῃ οἱ νόος ὄρνυται; οὔ νύ τ᾽ ἀοιδοὶ
αἴτιοι, ἀλλά ποθι Ζεὺς αἴτιος, ὅς τε δίδωσιν
ἀνδράσιν ἀλφηστῇσιν, ὅπως ἐθέλῃσιν, ἑκάστῳ.

350 Раз вос­пе­вать поже­лал он удел зло­по­луч­ный данай­цев.
Боль­ше все­го вос­хи­ща­ют­ся люди обыч­но такою
Пес­нью, кото­рая им пред­став­ля­ет­ся самою новой.
Дух и серд­це себе укро­ти и заставь себя слу­шать.
Не одно­му Одис­сею домой не при­шлось воро­тить­ся,

τούτῳ δ᾽ οὐ νέμεσις Δαναῶν κακὸν οἶτον ἀείδειν·
τὴν γὰρ ἀοιδὴν μᾶλλον ἐπικλείουσ᾽ ἄνθρωποι,
ἥ τις ἀκουόντεσσι νεωτάτη ἀμφιπέληται.
σοί δ᾽ ἐπιτολμάτω κραδίη καὶ θυμὸς ἀκούειν·
οὐ γὰρ Ὀδυσσεὺς οἶος ἀπώλεσε νόστιμον ἦμαρ

355 Мно­же­ст­во так­же дру­гих не вер­ну­лось домой из-под Трои.
Луч­ше вер­нись-ка к себе и зай­ми­ся сво­и­ми дела­ми —
Пря­жей, тка­ньем; при­ка­жи, чтоб слу­жан­ки немед­ля за дело
Так­же взя­лись. Гово­рить же — не жен­ское дело, а дело
Мужа, всех боль­ше — мое; у себя я один пове­ли­тель».

ἐν Τροίῃ, πολλοὶ δὲ καὶ ἄλλοι φῶτες ὄλοντο.
ἀλλ᾽ εἰς οἶκον ἰοῦσα τὰ σ᾽ αὐτῆς ἔργα κόμιζε,
ἱστόν τ᾽ ἠλακάτην τε, καὶ ἀμφιπόλοισι κέλευε
ἔργον ἐποίχεσθαι· μῦθος δ᾽ ἄνδρεσσι μελήσει
πᾶσι, μάλιστα δ᾽ ἐμοί· τοῦ γὰρ κράτος ἔστ᾽ ἐνὶ οἴκῳ».

360 Так он ска­зал. Изу­мив­шись, обрат­но пошла Пене­ло­па.
Сына разум­ное сло­во глу­бо­ко ей в душу про­ник­ло.
Наверх под­няв­шись к себе со слу­жан­ка­ми, пла­ка­ла дол­го
Об Одис­сее она, о супру­ге люби­мом, покуда
Сла­дост­ным сном не покры­ла ей веки боги­ня Афи­на.

Ἡ μὲν θαμβήσασα πάλιν οἶκόνδε βεβήκει·
παιδὸς γὰρ μῦθον πεπνυμένον ἔνθετο θυμῷ.
ἐς δ᾽ ὑπερῷ᾽ ἀναβᾶσα σὺν ἀμφιπόλοισι γυναιξὶ
κλαῖεν ἔπειτ᾽ Ὀδυσῆα φίλον πόσιν, ὄφρα οἱ ὕπνον
ἡδὺν ἐπὶ βλεφάροισι βάλε γλαυκῶπις Ἀθήνη.

365 А жени­хи в это вре­мя шуме­ли в тени­стом чер­то­ге;
Силь­но им всем захо­те­лось на ложе воз­лечь с Пене­ло­пой.
С речью такой Теле­мах рас­суди­тель­ный к ним обра­тил­ся:
«О жени­хи Пене­ло­пы, над­мен­ные, гор­дые люди!
Будем теперь пиро­вать, насла­ждать­ся. Шуметь пере­стань­те!

Μνηστῆρες δ᾽ ὁμάδησαν ἀνὰ μέγαρα σκιόεντα,
πάντες δ᾽ ἠρήσαντο παραὶ λεχέεσσι κλιθῆναι.
τοῖσι δὲ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἤρχετο μύθων·
«Μητρὸς ἐμῆς μνηστῆρες ὑπέρβιον ὕβριν ἔχοντες,
νῦν μὲν δαινύμενοι τερπώμεθα, μηδὲ βοητὺς

370 Так ведь при­ят­но и слад­ко вни­мать пес­но­пе­ньям пре­крас­ным
Мужа тако­го, как этот, — по пению рав­но­го богу!
Зав­тра же утром сой­дем­ся на пло­щадь, откро­ем собра­нье,
Там я откры­то пред целым наро­дом ска­жу, чтобы тот­час
Дом мой очи­сти­ли вы. А с пира­ми устрой­тесь ина­че:

ἔστω, ἐπεὶ τόδε καλὸν ἀκουέμεν ἐστὶν ἀοιδοῦ
τοιοῦδ᾽ οἷος ὅδ᾽ ἐστί, θεοῖς ἐναλίγκιος αὐδήν.
ἠῶθεν δ᾽ ἀγορήνδε καθεζώμεσθα κιόντες
πάντες, ἵν᾽ ὕμιν μῦθον ἀπηλεγέως ἀποείπω,
ἐξιέναι μεγάρων· ἄλλας δ᾽ ἀλεγύνετε δαῖτας,

375 Сред­ства свои про­едай­те на них, череду­ясь дома­ми.
Если ж нахо­ди­те вы, что для вас и при­ят­ней и луч­ше
У одно­го чело­ве­ка богат­ст­во губить без­воз­мезд­но, —
Жри­те! А я воз­зо­ву за под­держ­кой к богам веч­но­су­щим.
Может быть, делу воз­мездия даст совер­шить­ся Кро­ни­он:

ὑμὰ κτήματ᾽ ἔδοντες, ἀμειβόμενοι κατὰ οἴκους.
εἰ δ᾽ ὕμιν δοκέει τόδε λωίτερον καὶ ἄμεινον
ἔμμεναι, ἀνδρὸς ἑνὸς βίοτον νήποινον ὀλέσθαι,
κείρετ᾽· ἐγὼ δὲ θεοὺς ἐπιβώσομαι αἰὲν ἐόντας,
αἴ κέ ποθι Ζεὺς δῷσι παλίντιτα ἔργα γενέσθαι·

380 Все вы погиб­не­те здесь же, и пени за это не будет!»
Так он ска­зал. Жени­хи, заку­сив­ши с доса­дою губы,
Сме­лым сло­вам удив­ля­лись, кото­рые вдруг услы­ха­ли.
Тот­час к нему Анти­ной обра­тил­ся, рож­ден­ный Евпей­том:
«Сами, навер­ное, боги тебя, Теле­мах, обу­ча­ют

νήποινοί κεν ἔπειτα δόμων ἔντοσθεν ὄλοισθε».
Ὣς ἔφαθ᾽, οἱ δ᾽ ἄρα πάντες ὀδὰξ ἐν χείλεσι φύντες
Τηλέμαχον θαύμαζον, ὃ θαρσαλέως ἀγόρευεν.
Τὸν δ᾽ αὖτ᾽ Ἀντίνοος προσέφη, Εὐπείθεος υἱός·
«Τηλέμαχ᾽, ἦ μάλα δή σε διδάσκουσιν θεοὶ αὐτοὶ

385 Так без­за­стен­чи­во хва­стать и так раз­го­ва­ри­вать наг­ло.
Зевс нас изба­ви, чтоб стал ты в объ­ятой вол­на­ми Ита­ке
Нашим царем, по рож­де­нью уж пра­во имея на это!»
И, воз­ра­жая ему, Теле­мах рас­суди­тель­ный мол­вил:
«Ты на меня не сер­дись, Анти­ной, но ска­жу тебе вот что:

ὑψαγόρην τ᾽ ἔμεναι καὶ θαρσαλέως ἀγορεύειν·
μὴ σέ γ᾽ ἐν ἀμφιάλῳ Ἰθάκῃ βασιλῆα Κρονίων
ποιήσειεν, ὅ τοι γενεῇ πατρώιόν ἐστιν».
Τὸν δ᾽ αὖ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Ἀντίνο᾽, ἦ καί μοι νεμεσήσεαι ὅττι κεν εἴπω;

390 Если бы это мне Зевс даро­вал, я конеч­но бы при­нял.
Или, по-тво­е­му, нет ниче­го уже хуже, чем это?
Цар­ст­во­вать — дело совсем не пло­хое; скоп­ля­ют­ся ско­ро
В доме царе­вом богат­ства, и сам он в чести у наро­да.
Но меж­ду знат­ных ахей­цев в объ­ятой вол­на­ми Ита­ке

καὶ κεν τοῦτ᾽ ἐθέλοιμι Διός γε διδόντος ἀρέσθαι.
ἦ φῂς τοῦτο κάκιστον ἐν ἀνθρώποισι τετύχθαι;
οὐ μὲν γάρ τι κακὸν βασιλευέμεν· αἶψά τέ οἱ δῶ
ἀφνειὸν πέλεται καὶ τιμηέστερος αὐτός.
ἀλλ᾽ ἦ τοι βασιλῆες Ἀχαιῶν εἰσὶ καὶ ἄλλοι

395 Мно­же­ст­во есть и дру­гих, моло­дых или ста­рых, кото­рым
Власть бы мог­ла перей­ти, раз царя Одис­сея не ста­ло.
Но у себя я один оста­нусь хозя­и­ном дома,
Как и рабов, для меня Одис­се­ем царем при­веден­ных!»
Начал тогда гово­рить Еври­мах, рож­ден­ный Поли­бом:

πολλοὶ ἐν ἀμφιάλῳ Ἰθάκῃ, νέοι ἠδὲ παλαιοί,
τῶν κέν τις τόδ᾽ ἔχῃσιν, ἐπεὶ θάνε δῖος Ὀδυσσεύς·
αὐτὰρ ἐγὼν οἴκοιο ἄναξ ἔσομ᾽ ἡμετέροιο
καὶ δμώων, οὕς μοι ληίσσατο δῖος Ὀδυσσεύς».
Τὸν δ᾽ αὖτ᾽ Εὐρύμαχος Πολύβου πάϊς ἀντίον ηὔδα·

400 «О Теле­мах, это в лоне богов все­мо­гу­щих сокры­то,
Кто из ахей­цев царем на Ита­ке ока­жет­ся нашей.
Все же, что здесь, то твое, и в дому сво­ем сам ты хозя­ин.
Вряд ли най­дет­ся, пока оби­та­е­ма будет Ита­ка,
Кто-нибудь, кто бы дерз­нул на твое посяг­нуть досто­я­нье.

«Τηλέμαχ᾽, ἦ τοι ταῦτα θεῶν ἐν γούνασι κεῖται,
ὅς τις ἐν ἀμφιάλῳ Ἰθάκῃ βασιλεύσει Ἀχαιῶν·
κτήματα δ᾽ αὐτὸς ἔχοις καὶ δώμασιν οἷσιν ἀνάσσοις.
μὴ γὰρ ὅ γ᾽ ἔλθοι ἀνὴρ ὅς τίς σ᾽ ἀέκοντα βίηφιν
κτήματ᾽ ἀπορραίσει, Ἰθάκης ἔτι ναιετοώσης.

405 Но я желал бы узнать, мой милей­ший, о нынеш­нем госте:
Кто этот гость и откуда? Оте­че­ст­вом зем­лю какую
Сла­вит? Како­го он рода и пле­ме­ни? Где он родил­ся?
С вестью ль к тебе о воз­вра­те отца тво­е­го он явил­ся
Или по соб­ст­вен­ной нуж­де при­е­хал сюда, на Ита­ку?

ἀλλ᾽ ἐθέλω σε, φέριστε, περὶ ξείνοιο ἐρέσθαι,
ὁππόθεν οὗτος ἀνήρ, ποίης δ᾽ ἐξ εὔχεται εἶναι
γαίης, ποῦ δέ νύ οἱ γενεὴ καὶ πατρὶς ἄρουρα.
ἠέ τιν᾽ ἀγγελίην πατρὸς φέρει ἐρχομένοιο,
ἦ ἑὸν αὐτοῦ χρεῖος ἐελδόμενος τόδ᾽ ἱκάνει;

410 Сра­зу исчез­нув, не ждал он, чтоб здесь позна­ко­мить­ся с нами.
На худо­род­но­го он чело­ве­ка лицом не похо­дит».
И, отве­чая ему, Теле­мах рас­суди­тель­ный мол­вил:
«На воз­вра­ще­нье отца, Еври­мах, я надежд не имею.
Я ни вестям уж не верю, откуда-нибудь при­хо­дя­щим,

οἷον ἀναΐξας ἄφαρ οἴχεται, οὐδ᾽ ὑπέμεινε
γνώμεναι· οὐ μὲν γάρ τι κακῷ εἰς ὦπα ἐῴκει».
Τὸν δ᾽ αὖ Τηλέμαχος πεπνυμένος ἀντίον ηὔδα·
«Εὐρύμαχ᾽, ἦ τοι νόστος ἀπώλετο πατρὸς ἐμοῖο·
οὔτ᾽ οὖν ἀγγελίῃ ἔτι πείθομαι, εἴ ποθεν ἔλθοι,

415 Ни про­ри­ца­ньям вни­мать не желаю, к кото­рым, сзы­вая
Раз­ных гада­те­лей в дом, без кон­ца моя мать при­бе­га­ет.
Пут­ник же этот мне гость по отцу, он из Тафо­са родом,
Мент, назы­ва­ет себя Энхи­а­ла разум­но­го сыном
С гор­до­стью, сам же вла­ды­ка он вес­ло­лю­би­вых тафос­цев».

οὔτε θεοπροπίης ἐμπάζομαι, ἥν τινα μήτηρ
ἐς μέγαρον καλέσασα θεοπρόπον ἐξερέηται.
ξεῖνος δ᾽ οὗτος ἐμὸς πατρώιος ἐκ Τάφου ἐστίν,
Μέντης δ᾽ Ἀγχιάλοιο δαΐφρονος εὔχεται εἶναι
υἱός, ἀτὰρ Ταφίοισι φιληρέτμοισιν ἀνάσσει».

420 Так гово­рил Теле­мах, хоть и знал, что беседо­вал с богом.
Те же, заняв­шись опять усла­ди­тель­ным пеньем и пляс­кой,
Теши­лись ими и жда­ли, пока­мест при­бли­зит­ся вечер.
Теши­лись так, весе­ли­лись. И вечер надви­нул­ся чер­ный.
Вста­ли тогда и пошли по домам, чтоб покою пред­ать­ся.

Ὣς φάτο Τηλέμαχος, φρεσὶ δ᾽ ἀθανάτην θεὸν ἔγνω.
Οἱ δ᾽ εἰς ὀρχηστύν τε καὶ ἱμερόεσσαν ἀοιδὴν
τρεψάμενοι τέρποντο, μένον δ᾽ ἐπὶ ἕσπερον ἐλθεῖν.
τοῖσι δὲ τερπομένοισι μέλας ἐπὶ ἕσπερος ἦλθε·
δὴ τότε κακκείοντες ἔβαν οἶκόνδε ἕκαστος.

425 Сын же царя Одис­сея пре­крас­ным дво­ром в свой высо­кий
Дви­нул­ся спаль­ный покой, кру­гом хоро­шо защи­щен­ный.
Думая в серд­це о мно­гом, туда он для сна отправ­лял­ся.
С факе­лом в каж­дой руке впе­реди его шла Еври­клея,
Дочь домо­ви­тая Опа, рож­ден­но­го от Пен­се­но­ра.

Τηλέμαχος δ᾽, ὅθι οἱ θάλαμος περικαλλέος αὐλῆς
ὑψηλὸς δέδμητο περισκέπτῳ ἐνὶ χώρῳ,
ἔνθ᾽ ἔβη εἰς εὐνὴν πολλὰ φρεσὶ μερμηρίζων.
τῷ δ᾽ ἄρ᾽ ἅμ᾽ αἰθομένας δαΐδας φέρε κεδνὰ ἰδυῖα
Εὐρύκλει᾽, Ὦπος θυγάτηρ Πεισηνορίδαο,

430 Куп­лей когда-то Лаэрт досто­я­ньем сво­им ее сде­лал
Юным под­ро­сточ­ком, два­дцать быков за нее запла­тив­ши,
И наравне с домо­ви­той женой почи­тал ее в доме,
Но, чтоб жену не гне­вить, посте­ли сво­ей не делил с ней.
Шла она с факе­лом в каж­дой руке. Из неволь­ниц люби­ла

τήν ποτε Λαέρτης πρίατο κτεάτεσσιν ἑοῖσιν
πρωθήβην ἔτ᾽ ἐοῦσαν, ἐεικοσάβοια δ᾽ ἔδωκεν,
ἶσα δέ μιν κεδνῇ ἀλόχῳ τίεν ἐν μεγάροισιν,
εὐνῇ δ᾽ οὔ ποτ᾽ ἔμικτο, χόλον δ᾽ ἀλέεινε γυναικός·
ἥ οἱ ἅμ᾽ αἰθομένας δαΐδας φέρε, καί ἑ μάλιστα

435 Всех она боль­ше его и с дет­ства его вос­пи­та­ла.
Две­ри открыл Теле­мах у искус­но постро­ен­ной спаль­ни,
Сел на постель и, мяг­кий хитон через голо­ву сняв­ши,
Этот хитон свой ста­ру­хе услуж­ли­вой на руки кинул.
Та встрях­ну­ла хитон, по склад­кам искус­но сло­жи­ла

δμῳάων φιλέεσκε, καὶ ἔτρεφε τυτθὸν ἐόντα.
ὤιξεν δὲ θύρας θαλάμου πύκα ποιητοῖο,
ἕζετο δ᾽ ἐν λέκτρῳ, μαλακὸν δ᾽ ἔκδυνε χιτῶνα·
καὶ τὸν μὲν γραίης πυκιμηδέος ἔμβαλε χερσίν.
ἡ μὲν τὸν πτύξασα καὶ ἀσκήσασα χιτῶνα,

440 И на колок близ точе­ной посте­ли пове­си­ла. После
Вышла ста­ру­ха тихонь­ко из спаль­ни, сереб­ря­ной руч­кой
Дверь за собой при­тво­ри­ла, засов рем­нем при­тя­нув­ши.
Ночь напро­лет на посте­ли, покрыв­шись овчи­ною мяг­кой,
Он раз­мыш­лял о доро­ге, в кото­рую зван был Афи­ной.

πασσάλῳ ἀγκρεμάσασα παρὰ τρητοῖσι λέχεσσι
βῆ ῥ᾽ ἴμεν ἐκ θαλάμοιο, θύρην δ᾽ ἐπέρυσσε κορώνῃ
ἀργυρέῃ, ἐπὶ δὲ κληῖδ᾽ ἐτάνυσσεν ἱμάντι.
ἔνθ᾽ ὅ γε παννύχιος, κεκαλυμμένος οἰὸς ἀώτῳ,
βούλευε φρεσὶν ᾗσιν ὁδὸν τὴν πέφραδ᾽ Ἀθήνη.

>>>

ПРИМЕЧАНИЯ

Ст. 11. Все осталь­ные — гре­ки, при­плыв­шие под Трою, чтобы отво­е­вать Еле­ну.

Ст. 25. Гека­том­ба — жерт­ва в сто голов скота; сло­во это часто употреб­ля­ет­ся в зна­че­нии бога­той жерт­вы.

Ст. 50. …где пуп обре­та­ет­ся моря… — т. е. на самой его середине.

Ст. 52. Дочь коз­но­дея Атлан­та — Калип­со.

Ст. 99. …копье, изо­стрен­ное медью. — «Или­а­да» и «Одис­сея» почти не зна­ют желез­ных изде­лий: обыч­но герои поль­зу­ют­ся более арха­и­че­ской утва­рью и ору­жи­ем из брон­зы (меди).

Ст. 101. Могу­чеот­цов­ная — т. е. про­ис­хо­дя­щая от могу­че­го отца. Соглас­но мифу, Афи­на вышла из голо­вы Зев­са.

Ст. 110. Пить нераз­бав­лен­ное вино у гре­ков не пола­га­лось. Обыч­но оно сме­ши­ва­лось с водой в спе­ци­аль­ных сосудах — кра­те­рах.

Ст. 153. Кифа­ра — струн­ный инстру­мент (лира).

Ст. 202. Гада­ние по пти­цам — один из самых рас­про­стра­нен­ных в древ­но­сти спо­со­бов пред­ска­зы­вать буду­щее. Подроб­но­сти см. в при­меч. к XV, 160.

Ст. 239. В опи­сы­ва­е­мую эпо­ху ахей­цы были гос­под­ст­ву­ю­щим гре­че­ским пле­ме­нем в север­ной Гре­ции и в Пело­пон­не­се; поэто­му, в свя­зи с отсут­ст­ви­ем в то вре­мя общепле­мен­но­го назва­ния «эллин», тер­мин «ахей­цы», или «все­а­хей­цы», заме­ня­ет это соби­ра­тель­ное поня­тие.

Ст. 241. Ныне же Гар­пии взя­ли бес­слав­но его. — Рече­ние пого­во­роч­но­го типа для обо­зна­че­ния бес­след­но­го исчез­но­ве­ния чело­ве­ка. См. в сло­ва­ре Гар­пии.

Ст. 247 и сл. Юно­ши, не нару­шая мораль­ных норм эпо­хи, мог­ли пре­тен­до­вать на брак с Пене­ло­пой, так как Одис­сей про­дол­жи­тель­ное вре­мя отсут­ст­во­вал из Ита­ки и счи­тал­ся дав­но погиб­шим. Их поведе­ние, исклю­чая наг­ло­сти и без­за­стен­чи­во исполь­зу­е­мо­го госте­при­им­ства, так­же не долж­но было казать­ся гоме­ров­ско­му гре­ку чудо­вищ­ным.

Ст. 291. Афи­на реко­мен­ду­ет Теле­ма­ху, если отец его погиб, воз­двиг­нуть кенотаф, т. е. над­гро­бие; это дела­лось в Гре­ции в слу­чае гибе­ли чело­ве­ка на чуж­бине или если нель­зя было обна­ру­жить тело.

Ст. 431. Мено­вой еди­ни­цей для гоме­ров­ско­го обще­ства слу­жил скот, обыч­но быки, при­чем раб сто­ил от вось­ми до два­дца­ти быков.

Оглавление >>> Следующая